Вы могли бы...
     - Совершенно очевидно, что они полицейские, - ядовито прервал его Рейнольдс. - Теперь я это вижу, но было так темно, как ночью бывает в кузове грузовика. - Он потянулся, спокойно и расслабленно, хотя мозг его бешено работал. Побыстрее бы закончить с этими расспросами. Маленький человек за столом все же офицер полиции или что-то в этом роде. И вряд ли он был настолько глуп, как выглядел, поэтому в любой момент можно натолкнуться на неловкий вопрос. Рейнольдс быстро сообразил, что самая большая надежда - это наглость. И тотчас в манере поведения исчезла враждебность, а голос зазвучал дружелюбно: - Послушайте, давайте забудем об этом! Я не думаю, что это ваша вина. Вы просто выполняли свой долг, как бы ни складывались возможные последствия вашего рвения. Давайте заключим соглашение. Вы предоставляете мне транспорт до Будапешта, и я все забуду. Нет никаких причин, чтобы все это достигло ушей ваших начальников.
     - Благодарю вас, вы очень добры, - реакция полицейского офицера на его предложение оказалась менее горячей, чем предполагал Рейнольдс. Можно даже было уловить некую сухость в ответе. - Скажите мне, Буль, почему вы оказались в грузовике? Вряд ли это является обычным вашим способом передвижения. Такой важный бизнесмен, как вы, и даже не сообщили водителю, что находитесь в его машине.
     - Он мог бы мне отказать. У него была наклейка на стекле, в которой говорилось, что он не берет попутчиков. - Глубоко в мозгу Рейнольдса начал звенеть маленький тревожный звоночек. - А у меня очень срочная встреча.
     - Но почему...
     - Грузовик?.. - Рейнольдс криво улыбнулся. - Ваши дороги очень коварные. Я пошел юзом по обледенелой дороге, попал в глубокий кювет, и мой "боргвард" оказался со сломанной передней осью.
     - Вы приехали на машине? Но для бизнесмена, который спешит...
     - Знаю, знаю. - Рейнольдс позволил выразить голосом легкую язвительность и нетерпение. - Мы, как правило, летаем самолетами. Но у меня в багажнике было двести пятьдесят килограммов деталей станков. Невозможно перевезти такой груз через границу самолетом. - Он сердито затушил в пепельнице сигарету. - Этот допрос нелеп. Я назвал вам себя. И я очень спешу. Так как относительно транспорта?
     - Еще два маленьких вопроса, и можете ехать, - пообещал офицер. Он удобно откинулся назад, барабаня пальцами по груди, и Рейнольдса начинало угнетать усиливающееся тяжелое предчувствие. - Вы едете прямо из Вены по главному шоссе?
     - Конечно, как же еще я мог бы сюда добраться?
     - Этим утром?
     - Не будьте глупцом. Вена менее чем в ста двадцати милях отсюда. Во второй половине дня.
     - В четыре часа? В пять?
     - Позже. Если быть точным, то десять минут седьмого. Помню, что посмотрел на часы, когда проезжал ваш таможенный пост.
     - Вы можете в этом поклясться?
     - Если необходимо, то да.
     Рейнольдс был захвачен врасплох. Кивок офицера, быстрое движение его глаз, и прежде чем он смог двинуться, три пары рук схватили его сзади, рывком поставили на ноги, вывернули руки вперед и надели на них пару блестящих металлических наручников.
     - Что, черт возьми, это означает? - невзирая на шок, холодная ярость в голосе Рейнольдса вряд ли могла быть более правдоподобной.
     - Это означает только то, что для успешного вранья нужно быть более уверенным в фактах. - Полицейский офицер попытался сказать это спокойно, но торжество так и светилось в его глазах, проскальзывало в голосе. Это невозможно было ни с чем спутать. - У меня для вас новость, Буль, если вас так зовут, во что я, кстати, в данный момент не верю. Австрийская граница была закрыта для всякого движения на сутки. Наверное, обычная проверка безопасности, как я полагаю. И она была закрыта с трех часов сегодняшнего дня. А вы говорите, что в шесть десять смотрели на ваши часы. Теперь, - открыто ухмыляясь, он протянул руку к телефону, - у вас будет транспорт до Будапешта. Это точно. Вы наглый притворщик. Вы поедете туда в кузове охраняемой полицейской машины. У нас давно уже не было в руках западного шпиона. Уверен, что они будут очень рады прислать за вами транспорт. Просто специально ради вас приедут сюда из Будапешта.
     Он внезапно оборвал речь. Нахмурился. Несколько раз поднял и положил трубку телефона. Вновь послушал. Пробормотал что-то про себя и снова положил трубку на телефон сердитым жестом.
     - Опять не работает. Этот чертов телефон вечно неисправен. - Он не скрывал своего разочарования, что не мог лично доложить о важном происшествии, а это наверняка был верный шанс на повышение.
     Он подозвал к себе подчиненного.
     - Где ближайший телефон?
     - В деревне. Три километра отсюда.
     - Отправляйся туда как можно скорее. - Он стал что-то быстро писать на листке бумаги. - Вот номер телефона и то, что нужно передать. Не забудь сказать, что доклад идет от меня. А теперь пошевеливайся!
     Полицейский сложил листок бумаги, сунул его в карман, застегнул шинель до горла и вышел из помещения. В открытую на миг дверь Рейнольдс рассмотрел, что за то короткое время, которое прошло с момента его ареста, облака закрыли звезды и медленные снежинки закружили в воздухе на фоне черного неба. Он невольно поежился, опять взглянув на полицейского офицера.
     - Кажется, вы здорово за это заплатите, - спокойно сказал он. - Вы совершаете очень серьезную ошибку.
     - Настойчивость сама по себе является восхитительной штукой, но умный человек всегда знает, когда нужно прекратить такие попытки. - Маленький жирный человечек явно наслаждался собой. - Единственной моей ошибкой было то, что я сначала было поверил тому, что вы говорите. - Он взглянул на часы. - Через полтора часа. Возможно, через два, так как дорога занесена снегом, прибудет ваш... э... транспорт. Мы можем с пользой провести это время. Информация, если вам угодно... Начнем с вашего имени. На этот раз с вашего настоящего имени, если вы не возражаете.
     - Вы его уже знаете. Вы видели мои документы.
     Не спрашивая разрешения, Рейнольдс снова сел и незаметно проверил надетые на него наручники. Крепкие, хорошо подогнанные. Надежды освободиться от них не было никакой. Но даже теперь, со скованными руками, он мог бы избавиться от этого маленького человечка, ибо нож с выскакивающим лезвием все еще находился у него под шляпой. Но не стоило и думать об этом, пока трое вооруженных полицейских стояли сзади. Эта информация, эти бумаги являются точными и правдивыми, и он мог продолжать врать, чтобы только сделать им одолжение.
     - Никто не просит вас лгать ради поддержания беседы, - будто угадав его мысли, проговорил офицер. - Но нужно как бы, скажем, освежить вашу память. Увы, возможно, требуется вас немного поторопить. - Он оттолкнул стул от края стола и тяжело поднялся на ноги. Он оказался короче и жирнее, чем казался, когда встал. Обошел вокруг стола. - Ваше имя, пожалуйста.
     - Я сказал вам... - Рейнольдс замолк на полуслове, застонав от боли, когда получил два сильных удара в лицо. Сначала тыльной стороной ладони, потом пощечину. Он тряхнул головой, чтобы прийти в себя, поднял скованные руки и вытер кровь, выступившую в уголке рта. Лицо его осталось беспристрастным.
     - Когда подумаешь, то мысли становятся мудрее, - расплылся в улыбке коротышка. - Надеюсь, что уже вижу начало мудрости. Давайте расскажите нам еще что-нибудь, кроме тех глупостей, которые вы болтали тут раньше и с которыми невозможно согласиться.
     Рейнольдс его обматерил. Лицо полицейского потемнело от прихлынувшей крови, будто внезапно врубили выключатель. Человек шагнул вперед, замахнулся и неожиданно рухнул на стол, тяжело хватая ртом воздух. Рейнольдс нанес ему сильнейший удар нотой. Некоторое время полицейский офицер не двигался, оставаясь там, куда упал. Он стонал и хватал ртом воздух, полулежа, полустоя на коленях перед собственным столом. Его людей будто парализовало: пораженные внезапностью происшедшего, они стояли неподвижно. Именно в этот момент дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался поток ледяного воздуха.
     Рейнольдс повернулся на стуле. Человек, распахнувший дверь, стоял в проеме, и бледные, холодной голубизны глаза его вбирали каждую деталь открывшейся перед ним картины. Он был гибок, широкоплеч, очень высок. Его непокрытая голова с густыми каштановыми волосами почти доставала до притолоки. На нем была военная подпоясанная широким ремнем шинель с высоким воротником и погонами, неопределенно-зеленого цвета от растаявших снежинок. Шинель широкими складками закрывала голенища блестящих сапог. Лицо было под стать внимательным глазам. Кустистые брови, раздувающиеся ноздри над тонкой полоской усов, тонкие сжатые губы придавали жесткой, красивой его внешности неотъемлемую холодную властность, к которой человек, видимо, давно привык, но которая ото всех требовала немедленного и безусловного повиновения.
     Ему хватило двух секунд, чтобы уяснить обстановку. Такому человеку всегда хватит двух секунд, удовлетворенно подумал Рейнольдс. Вошедший не задавал вопросов типа "Что здесь происходит?" или "Что, черт возьми, все это значит?". Он прошел в комнату, вытащил один из пальцев, засунутых под кожаный ремень, на котором висел пистолет рукояткой вперед, наклонился и поднял полицейского офицера на ноги, не обращая внимания на его побелевшее лицо и болезненные попытки схватить открытым ртом воздух.
     - Идиот! - Голос вошедшего вполне соответствовал внешности: холодный, равнодушный, почти металлически. - В следующий раз, когда будете... э... допрашивать человека, держитесь на безопасном расстоянии от его ног. - Он коротко кивнул в сторону Рейнольдса. Кто этот человек? О чем вы его спрашивали и почему?
     Полицейский офицер злобно взглянул на Рейнольдса, вздохнув еще раз, и хрипло пробормотал напряженным голосом:
     - Его зовут Иоганн Буль, бизнесмен из Вены. Но я этому не верю. Он шпион. Грязный фашистский шпион. - Он в сердцах плюнул. - Грязный фашистский шпион.
     - Естественно, - высокий мужчина улыбнулся, - все шпионы - грязные фашисты. Но я не нуждаюсь в вашем мнении. Мне нужны факты. Во-первых, как вы узнали его имя.
     - Он сам так назвался. У него есть документы. Фальшивые, конечно.
     - Дайте их мне.
     Полицейский офицер кивнул на стол. Теперь он уже мог стоять почти прямо.
     - Вот они.
     - Дайте их мне. - По интонации это требование было точной копией высказанного ранее.
     Полицейский офицер торопливо протянул руку, поморщившись от боли, возникшей в результате резкого движения, и передал документы.
     - Отлично. Да. Отлично. - Незнакомец, как специалист, пролистал страницы. - Могут даже оказаться настоящими, но они не настоящие. Это наш человек. Тот, которого мы ищем.
     Рейнольдсу пришлось сделать осознанное усилие, чтобы распрямить сжатые в кулаки пальцы. Этот человек определенно опасен. Опаснее дивизии глупых идиотов, вроде этого маленького полицейского. Попытка обмануть такого человека была бы пустой тратой времени.
     - Ваш человек?.. Ваш человек?.. - Полицейский офицер совершенно растерялся и не знал, что делать, как вести себя в непривычной ситуации. - Что вы имеете в виду?
     - Вопросы задаю я, коротышка! Вы сказали, что он шпион. Почему?
     - Он говорит, что пересек границу этим вечером. - Коротышка на ходу усваивал уроки краткости изложения мысли. - А граница была закрыта.
     - Действительно. - Незнакомец прислонился к стене, достал из плоского золотого портсигара русскую сигарету, закурил и задумчиво посмотрел на Рейнольдса.
     Молчание прервал полицейский офицер, ему хватило времени прийти в себя и набраться мужества, чтобы продолжить разговор.
     - Почему я должен выполнять ваши приказания? - заговорил он. - Я никогда в жизни прежде вас не видел. И здесь командую я. Кто вы, черт возьми?
     Несколько секунд незнакомец изучал одежду и лицо Рейнольдса, потом лениво отвернулся и посмотрел сверху вниз на маленького полицейского офицера равнодушным, остекленелым взглядом без всякого выражения на лице. Полицейский под этим взглядом съежился, как бы пытаясь поглубже зарыться в свою одежду, прижался к столу, перед которым стоял. Незнакомец бросил:
     - Я сейчас нахожусь в одном из редких приступов щедрости. Забудем, что вы только что сказали и каким тоном. - Он кивнул в сторону Рейнольдса и произнес чуть жестче: - У этого человека изо рта течет кровь. Возможно, он пытался сопротивляться аресту?
     - Он не отвечал на мои вопросы, и...
     - Кто уполномочил вас допрашивать или наносить раны задержанным? - спросил незнакомец так, будто выхлестал офицера кнутом. - Вы тупой идиот! Вы могли нанести непоправимый ущерб. Если еще раз выйдете за пределы своих полномочий, я лично прослежу, чтобы вы получили отдых от своих многосложных обязанностей. На морском побережье. Может быть, для начала в Константе.
     Полицейский офицер попытался облизать пересохшие губы, глаза его наполнились болезненным страхом. Константа - район, через который проходил канал от Дуная до Черного моря, район трудовых лагерей, известных во всей Центральной Европе. Туда попадали многие, но еще никто никогда оттуда не возвращался.
     - Я... я только думал...
     - Оставьте возможность думать тем, кто способен к такой сложной работе. - Он ткнул пальцем в сторону Рейнольдса. - Пусть этого человека отведут к моей машине. Его, конечно, обыскивали?
     - Конечно! - Полицейский офицер почти дрожал от желания услужить. - Тщательно, уверяю вас.
     - Когда подобное заявление исходит от такого человека, как вы, делается настоятельно необходимым произвести повторный обыск, - сухо сказал высокий человек, посмотрел на Рейнольдса, и одна из его густых бровей слегка приподнялась. - Есть ли необходимость опускаться до такого взаимного неуважения... до того, чтобы мне лично вас обыскать, я имею в виду?
     - Под моей шляпой нож.
     - Благодарю. - Высокий человек поднял шляпу на голове Рейнольдса, забрал нож, вежливо вернул шляпу на место, нажав на кнопку, задумчиво осмотрел выскочившее лезвие, затем вернул его обратно в рукоятку, положил нож в карман своей шинели и посмотрел на полицейского офицера, у которого побелело лицо. - Нет никаких причин предполагать у вас способности подняться до самых высот вашей профессии. - Он взглянул на часы, бесспорно золотые, как и портсигар. - Давайте. Мне пора. Вижу, у вас здесь телефон. Дозвонитесь для меня до Андраши Ут. И побыстрее.
     Андраши Ут. Офицеру все яснее становилась личность этого человека. Каждая новая секунда подтверждала его подозрения, но произнесенное название для него было ударом, и он почувствовал, как напряглось его лицо, хотя в эти минуты его внимательно рассматривал высокий незнакомец. Это же штаб-квартира АВО, венгерской секретной полиции, наводящей на всех ужас и считающейся в настоящее время самой жестокой и безупречно эффективной даже за "железным занавесом"! Андраши Ут было единственное место на земле, куда ему не хотелось бы попасть. Любой ценой!..
     - А, вижу, это название вам знакомо. - Он улыбнулся. - Это не сулит ничего хорошего ни вам, мистер Буль, ни той личности, за которую вы себя выдаете. Андраши Ут вряд ли является названием организации, о которой знает каждый западный бизнесмен. - Он внезапно повернулся к полицейскому. - Ну?.. Что вы тут топчетесь?
     - Те... телефон... - срываясь на визг от волнения, произнес офицер. Он так перепугался, что страх его уже был на грани ужаса. - Телефон не работает.
     - Это неизбежно! Бесподобная эффективность повсюду. Пусть Господь поможет нашей несчастной стране. - Он вынул из кармана бумажник и распахнул его, давая возможность офицеру взглянуть. - Достаточно убедительное основание, чтобы забрать вашего пленника?
     - Конечно, полковник, конечно, - запинаясь, согласился офицер. - Как прикажете, полковник.
     - Хорошо. - Бумажник захлопнулся, незнакомец повернулся к Рейнольдсу и поклонился с иронической любезностью. - Полковник Жендр„, штаб-квартира венгерской секретной полиции, к вашим услугам, мистер Буль. И моя машина тоже к вашим услугам. Мы немедленно отправляемся в Будапешт. Мои коллеги и я ожидали вас уже несколько недель, и нам бы очень хотелось обсудить с вами некоторые вопросы.

Глава 2

     На улице стало совершенно темно, но через открытую дверь и незашторенное окно домика проливалось достаточное количество света, чтобы увидеть машину полковника Жендр„, стоящую на противоположной стороне дороги, - черный "мерседес", уже изрядно занесенный снегом, только капот оставался черным, потому что снег сразу таял от тепла работавшего двигателя. На минуту замешкались, пока полковник приказывал освободить водителя грузовика и обыскать кузов в поисках вещей, которые там мог оставить Буль. Почти сразу они нашли там сумку с вещами, сунули в нее его пистолет. Жендр„ открыл правую переднюю дверцу машины и жестом указал Рейнольдсу на сиденье.
     Рейнольдс поклялся бы, что никто из находившихся за рулем не мог бы удержать его пленником пятьдесят миль пути, но убедился, что был не прав, еще до того, как машина тронулась. Пока солдат с карабином охранял Рейнольдса, стоя слева от него, Жендр„ наклонился через другую дверь внутрь машины, открыл бардачок, достал оттуда две тонкие цепи и снова его захлопнул.
     - В некотором роде необычная машина, мой дорогой Буль, - извиняясь, сказал полковник, - но вы понимаете. Иногда мне хочется создать моим пассажирам чувство... э... безопасности. - Он умело отстегнул один из наручников, протянул цепочку через кольцо на бардачке и закрепил другой конец цепи на втором наручнике. Второй цепью он прихватил ноги Рейнольдса повыше колена, захлопнул дверцу и через открытое окно приладил цепь к подлокотнику. Он немного откинулся назад, оценивая свою работу.
     - Думаю, удовлетворительно. У вас будет достаточная свобода движений, но не настолько, чтобы дотянуться до меня. Заодно вы обнаружите, что вам трудно будет выбраться из машины, да и дверь еще не так-то просто будет открыть: внутри нет ручки. - Все это говорилось в тоне дружеской беседы, но Рейнольдса невозможно было обмануть. - Кроме того, воздержитесь от возможных травм, если вдруг захотите испытать прочность цепей и колец, к которым они крепятся. Они выдерживают около тонны нагрузки, подлокотники специально усилены, а кольцо на бардачке болтом крепится к переднему мосту... Ну?.. Что, черт возьми, вы теперь хотите? - обратился он к стоявшему около "мерседеса" коротышке.
     - Я забыл сказать вам, полковник, - нервно и торопливо сказал офицер, - я направил сообщение в наше будапештское управление, чтобы прислали сюда машину за этим человеком.
     - Да? - резко спросил Жендр„. - Когда?
     - Десять - пятнадцать минут назад.
     - Дурак. Нужно было сразу мне сказать об этом! Однако сейчас слишком поздно. Вреда никакого нет. Возможно, так даже лучше. Если они такие же тупые, как вы, а подобное нетрудно себе представить, то длительная поездка морозной ночью замечательно освежит их головы.
     Полковник Жендр„ захлопнул дверцу, включил внутри салона освещение, чтобы видеть своего пленника, и тронулся в сторону Будапешта. У "мерседеса" были специальные зимние покрышки на всех четырех колесах, и, несмотря на то, что дорогу занесло снегом, Жендр„ ехал быстро. Он вел машину привычно и легко, как это делают опытные водители. Холодные голубые глаза время от времени косили направо, чтобы видеть Рейнольдса.
     Рейнольдс сидел очень спокойно, глядя прямо перед собой. Несмотря на предупреждение полковника, он уже попробовал крепость цепей. Полковник не преувеличивал. Теперь он сосредоточился на конструктивном, холодном и ясном, насколько это возможно, размышлении. Его положение было почти безнадежным. И будет совсем безнадежным, когда машина придет в Будапешт. Чудеса случались. Но случался лишь определенный вид чудес. Никому еще не удавалось бежать из штаб-квартиры АВО, из пыточных камер на улице Сталина. Когда он окажется там, можно ставить крест на его судьбе - он погиб. Если он хочет бежать, то побег нужно совершать только из этой машины и в ближайший час.
     На дверце не было ручки для поднимания и опускания с