одина де Шатофьера и за кузена Филиппа.
   Жоанна тяжело вздохнула:
   - Ладно. Я разговаривала с Александром про господина барона.
   - Так он знает об этом?
   - Да, знает.
   - И одобряет вашу связь?
   - Ну... В душе-то он против, однако согласие свое дал.
   - На ваш брак?
   - Да.
   - И когда же?
   - На прошлой неделе. Но с испытательным сроком.
   - В каком смысле?
   - Александр потребовал,  чтобы я скрывала это до тех пор, пока он
не убедится, что намерения Ри... господина Гамильтона серьезные.
   - И вы скрывали?
   - Да. Хотя... Мне пришлось довериться Елене, чтобы... чтобы...
   - Я знаю, -  кивнул Эрнан. -  Ну, вот  мы  и  подошли  к  самому,
пожалуй, деликатному  моменту в нашей беседе. Скажите, сударыня, как
ваш брат относится к вашим ночным свиданиям с господином бароном?
   Щеки Жоанны  вспыхнули ярким  румянцем стыда.  Она прикрыла  лицо
руками, готовая тут же провалиться сквозь землю.
   - Он  не   одобряет  этого.   Поэтому  он   и   приехал   сюда...
предупредить, что я не должна...
   - И вы пообещали ему?
   - Да.
   - Но, как видно, вы и не думали сдержать свое обещание.
   - О нет,  нет! Что  вы! Я  собиралась отправить Ричарда обратно -
как только  он явится. Ведь так хочет Александр, а он... он так добр
ко мне.
   - Добр! -  пораженно   прошептала  Бланка. -   Она  считает   его
добрым!.. Бог мой!..
   - Если мы  расскажем ей сейчас, - тихо произнес Эрнан, - начнется
истерика. А  между тем  дело близится  к развязке... - Он поднялся с
дивана. -  Госпожа   княжна,  господин   барон.  Может   быть,   мое
предложение покажется  вам весьма  странным,  но  я  просил  бы  вас
ближайший час,  максимум полтора  часа, провести  в  покоях  госпожи
Бланки.
   Жоанна отняла руки от лица и удивленно воззрилась на Шатофьера.
   - Но зачем? Я не понимаю... - Она повернулась к Бланке: - Кузина!
Хоть ты об®ясни мне, что все это значит?
   Обменявшись  с  Эрнаном  быстрыми  взглядами,  Бланка  подошла  к
Жоанне, опустилась перед ней на корточки и взяла ее руки в свои.
   - Хуанита, - ласково и вместе с тем непреклонно заговорила она. -
Если я  скажу тебе,  что так  надо, ты послушаешься меня? Не задавая
никаких вопросов,  не требуя никаких об®яснений - просто потому, что
я  так  хочу, что   я   считаю  это  необходимым.  Сделай  так,  как
советует господин де Шатофьер. Ну!
   Жоанна  согласно   кивнула.  Она   была   девушка   слабовольная,
нерешительная, особым  умом не блистала и привыкла плыть по течению,
подчиняясь тем,  кто сильнее  ее; поэтому  умная, волевая и властная
Бланка имела на нее огромное влияние.
   - Вот и хорошо, душенька. Позже мы непременно все тебе расскажем,
а пока  пусть господин  де Шатофьер  проведет тебя  и барона  в  мои
покои.
   Тем временем  Эрнан отвел  Гамильтона в  сторону и  извлек  из-за
отворота камзола пергаментный свиток.
   - Надеюсь, вы читаете по-галльски, барон?
   - Да.
   - А вы  помните, что  случилось с замком шейха эль-Баттиха, когда
наши лазутчики устроили пожар в его пороховом погребе?
   - Конечно, помню.  Весь замок  взлетел на  воздух. Но  к чему  вы
клоните?
   - А вот к чему, - сказал Эрнан, сунув Гамильтону в руки свиток. -
Когда вы  прочитаете княжне  то, что  здесь написано, с ней случится
нечто подобное.  И я  убедительно прошу  вас, барон:  войдя в  покои
госпожи Бланки  заприте на  все запоры  дверь,  проведите  княжну  в
спальню... Не  беспокойтесь,  там  все  в  полном  порядке,  постель
убрана, никаких  дамских вещичек  на виду  не  валяется,  обстановка
опрятная и  приличная. Я  сказал: "в спальню" только потому, что это
самая дальняя  комната, и  никаких криков,  рыданий и  причитаний  с
коридора слышно не будет.
   - А эти самые крики, рыдания и причитания - они будут?
   - Еще бы! Да такие, что не приведи Господь. И ваша задача, барон,
состоит в  том, чтобы  ни в  коем случае не позволить госпоже Жоанне
немедленно броситься  к нам за раз®яснениями. Постарайтесь успокоить
ее,  утешить...   ну,  вы   понимаете,  как  может  мужчина  утешить
женщину.... И  обязательно заприте  входную дверь...  Ах да,  насчет
двери. - Он  повернулся к  Жоанне, которая  как раз  поднималась при
помощи Бланки  с кресла: -  Сударыня, ваш  брат, случайно, не просил
оставить незапертой дверь?
   - Да, просил, - ответила окончательно сбитая с толку Жоанна. - Он
оставил здесь  свой дорожный  плащ и  шляпу и на рассвете собирается
зайти за  ними. Ну,  и сказал,  что не  хочет будить меня. К тому же
вместе с  ним должна вернуться и Дора - вот тогда она и запрет дверь
на щеколду.
   - Понятно, - сказал  Эрнан. - Итак,  сударыня, барон,  вы  готовы
идти со мной.
   - Да, - ответил  Гамильтон, сжимая  в руке  свиток. - Ведите нас,
господин граф.
   Проводив Ричарда  Гамильтона и  Жоанну Наваррскую,  Эрнан  вскоре
вернулся в  покои княжны  и застал  Филиппа и  Бланку,  сидевших  на
диване в прихожей и целовавшихся.
   - Ну вот! -  с притворным  недовольством констатировал  он. -  До
намеченного  покушения  осталось  не  более  получаса,  а  они  себе
нежничают, как ни в чем не бывало.
   Поначалу   Бланка    смутилась,   но    потом,   встретившись   с
доброжелательным взглядом Шатофьера, успокоилась и позволила Филиппу
вновь обнять себя.
   - Чертов монах! -  буркнул Филипп,  подражая Гастону. -  Тебе  не
понять, каково это - любить женщину.
   - Это мне-то... - с неожиданным пылом начал было Эрнан, но тут же
прикусил свой  язык. - Мне-то  как раз и не положено этого понимать.
Ведь я дал обет.
   Той ночью  он был так взвинчен, что на какое-то мгновение потерял
над собой  контроль. Но,  увы,  от  жарких  поцелуев  Бланки  Филипп
полностью разомлел  и упустил уникальную возможность заглянуть другу
в самую глубь его души.
   - Насколько я  понимаю, - после  неловкой паузы  заговорил  он, -
ты...
   - А я  ничего не  понимаю! - резко  оборвал его  Шатофьер. - Ведь
граф Бискайский  еще два  часа назад  мог спокойно убить и сестру, и
горничную, и  сразу же убраться восвояси. Зачем ему вообще нужен был
помощник, черт  его дери?!  В конце  концов, он  мог просто отравить
ее - и  кто бы  его заподозрил?  Нет, я  ничего не  понимаю!  Ровным
счетом ничего.  Здесь кроется что-то еще, что-то такое, чего я никак
не могу  усечь. Чего-то  во всем  этом деле  я  не  улавливаю,  хотя
чувствую - об®яснение  всей этой  белиберде находится  где-то рядом,
что-то вертится  в моей голове, но никак не складывается в целостную
картину.
   - И поэтому ты решил позволить графу явиться сюда?
   - Вот именно.
   - А если он не придет? - отозвалась Бланка.
   - Почему?
   - Ведь в  назначенный час  кузен Рикард  не  сможет  появиться  в
галерее, и граф, глядишь, заподозрит неладное.
   - Это я  учел. Вместо  виконта Иверо  в галерее  будет виконт  де
Бигор.
   - Что?!! - поразился Филипп. - Симон?
   - Он самый.  Симон похож  на Рикарда Иверо и ростом, и фигурой, и
прической, даже  в их  манерах и  походке есть что-то общее. Правда,
волосы  у   него  темные,   но  сегодня  новолуние,  так  что  будем
надеяться...
   - Но ведь наш маленький, глупенький Симон...
   - Хочешь сказать, что он не справится с ролью?
   - Думаю, что нет.
   - А я думаю, что справится. На самом деле Симон не так прост, как
это кажется; вспомним хотя бы историю с дочерью лурдского лесничего.
К тому  же особенно  играть ему  не  придется,  его  роль  предельно
проста: встретиться  с сообщником,  взять у  него долговые  расписки
виконта Иверо,  скупленные графом Бискайским у евреев, и последовать
за ним...  Черт подери! -  вдруг  вскричал  Эрнан. -  Понял!  Понял,
наконец!
   - Что ты понял? - оживился Филипп.
   - Зачем графу нужен был виконт Иверо.
   - И зачем же?
   - А  затем,  чтобы...  Нет,  погодите! -  Минуту  он  простоял  в
задумчивости. С  его лица  напрочь исчезло обескураженное выражение,
уступив место  хорошо знакомой  Филиппу мине  уверенного в  себе и в
своей правоте человека. - Все сходится. Абсолютно все.
   - И вы  поделитесь с  нами вашими  догадками? - вежливо  спросила
Бланка.
   - Непременно, моя  принцесса, - ответил  Эрнан. - Но  прежде надо
погасить всюду  свет и  распахнуть  ставни.  Затем  мы  спрячемся  в
спальне княжны  и, пока  будем  ждать  появления  злоумышленника,  я
изложу вам  свои соображения  на сей  счет... Гм...  У меня, кстати,
появилась  одна   весьма  остроумная  идея,  и  если  вы,  сударыня,
согласитесь, а  ты, Филипп,  не станешь возражать, мы можем устроить
отличное представление...



        Глава 57
                           ЗЛОУМЫШЛЕННИК

А тем  временем одетый  в костюм  виконта Иверо  Симон расхаживал по
своим покоям, пытаясь сымитировать походку Рикарда. Гастон д'Альбре,
которому  Эрнан   поручил  проинструктировать   Симона,   недовольно
морщился.
   - Ну  что   ж, -  сказал   он  наконец. -  Будем  надеяться,  что
преступник купится на твою шляпу. В актеры ты явно не годишься.
   - А может,  оставим эту  затею? - робко  предложил Симон. - Пусть
стражники схватят его прямо в галерее...
   - Нетушки, дружок!  Не увиливай!  Они схватят  его только  в  том
случае,  если   он  раскусит  тебя.  Но  все  же  постарайся  честно
отработать те  часы, что  ты  пронежился  в  постельке  с  Адель  де
Монтальбан, между  тем как  мы... Ч-черт!  И что  она в  тебе  нашла
такого, что  решила родить  ребенка именно  от тебя, а не от меня, к
примеру... Ай,  ладно. - Гастон  подступил к Симону и нахлобучил ему
на  лоб   шляпу  с  непомерно  широкими  полями,  которую  последние
несколько дней  носил Рикард Иверо. - Вот так будет лучше. Готовься,
дружок. Уж близится твой час.
   У Симона вдруг затряслись поджилки. Он невольно застучал зубами.
   - М-мне уж-же ид-ти?
   - Нет еще.  Обожди  немного,  успокойся.  Пусть  сообщник  первым
явится в  галерею, А  то не ровен час увидит, что ты вышел не из той
двери... Да прекрати ты дрожать! Ну, прямо как девчонка пугливая.
   Постепенно Симону  удалось унять  дрожь в  коленях. Он даже чуток
приободрился и расправил плечи.
   - Уже пора?
   - Пожалуй,  да.   Долго  задерживаться   тоже  опасно.  Он  может
забеспокоиться и, чего доброго, еще вернется за виконтом. Пошли.
   - Мы так и пойдем вместе? - недоуменно спросил Симон.
   - До входа  в галерею.  Я буду подстраховывать тебя - чтобы ты не
так волновался.
   Они вышли  в темный и пустынный коридор и, крадучись, подобрались
к галерее.  Д'Альбре легонько  хлопнул Симона  по спине и еле слышно
прошептал:
   - С Богом, дружище.
   Симон вошел  в галерею  и увидел  шагах в пятидесяти впереди себя
мужскую фигуру.  Его зазнобило,  а на  лбу выступила  испарина.  Вне
всякого сомнения, это был злоумышленник!
   И он поманил его к себе!!!
   У Симона подкосились ноги, но он с мужеством насмерть испуганного
человека  смело   двинулся  навстречу   своей  судьбе.   Подойдя   к
злоумышленнику, он  так низко  склонил голову, пряча лицо под полями
шляпы, что наблюдавший за ним из-за угла Гастон про себя выругался:
   "Негодный мальчишка! Сейчас он испортит все дело..."
   К  счастью,  злоумышленник  ничего  не  заподозрил,  по-видимому,
отнеся его странное поведение на счет вполне естественного волнения.
   - Вы опоздали,  кузен, - с  ледяным спокойствием произнес он. - И
не тряситесь так. Все будет в порядке.
   "Матушка моя  родная! Амелинка  моя любимая!" - мысленно вскричал
Симон. Он узнал голос злоумышленника и громко застучал зубами.
   Между тем  злоумышленник  извлек  из  кармана  какой-то  пакет  и
протянул его Симону.
   - Надеюсь, это  вас успокоит.  Здесь все ваши долговые расписки -
на восемьдесят две тысячи скудо.
   Дрожащими пальцами  Симон взял  у злоумышленника пакет и запихнул
его за отворот своего камзола.
   - Так идемте  же, кузен, -  сказал злоумышленник. -  Все будет  в
полном порядке, уверяю вас.
   Весь путь  они прошли  молча. Симон плелся позади злоумышленника,
низко склонив голову, и видел только его ноги. В голове у него царил
полнейший кавардак.  Потрясенный своим  открытием, он  никак не  мог
собраться с  мыслями и  готов был  разрыдаться от  ужаса и отчаяния.
Больше всего  на свете  ему  хотелось  броситься  наутек,  но  страх
показаться трусом удерживал его от этого поступка.
   Наконец они  подошли к  двери покоев  Жоанны. Как  ни  в  чем  не
бывало, злоумышленник вошел в переднюю и тихо произнес:
   - Входите живее. И закройте дверь.
   Симон машинально  подчинился этому  приказу, и  они  очутились  в
кромешной темноте.  В руках  злоумышленника вспыхнула искра - сердце
Симона ухнуло  в холодную  бездну, и он едва не лишился чувств, - но
тут  же   искра  погасла,   и  в   передней  снова  воцарился  мрак.
Злоумышленник хотел лишь выяснить, где находится следующая дверь.
   Когда они  вошли в  прихожую, Симон  облегченно вздохнул - теперь
уже не  понадобится чиркать огнивом. Ставни окон были открыты, шторы
раздвинуты, и  сумрачного света,  проникавшего  извне,  было  вполне
достаточно, чтобы идти, не рискуя натолкнуться на мебель.
   - Так, -  прошептал   себе  под   нос   злоумышленник. -   Теперь
направо... Вон та дверь. Следуйте за мной, кузен.
   Они пересекли  еще  одну  комнату  и  оказались  перед  дверью  в
спальню. Злоумышленник осторожно приоткрыл ее, и полумрак комнаты, в
которой они  находились, рассекла  тонкая полоска  света. В спальне,
видимо, горела свеча.
   Злоумышленник замер  и несколько  секунд обождал. Никакой реакции
не последовало. Тогда он шире отворил дверь. Симон проворно отступил
в сторону  и спрятался  в тени. Злоумышленник предостерегающе поднял
палец и вкрадчивой поступью вошел в спальню.
   На ночном  столике возле  кровати горела  свеча. В постели ничком
лежала укрытая  до плеч  девушка; ее  пышные темно-каштановые волосы
веером рассыпались по одеялу и подушкам.
   Злоумышленник остановился посреди спальни и довольно ухмыльнулся.
Его правая  рука потянулась  к поясу,  где висел короткий кинжал. Но
тут меж  лопаток ему  кольнуло что-то  острое, а  в  локоть  мертвой
хваткой вцепились  чьи-то стальные  пальцы. В  тот же  момент  из-за
дальнего полога кровати выглянула белокурая голова Филиппа.
   - Однако! - пораженно  произнес он. -  Вот уж  кого я  не  ожидал
здесь увидеть...
   Девушка, лежавшая  в постели,  быстро перевернулась  на спину - и
вдруг ее  красивое лицо исказила гримаса неподдельного ужаса. Широко
раскрывая рот,  она судорожно  хватала воздух, будто вынутая из воды
рыба. Зрачки ее глаз расширились почти на всю радужную оболочку.
   - Игры   окончены,    дон   Фернандо, -   прозвучал   за   спиной
злоумышленника голос  Шатофьера. - Именем  высшей справедливости  мы
арестовываем вас  за попытку  убийства  госпожи  Жоанны  Наваррской,
княжны Бискайской.
   - Боже! - с  невыразимой болью  в  голосе  прошептала  Бланка,  к
которой наконец  вернулся дар  речи. - Боже  милостивый! Мой  брат -
убийца!..



        Глава 58
                            РИКАРД ИВЕРО

Тибальду как  раз снилось,  что он силится надеть на себя наваррскую
корону, но  огромные ветвистые  рога чувствительно  мешают  ему  это
сделать, когда в его вещий сон ворвался громкий стук и встревоженный
девичий голос доносившийся из-за двери:
   - Просыпайтесь, кузина! Да проснитесь же вы, наконец!
   Тибальд раскрыл глаза. В комнате царила кромешная тьма - вечером,
прежде чем лечь в постель, они затворили на окнах ставни и задернули
их шторами.
   - Кузина! - продолжал  вещать нежный  голосок. - Я  знаю, что  вы
здесь. Отзовитесь же!
   Лежавшая в об®ятиях Тибальда Маргарита, убрала голову с его плеча
и откинулась на подушку.
   - Эо-ы, аэй? -  зевая, произнесла  она, что,  по-видимому, должно
было означать:  "Это вы,  Адель?" - Что  вам надо?.. Кстати, который
час?
   - По-моему, начало двенадцатого...
   - Так какого же дьявола...
   - Кузина! - взволнованно  перебила ее  графиня  де  Монтальбан. -
Случилось нечто ужасное! Я... О, Господи!.. Это ужасно!
   - Что стряслось?
   - Кузен Иверо... Его избили.
   - Рикарда?! - Маргарита мигом села в постели, свесив ноги на пол,
и принялась  на ощупь  искать свою  одежду. - Кто его избил? Как это
случилось?
   - Я... Я не знаю. Я недавно проснулась... и не нашла...
   - Вот черт! -  раздраженно выругалась Маргарита. - Я тоже не могу
найти! У вас есть свет, кузина?
   - Да, свеча.
   - Тогда входите. А ты, Тибальд, укройся.
   Дверь  приоткрылась  и  в  спальню  проскользнула  наспех  одетая
графиня  де  Монтальбан.  В  руке  она  держала  зажженную  свечу  в
подсвечнике. Ее  растрепанные черные  волосы обрамляли неестественно
бледное лицо,  зрачки глаз были расширены от ужаса, чувственные губы
дрожали. Адель  быстро взглянула  на укрытого по шею Тибальда, затем
поставила  на   стол  свечу  и  переключила  все  свое  внимание  на
Маргариту.
   Принцесса тем  временем надела короткую нижнюю рубаху и подобрала
с пола чулки и панталоны.
   - Рассказывайте, кузина. Что вы знаете?
   Графиня присела на табурет и вздохнула.
   - Недавно я проснулась и не увидела... э-э... Я была не одна...
   - Вы не увидели виконта де Бигора. Я знаю, кузина, вы были с ним.
Что дальше?
   - Я немного  обождала,  потом  оделась  и  пошла  его  искать.  Я
разбудила лесничего,  и тот  сказал, что  в  десять  часов  они  все
уехали.
   - Кто - они?
   - Господа де Шатофьер, д'Альбре и де Бигор.
   - Так это они избили Рикарда?
   - Я, право,  не знаю. Но Си... виконт де Бигор тут ни при чем. Он
был со  мной, когда  господа де  Шатофьер и д'Альбре с кузеном Иверо
отправились в  лес... Правда,  сначала они  ходили  посмотреть,  как
допрашивают преступника...
   - Какого преступника?
   - Я не  знаю. Говорят,  в лесу  схватили какого-то  разбойника  и
здесь же,  в подвале,  допрашивали его.  Из Сангосы  специально  был
вызван секретарь городской управы, мэтр... он представился мне, но я
забыла его имя.
   - Ладно, черт  с ними  обоими - и  с тем разбойником, и с мэтром.
Меня интересует Рикард.
   - В  том-то   и  дело,   что  этот  мэтр,  кажется,  имеет  самое
непосредственное отношение к тому, что случилось с кузеном Иверо.
   - Ничего не  понимаю! -  сказала  Маргарита,  натягивая  на  себя
платье.
   - И я  ничего не  понимаю. - Не  дожидаясь, когда  принцесса сама
попросит ее  об этом, Адель принялась помогать ей одеваться. - Когда
я решила  вернуться в  свою комнату  и  уже  начала  подниматься  по
лестнице, как вдруг услышала стоны...
   - Это был Рикард?
   - Да.
   - Где он сейчас?
   - Там, где я его и нашла. В небольшой комнате под лестницей.
   - Он сильно избит?
   - Очень сильно.  Он был  без сознания.  За ним  ухаживал  слуга -
кажется, личный камердинер кузена Красавчика.
   - Вот как!
   - Но я  не  уверена,  там  было  довольно  темно.  К  тому  же  я
разговаривала не  с ним,  а с  мэтром... ага,  вспомнила! - с мэтром
Ливоресом.
   - И что он вам сказал?
   - Ничего конкретного.  Я настойчиво  требовала об®яснений - вы же
понимаете, кузина,  Рикард мне  вовсе не  чужой, и  я  считаю  своим
долгом...
   - Да, да, разумеется. Я понимаю вас, Адель. Рикард ваш двоюродный
брат, и вы имели полное право требовать об®яснений.
   - Но мэтр  Ливорес отказался  что-либо об®яснять.  Он, видите ли,
заявил, что это государственная тайна, и без вашего на то позволения
или  позволения   вашего  отца,   он  не  вправе  никому  ни  о  чем
рассказывать.
   - Да ну! Государственная тайна?
   - Вот именно. Тогда я сказала этому дерзкому мэтру, что вы здесь,
в усадьбе.
   - Ну, и что он?
   - Он не  на шутку встревожился. Сказал, что дело безотлагательное
и что те трое господ очертя голову помчались в Кастель-Бланко, чтобы
предупредить вас о заговоре.
   - О заговоре?! - воскликнула Маргарита.
   - Да, так он и выразился: предупредить о заговоре.
   - Где он?
   - В свободной  комнате напротив. Я рассудила, что, быть может, вы
пожелаете немедля переговорить с ним с глазу на глаз, поэтому вел