например,  ее  уже  не  обожествляем.
Причем  под   "обожествлением"  здесь
имеется  в  виду  не  бог  в  обычном
смысле  этого   слова,  а  вовлечение
онтических  объектов   в   объяснение
образа    мира.    Каких    объектов?
Например,  добра  и  ответственности,
красоты и  совести, т.е.  всего того,
что мы  утратили в  своем отношении к
природе  и   что  пытается  возродить
экологическая этика.  В разрыве между
природой   и    культурой   возникает
технологическое отношение  человека к
природе,  внутри   которого  сущность
полагается  как   существование.   Но
сущность, положенная в качестве суще-
ствования,  оказывается  ничем  иным,
как   орудием,    тем,   что    можно
использовать  в   качестве  средства.
Природа начинает  мыслиться  в  форме
машины.  А   это  уже   другой  идеал
рациональности.       Технологическое
отношение человека  к природе  тем  и
отличается  от   практического,   что
внутри него  мы изменяем  природу, ее
не   обожествляя.    Оно   превращает
указанный разрыв  в действительность.

                                  213

Иными    словами,     технологическое
отношение   к   природе   непрактично
потому,   что    оно   строится   вне
зависимости от  тех способов,  какими
разрешаются   проблемы    совместного
существования  людей.  Непрактичность
технологий,   выражающая    себя    в
экологическом кризисе, заставляет нас
рационализировать  систему  отношений
человека  к   природе.  Но   что  это
значит?
  Если  наука   выступает  сегодня  в
качестве синонима  рациональности,  а
научно   организованные    технологии
приводят   нас    к    экологическому
кризису,   то    какой    же    смысл
вкладывается  в   виде  рационального
природопользования?    Нерациональная
рациональность науки и порождаемый ею
образ  "природы-машины"  требует  до-
полнительных    пояснений.     Наука,
кажется,  намертво   связала  себя  с
поисками    сущностей.     В     этой
привязанности  нет   ничего  плохого,
как, впрочем,  и  хорошего.  Не  зная
сущности, мы  можем изменять  природу
вообще. Ни  больше и  ни  меньше.  Но
"природа вообще"  не  существует.  Мы
изменяем режим  озера Байкал.  А  оно
уникально.   Изменяется   и   газовый
состав биосферы  Земли.  А  она  тоже
уникальна. Т.е.  что же  мы делаем? А
на самом  деле мы полагаем сущности в

214

области   существования    и   мыслим
природу, не  признаваясь в  этом даже
самим  себе,   в   качестве   машины.
Например, медицина  не наука.  Нельзя
лечить человека вообще. Люди "вообще"
не умирают.  Умирают конкретные люди.
И никакой  диалектикой  единичного  и
всеобщего  этот  факт  не  объяснить.
Следовательно,  нерационально  лечить
природу   вообще.    Но   все    наши
монотехнологии    ориентированы    на
использование "сущности"  природы,  а
не на ее существование. Устремляясь к
сущности, мы  часто забываем, что она
ускользает от  нас  в  существовании,
пытаясь    схватить     и     описать
"существование", мы замечаем, как оно
"огораживается" от  нас индивидностью
своего "что".  Почему? Потому  что  в
основе   индивидности   "что"   лежит
случайность. Но  не  та  случайность,
что    порождается     законами,    а
законопорождающая  случайность.  Если
что-то   случилось,   то   необратимо
меняется   не    сущность,   а    су-
ществование.  И  этой  необратимостью
устанавливаются     новые      связи,
приобретающие   прочность    законов.
Следовательно,      новый       идеал
рациональности связан  с  разработкой
технологии отношений  к  природе  как
существу.   А    движение   в    этом
направлении  требует   восстановления

                                  215

связи  не   только  между  объектами,
полагаемыми      технологией,       и
онтическими объектами, но и признания
фундаментальной  роли  случайности  в
объяснении образа мира.


        9. Ноосферные иллюзии

  Знание есть  сила, а производит эту
силу  наука.   Так  или   почти   так
формулируют свое  отношение к  разуму
теоретики   новоевропейской    науки,
которая   понимается    в    качестве
производительной  силы.   Между   тем
народная мудрость  гласит,  что  если
сила есть,  то  ума  не  надо.  Иными
словами, сегодня, как и три века тому
назад, мы  вновь можем спросить себя:
так что же производит наука: силу или
ум? В  зависимости от  того,  как  мы
ответим   на   этот   вопрос,   будет
складываться   и    наше    понимание
ноосферы. Если  мы  предположим,  что
предмет знания  и объект деятельности
совпадают, то  нам нужно будет только
знание,  которым,   в  свою  очередь,
исчерпывается и  ноосфера. Если же мы
будем исходить  из фактически  данной
нетождественности предмета  знания  и
объекта    деятельности,    то    нам
потребуется  не   только   знание   и
обоснованная на нем сила по отношению

216

к тому,  что  себя  не  знает,  но  и
мудрость. Ведь  нам приходится  иметь
дело  и   с  такой   помимо   прочего
стороной природы,  с которой мы ее не
знаем. По  отношению к  этой  стороне
мира мы  применяем насилие,  в основе
которого  лежит  знание.  Незнание  и
мудрость как-то  связаны. Если  у нас
нет знания,  а действовать  надо,  то
нам нужна  мудрость.  Для  чего?  Для
того, чтобы  в наших  действиях  вещи
оставались такими, какими они есть, а
не такими,  какими мы  их  хотели  бы
видеть. Ведь  что такое мудрость? Это
все  то,  что  лежит  по  ту  сторону
интересов и  связанных с ними идей. А
"по ту сторону интересов" лежат вещи,
предоставленные  сами  себе.  Вопрос,
следовательно,   состоит    в    том,
являемся ли мы мыслящими частями того
целого, которое  предоставлено самому
себе, или  не являемся?  Все то,  что
воспроизводится  в   наших   головах,
когда мы в качестве части принадлежим
к тому  целому, которое предоставлено
самому себе,  и составляет  мудрость.
Но "мудрость"  не технична. Ее нельзя
положить  в  основание  действий.  Но
если  это  так,  то  наука  и  знание
разлагают  мудрость,   а   расширение
сферы деятельности  десубстантивирует
процессы жизни.


                                  217




        Глава IV. Иск истине



     1. П.Фейерабенд: Прощание с
      позитивистской Касталией

  Когда  читаешь  очерк  анархистской
теории  познания   П.Фейерабенда1,  в
голову приходит  (или, как  писали  в
России ХVIII  века, "на ум вспадает")
одна сцена  из "Игры в бисер" Германа
Гессе: расставание  Иозефа  Кнехта  с
Касталией, Орденом  игры в бисер2. И.
Кнехт, не  желая  разыгрывать  партии
Игры   в    бисер,    пишет    письмо
администрации   Ордена,    а    затем
объясняется  с   ее  руководителем  -
мастером Александром.
  Мастерам игры в бисер (аристократам
духа и  любителям  прогулок  по  саду
образованности)  недостает  понимания
своего  места   в  обществе.  Но  без
ответственности      за      события,
происходящие в  мире,  деморализуется
____________________
1 Фейерабенд П.  Избранные  труды  по
  методологии науки. М., 1986.
2 Гессе Г.  Избранное. М.,  1984.  С.
  77.

218

чувство истины. Кастовый дух Касталии
и    согласования     с     мерзейшей
фальсификацией истории, создают усло-
вия, в  которых вопрос "сколько будет
дважды два,  решает не  факультет,  а
...  генерал"3.   В   этих   условиях
большинство училось  молчать, и  лишь
немногие   из    игроков   в    бисер
отваживались на  то,  чтобы  показать
Генералу "кукиш  в кармане",  называя
этот рискованный  шаг  "оппозицией  в
безопасных границах"4.
  И.Кнехта не покидает чувство, будто
он   какой-то   кусок   своей   жизни
пребывал во  сне или полусне, а затем
наступило    пробуждение.     Чувство
пробуждения И. Кнехта свидетельствует
о том,  что он (так, по крайней мере,
считает  администрация   Ордена)  был
недостаточно  "отцентрован"  системой
Игры.
  Пробуждение           П.Фейерабенда
обусловлено, видимо,  тем, что он был
тоже плохо "отцентрован", и поэтому у
него возникло чувство ответственности
за  то,   что  происходит   в   мире.
П.Фейерабендом    закончилась     эра
"методологических сновидений", истоки
которых    связаны     с    О.Контом.
Методологическое   сознание   обещало
____________________
3 Там же. С. 325.
4 Там же.

                                  219

человечеству указать путь к истине, к
материку    чистой    рациональности.
Всеобщее    увлечение    методологией
привело к тому, что на какое-то время
нас   перестала   интересовать   сама
истина. Дорога к ней была важнее. Не-
редки стали  случаи, например,  когда
вместо      силосования       кормов,
специалисты      с      удовольствием
занимались                обсуждением
методологических проблем  силосования
кормов.  Философия   в   отличие   от
методологии не  подряжалась для того,
чтобы указать  нам дорогу  к  истине.
Она предостерегала  нас от глупостей,
от того, чтобы мы их умножали. В этом
смысле (т.е.  не в смысле избавления,
а в смысле предостережения) нас будет
интересовать не  методологическая,  а
философская часть идеи П.Фейерабенда.
  Объяснение     П.Фейерабенда      с
К.Поппером,  Т.Куном  и  И.Лакатосом,
как и  прочими мастерами  игры в  эк-
сплананс и  экспланандум, затянулось,
судя   по    всему,   на    несколько
десятилетий.  Игра  в  бисер  сегодня
(как и  в далекие времена фельетонной
эпохи) стала делом почтенным и весьма
доходным. В  самом деле,  все то, что
не    существует    (пристрастие    к
несуществующему придает  Игре в бисер
особый изыск)  выразить  словами  го-
раздо легче  и  проще,  чем  то,  что

220

существует.   "...Нет   ничего,   что
меньше поддавалось бы слову, чем кое-
какие  вещи,   существование  которых
нельзя   ни   доказать,   ни   счесть
вероятными,   но    которые    именно
благодаря тому, что ...люди относятся
к ним  как  к  чему-то  действительно
существующему, чуть-чуть приближаются
к    возможности    существовать    и
рождаться"5.
  Вот  это   "чуть-чуть"   стремились
уловить Й.Кнехт  и  П.Фейерабенд.  Но
его-то и  нельзя  задать  объективно,
т.е. нельзя  задать конечным  набором
свойств, ибо свойств оно как раз и не
имеет. Вещи,  у которых  нет свойств,
находятся  в   модусе   ускользающего
"что",  т.е.   они  приближаются  (не
приблизившись)     к      возможности
существовать. К  разряду таких  вещей
относится,    например,    абсолютная
истина. Она не описывается в терминах
существования, т.е.  нельзя  сказать,
что   она   существует,   но   нельзя
сказать, что она и не существует. Она
ускользает  и  находится  как  бы  за
горизонтом   нашего    существования.
Однако никто  из людей  не  стремился
получить    относительную     истину.
Стремились  к  абсолютной  истине,  а
получилась             относительная.
____________________
5 Гессе Г. Указ. соч. С. 77.

                                  221

Следовательно,  устраняя   абсолютную
истину, мы устранили бы и возможность
познания.  Не   всякое  познание,   а
человеческое. Без  абсолютной  истины
познание не  имеет  смысла,  игра  не
стоит свеч.
  Не трудно заметить, что "абсолютная
истина"   понимается   здесь   не   в
качестве  результата  познания,  а  в
качестве его  условия и  поэтому  она
рассматривается   не    со    стороны
содержания знания,  а как реализуемая
людьми предпосылка  того, чтобы стало
возможным всякое знание.
  Реализуется она  или не реализуется
- решение этой проблемы зависит не от
методологии,   а    от    исторически
конкретной комбинации социальных сил.
"Абсолютная  истина"  появляется  тем
самым как бы дважды: один раз в форме
"метафизического"   ядра    реального
опыта жизни  людей,  их  практических
действий и  отношений. Второй раз - в
виде    ядра,     вокруг     которого
кристаллизируется         объективное
мыслительное содержание этих действий
и отношений.
  "Единственное, против чего он (т.е.
П.Фейерабенд, а  не И.Кнехт  -  Ф.Г.)
выступает открыто и безуспешно, - это
...универсальные  идеи,   такие,  как
"Истина", "Разум",  "Справедливость",
"Любовь", и  поведение, обусловленное

222

ими..."6.  Мы   можем  оставить   без
внимания  отношение  П.Фейерабенда  к
"Любви", "Справедливости"  и даже до-
пустить, что  он "подобен  секретному
агенту,  который  играет  в  разумные
игры для  того, чтобы подорвать авто-
ритет  самого   разума..."7.   Вполне
возможно,  что   П.Фейерабенд   самим
собой  создает   новый  (марсианский)
опыт жизни  людей и  учреждает  устав
новой Касталии,  в которой, например,
будет   существовать   только   такая
Истина,   за    которую   проголосует
большинство.    Нам    не    известно
(П.Фейерабенд об  этом не пишет), чем
"голосование"      отличается      от
"фальсификации",   чем   истина,   за
которую   голосуют,   отличается   от
истины, которую определяет парадигма.
Ведь ни  в том, ни в другом случае за
нее   не    отвечают.    Истина    не
существует, если  к ней  не относятся
как    к     чему-то    действительно
существующему.  А   если  истина   не
существует,    то,    конечно,    все
дозволено. Но что остается от истории
людей, если  из нее исключить это от-
ношение?      П.Фейерабенд      любит
обращаться к истории и находить в ней
____________________
6 Фейерабенд П.  Избранные  труды  по
  методологии науки. С. 333.
7 Там же. С. 165.

                                  223

так называемые естественные интерпре-
тации. Но  без реального  отношения к
таким  универсальным  и  химерическим
созданиям как  "Истина" не появятся и
естественные интерпретации,  не будет
ни         перцептивного,          ни
интеллигибельного       мира.       И
П.Фейерабенд  останется  без  работы,
ибо  его  анализ  теории  импетуса  и
порождения  нового   опыта   Галилеем
потеряет всякий смысл.
  П.Фейерабенду   видна   "абсолютная
истина" лишь  только тогда, когда она
появляется    в    "ткани"    научных
рассуждений. Но  ученому П.Фейерабенд
запрещает использовать бесконечности,
т.е. то, что нельзя получить конечным
мышлением человека. Конечное мышление
человека, т.е.  мышление, реализуемое
конечным     числом      рассуждений,
вовлекает   в    свои   "предприятия"
допущение    абсолютного    сознания.
Примером такого  предприятия является
естествознание.
  Однажды Кнехт  встретил отца Иакова
и этой встречей понял, что познание -
это не  логический процесс, а способы
развития жизни  не  созвучны  методам
развития    музыкальных     тем.    У
П.Фейерабенда, видимо,  был свой отец




224

Иаков и  свой Дезиньори8, ибо он тоже
это понял  и понятое  описал в  своих
книгах.    П.Фейерабенд     попытался
изменить своему  ордену,  не  изменяя
его  традициям.   Этот   маневр   ему
удался: он изменил, не изменяя прави-
лам методологической игры.
  Идея  метода   указывает   путь   к
относительной истине,  к ее  конечным
содержаниям.  Но   люди  стремятся  к
абсолютной   истине.    Следы   этого
стремления П.Фейерабенд  обнаруживает
в различных  теориях и делает вывод о
том, что "наука представляет собой по
сути  анархистское  предприятие..."9.
Анархистское потому,  что  абсолютную
истину   нельзя   ни   доказать,   ни
опровергнуть. И  поэтому в  погоне за
ускользающим "Что"  все дозволено.  В
какую  сторону  оно  ускользнет  и  в
каком  направлении   к   нему   нужно
двигаться, определяют  не  методы,  а
люди. Претензия  -  найти  и  указать
этот  путь   логически  -  привела  к
"деградации  философии   науки..."10.
Доказательства и  опровержения,  если
для  них  нет  оснований,  смысла  не
имеют.  В   погоне  за  относительной
____________________
8 Фейерабенд П.  Избранные  труды  по
  методологии науки. С. 519-523.
9 Там же. С. 147.
10   Там же. С. 472.

                                  225

истиной допустимо  все, ибо она может
быть везде.
  "Против           методологического
принуждения",     или     методология
анархиста  потому  и  возникает,  что
методология  позитивиста  не  привела
П.Фейерабенда (и  не  только  его)  к
"сердцу    мира",    в    "средоточие
истины"11.      Эта       методология
вознамерилась получить  истину помимо
отношения человека  к  истине  как  к
чему-то действительно  существующему.
Без этого  же отношения получается не
истина, а "утешение для специалиста",
т.е. головоломки  и  методологические
инструкции.
  Знание рождается и существует, если
люди относятся к истине как к чему-то
существующему,  т.е.   истина   здесь
понимается не в форме отношения чело-
века  к   действительности,   а   как
отношение в  самой  действительности.
Стремление к  истине - действительная
форма проявления  истины. И этот факт
нельзя ни  доказать, ни опровергнуть.
"Позитивно"     понимаемая      наука
наращивает знания  вне зависимости от
этого факта. Знание растет, но за ним
мы не всегда можем найти стремление к
истине.

____________________
11   Гессе Г. Указ. соч. С. 343.

226

  Отношение    к     действительности
строится  на   каких-то   основаниях.
Например, на  тех основаниях, которые
представлены в  научной картине мира.
Но отношение к действительности может
складываться  (и   складывалось)   на
основаниях,  представленных  также  и
вненаучной картиной  мира. И в том, и
в другом  случае  вводятся  сущности,
основываясь на  которых  мы  отличаем
истину  от   лжи.  Есть  основания  -
различаем,   нет   оснований   -   не
различаем ни  истину, ни  ложь.  Дело
здесь не в том, существует истина или
не существует,  а в том, воспринимаем
мы ее или не воспринимаем.
  Когда  нет   действительной   формы
проявления истины,  нужны  основания,
чтобы  истину   отделить  от  лжи.  И
вопрос теперь  состоит в  другом:  на
каких основаниях  мы это делаем и где
их  берем.   П.Фейерабенд  ошибается,
если думает,  что найти  их можно где
угодно.   Пролиферация    теорий   не
замещает    абстракцию    абсолютного
сознания,     создаваемую     научным
мышлением. Кроме того, люди (о других
существах  нам   ничего   неизвестно)
стремятся   к    истине,   а   не   к
плюралистической методологии.  И  это
стремление бытийное,  а  не  теорети-
ческое, т.е.  это тот способ, которым
могут быть  люди, а  не неведомые нам

                                  227

создания природы.  Конечно, сами  ос-
нования   могут   быть   (и   бывают)
ложными.  Причем   не  только  тогда,
когда  они   произведены   средствами
научного    мышления.    Истина    же
вырастает иногда  и  на  ложных  (для
абсолютного сознания) основаниях. И в
том  смысле   не  так   уж  и  важно,
"подсовывает" ли  нам  эти  основания
наука  или  какая-либо  другая  форма
общественного сознания. Важно другое.
Обоснованное     (на      основаниях)
отношение     к      действительности
осуществляется  в  терминах  скрытого
удвоения мира, его расщепления на мир
подлинный и  мир мнимый12. Люди живут
в   подлунном    мире    эмпирических
видимостей  и   практически  истинных
абстракций, а  основания находятся  в
"подлинном"   мире   интеллигибельных
сущностей, совершенных  субстанций  и
абстрактных объектов. Для того, чтобы
построить  свое   мышление   и   свою
деятельность  в   мире  мнимостей   и
кажимостей, нам  нужна сообщенность с
подлинным миром.  Но все ли могут за-
глянуть в  подлинный мир  и  увидеть,
каков он  на самом  деле?  Как  мудро
заметил Аристотель, "человеку не сле-
дует   искать    несоразмерного   ему
____________________
12   Фейерабенд П. Избранные труды по
  методологии науки. С. 419-431.

228

знания"13. Мир,  как он есть на самом
деле,  доступен   не  всем  людям,  а
специально    подготовленным,    т.е.
ученым.    Ученые     умеют    видеть
невидимое.  Они   сообщены  с   миром
универсальных   сущностей   и   знают
основания.
  XX   век    превращает   науку    в
производство знаний,  которым  занято
огромное  число  людей.  "Созерцание"
твердых  оснований   стало   массовой
профессией. Но "окно" в мир сущностей
оказалось,  видимо,  не