о, чтобы
понять такую  дедукцию,  однако,  для  того  чтобы  никто  из  людей не  мог
оправдываться незнанием этих  законов, они были резюмированы в  одном легком
правиле, доступном пониманию и самого  неспособного человека.  И это правило
гласит: не делай другому  того, чего  ты не желал бы, чтобы было  сделано по
отношению к  тебе. Это правило говорит и самому неспособному человеку, что в
отношении естественных законов ему следует знать одно,  а  именно что, если,
при взвешивании действий других людей и собственных, первые окажутся слишком
тяжелыми, он должен положить их на другую чашу весов, а собственные действия
- на  их место,  с тем чтобы его  собственные страсти и самолюбие  ничего не
могли прибавить к  весу действий других  людей. Усвоив себе это  правило, он
убедится в разумности всех естественных законов.
     Законы природы всегда обязывают совесть,  но они эффективны только там,
где  они  надежно  гарантированы.  Естественные  законы  обязывают  in  foro
interno, т. е. обязывают желать их осуществления, но они не всегда обязывают
in foro externo, т.  е. к проведению их в жизнь. Ибо тот, кто был бы скромен
и мягок и выполнял бы все свои обещания в такое время и в таком месте, когда
и  где никто  другой этого  не  делает, лишь отдал  бы  себя на разграбление
другим и уготовил  бы себе первую  гибель, что идет  вразрез с основами всех
естественных  законов, требующих сохранения  жизни.  С другой стороны,  тот,
кто, имея достаточные гарантии того, что другие будут соблюдать по отношению
к нему указанные  законы,  не соблюдает  их  сам, тот ищет  своей гибели  от
насилия.
     Всякий закон, обязывающий in foro interno, может быть нарушен не только
действием,  противоречащим  закону,  но  также  и  действием, находящимся  в
согласии  с  ним,   в  том   случае,  когда  человек  считает  это  действие
противоречащим  закону.  Ибо  хотя его действие  в  этом случае  согласно  с
законом,  его  намерение,  однако,  направлено  против закона, что  является
нарушением там, где обязательство лежит in foro interno.
     Вечность естественных законов.  Естественные  законы неизменны и вечны.
Ибо  несправедливость,  неблагодарность, надменность, гордость,  криводушие,
лицеприятие и остальные пороки никогда  не могут стать правомерными, так как
никогда не может быть, чтобы война сохраняла жизнь, а мир ее губил.
     И легкость  их соблюдения.  Так как эти  самые законы  обязывают лишь к
желанию и к усилиям, я имею в виду непритворные в неизменные  усилия,  то их
легко  соблюдать. Ибо  там, где законы требуют лишь  соответствующих усилий,
тот, кто делает усилия в направлении их выполнения, исполняет их, а тот, кто
исполняет закон, справедлив.
     Наука об этих законах является истинной моральной философией.  И  наука
об этих  законах  есть  истинная  и  единственная  моральная  философия. Ибо
моральная философия есть не что иное, как наука о том, что такое добро и зло
в поступках и в человеческом  обществе. Добро и зло суть имена, обозначающие
наши  расположения и отвращения, которые различны в зависимости от  различий
характера,  привычек  и образа мыслей людей. И разные люди различаются между
собой своими  суждениями  не только в отношении ощущений, именно в отношении
того, что приятно и что неприятно вкусу, обонянию, слуху, осязанию и зрению,
но также и  в  отношении  того,  что сообразно  или несообразно с  разумом в
человеческих  действиях.  Мало того,  тот  же  самый человек в разное  время
различен, и в одно время он хвалит, т. е. называет добром,  то, что в другое
время он хулит  и называет злом. Отсюда возникают диспуты,  споры и  в конце
концов война. И поэтому  до тех пор, пока человек  находится  в естественном
состоянии  (которое есть  состояние  войны), мерой добра и зла  являются его
личные влечения. Следовательно, все люди согласны в том, что мир есть добро,
и в  силу этого добром,  т. е. моральными добродетелями, являются также пути
или  средства  к  миру,   каковы  (как   я  показал  ранее)  справедливость,
признательность,  скромность,   беспристрастие,  прощение  и  все  остальные
естественные  законы; противоположные  же качества  суть порок, т.  е.  зло.
Наука же о добродетели и пороке есть моральная философия, и поэтому истинное
учение  о  естественных  законах  есть истинная моральная философия. Однако,
хотя философы-моралисты признают  указанные добродетели и пороки, они все же
не видят,  чем первые  хороши;  не  понимая,  что  добродетели  должны  быть
прославлены  как  средства   мирной,   общительной  и  удобной  жизни,   они
усматривают все их значение в умеренности страстей, как будто бы не причина,
а  степень  дерзновения составляет  мужество  или  же  не причина,  а размер
дарения составляет щедрость.
     Эти  предписания разума люди обычно называют законами,  что, однако, не
соответствует  их сущности. Ибо  эти предписания  суть  лишь заключения  или
теоремы относительно того, что ведет к сохранению и защите людей,  между тем
как закон  в собственном  смысле означает  предписание того,  кто  по  праву
повелевает  другими.   Однако,  если   мы  рассматриваем  эти  теоремы   как
возвещенные Богом, повелевающим по праву  всем, тогда они правильно  названы
законами.


        "ГЛАВА XVI"
     О ЛИЧНОСТЯХ, ДОВЕРИТЕЛЯХ И ОБ ОЛИЦЕТВОРЕННЫХ ВЕЩАХ
     О   личности.   Личностью   является   тот,  чьи   слова  или  действия
рассматриваются или как  его  собственные, или как представляющие слова  или
действия другого  человека или какого-нибудь  другого предмета, которым  эти
слова или действия приписываются поистине или посредством фикции.
     Личность естественная и искусственная. Если слова или действия человека
рассматриваются  как  его  собственные,  тогда  он  называется  естественной
личностью. Если же они рассматриваются как представляющие слова или действия
другого, тогда первый называется вымышленной, или искусственной, личностью.
     Откуда произошло слово  "личность".  Слово личность (person) латинское,
вместо которого  греки имеют  слово  лоосгылоу,  обозначающее  лик  или вид,
подобно  тому  как  латинское  persona  обозначает  наряд  или  внешний  вид
человека,  представляемого  на сцене, а  иногда  специально  ту часть  этого
наряда,  которая скрывает лицо, например маску. С театральных подмостков это
название было перенесено на всякого, представляющего речь или действие как в
судилищах, так и в  театрах. Личность, таким образом, есть  то же самое, что
действующее лицо как на сцене, так и в  жизненном обиходе, а  олицетворять -
значит действовать или представлять себя или другого, а о том, кто действует
за другого, говорится, что он  носит его личность или действует от его имени
(в каковом смысле применяет это слово Цицерон, когда говорит: "Unus sustineo
tres  personas: mei, adversarii et judicis", т. е. "Я ношу три личности: мою
собственную,  моего  противника  и судьи")  и называется  в  разных  случаях
различно:  представитель,   заместитель,   наместник,  поверенный,  депутат,
прокуратор и т. п.
     Представитель. Доверитель. Полномочие. Что касается  искусственных лиц,
то  слова и действия  некоторых  из них признаются как  свои теми, кого  они
представляют. И тогда личность является представителем, а тот, -кто признает
своими его слова и действия, есть их доверитель. В этом случае представитель
действует  по  полномочию. Ибо  доверитель в отношении, действий есть то  же
самое,  что  собственник  -  по-латыни  dominus,  в  отношении  имущества  и
владения. И подобно тому  как право  владения называется властью, так  право
производить  какое-нибудь  действие  называется  полномочием;  так  что  под
полномочием всегда понимается  право производить какой-нибудь акт, а сделать
по полномочию - значит сделать по поручению или с разрешения  того, кому это
право принадлежит.
     Соглашение по полномочию связывает доверителя. Отсюда следует, что если
представитель  заключает  соглашение  по  полномочию,  то он этим  связывает
доверителя в  не  меньшей степени,  чем  если бы последний сам заключал  это
соглашение, и  не в меньшей  степени обязывает  его  ко  всем вытекающим  из
согласия последствиям. Поэтому все, что  было сказано раньше (в главе XIV) о
природе соглашения между двумя людьми непосредственно,  верно  также и в том
случае,  когда это  соглашение заключено их представителями или поверенными,
имеющими от них полномочия,  но  лишь постольку,  поскольку простираются эти
полномочия.
     Поэтому тот,  кто заключает соглашение  с  чьим-либо представителем, не
зная,  каковы его  полномочия, делает это на свой страх и риск. Ибо никто не
обязывается соглашением,  на заключение которого он не  давал полномочий,  а
следовательно, соглашением,  заключенным против  его  полномочий  или  сверх
данных им полномочий.
     Но не представителя. Если представитель по приказанию доверителя делает
что-либо против естественного  закона, то в случае  наличия предварительного
соглашения  о повиновении со стороны представителя нарушителем естественного
закона   является  не   представитель,  а   доверитель,  ибо  хотя  действие
противоречит  естественному закону, однако  не это  действие,  а,  напротив,
отказ  от  его совершения был бы  против естественного закона,  запрещающего
нарушать соглашения.
     Полномочия предъявлены доверителем. Если  кто-либо заключает соглашение
с  доверителем  при  посредстве  представителя, не зная  размера  полномочий
последнего  и  лишь поверив ему на слово,  то, в  случае  если он на запрос,
обращенный  к  доверителю о  пределах  полномочий  представителя, не получил
ясного ответа, его обязательство прекращается. Ибо соглашение, заключенное с
доверителем,  недействительно   при  отсутствии   подтверждения  со  стороны
последнего. Если  же  тот, кто  заключает подобное соглашение, знал заранее,
что ему нечего ожидать другого подтверждения, кроме заявления представителя,
тогда соглашение действительно,  ибо в этом  случае представитель становится
доверителем.  Поэтому  в  случае   действительности   полномочий  соглашение
обязывает доверителя, если же полномочия фиктивны, соглашение обязывает лишь
представителя, так  как последний сам  становится  в  данном случае на место
доверителя.
     Вещи представляемые - неодушевленные.  Имеются некоторые вещи,  которые
не  могут  быть представляемы  на  основе  фикции. Неодушевленные вещи,  как
церковь,  больница,  мост,  могут быть  представлены  ректором, начальником,
смотрителем. Однако неодушевленные вещи не могут быть доверителями, а потому
и не  могут давать полномочий своим представителям. Однако эти представители
могут   быть   уполномочены   сохранять   эти  вещи  их  собственниками  или
управляющими вещей.  Вот  почему такие  вещи не могут быть представляемы  до
учреждения какого-нибудь гражданского правительства.
     Неразумные.  Точно  так  же  не могут  быть представлены  опекунами или
кураторами лишенные разума  дети, идиоты и  сумасшедшие,  но последним (пока
продолжается  их  неразумное  состояние)  не  может  быть  вменено  ни  одно
совершенное ими действие, до тех пор пока они не смогут разумно обсудить его
(когда они  снова обретут  свои  умственные способности). Однако,  кто имеет
власть  над ними, может  и  в период  их  слабоумия дать полномочия опекуну,
причем и это возможно лишь  в гражданском состоянии, ибо до такого состояния
не может быть власти над лицами.
     Ложные боги. Идол, или образ воображения, может быть представляем. Так,
например,  языческие  боги  имели  своих представителей  в  лице назначенных
государством  служителей  культа  и   имели  владения,  имущество  и  права,
посвященные и пожертвованные им людьми. Но идолы не могут быть доверителями,
ибо идол - ничто. Полномочия служителям культа давало государство, и поэтому
до  установления  гражданского  правления  языческие  боги  не  могли  иметь
представителей.
     Истинный  Бог.  Истинный Бог может иметь представителей.  Первым  таким
представителем был Моисей, управляющий сынами израилевыми (бывшими не его, а
Божьим народом), не от своего  имени  заявляя: Так сказал Моисей, а от имени
Бога: Так сказал Господь.  Вторым был Сын Человеческий, его собственный Сын,
наш пресвятой Спаситель Иисус  Христос, пришедший не от Себя, а как посланец
Своего Отца, дабы обратить евреев и ввести все народы в Царство Своего Отца.
Третьим  был Святой  Дух,  говоривший и  действовавший в  апостолах, каковой
Святой Дух пришел не от Себя, а был послан Отцом и Сыном.
     Множество  людей, выступающее в  качестве одного лица.  Множество людей
становится одним лицом,  когда  оно  представлено одним человеком  или одной
личностью,  если  на  это  представительство  имеется  согласие  каждого  из
представляемых  в отдельности. Ибо единство лица  обусловливается  единством
представителя, а не единством представляемых.  И лишь представитель является
носителем лица, и именно единого лица, а  в отношении многих  единство может
быть понято лишь в этом смысле.
     Каждый из  них есть доверитель. А так как  совокупность многих  есть не
один, а многие, то в этом  случае  следует говорить не об одном, а о  многих
доверителях  в  отношении  того, что представитель говорит  или делает от их
имени. Дело обстоит таким  образом,  что каждый человек из этой совокупности
дает  своему общему представителю полномочия  от себя отдельно,  и если  это
неограниченные  полномочия,  то  каждому вменяются все действия, совершенные
представителем.  Если же доверители ограничивают своего общего представителя
в  отношении  объекта  и размеров полномочий,  то  никому  из доверителей не
поручается больше, чем простираются их полномочия.
     Представителем  может  быть  много  людей,  превращенных  в  одно  лицо
благодаря большинству голосов.  Если же представительство состоит  из многих
людей, то  голос большинства должен быть рассматриваем  как голос всех.  Ибо
если меньшинство  высказывается (к  примеру) утвердительно, а большинство  -
отрицательно,  то  число  высказавшихся  отрицательно более  чем достаточно,
чтобы  покрыть   число  высказавшихся   утвердительно,   и,  таким  образом,
оставшиеся  избыточные отрицательные голоса являются  единственными голосами
представительства.
     Представительство  четного   числа   людей  не   приносит   пользы.   А
представительство четного числа людей,  особенно если  это  число невелико и
если  противоположные голоса распределены  равномерно, часто  бывает немым и
неспособным к действию. Однако в некоторых случаях равномерное распределение
противоположных голосов  может  решать вопрос. Например,  при  обвинении или
оправдании равенство противоположных голосов судей уже одним тем, что оно не
может служить  к обвинению, ведет  к  оправданию, но не ведет,  наоборот,  к
обвинению   там,  где  оно   не   привело  к  оправданию.   Ибо  не  вынести
обвинительного приговора по заслушании дела - значит оправдать, но  сказать,
что неоправдание есть обвинение, было бы  неверно. То  же самое верно, когда
решается вопрос  о  том, привести ли приговор  в исполнение  немедленно  или
отсрочить его на некоторое время. Ибо когда голоса в этом случае разделяются
поровну,  то   отсутствие  постановления   о  немедленном  исполнении   есть
постановление об отсрочке.
     Отрицательное голосование. Если же имеется нечетное число, например три
или более (людей или собраний), из которых каждая единица имеет право  своим
отрицательным  голосованием  аннулировать  утвердительное  голосование  всех
остальных,  то  такое число не  является  представительством. Ибо вследствие
различия мнений и интересов людей такое представительство часто и в случаях,
чреватых большими последствиями, становится немым лицом и неспособным как ко
многим другим вещам, так и  к управлению  людской массой, особенно во  время
войны.
     Ответственными за действия других бывают  люди двоякого рода. Первые  -
это  доверители, которые,  согласно  моему  предыдущему определению,  просто
признают своими  действия  других лиц. Ко вторым относятся те, кто  признает
своим действие или соглашение,  заключенное другим человеком, условно, т. е.
они обязуются выполнить обязательства, взятые на себя другим, если последний
их  не  выполнит или  не выполнит  к  определенному сроку. И  такие  условно
ответственные лица называются обычно поручителями,  по-латыни fidejussores и
sponsores,  а, в частности, если речь  идет  об обязательстве уплатить долги
другого, - praedes; если же речь идет о том, чтобы предстать перед судом или
магистратом,- vades.




        " * ЧАСТЬ II О ГОСУДАРСТВЕ * "
     ГЛАВА XVII
     О ПРИЧИНАХ, ВОЗНИКНОВЕНИИ И ОПРЕДЕЛЕНИИ ГОСУДАРСТВА
     Цель  государства - главным образом обеспечение безопасности.  Конечной
причиной,  целью  или намерением людей  (которые  от природы любят свободу и
господство над другими) при  наложении на себя уз (которыми они связаны, как
мы видим, живя в  государстве) является забота о самосохранении и при этом о
более благоприятной жизни. Иными словами, при установлении  государства люди
руководствуются  стремлением  избавиться  от бедственного  состояния  войны,
являющегося  (как  было  показано  в  главе  XIII)  необходимым   следствием
естественных  страстей  людей там,  где нет видимой  власти, держащей  их  в
страхе  и  под угрозой наказания, принуждающей их  к выполнению соглашений и
соблюдению естественных законов, изложенных в XIV и XV главах.
     Каковая   не   гарантируется  естественным   законом.  В  самом   деле,
естественные   законы  (как   справедливость,  беспристрастие,   скромность,
милосердие  и (в  общем) поведение по отношению к другим так, как  мы желали
бы,  чтобы поступали  по отношению  к  нам)  сами по себе, без страха  перед
какой-нибудь  силой,  заставляющей их  соблюдать,  противоречат естественным
страстям,  влекущим нас к пристрастию, гордости,  мести и т. п. А соглашения
без меча лишь слова, которые не в силах гарантировать человеку безопасность.
Вот почему, несмотря на наличие естественных законов (которым каждый человек
следует, когда он  желает им следовать, когда он может делать это без всякой
опасности  для  себя), каждый  будет  и может вполне законно применять  свою
физическую силу  и ловкость, чтобы обезопасить себя от  всех  других  людей,
если  нет  установленной  власти  или   власти  достаточно   сильной,  чтобы
обеспечить нам  безопасность. И везде, где люди жили маленькими семьями, они
грабили  друг  друга;  это  считалось настолько  совместимым  с естественным
законом, что, чем больше  человек мог  награбить, тем больше  это доставляло
ему  чести. В  этих делах  люди не соблюдали никаких  других законов,  кроме
законов  чести, а именно они воздерживались от жестокости, оставляя людям их
жизнь и сельскохозяйственные орудия. Как прежде маленькие семьи, так  теперь
города  и   королевства,   являющиеся  большими   родами   для   собственной
безопасности, расширяют свои владения под  всяческими предлогами: опасности,
боязни  завоеваний или  помощи, которая может  быть оказана завоевателю. При
этом они изо всех  сил  стараются подчинить и ослабить  своих соседей грубой
силой и тайными махинациями  и-, поскольку нет других гарантий безопасности,
они поступают вполне справедливо, и в веках их деяния вспоминают со славой.
     А также соединением небольшого количества людей или семейств. Гарантией
безопасности не может служить также  объединение небольшого числа людей, ибо
малейшее прибавление  к  той  или иной  стороне  доставляет ей такое большое
преимущество  в  физической  силе,  которое вполне обеспечивает ей  победу и
потому поощряет к  завоеванию. То количество сил, которому мы можем доверять
нашу безопасность, определяется  не каким-то числом, а отношением этих сил к
силам врага; в таком случае для нашей безопасности достаточно, когда избыток
сил на стороне  врага не настолько велик, чтобы он мог решить исход войны  и
побуди