роизводилась  под
контролем   Федеральной   службы   защиты   прав    коренного    населения
неассоциированных планет, в соответствии с установленной  практикой  часть
отчислений  от  прибыли  добывающей  компании  поступала  на  общий   счет
аборигенов Гудоса. В дальнейшем, когда аборигены Гудоса начнут разбираться
в товарно-денежных отношениях, они сполна  получат  все  причитающиеся  им
денежки, да еще и с немалыми процентами.
   Но судя по тому, на  каком  уровне  общественно-исторического  развития
находились аборигены Гудоса сейчас, ждать  им  того  счастливого  момента,
когда каждый получит кредитную карточку с перечисленной на  нее  суммой  в
федерал-марках, предстояло еще не одно столетие. Чейт же хотел  предложить
дикарям возможность воспользоваться собственными деньгами, о существовании
которых они даже не подозревали, прямо сейчас, не откладывая это  дело  до
весьма отдаленного будущего. При этом он думал  не  только  о  собственных
интересах, но и о душах аборигенов, вынужденных по не  зависящему  от  них
стечению обстоятельств блуждать во тьме безбожия.
   Залетев в ближайшее отделение "Ллойд-банка", Чейт на всякий случай  еще
раз  уточнил  счет  аборигенов  Гудоса,  после  чего  здесь  же   приобрел
электронную чековую книжку на пред®явителя с контролем генетического кода.
Это была новинка, совсем недавно  появившаяся  на  рынке.  Любые  денежные
операции  подтверждались  на  ней  всего  лишь  легким   касанием   пальца
специальной ячейки. Используя  микроскопические  образцы  тканей,  чековая
книжка считывала генетический код вкладчика, что являлось наиболее  точной
гарантией правильности всех денежных операций.  Даже  в  случае  внезапной
гибели  одного  из  партнеров,  участвовавших   в   сделке,   счет   могли
использовать его наследники. Последнее было для Чейта особенно важно.


   Из двух континентов Гудоса Чейт  выбрал  тот,  который  не  был  покрыт
льдами. Он совершил посадку  неподалеку  от  береговой  линии  внутреннего
моря, рассчитывая, что именно здесь и должна быть  сосредоточена  основная
часть местного населения.
   Должно быть, посадка  его  корабля  осталась  незамеченной,  поскольку,
когда он открыл люк шлюза, никто не бросился ему навстречу.
   Это нисколько не обескуражило Чейта - он знал, что дикари порою  бывают
на удивление нелюбопытны. Поэтому он просто сложил в заплечную сумку вещи,
которые, как он полагал, могли ему понадобиться,  добавил  к  ним  образцы
имеющегося у него товара и, опустив трап, вышел из корабля.
   Он  находился  в  центре  холмистой  местности,  поросшей  кустарником,
невысокими деревьями и травой, настолько густой и сочной,  что  при  одном
только взгляде на нее возникало непреодолимое желание немедленно  заняться
скотоводством. Но на местных жителей аппетитный  вид  травы  почему-то  не
производил никакого впечатления - они до сих пор жили,  занимаясь  главным
образом охотой и сбором с®едобных растений.
   Чейт огляделся по сторонам, решая, в какую  сторону  пойти.  Выбор  был
трудным, поскольку со всех сторон его окружали только деревья  и  кусты  и
никакой дороги или хотя бы тропы поблизости не было.
   Конец  сомнениям  Чейта  положил  абориген,  без  каких-либо   опасений
выбравшийся из ближайших зарослей колючего кустарника.
   Это был гуманоид небольшого роста - он свободно прошел бы у  Чейта  под
рукой,  даже  не  зацепив  ее  макушкой.  Лицо  его  было   гладкое,   без
растительности, но этот небольшой  недостаток  сполна  компенсировал  стог
черных свалявшихся волос на голове. Местами волосы были заплетены в  тугие
тонкие косички, к концам которых были привязаны мелкие косточки. Почему-то
хотелось верить, что это были кости животных, а  не  с®еденных  аборигеном
врагов. Несмотря на довольно-таки теплую  погоду,  дикарь  был  облачен  в
мешковатый балахон без рукавов, сшитый из нескольких шкур  разных  цветов.
На ногах у него были тоже меховые опорки. В  руках  дикарь  держал  кривое
копье с костяным наконечником, возвышающимся над его  головой  сантиметров
на тридцать.
   - Привет! - улыбнувшись, махнул дикарю рукой Чейт.
   Тот в ответ описал наконечником копья круг над головой и что-то коротко
прокричал на своем гортанном, каркающем языке.
   - Подожди секундочку, дорогой. - Чейт  быстро  прицепил  к  уху  клипсу
автоматического переводчика, а основной блок с динамиком кинул в нагрудный
карман. - Ну, теперь я готов к общению с тобой!
   - Я видел уже такую железную птицу,  -  копьем  указал  на  корабль  за
спиной Чейта дикарь. - На ней прилетали люди в белых одеждах,  толковавшие
непонятные вещи.
   - Надеюсь, вы с ними подружились?  -  ласково  улыбнулся  Чейт,  словно
разговаривал с ребенком.
   - Нет, - решительно тряхнул головой абориген.  -  Они  говорили  нам  о
каком-то властелине, которому мы должны подчиниться.  Но  мы  -  свободный
народ! - В подтверждение своих слов абориген стукнул себя кулаком в грудь,
после чего невозмутимым голосов добавил: -  Одному  из  них,  который  был
особенно настойчив, мы отрезали уши.
   Во время этой довольно-таки продолжительной речи аборигена Чейт обратил
внимание на то, что отдельные его слова, а  порою  и  целые  реплики  были
опущены при переводе. Продолжая слушать дикаря, он нажал кнопку  программы
тестирования. Ответ поступил незамедлительно: "Никаких ошибок при переводе
допущено  не  было.  Но  в  языке  местных  жителей  присутствует  большое
количество непристойных слов и выражений, которые удалены из словаря".
   "Проклятые святоши! - выругался про себя Чейт. -  И  здесь  поработали!
Как поймешь дикаря, если  из  его  речи  удалены  все  самые  красочные  и
образные выражения?"
   - Ты меня слушаешь? - спросил у Чейта абориген.
   - Да-да, - быстро  заверил  собеседника  Чейт.  -  Я  тебя  внимательно
слушаю.
   - Ну, так вот, если ты тоже собираешься начать учить нас, как нам нужно
жить,  то  лучше  бы  тебе  сразу   убраться   отсюда,   -   довольно-таки
доброжелательно предупредил гостя гудос.
   -  Ни  в  коем  случае!   -   решительно   отметая   подобное   нелепое
предположение, взмахнул рукой Чейт. - Я  прилетел  сюда  для  того,  чтобы
наладить взаимовыгодное сотрудничество.
   Дикарь непонимающе сдвинул свои мохнатые брови к переносице.
   - Ну, короче, я хочу вам  кое-что  предложить,  -  попытался  об®яснить
иначе Чейт.
   - Ты привез нам подарки? - спросил гудос.
   - В каком-то роде, - не стал вдаваться в долгие об®яснения Чейт.
   - Показывай, - потребовал дикарь.
   - У меня подарков много, - заверил гудоса Чейт. - Хватит  на  все  ваше
племя. Кстати, далеко отсюда вы живете?
   - Рядом, - гудос махнул копьем куда-то в сторону.  -  За  холмом.  Я  в
селении самый умный, поэтому меня и послали поговорить с тобой.
   - Я весьма польщен, - почтительно склонил голову  Чейт.  -  Так,  может
быть, ты и отведешь меня в селение?
   - Я-то отвести могу, - кивнул гудос. - Но,  смотри,  если  ляпнешь  там
что-нибудь не то или не так, то пеняй потом на себя.
   - В каком смысле "не то"? - уточнил Чейт.
   - Не учи нас жить, - об®яснил ему гудос.  -  Мы  живем  так,  как  сами
считаем правильным.
   - С этим я вполне согласен, - заверил его Чейт. - Идем.
   - Идем. - Гудос двинулся вперед, указывая гостю дорогу.
   - А как тебя зовут, умный? - поинтересовался у своего провожатого Чейт.
   - Так и зовут - Умный, - не оборачиваясь, ответил тот.
   - Хорошее имя, - похвалил Чейт.
   Гудос ничего на это не ответил.
   Вскоре они  перевалили  через  вершину  холма,  и  перед  взором  Чейта
предстало селение гудосов во всей его красе.
   В центре довольно-таки большой площадки  неправильной  округлой  формы,
трава на которой была полностью  вытоптана,  торчал  деревянный  кол,  его
окружали  десятка  полтора  нелепейших  строений,   представляющих   собой
кособокие каркасы, собранные из кое-как соединенных  между  собой  жердей,
сверху на них были наброшены невыделанные шкуры, прелая  солома  и  просто
палки. Венчала картину огромная куча  гниющего  мусора,  возвышающаяся  на
краю селения.
   Среди хижин носились голые ребятишки,  таскающие  за  хвосты  небольших
четвероногих животных, покрытых  короткой  рыжей  шерстью.  Звери  клацали
зубами и делали вид, что пытаются укусить своих  обидчиков,  но  по  всему
было видно, что они и сами не прочь повозиться с малышней.
   Идя через поселок, Чейт старался дышать как  можно  реже  -  дух  здесь
стоял такой тяжелый, что  казалось,  с  каждым  новым  вдохом  в  организм
проникают мириады  смертоносных  микробов,  мгновенно  берущихся  за  свое
злокозненное дело.
   Умный подвел Чейта к деревянному столбу, возле которого  чернело  давно
прогоревшее кострище.
   Чейту это почему-то очень не понравилось. Сама собой  появилась  мысль,
что  возле  этого  столба,  наверное,  очень  удобно  сжигать   назойливых
проповедников.
   - Жди, я сейчас приведу Унылого, - сказал Умный.
   Чейт хотел было спросить, кто  такой  Унылый,  но  его  провожатый  уже
нырнул под полог ближайшей хибары.
   Чейт остался стоять, окруженный толпой сосущих пальцы голых  ребятишек,
молча взирающих на странного пришельца.
   Вскоре из  хибары  вышел  Умный  в  сопровождении  невероятно  толстого
угрюмого гудоса, одетого в такую же меховую доху. Должно быть, это  и  был
Унылый, хотя Чейт скорее уж назвал бы его Мрачным.
   Подойдя к Чейту, Унылый окинул его неприязненным взглядом. Вид  у  него
был такой, словно по  какому-то  совершенно  незначительному  пустяку  его
оторвали от чрезвычайно важного дела.
   - Этот, что ли? - спросил он у Умного.
   Тот молча кивнул.
   - Ну,  давай  сюда  свои  подарки.  -  Унылый  лениво  протянул  вперед
перепачканную чем-то черным руку.
   - Один момент, - вежливо остановил его Чейт. - Насколько я  понимаю,  я
имею честь разговаривать с вождем племени?
   - Перед тобой старший отец нашего селения, - ответил ему Умный.
   - Полагаю, что это одно и тоже, - сделал свой вывод Чейт.  -  Уважаемый
Унылый, я хочу предложить вам вещь, все удивительные качества которой  вы,
несомненно, сами сможете оценить по достоинству.
   - Ну так давай ее сюда, - снова потребовал Унылый.
   - Видите ли, уважаемый Унылый, я могу предложить в  точности  такие  же
вещи не только вам одному, но и всем жителям вашего  селения,  а  также  и
вашим соседям, с которыми вы находитесь в мире. Поэтому будет лучше,  если
вы соберете  всех  жителей  вашего  поселка,  чтобы  я  не  рассказывал  о
назначении этой вещи каждому в отдельности.
   - По-моему, этот тип пытается учить меня, как и что я должен делать,  -
обращаясь к Умному, недовольно произнес Унылый.
   После этого он выдал довольно-таки длинную  фразу,  переводить  которую
переводчик отказался полностью.
   - Вы меня неправильно поняли, - поспешил протестующе  взмахнуть  руками
Чейт. - Я вовсе не намеревался давать вам  совет,  а  всего  лишь  пытался
предвосхитить ваше мудрое решение.
   Унылый вопросительно глянул на Умного.
   Тот молча наклонил голову.
   - Хорошо, - благосклонно повел подбородком Унылый. - Давайте всех сюда.
   Толпившиеся вокруг голые ребятишки, словно только того и  ждали,  мигом
кинулись по хибарам, выкрикивая на бегу имена своих родителей.
   Решив, должно быть, что ему не хватает солидности, Унылый отобрал копье
у Умного и теперь стоял, опираясь на него, словно на кардинальский посох.
   - Смотри, приятель, - покосившись на Чейта, негромко, но  очень  весомо
произнес Унылый. - Если окажется, что твои подарки не  стоят  того,  чтобы
поднимать  на  ноги  все  селение,  мне  придется   придумать   для   тебя
какую-нибудь особо утонченно-жестокую казнь.
   - Не извольте беспокоиться, - улыбнулся Чейт, хотя, честно  признаться,
слова старшего отца селения несколько его покоробили.
   Минут  через  десять  вокруг  столба   собралось   человек   двенадцать
завернутых в невыделанные шкуры гудосов. Почесываясь и переругиваясь,  они
недовольно посматривали то на Унылого, то на Чейта.
   - Ну? - требовательно глянул на Чейта старейший  отец  селения.  -  Где
твои подарки?
   - Но, по-моему, еще не все собрались,  -  не  очень  уверенно  произнес
Чейт.
   Унылый взглядом пересчитал своих соплеменников и уверенно кивнул:
   - Все. Остальные на охоте.
   - А женщины? - рискнул спросить Чейт.
   - Нашим женщинам ничего не нужно! - угрожающе нахмурился Унылый.
   Чейт понял, что лучше вопроса о женщинах больше не касаться.
   - Хорошо. - Он скинул с плеча свою сумку и поставил ее на землю.
   Гуд осы, обступив  Чейта  полукольцом,  внимательно  наблюдали  за  его
действиями.
   - Итак, господа, - торжественно поднял руку Чейт. - Я  хочу  предложить
вам вещь, равной которой вы в жизни не видели.
   С видом фокусника, достающего кролика из цилиндра, куда он  только  что
бросил окурок, Чейт извлек из сумки издание Священного писания  в  твердом
целлофанированном переплете для повседневного пользования и протянул книгу
Унылому.
   Гудос осмотрел книгу со всех сторон, перелистнул несколько страниц и  с
равнодушным видом передал ее Умному.
   Умный осмотрел книгу более внимательно.
   - Такие же штуки были и у тех двоих в белых одеждах, которые  прилетали
к нам прошлым летом и пытались учить нас жизни, - вынес он свое заключение
и с сожалением посмотрел на Чейта.
   Взгляд его как  будто  говорил  на  общедоступном  языке:  "Я  же  тебя
предупреждал".
   - Да, - кивнул Унылый. - Конечно. Одному из  тех  умников  мы  еще  уши
отрезали. Его приятель потом долго упрашивал вернуть уши, уверяя,  что  их
можно пришить на место.
   Унылый коротко хохотнул.
   Следом за ним засмеялись и остальные.
   - Ну а с тобой что прикажешь сделать? - посмотрел на Чейта Унылый.
   В его  взгляде  не  было  злобы  или  ненависти.  Он  просто  собирался
исполнить свой долг. И это несколько обнадежило Чейта.
   - Книги бывают  разные,  -  попытался  об®яснить  он  Унылому,  хотя  и
предполагал, что  побывавшие  здесь  служители  церкви  размахивали  перед
аборигенами отнюдь не телефонными справочниками, а  все  теми  же  Святыми
писаниями.
   - Эта штука называется книгой?  -  приподняв  Святое  писание,  уточнил
Умный.
   - Да, - кивнул Чейт.
   - Те двое в белых одеждах называли ее как-то  иначе,  -  сказал  Умный,
обращаясь к Унылому.
   - По мне, как эту штуку ни называй, проку от нее все равно никакого,  -
безнадежно покачал головой  один  из  гудосов,  имя  которого  Чейту  было
неизвестно. - Те двое, что были здесь прошлым летом,  -  после  упоминания
святых отцов вновь последовало длинное идиоматическое  выражение,  перевод
которого остался для Чейта загадкой, хотя о смысле сказанного вполне можно
было догадаться по одним только интонациям,  -  оставили  мне  одну  такую
штуку. Так я, как ни старался, так и  не  смог  ее  к  какому-нибудь  делу
приспособить. Бестолковая штука. А когда я ее в  очаг  бросил,  сгорела  в
один миг - ни тепла, ни света.
   - Прости, уважаемый Унылый, - обратился Чейт к старейшему отцу племени.
- Но не будет ли вновь воспринято вами как поучение, если я скажу, что  вы
неправильно пользовались книгой?
   Унылый стянул с ноги драный опорок и задумчиво поскреб ногтями  грязную
пятку.
   Так и не придя к какому-либо решению, он бросил  вопросительный  взгляд
на Умного.
   -  Я  думаю,  что   об®яснение   не   есть   поучение,   -   последовал
глубокомысленный ответ.
   - Ну и что с того? - недовольно топнул ногой Унылый. - Мне нужно знать,
могу ли я  позволить  этому  чужаку  говорить  и  не  будет  ли  его  речь
оскорбительной  для  нашего  славного  народа?  А  ты  мне   "об®яснение",
"поучение"...
   - Оскорбительна ли будет речь чужака или нет, мы сможем  узнать  только
после того, как он ее произнесет, - рассудительно заметил Умный.
   - Верно, -  подумав,  согласился  с  ним  Унылый.  -  Давай,  чужак,  -
обратился он к Чейту. - Но  имей  в  виду,  что  казнь  для  тебя  еще  не
придумана. А посему любое твое слово может усугубить твое положение.
   - А улучшить? - почтительно, как и полагается обращаться к  всесильному
вождю, спросил Чейт.
   - Не думаю, - задумчиво произнес Унылый.
   - Но разве я уже приговорен? - удивленно поднял бровь Чейт.
   - Так уж исторически сложилось, - все тем же задумчивым тоном продолжил
Унылый, - что всякий, кто является в наше селение, первым  делом  пытается
нас поучать. Не  могу  взять  в  толк,  почему  так  получается?  -  Чтобы
подчеркнуть свое недоумение, Унылый развел руками. - Вроде  как  живем  не
хуже других. А кое в чем, я бы сказал, даже и получше. Так нет же,  словно
неймется  им!  Пришел  как-то  мужик  из-за  реки,  говорит:  "Мы   колесо
изобрели!" Гордо так говорит, понимаешь, словно удивить нас хочет. А потом
говорит: "Вам это самое колесо тоже просто необходимо. Если хотите,  можем
на что-нибудь полезное обменять". А на кой, я тебя  спрашиваю,  нам  ихнее
колесо? Всю жизнь без колеса жили - и ничего! В другой раз случайно  зашли
к нам двое  рыжеволосых  из-за  южных  холмов.  Говорят,  вам,  мол,  пора
переходить на... это... как его?..
   - Оседлое скотоводство, - подсказал Умный.
   - Во-во! На это самое оседлое скотоводство, видишь ли,  нам  переходить
нужно. Говорят: "Вы скоро все зверье вокруг перебьете,  что  потом  делать
будете?" - Унылый усмехнулся и покачал головой. - А этого зверья вокруг  -
видимо-невидимо. Это сколько ж  стараться  нужно,  чтобы  под  корень  его
извести? Да небось тыщу лет! А эти рыжеволосые  говорят:  "О  детях  своих
подумайте!" А я им в ответ: "Не знаю, как у ваших детей, а у наших  головы
на плечах имеются - вот пусть они сами о себе и думают!" Так  это  еще  не
все! Намедни лодка из-за моря приплыла. Здоровая такая!  Красивая!  А  над
ней здоровенная тряпка подвешена, ветром надутая, - черт его знает  зачем.
Вылезли оттуда человек десять, все чистые, белые да умытые. Говорят:  "Вам
культуру поднимать нужно. А то живете во тьме неграмотности".  Ну,  мы  им
показали, какая у нас тьма, - спалили их лодку и пешком домой отправили! -
Унылый откинул в сторону шкуру и с удовольствием почесал раздутый живот. -
Мы народ гордый и независимый. Как жить - сами знаем. И поучать нас никому
не дозволено!
   Унылый сделал паузу, перевел дух и, величественно  взглянув  на  Чейта,
спросил:
   - Ну что, понял?
   - О, да! - с чувством произнес Чейт. - Но вещь, которую держит в  руках
Умный, создана не для того, чтобы поучать, а затем, чтобы врачевать!
   - Врачевать? - От внимательного взгляда Чейта не  укрылось  то,  что  в
глазах Унылого сверкнули искорки любопытства. - И что же она может лечить?
   - Она лечит наши души!
   Чейт произнес эти слова негромко, с  придыханием,  попытавшись  придать
своему голосу глубину и чувственность.
   - Души?.. - Глаза Унылого закатились под  широкие  брови  так  глубоко,
словно он пытался прочесть определение непонятного ему слова на внутренней
поверхности своей черепной коробки. - Я этого не понимаю, -  разочарованно
произнес он, возвращая глаза в нормальное положение.
   - Сожалею, Унылый, - развел руками Умный. - Мне это слово тоже ни о чем
не говорит.
   - Что такое "души"? - требовательно посмотрел на Чейта Унылый.
   В  принципе,  Чейт  примерно  представлял  себе,  что  такое  душа.  Но
поскольку в богословских вопросах он  был  не  силен,  то  дать  четкое  и
однозначное определение данному предмету затруднялся. Но зато он прекрасно
умел импровизировать. А в данной ситуации способность быстро соображать  и
незаметно подстраиваться под запросы собеседника значила  гораздо  больше,
нежели подкованность в вопросах теологии. К тому же, по мнению Чейта, даже
эти самовлюбленные оборванцы должны  были  хоть  что-то  слышать  о  душе.
Скорее всего святые отцы снова что-то напортачили, приводя в  соответствие
с церковными канонами словарный запас автоматического переводчика.
   - Душа есть некая нематериальная субстанция, без которой тело  само  по
себе почти ничего не значит,