как   говорит   Мамар-
дашвили)     в      силу     простого
обстоятельства.  Истина   и  сущность
расставили  себя   по  разным   углам
непересекающихся  миров.   И   потому
распались связи человеческой природы,
породившей  когда-то  калокагатийного
человека древних греков...
  Глыба знания раздавила спонтанность
акта мысли  и  нет  больше  охотников
завоевывать  позиции  сознания,  т.е.
никто не  хочет добровольно  всходить
на Голгофу.  Ведь сущность  - это то,
что было, сбылось и ушло в прошлое. В
настоящем    она    существует    как
прошедшее. А  истина всегда  уходит в
будущее.  Если   сущность  была   уже
вчера, то  истина  еще  только  будет
завтра.  Вот   эти  "уже"   и   "еще"
составляют  тот   крест,  на  котором
распято бытие человека.

148

  Мы бессильны изменить сущность, ибо
она уже  была. И поэтому рок, судьба,
неотвратимость  действия   того,  что
ушло в  прошлое. Истина же еще только
будет. И нужно что-то делать сегодня,
чтобы она  была завтра.  Но  никакими
усилиями по эту сторону мы не попадем
на ту  сторону, где рождается истина.
Для того,  чтобы быть, человеку нужно
быть все время в "процессе" (Уайтхед)
или, по словам Тейяра, быть на прямой
движения,    которое    никогда    не
начиналось и  никогда не  закончится.
Остановка на  этом  пути  и  означает
катастрофу,     симптомы      которой
угадываются сегодня в одной проблеме.
Эта проблема выражается простыми сло-
вами:    "опустошение     земли"    и
"опустошение               человека".
Совместившись, они составили феномен,
именуемый экологией.  Т.е. экология -
это не  научная дисциплина,  не метод
мышления или  стилистика воззрения на
мир,  а   события,  влекущие   нас  к
бессобытийности.       Но        если
действительно бытие шагает событиями,
то   пустое    бытие,   как   говорит
Хайдеггер, не  наполнит полнотой  су-
щего. И  это нужно  признать со  всей
решительностью,   ибо   нет   никаких
гарантий для  того,  чтобы  следующим
шагом   бытия    оказалось   событие,
ожидаемое современными  гуманистами в

                                  149

образе  ноосферы.   А  гарантий   нет
потому,  что   еще   не   закончилась
история опустошения  и  не  исчерпали
себя скрытые посылки проективного ми-
ропредставления.  Ближайшей   задачей
философии    является    работа    по
прояснению этих посылок и отчетливому
пониманию тех пределов, которые нужно
будет еще преодолеть.

























150




 Глава III. Сила, обессилившая науку

  Базисные интуиции  культуры, в  том
числе  и   экологические,  давно  уже
завалены грудой объектного знания. Не
сняв наслоений  знаниевой лавы,  вряд
ли мы  доберемся до  живых  импульсов
культуры, называемых  интуицией. Ведь
интуиция - это возможность видеть ви-
димое до  того, как  мы что-то  о нем
узнали.    Потребность    в    знании
удерживает    нас     в     структуре
самосознания,   а    воля   к   жизни
испытывает нужду  в интуиции. То есть
знание   появляется   всегда   потом,
вторым шагом  жизни,  но  появившись,
оно  мешает   нам  помыслить  причину
мысли.  Например,   что  мы  видим  в
природе? То,  что  знаем  о  природе.
Знание мешает  нам видеть  видимое и,
следовательно, под  защитой знания мы
можем  не  мыслить  или,  что  то  же
самое, мыслить  немыслимое. Разрыв  с
интуициями культуры  создает  опасную
возможность  превращения  экологии  в
бухту немыслия.





                                  151

           1. Живое знание

  Вместе  с   новой   технологической
волной  на   нас   накатывает   волна
подозрений и  нелюбви к науке. Заслу-
жила   ли    она    это    отношение?
Стандартный     набор      претензий,
предъявляемых науке, сформулирован А.
Бергсоном,  М.   Хайдеггером   и   Л.
Шестовым.  С   манифестацией   нового
идеала  рациональности  выступили  В.
Вернадский и И. Пригожин. Беда науки,
как оказалось, состоит в том, что она
работает  на  уровне  воспроизводимых
связей мира,  т.е. в момент, когда он
повторил самого себя. Наука ничего не
может сказать  о  том,  что  было  до
повтора,  что   не  воспроизвелось  в
пространстве и времени. До "повтора",
до  определения  мира  законами  было
"про-из-ведение" (М.Хайдеггер),  была
конкретность, т.е.  все то, что лежит
за  корой  воспроизводства  обратимых
связей. Но ученые могут формулировать
законы  относительно   того  мира,  в
котором   мы    живем.   И   это   их
достоинство и обязанность.
  Наука  претерпела   гораздо  меньше
изменений,   чем    это   обычно   ей
приписывается. Гораздо сложнее оказа-
лось отделить  науку  от  магии,  чем
Ньютона от  Эйнштейна.  Символ  науки
так долго  "чистили", что его сиянием

152

воспользовалось и  то, что  наукой не
является.  Всякое  знание  стремилось
попасть в разряд науки (об этом много
писал в  свое время Г.П.Щедровицкий).
Но,   пожалуй,    самое   главное   в
осознании современной науки состоит в
том,  что   она  является  отнюдь  не
центром нашей  жизни. Она  давно  уже
перестала быть делом личности и стала
источником  существования   массового
человека. Конечно, личность ничуть не
лучше массового  человека. Но и наука
должна знать  свое место в ряду таких
же, как она, массовых профессий.
  Оправданы  ли   упреки,   брошенные
науке  "пастухами   бытия"  ХХ  века?
Философский "сыр-бор"  загорелся,  по
словам Шестова,  из-за  ерундовой,  в
общем-то, вещи.  Была когда-то  "гора
всем горам  мати" и был первочеловек,
который никак не мог подняться на эту
гору. Так  бы он  и оставался жить со
зверьми в  долине, если  бы не разум.
Разум привел человека на высокую гору
и сказал:  видишь, как  богат мир,  и
это все  я отдаю  тебе, если  ты  мне
поклонишься.  Человек   поклонился  и
получил  обещанное.  "С  тех  пор,  -
рассказывает  Шестов,   -  величайшей
обязанностью    человека    считается
обязанность поклоняться разуму. Разум
решает чему  быть  и  чему  не  быть.
Решает  он  по  собственным  законам,

                                  153

совершенно не  считаясь с тем, что он
именует    "человеческим,     слишком
человеческим"1.
  Льва Шестова интересовала моральная
сторона дела. Он не хотел поклоняться
науке ни  за  какие  богатства.  Суть
дела  состоит   не  в  кумирах  и  их
творении,  а   в  обмане.  Наука  нас
обманула. Она  обещала  богатства,  а
подсунула проблемы.  Чему же  верить,
кому  теперь   поклоняться?   "Живому
знанию". Оно нас не обманет.
  Что  же  такое  "живое  знание"?  И
можно ли  им заменить  науку? Наука -
это дискурс,  т.е.  шаги  рассчитыва-
ющего  сознания.   Во   всяком   мире
найдется такая  сторона,  которую  мы
сможем увидеть  и  удержать  аналити-
чески,   если    будем   использовать
средства расчетливого сознания науки.
Но  в   мире  пребудет  и  такая  его
сторона, которую  мы уже  знаем, т.е.
знаем не  потому, что удержали знание
в поле  самосознания, а  потому,  что
живем.   Живем    и,   как    говорил
М.Мамардашвили,  знаем,   что   такое
жизнь. Вот  это знание  и  называется
живым. Оно  принципиально  отличается
от   научного    знания,    от    его
всевозможных      "целостных"       и
____________________
1 Шестов Л. На весах Иова: странствия
  по душам. Париж, 1929. С. 34.

154

"синтетических" проекций.  В  русской
культуре  это   отличие  удерживалось
интуицией бытийности  истины, в  поле
которой немыслима  возможность тезиса
о  том,  что  истина  выше  человека.
Истина не  может быть  выше  его  или
ниже,  слева   или  справа.   Она  не
относится   ни    к   демократическим
плоскатикам, ни к тоталитарным. Бытие
накладывает на это возвышение запрет.
Истина не  выше бытия, а поставлена в
ряд  бытия,  как  становится  в  ряды
христиан  каждый   крещеный  человек.
Познать -  это значит  осознать  свое
бытие в  Истине. Европейская традиция
заставляла бежать к истине по дорожке
ума.  И   это,  как   говорил  В.Эрн,
хорошо.  Но   в  русской  традиции  к
Истине добираются и по тропинке воли,
ее   напряжением.   И   на   вершинах
познания  находятся   не   ученые   и
философы, а  святые2.  Онтологическая
размерность   истины    и    человека
передается   рапсодом,    распевающим
стихи "Голубиной книги":
  
         "Мало     спалося,     много
виделось:
         Кабы два зверя соходилися,
         Промеж собой подиралися,

____________________
2 Эрн В. Сковорода. М., 1912. С. 20.

                                  155

         Кабы белой  заяц, кабы серой
заяц,
         Кабы  белой   заяц   одолеть
хочет?
         И не два зверя соходилися,
         Промежду собой подиралися:
         И то  было у  нас  на  сырой
земли,
         На сырой  земли,  на  святой
Руси,
         Сходилися Правда с Кривдой;
         Это  белый   заяц  -   то-то
Кривда ль;
         Правда Кривду передалила,
         Правда пошла к Богу на небо
         К   самому    Христу,   царю
небесному,
         А Кривда  осталась на  сырой
земле,
         И пошла она по сырой Земле,
         По    всем    четверым    по
сторонам..."3
     
  Вот этот  оборот -  Правда пошла  к
Богу, а  Кривда осталась между нами -
делаем ощутимым различие между ученым
и святым.  Для ученого мир делится на
сущность и явления, на явления и вещи
в себе, т.е. мир ограничен горизонтом
описания  мира.   Вещи  в   себе  на-
____________________
3 Бессонов П.  Калики перехожие.  М.,
  1861. Вып.1-3. С. 273-274.

156

поминают, что  ты конечен (смертен) и
никогда     не      пройдешь     пути
бесконечного. "Тот, кто стоит, всегда
ограничен какими-нибудь  горизонтами"
(2 а,  с. 21).  Тот, кто  восходит  к
Истине,   движется   к   ней   поверх
постулатов Кантовской  философии, над
горизонтами познания.  Но это  подвиг
святого, а не гносеологическая истина
позитивиста.
  Не  "вещь",   а  "личность"   -  та
категория русской культуры, в которой
сходится и  завязывается узловая мера
мер,  его  связность,  понятая  не  в
традиции             новоевропейского
рационализма,  а  в  смысле  русского
космизма.
  Неприятие   науки    имеет    своей
причиной   факт    релятивизации   ее
духовных  оснований.  Множественность
концепций и  истин, плохо согласуемых
между   собой,    заставляет   искать
абсолютное на  стороне религии. Наука
теряет некогда завоеванные ею позиции
в  общественном   сознании.   Религия
возвращает  утерянные   ею   духовные
территории.                  Мудрость
непосредственного знания  очаровывает
многих   экологически   обеспокоенных
людей.  Но  непосредственное  знание,
подчиняющееся принципу  "не думали, а
уже знаем",  является источником  как
мудрости,  так   и  глупости.   Зерна

                                  157

живого знания  встречаются в раковине
религии,   в    детском   лепете,   у
примитивов.    Иногда    эти    зерна
превращаются  в   жемчуг  мыслей.  Но
внутри этих  мыслей нельзя  построить
расчеты даже  самого захудалого моста
через какую-нибудь  реку,  не  говоря
уже    о     системе    доказательств
существования  внешнего  мира.  Живое
знание недейственно.
  Научные  идеи  -  это  тот  уровень
овладения миром,  на котором теряется
различение  между  словами  "быть"  и
"существовать".   Техника    -   плод
онтологической неразличенности  бытия
и существования.  Но пустоту бытия не
заполнить полнотой  сущего.  Вот  эта
неразличенность  и  обусловленная  ею
незаполненность сущего  вовлекают нас
в экологическое  ничто. Закидывание в
ничто  техники  напоминает  по  своей
бессмысленности   идею   бесконечного
улучшения мирового рекорда.
  Воля к прогрессу вела цивилизацию в
сад бытия,  а привела  ее  к  пустыне
существования,   к   ничто,   которое
заговорило на языке экологии.
  До тех  пор пока крестьяне, занимая
традиционные  ячейки  общества,  были
его центром  тяжести (его  магнитом),
общество    было    "неваляшкой"    и
экологических проблем у него не было.
Выветривание крестьянской почвенности

158

формирует идеологию  переселенца, для
которого земля,  обычаи, нравы всегда
чужие.     Экология     -     апофеоз
беспочвенности цивилизации тех людей,
которыми все  должно быть создано как
бы из ничего и с самого начала.
  Осознание  этого  факта  возвращает
нас к идеологии Нового средневековья,
к  необходимости   наращивать   мышцы
жизни в умном молчании мира.
  Для того,  чтобы  выслушать  другую
сторону,   нужно   дать   ей   слово.
Символическое слово  русской культуры
говорилось    "Голубиной     книгой",
духовными  стихами,   "исходящими  из
глубокой славяно-русской древности"4.


         2. Обитаемое бытие

  Какой   мир    обитаем   и    какой
необитаем? Необитаемый  мир - это мир
без  изнанки,   без   разделения   на
внешнее    и     внутреннее,     т.е.
геометрическая   вселенная,   которую
можно описать,  но в  которой  нельзя
быть.   Почему?   Потому   что   быть
вывернутым наизнанку,  не имея ничего
за душой,  значит быть геометрической
фигурой мира.  Для того, чтобы что-то
знать  о  мире,  нужно  чтобы  "я"  и
____________________
4 Бессонов П. Калики перехожие. С. 1.

                                  159

"мысль"  не   разбежались  в   разные
стороны.  Пока   мысль  не  придет  в
голову, она  не  определит,  что  она
мысль, а  "я" не узнает, что оно есть
мыслящее. Вот этот факт дал основание
считать разумным  тот мир,  в котором
выполняется      правило      "мыслю,
следовательно,  существую".  То  есть
этим правилом  к существованию не до-
пускается все  то, что  не знает, что
оно   есть.   Но   в   таком   случае
разумность    мира    мыслится    вне
зависимости от  "проблемы  тела".  То
есть мир  разумен, если  в  нем  вос-
производятся  условия   существования
знания о знании. Но это существование
не зависит  от случайности устройства
тела  знающего.   И   в   силу   этой
независимости в  разумном мире вполне
мыслимой становится  ситуация,  когда
"Я  есть"  удерживается  в  структуре
самосознания,  а   по  правилам  тела
голова воспроизводится в одном месте,
ноги бегут  в другом  месте,  а  руки
шевелятся в третьем.
  Изначальные    интуиции    культуры
состоят в  избранности  не  разумного
мира, а  обитаемого, т.е.  такого,  в
каждой  точке   которого  исключается
распадение  человека   на   множество
ищущих  друг   друга  частей.  Мир  и
человек  соразмерны.   В   "Голубиной
книге" говорится:

160

  
         У нас  белый  свет  взят  от
Господа,
         Солнце   красное   от   лица
Божия.
         Млад  -   светел  месяц   от
грудей его,
         Зори белые от очей Божьих,
         Звезды частые  - то  от  риз
его,
         Ветры  буйные   от   Святого
Духа,
         Мир - народ Божий от Адамия,
         Кости   крепкия   взяты   от
камени,
         Телеса   наши    от    сырой
земли"5.
         
  То есть в обитаемом мире нет ничего
такого,  чтобы  не  было  исполнением
человека. Иными  словами,  быть  тем,
что есть,  значит  быть  в  обитаемом
мире и  эту обитаемость  никак нельзя
разрушать.


          3. Обживаемый мир

  Быть в  мире значит  его  обживать,
т.е. делать его приемлемым для себя и
____________________
5 Бессонов П.  Калики  перехожие.  С.
  270.

                                  161

на уровне этой приемлемости обрастать
знанием знаков  внутренней подкладки.
Например,  если   на  Крещение  выпал
снег,   то   известно,   "коли   снег
приваливает вплоть  к заборам - будет
неурожай; коли  не вплоть  - урожай".
Нет снега, посмотри на небо (ведь это
та же  "занавеска") и  определи  цвет
облаков. По  цвету узнаешь, урожайный
или неурожайный  тебя ожидает август.
На окна  - занавески,  на стол  - ге-
рань, в  озеро -  водяного, в  избу -
домового, и вот мир начинает оживать.
Все получает  свой смысл,  чин и  по-
рядок.  Приметы,  пословицы,  загадки
навешивались  на   окна  мира,  и  он
обживался, т.е.  человек помещал себя
в пространство,  образуемое внешней и
внутренней сторонами  мира.  Интуиция
обживаемости   в   русской   культуре
связана  с   чувством   завершенности
мира. Ведь  определить себя  можно  в
мире, если  он дан  полностью и цели-
ком,  без   изъятий  и  недоделок.  В
неполном мире все наши действия будут
проваливаться  без   следа  в   "яму"
становления. Закидать  эту яму  (или,
как говорят  физики,  "черную  дыру")
нельзя в  силу  закона  полноты.  До-
делывание     мира,     распределение
существования -  это вид  зависимости
человека   от    мира,   способ   его
попадания    в     "черную     дыру".

162

Неопределенный мир нельзя определить,
т.е. обжить.
  Все, что не имеет начала и не имеет
конца,     стоит      вне     условий
воспроизводства   человека.   Почему?
Ответ на этот вопрос дан в рассказе о
Егории  Храбром,   действия  которого
имеют смысл, если даны начала и концы
мироздания, как  даны начало  и конец
законченного             музыкального
произведения. Попасть  в историю  без
конца  -  это  значит  попасть  в  ад
действия,  которое   совершается  без
завершения. Земля  - не  ад,  а  люди
живут  на   Земле.   Это   настроение
передают следующие стихи:
  
         "Гой, земля еси сырая,
         Земля матерая,
         Матерь нам еси родная!
         Всех еси нас породила,
         Выпоила, вскормила,
         И угодьем наделила;
         Ради нас своих детей,
         Земля еси народила
         И злак всякий накопила,
         Вольчей беса отгоняти,
         И в болезни помогати"6.
         
____________________
6 Афанасьев А.  Поэтические воззрения
  славян на  природу. М., 1865. Т. 1.
  С. 145.

                                  163

  Если нам плохо и нет у нас уже сил,
нам  слова   этой  песни  рекомендуют
обратиться со  своими бедами к Земле.
Этому   телесно-конечному    принципу
человеческого существования.  История
же  выговаривается  без  умолку,  без
конца, т.е.  без  надежды  когда-либо
выговорить себя.  Становящийся мир  -
это идея  беспочвенного человека, ибо
этот человек  может жить при условии,
что мир  становится на  ноги, никогда
на них по-настоящему не встав.


       4. Доопределяющийся мир

  Мир   испорчен    на    достаточных
основаниях, говорил  Гегель,  имея  в
виду, что  если  есть  основания  для
того, чтобы  нечто было,  то  оно  не
может не  быть: если  не здесь,  то в
другом месте, не сейчас, так в другое
время. И  нам не нужно перемещаться в
другое время  и другое  пространство,
чтобы сейчас  и здесь  убедить себя в
основательности      сущего,      ибо
исследование     оснований     сущего
накладывает  запрет   на  то,   чтобы
сейчас и здесь мы не сами себя знали,
а кто-то  другой за  нас понимал нас.
Таков мир,  таковы основания природы,
полная     определенность     которых
выясняется в  феномене  самосознания,

164

если оно одно и не зависит от того, в
какой точке пространства и времени мы
находимся.  Те   знания,  которые  мы
получаем    при    соблюдении    этой
независимости,               образуют
естествознание, т.е.  не  зная  самих
себя   по   содержанию,   мы   что-то
содержательное узнаем  о  природе.  И
вместе сдержать  обе эти  стороны, не
нарушая     условия     существования
естествознания,    нельзя.    Поэтому
знания   о   природе   строятся   вне
зависимости от  того, что  мы знаем о
человеке.  Отмеченное  обстоятельство
отвечает   привычным    взглядам   на
природу как  на нечто  законченное  и
готовое к техническому употреблению.
  Основания      природы       обычно
представляются   в   виде   некоторых
"твердых сущностей",  на которых  все
основано, а  сами они  ни на  чем  не
основаны;    благодаря     основаниям
появляется       устойчивость       и
определенность   существования.    От
существования мы движемся к пониманию
оснований, от  фактов к  законам,  от
явлений к сущности, а затем наоборот.
Существование фактов, явлений само