ясно?
     И он действительно обнимал ее за талию,  сжимая  в  руке  гранату  со
снятой чекой, оставалось только пальцы разжать, пока она настраивала  блок
и открывала переходный канал. И, лишь увидев знакомую комнату, успокоился.
     - А ты, черт с тобой, делай что хочешь,  но  помни...  -  он  толкнул
Джорджа в спину так, что тот упал на колени, и увлек  Сильвию  в  номер  с
обшарпанными обоями и стойким запахом прогорклых пепельниц.
     Подождал, пока закрылась межпространственная дверь, вставил на  место
чеку, сел на стул и подтолкнул Сильвию к соседнему.
     - Кажись, обошлось, слава тебе, господи...  -  взял  из  рук  Сильвии
портсигар, спрятал в карман, предварительно достав две сигареты.
     За окном только-только разгоралось раннее утро,  совсем  не  сырое  и
туманное, будто не Лондон там был, а Подмосковье в самую золотую пору.
     Сашка постоял у окна, повернулся  к  своей  пленнице.  Выглядела  она
измученной, потерянной, и никак теперь не тянула на  коварную  и  страшную
предводительницу пришельцев.
     - Знаешь, такая ты нравишься мне куда больше. А теперь послушай,  что
я тебе скажу...



        ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ИНТЕРМЕЦЦО - ПОСЛЕДНЕЕ

     ...Антон принимал Сильвию с полным уважением к ее  рангу,  но  -  как
победитель. То есть без всякой имитации  своей  и  ее  жанровых  ролей  на
Земле. Принимал в комнате, по-форзейлиански меблированной и  с  панорамным
окном, за которым простирался совсем  не  земной  ландшафт.  До  двери  ее
проводил Шульгин, и она  до  конца  все  еще  не  осознавала,  что  с  ней
произошло на самом деле. (Как Кейтель на пути в Карлсхорст). А вошла  -  и
поняла, что проиграла окончательно. И Антон по ее  лицу  тоже  понял,  что
никаких дополнительных методов воздействия не потребуется.
     - Вот, располагайся, - сказал он по-аггриански, потому что  не  хотел
больше говорить с ней на земных языках, но не  был  уверен,  что  пленница
владеет языком Конфедерации, и указал на подобие низкой кушетки с пушистым
покрывалом из сиреневых водорослей.
     Сильвия не  очень  ловко  присела,  даже  не  пытаясь  повторить  его
небрежно-причудливую   позу,   а   по-европейски   на   этой   конструкции
расположиться с достоинством было невозможно.
     - Я надеюсь, ты  не  забыла  нашу  последнюю  встречу  и  достигнутое
соглашение? Что ж, не могу не признать, что мы  оба  выполнили  взятые  на
себя обязательства. И не твоя вина, что результат получился иным,  чем  ты
рассчитывала. Просто в любом поединке побеждает кто-то  один.  Я  оказался
дальновиднее и мои расчеты правильнее. Всего лишь...
     - Не следует даже в  таких  обстоятельствах  преувеличивать  значение
одной, пусть и значительной акции. Не раз бывало, что самые  яркие  успехи
обращались в свою противоположность. Тем более что сейчас тебе  нечем  так
уж гордиться. Успеха добился не  ты,  а  один  из  этих...  Кстати,  скажи
наконец, как мне их называть? Пусть моя игра и  закончена,  но  все  же  я
заслужила право знать, кому проиграла. Из какой системы они  сюда  пришли?
Если бы центр вовремя прислушался к моим предостережениям,  оценил,  какая
нам грозит опасность... И кто есть кто в вашем союзе? Они - ваши наемники,
или наоборот? Не боитесь, что и сами повторите мою судьбу?
     Антон рассмеялся совершенно по-человечески. Но смеялся, пожалуй, чуть
дольше и натянутее, чем следовало бы, оставайся он в своем обычном образе.
     - Так ты до самого конца ничего не поняла? Это же самые обычные люди!
Люди - и ничего больше.  Даже  без  всякой  специальной  подготовки.  Ваши
эксперты на Таорэре должны были понять это, когда зондировали их  личности
для ментальной трансгрессии...
     - Эксперты  Таорэры  ни  при  чем,  -  в  отличие  от  хрестоматийных
советских  разведчиков,  Сильвия,  признав  свое  поражение,  не  пыталась
героически молчать, выкрикивать патриотические лозунги  и  с  достоинством
плевать в лица врагов.  -  Просто  я  не  сообщала  о  своих  подозрениях.
Надеялась предварительно отыскать своего агента и собрать как можно  более
достоверную  информацию.  У  меня  ведь  не  было  ничего,   кроме   одной
двусмысленной фразы, твоих намеков и...  использования  нехарактерной  для
земного уровня техники. Тут  моя  главная  ошибка.  Надо  было  их  просто
уничтожить, а не затевать сложные многоходовые комбинации...
     - Вот уж нет. Ты пробовала, у тебя просто ничего не получилось. Как и
сейчас  с  Шульгиным.  Мощная  резидентура,   без   сомнения   -   высокая
квалификация, богатейший опыт и такой провал! -  Антон  снова  рассмеялся.
Пожалуй, ни Воронцов, ни его друзья  не  узнали  бы  сейчас  в  персонаже,
похожем  на  сибаритствующего  тирана  античных  времен,  своего   старого
приятеля. В роли ироничного и мужественного соотечественника он  смотрелся
лучше.
     Сильвии его манера поведения тоже не понравилась. Она, как  и  Ирина,
во всех своих мыслях, чувствах и реакциях была по преимуществу  землянкой,
причем англосаксонского воспитания, и не умела так легко  перестраиваться.
Она  напряглась,  поджала  губы,  словно   приготовившись   к   дальнейшим
унижениям, моральным, а то и  физическим,  и  это  ясно  отразилось  в  ее
взгляде. Антон сразу сменил тон.
     - Но на самом деле тут нет твоей вины. Ты и не могла выиграть.  Карты
так разложились. Твоя  помощница  поняла  все  гораздо  раньше  и  сделала
единственно правильный выбор.
     - Все еще может измениться, - упрямо сказала Сильвия.
     - Нет, не может. Ты до сих пор не поймешь. Вашей  цивилизации  просто
нет больше.  Она  не  существует  в  этом  пространстве-времени.  Ушла  по
отношению к нам в область  гипотетических  псевдореальностей.  И  развилка
заблокирована навсегда. А лично тебя спасло от  исчезновения  знаешь  что?
Когда твои коллеги на Таорэре громили базу землян, их самодельная и весьма
примитивная СВП-установка проработала  на  несколько  секунд  дольше,  чем
должна  была.  Возникла  интерференция  их  и  вашего  волнового  каналов.
Образовался зазор между временами Земли и Таорэры. Он и рассек твою  связь
с базой. Иначе ты и все твои люди, имеющие приборы, настроенные на контакт
с Таорэрой, разделили бы ее участь. А так - ты здесь.  Участь  побежденной
все же лучше растворения в Великом Ничто. Даже если назвать его по-земному
- нирваной.
     Но  Сильвия,  казалось,  уже  не  слышала  его  последних  слов.   От
внезапного и полного осознания масштабов и  необратимости  катастрофы  она
впала в состояние,  близкое  к  ступору.  И  лишь  то,  что  она  обладала
предельно крепкой и уравновешенной психикой, не позволило ей упасть  лицом
вниз на покрывало или прямо на  полированный,  как  крышка  рояля,  пол  и
забиться в истерике, зайтись в рыданиях, наконец просто потерять сознание.
Она ведь только что потеряла... не страну, не планету даже, а целую родную
Вселенную. Антону пришлось волевым усилием подавить этот  взрыв  отчаяния,
чтобы вернуть ей самообладание и способность продолжать беседу.
     -  Смирись  и  прими  свою  участь,  как  должное,  -  эта  установка
впечаталась в приоткрывшуюся под воздействием шока область подсознания,  и
Сильвия действительно сбросила оцепенение, взгляд снова стал  осмысленным,
и голос, когда она заговорила, звучал ровно, пусть и без нормальных, живых
интонаций.
     - Какую же судьбу вы мне теперь уготовили? Быть пленницей на одной из
ваших планет? Служить  учебным  об®ектом  этнологов?  Экспонатом  в  музее
исчезнувших рас? Или просто наложницей в твоем гареме?
     - Ты плохо обо мне думаешь. И у людей моего клана не бывает  гаремов.
Впрочем, это неважно. Просто на Земле я научился сентиментальности и тому,
что здесь принято называть благородством. Мы с тобой  много  лет  работали
рядом, и обычно ты была  достойным  партнером.  Пока  что  я  себя  ощущаю
человеком больше, чем форзейлем, и я не хотел  бы  омрачать  свое  будущее
воплощение воспоминанием о том,  что  обошелся  с  женщиной  не  так,  как
подобало. Возможно, впоследствии я об этом пожалею, но сейчас  будет  так,
как решил тот. Меня зовут Антоном...
     - Ты слишком долго был русским аристократом, - в первый раз за  время
беседы улыбнулась Сильвия.
     - Английский аристократ поступил бы иначе? Один из тех, с кем ты была
близка?
     - Пожалуй, нет. Аристократы везде одинаковы. Наверное,  в  этом  тоже
была наша ошибка. Выгоднее было бы избрать другие модели...
     - Кто и что может утверждать наверняка? Случилось то, что  случилось.
Но давай оставим бесполезные  умствования.  Разумеется,  мои  слова  будут
иметь силу только в одном случае - если ты согласишься сделать то,  что  я
тебе скажу.
     Антон уловил мгновенную тень, промелькнувшую по ее  холодно-красивому
даже сейчас лицу, и сделал успокаивающий жест.
     - Все это  не  имеет  для  ТЕБЯ  и  ТЕПЕРЬ  никакого  значения.  Как,
допустим, подписка о сотрудничестве, сданная контрразведке  Ашшурбанипала.
А мне, чтобы обеспечить достойное меня будущее, потребуется  твоя  помощь.
Скажу больше - у меня есть свои трудности, и без тебя их преодолеть  будет
нелегко. Я должен составить по-настоящему полный отчет о  своей  работе  и
должным образом осветить  ее  наиболее  выигрышные  стороны...  И  даже...
несколько интерпретировать события, участниками которых были мы оба...
     Сильвия поняла, что он имел в виду, но решила  вынудить  его  назвать
все своими именами.
     - Я нужна тебе как лжесвидетель? Ты хочешь с моей  помощью  ввести  в
заблуждение свое руководство?
     - А если даже и так? Ты не можешь сказать, что для  тебя  неприемлема
ложь. Наоборот, считай это своей последней операцией.  Ты  дезинформируешь
верховное командование противника. Пусть это  не  принесет  пользы  твоему
народу, но вред врагу ты причинишь...
     - Ты не боишься, что на допросах или  где-нибудь  еще  я  вольно  или
невольно выдам тебя?  Чтобы  причинить  вред  не  абстрактному,  а  вполне
конкретному врагу?
     - Не боюсь. Ты не встретишься ни с кем, кроме меня. Все будет сделано
здесь. Мой отчет, записи твоих бесед с разными  липами,  якобы  полученные
оперативным путем, документы, которые, кроме  тебя,  не  сможет  составить
никто. Учти, что в моем распоряжении и Седова,  и  еще  кое-кто.  Качество
материалов будет безупречным...
     Сильвия задумалась. И думала достаточно долго.  За  это  время  Антон
сформировал перед ней столик,  накрытый  для  настоящего  файф-о-клока,  а
унижающую (в обоих смыслах) кушетку перестроил в удобный диван.
     - Скорее всего я соглашусь... - как бы  продолжая  размышлять  вслух,
сказала Сильвия. - Но что ты  предложишь  взамен?  Неужели  все-таки  есть
способ вернуть меня... домой? Или в ту реальность, что была до катастрофы?
- она произнесла эти слова спокойно, но не сумела скрыть едва  теплящейся,
но - надежды.
     - Даже боги не могут бывшее сделать небывшим.  Хотя  в  нашем  случае
правильнее бы сказать наоборот. То, о чем ты говоришь,  теперь  для  всех,
кроме нас с тобой и кое-кого еще - как раз никогда не  бывшее.  И  попытка
вернуться к развилке заведомо обречена. В открытой для  моих  возможностей
реальности ее просто нет...
     - Как же тогда твой человек смог найти дорогу в Лондон? Я-то жила еще
в прошлой реальности...
     - Тоже нет. Ты жила как раз в  том  временном  зазоре,  о  котором  я
говорил. И только потому, что я держал этот островок прежней реальности на
прямом луче. И потратил столько энергии, что мой Замок начал  растворяться
в безвременье. Если бы Шульгин не успел тебя  вытащить,  через  двенадцать
часов вы все исчезли бы...
     - Тогда что ты мне можешь предложить?
     - Я дам тебе возможность остаться человеком  и  прожить  целую  новую
жизнь. По-настоящему свободную. Не помню кто, но,  несомненно,  мудрый  из
землян сказал: "Ведь в мире бытия нет блага выше жизни. Как проведешь  ее,
так и пройдет она..."
     - Поясни. Я не  вижу  для  себя  способа  прожить  в  какой-то  новой
реальности.  Ты  хочешь  вытолкнуть  меня  в  чужую   действительность   и
предоставить неведомой участи? В моем возрасте, - она чуть усмехнулась,  -
включиться в незнакомый мир не слишком просто.
     - Я знаю. И все равно даже такой выход лучше предстоящей судьбы, если
я буду действовать по закону. К счастью, я могу  предложить  тебе  гораздо
больше. Те самые люди, среди них и твоя сотрудница Седова,  и  так  изящно
переигравший тебя господин Мэллони, он же Александр Шульгин -  они  все  в
равном сейчас с тобой положении. И им некуда возвращаться,  и  они  должны
будут начинать новую жизнь в новой реальности. Но их восемь  человек,  они
хорошо подготовлены к разным неожиданностям, и став девятой, ты  сохранишь
все, что имела, а то и получишь  гораздо  больше...  Впервые  почувствуешь
себя свободной и красивой женщиной, а не разведчиком на поле боя...  Может
быть, еще я тебе буду завидовать...
     Предложение показалось Сильвии настолько невероятным, что она даже не
нашлась сразу, что и как  на  него  ответить.  Она  сидела,  сжимая  ручку
прозрачной фарфоровой  чашки,  и  смотрела  на  Антона  широко  раскрытыми
глазами.
     - С ними? С людьми, которые лишили меня всего? Да и  я  сделала  все,
чтобы их уничтожить. И это ты предлагаешь мне как выход и даже награду?
     - Ну зачем же так удивляться? Один из твоих друзей и покровителей, то
ли Гладстон, то ли Чемберлен говорил, что у Англии нет постоянных друзей и
постоянных врагов, есть только постоянные интересы... У тебя  сейчас  тоже
один интерес, который совпадает  с  их  интересами...  Только  с  ними  ты
выживешь и сохранишь привычный тебе уровень.
     Сильвия опять задумалась. Но поскольку базировалась  ее  личность  на
английской, а не на русской, как у Ирины, основе, ей принять  рациональное
решение было легче.  Никаких  рефлексий  по  поводу  нравственной  стороны
вопроса.
     - Допустим. Но что же может ждать  их...  нас  в  предложенном  тобой
варианте?
     - Не берусь сказать точно.  Им  решать.  Однако  не  думаю,  что  они
выберут аналог своего времени... Я бы посоветовал, пожалуй,  начало  века.
Разве тебе не покажется заманчивым еще  раз  прожить  те  годы,  исправить
кое-какие ошибки, по-другому построить отношения со своими  друзьями?  Ты,
помнится,  была  близка  к  кружку  леди  Астор,   встречалась   с   сэром
Уинстоном...  Представь,  ты  снова  приезжаешь  в  Кливден,   по-прежнему
молодая, прекрасная и богатая, знаешь, что со всеми будет дальше,  у  тебя
новые возможности, а главное - право поступать теперь, как хочется тебе, а
не как требует долг... Вспомни, ведь иногда он тебе мешал?
     Сильвия вдруг увлеклась предложенной  темой,  и  они  довольно  долго
вспоминали, когда  и  как  по  разные  стороны  фронта  занимались  одними
проблемами, уличали друг друга в ошибках, которые  становились  очевидными
позже, чем их можно было исправить и, напротив, смаковали удачные пассажи,
кому бы они ни принадлежали. Так сошедшие с круга гроссмейстеры со  вкусом
обсуждают партии, чуть было не приведшие к мировой короне.
     Потом она собрала всю силу духа и, как недавно Антон, послала  ему  в
один из мозговых центров точно направленный и сфокусированный импульс. Он,
конечно, сможет его отразить, но не мгновенно, и она успеет получить ответ
на главный для нее вопрос.
     И он ответил:
     - Нет, как раз здесь нет моей выгоды.  Я  на  самом  деле  хочу  тебе
помочь. Если сама ничего не испортишь, они тебя примут...
     Антон на мгновение прикрыл глаза и тут же вновь открыл их,  такие  же
ясные и насмешливо-проницательные.
     - На этот раз у тебя получилось. Но только потому, что я ничего и  не
собирался скрывать. Все же вы слишком подозрительны, аггры. Неужели ты еще
не убедилась за время знакомства, что я привык играть честно? Как вы  там,
в Лондоне, в бридж. Для чего мне  сейчас,  после  полной  и  окончательной
победы, затевать новую интригу? Я  ухожу  с  Земли  навсегда,  без  всяких
проблем мог бы уничтожить тебя чужими руками или просто предоставить  воле
рока... Неужели так трудно поверить, что я на самом  деле  решил  устроить
твою судьбу?
     Сильвия в третий раз за сутки ощутила свое поражение. И больше ей  не
хотелось пытаться изменить неизбежное.
     - Что я должна для тебя сделать конкретно?
     - Этим мы займемся завтра. Я посажу тебя перед моим  информарием,  ты
наденешь шлем и вступишь с ним в прямой контакт. Он сам знает, что от тебя
требуется. Твоя задача одна - не сопротивляться и не искажать  без  особой
команды информацию. А после этой процедуры я как  можно  деликатнее  введу
тебя в круг будущих друзей. С Шульгиным ты уже знакома... А с Седовой?
     - Знаю о ней все, но лично не встречалась... Но Шульгин - он же  меня
ненавидит. После некоторых действительно не слишком приятных эксцессов...
     - Ошибаешься. Он тобою восхищен! И не только как женщиной. Надо лучше
его знать. Он тебя победил в честном  единоборстве  и  теперь  любит,  как
коллекционер - жемчужину своей коллекции...  Но  только  вот  что  -  тебе
придется с помощью информария избавиться от своей,  даже  подсознательной,
агрессивности. Не ровен час, она у тебя проявится невольно...
     - Согласна, - почти без колебаний ответила Сильвия. -  Но  только  от
агрессивности, привнесенной профессией и воспитанием. Естественный уровень
останется при мне.
     -  Конечно,  конечно.  Я  ведь  и  сам  не  заинтересован,  чтобы  ты
превратилась в унылое, беззубое существо.  Они,  твои  друзья  и  коллеги,
ценят только самостоятельных и сильных. Иначе, сама понимаешь, перчатку на
ринге поднял бы кто-то другой...



        3

     На этот раз Антон явился на административную планету легально,  чтобы
предстать перед Советом, или той его частью,  которая  будет  уполномочена
решать судьбы его и Бандар-Бегавана.
     Чувства обреченности он не испытывал,  хотя,  погрузившись  в  родную
атмосферу, несколько потерял в обычном своем земном оптимизме.
     Первый свой визит он нанес, как и обещал, профессору.
     За время его отсутствия  положение  Председателя  значительно,  почти
катастрофически  ухудшилось.  Его  практически  отстранили   от   реальной
деятельности, пусть даже номинально он и занимал должность, сохраняя  весь
набор  прав  и  благ,  но  реально  ощущал  себя  уже  ступившим  на  Путь
просветления.   Кабинет   референта   занимал    довольно    несимпатичный
псевдогуманоид, который вел себя, по меркам Департамента, почти вызывающе.
Во всяком случае, с дипломатами такого ранга, как Антон, мелкие  чиновники
Внутренней администрации всегда  держались  с  почтением.  А  сейчас  этот
"псевдохомо" только что в носу не ковырял и допустил Антона в кабинет лишь
после нудного и бестолкового "предварительного собеседования".
     Антон разозлился до зуда в кончиках пальцев и вошел  к  профессору  в
хорошем бойцовском настроении.
     Вид  шеф-атташе,  загорелого,  разгоряченного  конфликтным  диалогом,
плохо вписывался в  интерьер  покоев  Председателя,  проникнутый  апатией,
меланхолическим смирением и ароматом успокаивающих трав.
     - Считайте, что мы уже победили, Учитель, - приподнятым тоном сообщил
Антон после положенных приветствий. - Все документы и ментограммы  у  меня
здесь, - он коснулся верхних складок форменного плаща. - И  мне  интересно
будет наблюдать  за  реакцией  членов  Совета,  когда  они  соберутся  для
вынесения своего Вердикта!
     В ответ он получил вялый, отстраняющий жест.
     - Не надо. Я не хочу ничего знать. Ты представишь отчет, или что  там
у тебя есть, и пусть случится то, что должно. В меру наших заслуг и  нашей
вины. Я контрассигную твою официальную, адресованную на мое имя записку, в
остальном будь волен в своих поступках. И не говори мне ничего. Я тебе  не
судья и не соучастник...
     - О вине не  может  быть  и  речи,  совсем  наоборот...  -  он  хотел
достучаться  до  былого  профессора,  самоуверенного,  даже  агрессивного,
автора многих эпохальных трудов с эп