- Сообщи мне, как у тебя все пройдет, - сказал шен.  -  Если  возникнут
какие-то проблемы, я готов прилететь и дать свои показания.
   - Спасибо, А-Син, - с искренней  благодарностью  похлопал  я  по  плечу
шена. - Но боюсь, что если у меня и в  самом  деле  возникнут  проблемы  с
военным  трибуналом,  то  твои  показания  только  увеличат   срок   моего
пребывания за решеткой.
   Управлять шенским кораблем было не сложнее, чем рейдером "заппа". Плохо
было то, что я забыл спросить у Гоу-А-Сина, как пользоваться  автопилотом,
а сам разобраться в нем не сумел. Пару  часов  сна  мне  тогда  совсем  не
повредили бы. А так все время полета до базы пришлось заниматься изучением
небольших нюансов, отличающих систему управления шенского разведчика.
   Теперь, когда я летел на шенском  корабле,  не  могло  быть  и  речи  о
незаметном возвращении в док. Хотя разведчик был покрыт слоем антирадарной
защиты, я решил не рисковать. Совершенно не было желания получить в  хвост
залп гравитационных торпед от своих же летунов, если те вдруг обнаружат  у
себя в тылу вражеский корабль.
   На подлете к базе я связался с патрулем и гордо об®явил:
   - Рядовой 4-й роты 42-й дивизии мобильной пехоты Чейт А. Возвращаюсь на
трофейном корабле шенов. Прошу указать свободный док.
   Что тут началось!
   В  эфире  стоял  такой  бедлам,  будто  в  один  момент  все   захотели
переговорить со всеми. Подчиненные что-то  докладывали  своим  командирам.
Командиры что-то требовали от своих подчиненных. Крики, ругань, извинения,
требования, угрозы - все смешалось в  единый  звуковой  ком,  из  которого
невозможно было выловить ни одной осмысленной фразы.
   Но для меня эта какофония была милее любой самой сладкозвучной мелодии.
Она означала, что теперь все, от дежурившего по кухне рядового  до  самого
адмирала  Сороса,  были  поставлены  в  известность  о  моем  подвиге.   А
следовательно, отдать меня под трибунал будет теперь не так-то просто.
   В доке меня встречали командир моей роты майор Зорич и начальник  штаба
генерал Ватерол.
   Ну,  естественно,  рядом  с  ними  находились  и  ординарцы,  и   толпы
патрульных, и работники доков, пролезшие через охрану, чтобы взглянуть  на
шенский корабль и пригнавшего его храбреца.
   Признаться, в тот момент, когда я ступил на коротенький, всего лишь  из
четырех ступенек, трап шенского корабля, мне сделалось не по себе.  Голова
у меня раскалывалась то ли от непомерного количества  спиртного,  выпитого
этой ночью, то ли от того, что намешал "Смирновскую" с  шенским  габралом,
глаза буквально слипались от усталости, а осоловелый взгляд только и искал
что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее кушетку, чтобы упасть на нее  и
заснуть богатырским сном, снимающим как усталость,  так  и  любые  болезни
духа и тела. Так нет же, вместо  этого  мне  предстояло  по  полной  форме
отчитываться за содеянное.
   Собрав всю свою волю в кулак, я строевым шагом подошел к ожидающей меня
команде,  браво  щелкнул  каблуками  и,  лихо  вскинув  ладонь  к   виску,
отрапортовал:
   - Господин генерал! Рядовой 4-й роты 42-й дивизии мобильной пехоты Чейт
А с боевого задания прибыл! Боевой шенский корабль доставлен на базу!
   Генерал Ватерол поморщился и подался назад, как только я дохнул на него
могучим перегаром. Но тем не менее,  слушая  мой  доклад,  он  старательно
делал вид, что не замечает моего полупьяного состояния.
   Когда я закончил рапорт и замер по стойке "смирно",  ожидая  приговора,
генерал несколько удивленно покосился на моего ротного командира.
   Майор Зорич смущенно кашлянул в кулак.
   - Благодарю за службу, рядовой, - негромко произнес он, глянув на  меня
испепеляющим взглядом.
   Еще бы! Пьяный солдат из его роты пригоняет на  базу  шенский  корабль,
который он неизвестно где раздобыл!
   В ситуации, в какой он оказался, майор Зорич повел себя  весьма  мудро:
он сделал вид, что я действовал по  его  прямому  приказанию.  Что  бы  ни
крылось за этим,  прямо  скажем,  весьма  странным  событием,  но  шенский
корабль - вот он! От такого факта просто так не отмахнешься! А разобраться
со мной у него еще будет время.
   И, надо сказать, майор Зорич не прогадал. Не прошло и недели, а у  него
на погонах заблестели новые звездочки. Я же получил звание сержанта, орден
Доблести первой степени и заслуженный двухнедельный отпуск.
   Конечно, прежде чем отправиться  домой,  мне  пришлось  заполнить  горы
всевозможных анкет, написать столько рапортов и отчетов, что,  подшитые  в
одну папку, они, наверное, сравнялись бы в об®еме с "Войной и миром". Меня
проверяли врачи, меня допрашивали офицеры из военной  разведки  и  военные
корреспонденты, я лично рапортовал о своем подвиге адмиралу Соросу. Ну  и,
естественно, майор... простите... теперь уже подполковник  Зорич  тоже  не
оставался в стороне. Его главным образом интересовал вопрос, где я  достал
на базе спиртное. Но истина для него так и осталась тайной. Я твердо стоял
на своем, утверждая, что нашел початую бутылку водки в  рейдере,  где  ее,
должно быть, припрятал кто-то из летунов. Ну а выпил я только  после  боя,
чтобы отметить свою знаменательную победу, - тут уж грех было  не  выпить,
когда водка была под рукой.
   Что самое удивительное, ни у кого почему-то не возник  вопрос:  с  чего
это вдруг командир роты мобильной пехоты посадил своего  солдата  в  чужой
рейдер и отправил добывать шенский корабль? Единственное, чем я  могу  это
об®яснить, так разве что только особенностями мозговой деятельности высших
военных чинов. Для них  важен  в  первую  очередь  конечный  результат.  А
цепочку  событий,  приведших  к  нему,  начинают  тщательно  разбирать   и
анализировать  только  в  том  случае,  если   полученный   результат   не
соответствует ожиданиям. В моем случае такой необходимости не возникало  -
шенский корабль стоял в доке, ожидая техников, чтобы открыть им  все  свои
секреты.
   Перед тем как отбыть в отпуск, я связался с Гоу-А-Сином и узнал, что  у
него тоже все прошло нормально. Он получил отпуск и  отправляется  на  две
недели к своей семье.
   Как я проводил отпуск, рассказывать не  буду.  Это  не  имеет  никакого
отношения ко всей остальной истории. Замечу только,  что  лучшего  времени
для  отдыха  придумать  было  просто  невозможно.  Я  был  героем   Земной
федерации! Меня узнавали в лицо,  поскольку  мои  портреты  не  сходили  с
экранов телемониторов и  украшали  обложки  журналов.  Меня  просили  дать
автограф, меня бесплатно угощали пивом, меня приглашали в гости... А,  что
там... Воспоминания...
   Но, как известно, всему хорошему рано или поздно приходит  свой  конец.
Отгуляв свой отпуск, я снова вернулся на базу "Головачев-12", где все было
по-прежнему. Изучение шенского корабля-разведчика  не  дало  нам  никакого
преимущества в войне, которая, как и прежде, носила  характер  вялотекущей
шизофрении.
   К тому же я, снедаемый гордыней, вознамерился перекрыть рекорд сержанта
Натсона. Моя попытка протащить на базу  пятнадцать  бутылок  "Смирновской"
закончилась провалом, в результате чего  я  был  на  неделю  отправлен  на
штрафные работы в доки.
   Что такое уборка доков после нескольких  боевых  вылетов,  не  мне  вам
рассказывать.  Самим,  наверное,  не  раз  приходилось  этим   заниматься.
Постоянно ходишь по  уши  в  смазке,  с  рожей,  перемазанной  копотью,  и
чувствуешь,  что  руки  у  тебя  скоро  отвалятся   от   того   количества
поступательных движений, которые им приходится  совершать.  Хотя  знакомые
техники  и   говорили   мне,   что   робота-уборщика   просто   невозможно
запрограммировать на то, чтобы очистить от смазки и  копоти  все  закоулки
причального дока, но мне все же кажется, что на этой работе  умышленно  не
задействуют  автоматику,  чтобы  было   чем   заниматься   проштрафившимся
солдатам.
   Короче, через пару дней мне такая служба обрыдла. Я достал блок дальней
связи, которым снабдил меня Гоу-А-Син, и связался со своим знакомым шеном.
   Разговор у нас вышел короткий:
   "Как жизнь?"
   "Неплохо".
   "Как служба?"
   "Это не жизнь..."
   "Домой в отпуск хочешь?"
   "Конечно".
   "Махнемся?"
   "Махнемся!!!"
   На этот я решил действовать официальным путем.
   Отмыв с себя грязь и копоть и переодевшись в чистую форму, я  явился  к
подполковнику Зоричу и заявил, что взамен того,  чтобы  драить  причальные
доки, готов добыть еще один шенский корабль.
   Зорич посмотрел на меня с некоторым сомнением и спросил, с чего  это  я
вдруг так уверен, что это мне снова удастся? И добавил что-то про удачу  и
насчет того, что снаряд, мол, дважды в одну и ту же воронку не падает.
   На это я ему ответил, что дело здесь не в пустом везении,  а  в  тонком
стратегическом расчете - я точно знаю, где и когда можно подловить шенский
корабль так, чтобы успеть захватить его прежде, чем пилот  успеет  ударить
по клавише включения системы самоуничтожения.
   Зорич задумчиво посмотрел на  меня,  погладил  свой  погон  и,  включив
внутренний селектор, запросил для меня разрешение на вылет.
   Когда я подлетел к условленному месту, Гоу-А-Син уже ждал меня.
   Состыковавшись, мы встретились в кабине моего рейдера.
   На этот раз водки у меня не было, но зато Гоу-А-Син прихватил  с  собой
пару графинов габрала,  и  мы  неплохо  посидели,  делясь  друг  с  другом
впечатлениями о проведенных отпусках. Рассказывал главным  образом  А-Син,
который был в полном восторге от десяти дней, проведенных в  кругу  семьи.
Он даже показал мне видеодиск, где  помимо  жены  и  детей  были  записаны
изображения его родителей, родителей его жены и  еще  целой  кучи  народа,
состоящей в той или иной степени родства с Гоу-А-Сином.
   Закончив посиделки, мы обменялись кораблями,  предварительно  постреляв
немного друг по другу, чтобы создать видимость повреждений,  полученных  в
бою, и разлетелись по своим базам.
   Меня снова встречали как героя. Но вместо ожидаемых двух недель отпуска
я получил только одну.
   Вручая мне отпускное удостоверение, подполковник Зорич смущенно сказал,
что он подавал рапорт, как и полагается, на две недели, но кто-то в  штабе
внес исправление.
   Я особенно не расстраивался: семь дней - это тоже совсем немалый  срок,
если умело им распорядиться.
   Вернувшись через неделю на базу, я прямой дорогой направился в  кабинет
подполковника Зорича и сказал, что готов прямо сейчас, не откладывая  дела
в долгий ящик, отправиться за новым шенским кораблем.
   Зорич приложил указательный палец к губам  и  посмотрел  на  меня  так,
словно я сказал ему, что знаю, как выиграть войну.
   - По-моему, ты что-то темнишь, рядовой А, - негромко произнес он.
   - Никак нет, господин подполковник! -  по-уставному  рявкнул  я.  После
чего совсем тихо добавил: - А если и так, то какой от этого вред?
   - Ты можешь дать мне слово, что совершаемые тобой действия не  являются
результатом преступного сговора с шенским  командованием?  -  спросил  для
очистки совести Зорич.
   - Да, господин подполковник, - уверенно ответил я.
   И при этом я ничуть не  покривил  душой.  Во-первых,  Гоу-А-Сина  никак
нельзя было отнести к разряду командования шенской армии, поскольку  после
первого нашего обмена он получил чин, примерно соответствующий  тому,  что
был и у меня. А во-вторых, обмены, которые мы с ним совершали, нельзя было
квалифицировать как военные преступления, поскольку  они  не  выходили  за
рамки директив наших командований, гласивших: "...любой  ценой  стремиться
захватить неповрежденные единицы боевой техники противника".
   Вот так-то - "любой ценой".
   Третий обмен кораблями прошел так же успешно, как и два предыдущих.
   Гоу-А-Син снова  рассказывал  мне  о  своем  многочисленном  семействе,
которое в полном составе передавало мне  приветствия  и  всяческие  добрые
пожелания. А жена  Гоу-А-Сина  даже  прислала  для  меня  коробку  печенья
собственного приготовления.
   -  Где  ты  собираешься  провести  очередной  отпуск?  -  спросил  меня
Гоу-А-Син.
   - Пока не знаю, - ответил я. - Вселенная большая...
   - А почему бы тебе не побывать у меня в гостях? - предложил Гоу-А-Син.
   - На Шене?
   - Ну а где же еще. Моя жена знает тебя  по  моим  рассказам  и  мечтает
познакомиться с тобой лично...
   Идея, которая на первый взгляд могла бы показаться  безумной,  была  на
самом деле вполне реализуемой. Шенский конфликт, замкнувшись на  небольшом
участке границы Добышевского, давно уже перестал быть новостью номер один.
Грузовые и пассажирские корабли  возобновили  движение  по  своим  обычным
маршрутам, обходя стороной лишь непосредственную зону боевых действий. Для
того чтобы добраться  до  Шена,  достаточно  было  выйти  на  пересадочной
станции Боллард и  взять  билет  на  пассажирский  транспорт  Альфианского
союза, маршрут которого пролегал через Шен.
   Приняли меня в семье  Гоу-А-Сина  как  самого  лучшего  друга.  Я  даже
удивился вначале. Вроде как война идет между нашими  державами...  Но  мне
быстро и доходчиво об®яснили, что державы державами, а мы лично друг другу
войны не об®являли. Поэтому,  пока  политики  думают,  как  с  наименьшими
потерями для своего престижа выйти из конфликта,  мы  тем  временем  можем
одной хорошей компанией посидеть за общим столом.
   Как-то раз Гоу-А-Син между прочим сказал мне, что у него на  базе  есть
несколько хороших парней, которым можно всецело доверять. Они тоже были бы
не прочь поучаствовать во взаимовыгодном обмене, если, конечно же, я смогу
найти для них партнеров на базе "Головачев-12".
   Я принял  эту  информацию  к  сведению  и  обещал  подумать  по  поводу
подходящих кандидатур.
   Сейчас слетать на Шен может каждый в любое удобное для себя время. А  о
красотах  древних  городов  этой  прекрасной  планеты  можно  прочитать  в
путеводителях. Для меня же тогда все это было в новинку. Я и  не  заметил,
как  пролетели  семь  дней,  предоставленные  мне  в  качестве  очередного
отпуска.
   К тому же времени закончился и отпуск Гоу-А-Сина. Мы вместе отправились
по своим военным базам, расставшись только на станции Боллард.
   По  возвращении  на  базу  я  был   подвергнут   строгому   допросу   с
пристрастием, который учинили мне на этот раз мои же приятели,  те  самые,
что когда-то отправили меня за шенским кораблем, посадив пьяным в  рейдер.
Поскольку, несмотря на все  свои  недостатки,  были  они  людьми  в  целом
здравомыслящими, им с трудом верилось  в  то,  что  мне  три  раза  подряд
улыбнулась удача. После моего первого подвига желающих  захватить  шенский
корабль, чтобы тем самым обеспечить себе краткосрочный отпуск,  об®явилось
немало, однако никому из них это не удалось, хотя среди  энтузиастов  были
летуны и более высокого класса, чем я.
   Короче, меня прижали к стенке и потребовали ясного и  непротиворечивого
ответа. Посопротивлявшись какое-то время, я взял с  ребят  клятву  хранить
молчание и рассказал им все как есть.
   Сначала мне, как я и предполагал, просто не поверили.
   Для убедительности мне пришлось продемонстрировать видеодиск с  записью
своего последнего отпуска в шенской семье.
   После этого  двое  из  присутствующих  назвали  меня  предателем.  Зато
остальных заинтересовал  вопрос,  сколько  еще  наших  кораблей  требуется
шенам.
   Начало мирному процессу было положено.
   Я связался с Гоу-А-Сином и договорился о новой сделке.
   Через два дня на базу "Головачев-12" были доставлены сразу пять шенских
кораблей-разведчиков и два легких истребителя.
   Адмирал Сорос пришел сначала в восторг, а  затем  в  недоумение,  когда
узнал, что  при  захвате  вражеских  кораблей  были  потеряны  семь  наших
рейдеров типа "заппа" и "фрипп". Но,  как  бы  там  ни  было,  все  семеро
отличившихся бойцов получили благодарности  от  командования  и  недельные
отпуска.
   После этого дело завертелось с такой скоростью, что у нас с Гоу-А-Сином
не оставалось времени даже на то, чтобы просто спросить друг у друга  "как
дела?". Мы только тем и занимались, что уточняли координаты мест  встречи,
сверяли типы кораблей, подлежащих обмену, и согласовывали  их  количество.
Последнее было особенно важно, потому что случалось, что  одна  из  сторон
пригоняла больше кораблей, чем имелось у другой, из-за чего в ход начинали
идти долговые расписки и векселя.
   Спустя какое-то время дело приобрело такой размах,  что,  наверное,  не
меньше трети служащих с  базы  "Головачев-12"  находились  одновременно  в
краткосрочных отпусках, гарантированных командованием в  качестве  награды
за трофейные шенские корабли. Адмирал  Сорос  быстро  смекнул,  что  таким
образом он рискует вскоре растерять весь свой личный  состав,  и  сократил
время отпуска сначала до пяти, а затем и до  трех  дней.  Чуть  позже  ему
пришлось пойти на более жесткие меры и  об®явить,  что  отныне  за  легкие
боевые корабли шенов, типа истребителей, рейдеров  и  разведчиков,  отпуск
больше предоставляться не будет. Теперь для  того,  чтобы  отправиться  на
время домой, требовалось добыть по крайней мере эсминец.
   Нам это было только на  руку,  поскольку  уже  практически  все  легкие
корабли из имевшихся на базе были обменены на аналогичную технику шенского
производства. Проблема с обменом крейсеров, эсминцев и летающих  крепостей
заключалась только в том,  что  на  каждом  из  таких  кораблей  находился
экипаж,  состоявший  как   минимум   из   тридцати   человек,   а   отпуск
предоставлялся только одному, в крайнем случае  двум  из  них,  проявившим
наивысший героизм при захвате  вражеского  корабля.  Кандидатуры  "героев"
отбирались  путем  жеребьевки,  но,  естественно,  порой  на  почве  этого
возникали локальные конфликты и мелкие недоразумения.
   Когда  до  командования  наконец-то   дошло,   что   дело   приобретает
необратимый характер, оно  попыталось  приостановить  охоту  на  вражеские
корабли. Но было поздно - ребята вошли во вкус. И дело было уже не  только
и даже не столько в отпусках. Просто и нам, и шенам понравилось  проводить
время в компании друг друга. А  многие  из  обменявшихся  кораблями  затем
проводили отпуск вместе в одной из  семей.  Шены  оказались  на  удивление
компанейскими  ребятами.  Ни  одна  из  многочисленных  гуманоидных   рас,
обитающих во Вселенной, не была так  близка  землянам  по  своему  духу  и
характеру. Кто знает, может быть, именно  поэтому  мы  и  сцепились  из-за
голой планеты, до которой никому другому просто не было дела.
   Но не это заставило командования двух армий пойти на мирные переговоры.
Главная причина, о которой не принято распространяться, заключалась в том,
что  к  моменту  подписания  мирного  договора  в  ангарах  и  доках  базы
"Головачев-12" стояли исключительно шенские корабли, в то время  как  наши
давно уже перекочевали на военную базу шенов. Если бы мы решили продолжать
войну, то нам пришлось бы воспользоваться для этого кораблями  противника.
А шенам, в свою очередь, пришлось бы летать  на  наших.  Согласитесь,  это
была бы уже не война, а фарс. Поэтому генералы предпочли заключить  мир  и
потихоньку, пока дело не  дошло  до  высших  государственных  сфер,  снова
обменяться кораблями.
   А Риол, поскольку он не представлял интереса ни для  одной  из  воюющих
сторон, попросту об®явили нейтральной зоной.
   Наверное, с этого и следовало бы начать, но тогда  бы  у  нас  не  было
таких прекрасных друзей, как шены.


   Чейт допил пиво и поставил на стол пустой стакан.
   - Ну что? - посмотрел он по очереди на каждого из курсантов.  -  Такого
вам в академии не рассказывали?
   Курсанты молчали, не зная, что ответить. История была в высшей  степени
невероятной,  но  открыто  сказать  ветерану,  что  они  не  поверили  его
армейской байке, ни один из них не решался.
   - А что было с  вами  после  подписания  мирного  договора?  -  вежливо
поинтересовался один из курсантов.
   - Со мной? -  удивленно  вскинул  брови  Чейт.  -  Ничего.  Срок  моего
контракта закончился, и я увол