ешь, это была твоя подруга? Должен заметить, что на ней было то же самое платье. Хотя для меня все эти арлезианские праздничные туалеты выглядят совершенно одинаково. Особенно со спины.
     - Это была Сессиль, - уверенно подтвердила Лила.
     - И тореадор со священником... - задумчиво произнес ле Гран Дюк. - Ты должна признаться, у твоей подруги странная склонность заводить сомнительные знакомства. У тебя есть записная книжка?
     - Что?
     - Мы должны все выяснить.
     - Ты собираешься выяснить...
     - Пожалуйста. Не надо лишних вопросов. Для истинного любителя настоящего фольклора все представляет интерес.
     - Но ты же не можешь просто ворваться туда и...
     - Ерунда! Я - Дюк де Кройтор. К тому же я никогда не врываюсь. Я всегда вхожу.
     Боль в груди была ничто по сравнению с той, которую Боуману предстояло вскоре испытать. Если, конечно, к тому моменту он еще сможет что-либо ощущать. В глазах Кзерды светился злой огонек, явно предвещавший беду, причем в самом ближайшем будущем.
     Боуман оглядел кибитку. На лицах троих прикованных мужчин читалось немое отчаяние. На лицах Кзерды и Мазэна играла злорадная усмешка. Эль Брокадор был серьезен, задумчив и внимателен. В глазах Серла мелькало что-то безумное, и этот взгляд сейчас объяснял, почему он был лишен духовного сана. Сессиль же выглядела слегка озадаченной, испуганной, рассерженной, но далекой от истерики.
     - Ну, ты понял, почему я сказал, что через несколько минут ты сообщишь мне, где деньги? - спросил Кзерда.
     - Теперь да. Ты найдешь их...
     - Какие деньги? Что хочет это чудовище?
     - Свои восемьдесят тысяч франков. Минус некоторая сумма, которую я был вынужден потратить.
     - Не говори ему ничего!
     - Ты что, не понимаешь, с кем имеешь дело? Через несколько секунд они, может быть, так вывернут тебе руку, что сломают тебе плечо или порвут связки.
     - Но... но я потеряю сознание!
     - Пожалуйста! - Боуман посмотрел на Кзерду, избегая встречаться взглядом с Сессиль. - Деньги в Арле. В камере хранения на станции.
     - Ключ?
     - На связке. В машине. Я покажу.
     - Замечательно, - сказал Кзерда. - Правда, Серл разочарован. Но мне не доставляет удовольствия причинять боль девушкам. Хотя я сделал бы это не задумываясь. Но это вы еще увидите.
     - Не понимаю...
     - Поймешь. Ты представляешь для нас опасность. Большую опасность, поэтому должен исчезнуть. Ты умрешь сегодня днем. В течение ближайшего часа. И умрешь так, что и тени подозрения не падет на нас.
     Это был самый лаконичный смертный приговор, о котором Боуман когда-либо слышал. Было что-то зловещее в голосе и твердой уверенности бандита.
     - Теперь ты понимаешь, почему я не изуродовал тебя, почему хотел, чтобы ты вышел на арену не избитым? - продолжал Кзерда.
     - На арену?
     - Да, на арену, мой друг!
     - Ты сумасшедший. Ты не сможешь заставить меня выйти на арену.
     Кзерда не ответил. Серл, которому с рвением помогал ухмыляющийся Мазэн, схватил Сессиль, уткнул лицом в нары, рванул за воротничок ее арлезианское платье и разорвал до пояса. Затем повернулся к Боуману, зловеще улыбнулся и извлек из складок своей рясы охотничью плеть. С кожаной узорчатой рукоятью в пятнадцать дюймов длиной и тремя длинными узкими ремнями. Боуман посмотрел на Кзерду. Казалось, что того совсем не интересовало происходящее: он внимательно наблюдал за Боуманом. Пистолет в его руке, направленный на Нейла, не шелохнулся. Кзерда сказал:
     - Мне кажется, ты все-таки выйдешь на арену.
     - Да, - кивнул Боуман.
     Серл убрал плеть. Его лицо исказило выражение горького разочарования ребенка, которого лишили любимой игрушки. Мазэн отпустил Сессиль. Она медленно села и взглянула на Боумана. Ее лицо было бледно, в глазах появилось сумасшедшее выражение. И Боуман понял, что сейчас она сможет застрелить человека, если ее научить обращаться с пистолетом.
     Вдруг с улицы послышался звук твердых, размеренных шагов, дверь открылась, и вошел ле Гран Дюк. За ним следовала Лила.
     Ле Гран Дюк поправил монокль:
     - Кзерда, это ты, старый приятель! - Он посмотрел на пистолет в руке Кзерды и жестко произнес: - Не наставляй эту чертову штуковину на меня! - Затем внимательно оглядел Боумана. - Лучше направь пушку на него. Разве ты не знаешь, что твой враг - он, а не я, дурак!
     Кзерда неуверенно перевел пистолет на Боумана и так же неуверенно посмотрел на ле Гран Дюка.
     - Что тебе надо? - Кзерда старался придать своему голосу властность. - Почему ты...
     - Заткнись! - угрожающе бросил ле Гран Дюк. - Сейчас говорю я. Вы, орава безмозглых идиотов! Вы заставили меня нарушить главное правило моей жизни, выставили меня на всеобщее обозрение! Думаю, что даже тупые шимпанзе и те проявляют больше смекалки. Вы потратили мое время и доставили мне много неприятностей и тревог. Я серьезно задумываюсь над тем, чтобы избавиться от ваших услуг. А это значит - избавиться от вас вместе с вашими услугами... Что вы тут делаете?
     - Что мы делаем? - Кзерда уставился на него. - Но... но... Серл сказал, что ты...
     - С Серлом я разберусь позже.
     Голос ле Гран Дюка был столь угрожающ, что у Серла в одну минуту стал вид несчастного человека, а Кзерда разволновался до такой степени, что его трудно было представить таким. Эль Брокадор был совсем сбит с толку, а Мазэн, судя по всему, вообще оставил всякие попытки понять происходящее. Лила выглядела как человек, которого только что ударили пыльным мешком по голове.
     Ле Гран Дюк продолжал:
     - Меня не интересует, что вы вообще делаете в Мас-де-Ловэннель! Я хочу знать, что происходит здесь, в этой кибитке?
     - Боуман украл деньги, которые ты мне дал, - угрюмо сообщил Кзерда. - Мы...
     - Что он сделал? - Лицо ле Гран Дюка исказилось от гнева.
     - Он украл твои деньги, - повторил Кзерда все так же угрюмо. - Все деньги.
     - Все?!
     - Восемьдесят тысяч франков. Вот этим мы и занимались - выясняли, где они. Он только что собирался отдать мне ключ от места, где они лежат.
     - Надеюсь, ради своего же собственного блага ты их найдешь. - Ле Гран Дюк сделал паузу и повернулся к Мака, который, пошатываясь, появился в кибитке. Руками он держался за лицо, искаженное от боли. - Он что, пьян? - спросил ле Гран Дюк. - Вы пьяны, сэр. Стойте прямо, когда разговариваете со мной!
     - Это все он, - сказал Мака, обращаясь к Кзерде. Казалось, он не замечает ле Гран Дюка, его глаза впились в Боумана. - Он пришел...
     - Молчать! - Голос ле Гран Дюка был похож на рык бенгальского тигра. - Боже мой, Кзерда, ты окружил себя шайкой самых бесполезных бездельников, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело. - Он оглядел кибитку, не обращая внимания на трех прикованных мужчин, подошел к тому месту, где сидела Сессиль, посмотрел на нее. - Ха! Сообщница Боумана. Почему она здесь? Кзерда пожал плечами:
     - Боуман не хотел с нами сотрудничать.
     - Заложница? Очень хорошо! А вот и еще одна. - Он поймал за руку Лилу и грубо толкнул ее к нарам. Она почти было упала на них, но удержалась и села рядом с Сессиль. Если за секунду до этого ее лицо было искажено ужасом, то теперь оно стало изумленным.
     - Чарльз!
     - Заткнись!
     - Но Чарльз! Ты говорил, что мой отец...
     - Ты - безмозглая молодая идиотка! - проговорил ле Гран Дюк с расстановкой. - Настоящий Дюк де Кройтор, на которого я, к счастью, очень похож, сейчас в верховьях Амазонки. Наверное, его уже едят дикари в Мату-Гросу. Я не Дюк де Кройтор.
     - Мы знаем это, мистер Стром. - Симон Серл являл собой само послушание.
     Еще раз демонстрируя свою неповторимую реакцию, ле Гран Дюк сделал шаг вперед и неожиданно сильно ударил Серла в лицо. Тот, вскрикнув от боли, отлетел к стене кибитки. На несколько минут воцарилась тишина.
     - У меня нет имени, - мягко объяснил ле Гран Дюк. - Того, чье имя ты назвал, вообще не существует.
     - Прошу прощения, сэр, - еле выговорил Серл, держась рукой за щеку. - Я...
     - Молчать! - Ле Гран Дюк повернулся к Кзерде: - Боуман должен вам что-то показать? Что-то дать?
     - Да, сэр. И есть еще одно небольшое дельце, которое я должен закончить.
     - Да, да, да! Только побыстрее!
     - Слушаюсь, сэр.
     - Я подожду здесь. Нам нужно поговорить, когда ты вернешься, не так ли, Кзерда?
     Кзерда обреченно кивнул, сказал Мазэну, чтобы тот следил за девушками, накрыл пистолет курткой и вышел в сопровождении Эль Брокадора и Серла. Мазэн с ножом в руке уселся поудобнее. Мака, потирая ушибленное лицо, пробормотал что-то и вышел, чтобы заняться своими ранами. Лила будто застыла со скорбным выражением и смотрела на ле Гран Дюка.
     - Чарльз, как ты мог?..
     - Дурочка!
     Она смотрела на него потерянным взглядом. По ее щекам катились слезы. Сессиль обняла ее и посмотрела на ле Гран Дюка, но тот был непроницаем и глядел будто сквозь нее, оставаясь совершенно равнодушным ко всему.
     - Стой! - приказал Кзерда.
     Они остановились. Боуман впереди Кзерды, который приставил ствол пистолета ему к спине. Эль Брокадор и Серл встали по бокам. ?Ситроен? стоял чуть впереди на расстоянии, может быть, десяти футов.
     - Где ключ? - спросил Кзерда.
     - Сейчас достану.
     - И не думай. Ты вполне можешь подменить ключ или достать откуда-нибудь припрятанный пистолет. Где ключ?
     - На связке. Она приклеена скотчем под сиденьем водителя, сзади слева.
     - Серл, посмотри.
     Серл кивнул. Кзерда недовольно пробурчал:
     - Ты ведь сам никому не доверяешь, не так ли?
     - Ты так думаешь?
     - Номер камеры хранения?
     - Шестьдесят пять.
     Серл вернулся, держа в руках ключи.
     - Это ключи зажигания.
     - Вам нужен латунный, - сказал Боуман.
     - Нам нужен латунный, - повторил Кзерда, взял связку ключей, снял латунный. - Шестьдесят пять. Ну, хоть раз правду сказал. Во что завернуты деньги?
     - В полиэтилен и коричневую вощеную бумагу. На ней написано мое имя.
     - Хорошо.
     Он оглянулся: Мака сидел на верхней ступеньке кибитки. Кзерда поманил его, и Мака подошел, потирая щеку и зло глядя на Боумана. Кзерда спросил:
     - У молодого Джозефа есть скутер, не так ли?
     - Ты хочешь что-то передать ему? Я схожу за ним, он на арене.
     - Не нужно. - Кзерда дал ему ключ. - Это от камеры хранения номер шестьдесят пять на арлезиан-ском вокзале. Скажи ему, чтобы он принес сверток, завернутый в коричневую бумагу. Передай, чтобы он обращался с ним как с собственной жизнью. Скажи, чтобы он возвращался как можно быстрее, а если меня не окажется в таборе, пусть ищет, пока не найдет. Ясно?
     Мака кивнул и ушел. Кзерда продолжал:
     - Мне кажется, что и нам пора отправляться на арену.
     Они перешли дорогу, но направились не прямо к арене, а к одной из прилегающих построек, которая использовалась как раздевалка.
     Та, в которую они вошли, была увешана форменной одеждой матадоров, тореадоров и несколькими клоунскими костюмами. Кзерда, кивнув Боуману, указал на один из них:
     - Надевай!
     - Этот? - Нейл разглядывал яркий цветастый наряд. - Зачем, черт возьми?
     - Потому что так хочет мой друг. - Кзерда помахал пистолетом. - И лучше его не сердить.
     Боуман сделал так, как было приказано. Когда он закончил, то был не очень удивлен, что Эль Брокадор переодевается в черный костюм, а Серл надевает длинную синюю блузу. Они очень хотели, чтобы их лица никто не видел, - обычное желание потенциальных убийц. Кзерда накинул красный платок на руку с пистолетом, и все направились к арене.
     Когда они подошли к ней, Боумана удивило, что клоунада, которая началась еще в его присутствии, все продолжается. Столько всего случилось с тех пор, как он покинул представление, и трудно было поверить, что прошло всего несколько минут.
     Один из клоунов, как это ни странно, делал стойлу на руках на спине быка, который стоял будто в замешательстве, разъяренно мотая головой из стороны в сторону. Зрители исступленно хлопали. ?При других обстоятельствах, - подумал Боуман, - я, наверное, и сам бы аплодировал?.
     Завершая свое представление, клоуны снова стали вальсировать под аккомпанемент аккордеона, медленно приближаясь к краю арены. Они выстроились в ряд, повернулись к зрителям и низко поклонились, делая вид, будто забыли о том, что у них за спиной бык начал атаку. Толпа разразилась предупреждающими криками. И клоуны, не разгибаясь, в самый последний момент разбежались в разные стороны. Бык пронесся с дикой скоростью как раз по тому месту, где они только что раскланивались, и влетел в барьер с такой силой, что несколько секунд стоял неподвижно, оглушенный. Хотя клоуны уже перебрались в зону безопасности, зрители все еще свистели и хлопали. Боуман подумал, будет ли толпа все в таком же веселом настроении через несколько минут? Вряд ли...
     Арена опустела. Нейл и три его спутника вошли в зону безопасности. Толпа с интересом разглядывала Боумана, который действительно того стоил. Он был одет слишком необычно. Его правая штанина была красной, левая - белой, а верх костюма состоял из белых и красных квадратов. Мягкие зеленые башмаки имели такие загнутые носы, что их пришлось привязать к щиколоткам. На голове красовался островерхий колпак Пьеро с красным помпоном, а для защиты в руках была лишь тонкая палка.
     - У меня твоя девушка и пистолет, - мягко предупредил Кзерда. - Ты помнишь об этом?
     - Помню.
     - Если попытаешься сбежать, девушка умрет.
     - А если я умру, то девушка тоже умрет.
     - Нет. Без тебя девушка - ничто, а Кзерда не воюет с женщинами. Теперь я знаю, кто ты, или мне кажется, что знаю. Это одно и то же. Я узнал, что вы были незнакомы до вчерашней ночи, а если это так, невозможно представить себе, чтобы такой человек, как ты, сказал ей что-нибудь, представляющее интерес. Профессионалы никогда не говорят больше, чем нужно, не так ли, мистер Боуман? Молодых девушек можно заставить говорить. Она не доставит нам неприятностей. Когда мы закончим все, что задумали, а это будет через два дня, она будет свободна.
     - Она знает, где похоронен Александре.
     - Ну и что? Александре? А кто такой этот Александре?
     - Ну конечно. Так ты ее и отпустишь?..
     - Даю слово. А ты не будешь особенно сопротивляться.
     Боуман согласно кивнул.
     Трое бандитов тотчас схватили, а точнее, попытались схватить Боумана, и вся четверка шла не спеша по зоне безопасности. Пестрая толпа зрителей находилась в радостно-возбужденном состоянии. Все предчувствовали, что сейчас увидят нечто великолепное, и смешная возня, происходившая там, являлась прелюдией очередного веселого, комичного номера, потому что человек, который старался вырваться, был одет в смешной костюм Пьеро. Наконец под взрывы смеха, свиста и криков Боуман вырвался, немного пробежал вдоль барьера и перемахнул на арену. Кзерда последовал за ним и даже сымитировал попытку перелезть через барьер, но его схватили Серл и Эль Брокадор, который возбужденно показывал в сторону северной части арены. Кзерда посмотрел туда.
     Посмотрели туда и все зрители. Вдруг неожиданно воцарилась полная тишина, смех прекратился, улыбки исчезли с лиц, на них появилось выражение замешательства, которое мгновенно сменилось страхом. Боуман проследил за взглядом толпы, но не мог сначала понять причины страха. Однако почти тотчас же понял, в чем дело.
     Северные ворота были подняты, и на выходе стоял бык: не маленький черный камаргский бык, которых обычно использовали для бескровных боев. Это был огромный испанский боевой бык, андалузский монстр, каких используют для смертельных боев на великих корридах Испании. С широкой грудью, огромной головой и ужасающих размеров рогами. Голова животно-гГО была опущена к земле, он уже рыл землю копытом, оставляя глубокие борозды на темном песке арены.
     Зрители в смятении переглядывались. Многие хорошо разбирались в корриде и, очевидно, понимали, что происходящее сейчас не имело отношения к честному бою человека с животным. Безоружный человек на арене, каким бы искусным он ни был, был обречен на верную смерть.
     Боуман замер. Его губы сжались, зрачки сузились, сосредоточенным взглядом он впился в быка.
     Когда двенадцать часов назад он карабкался по отвесной стене старого форта, его охватил страх. И теперь он снова оказался в его власти, прекрасно сознавая это. Это не плохо, подумал Боуман. Страх явится причиной того, что в кровь начнет поступать адреналин - катализатор молниеносной реакции на насильственные действия. Судя по тому, как складываются обстоятельства, ему понадобится весь адреналин, который его организм сможет выработать. Боуман отлично понимал, что, если сейчас он и не погибнет, - это все равно будет лишь отсрочкой. И даже весь адреналин, который выработает его организм, не спасет его.
     Кзерда в волнении облизывал губы, стоя в зоне безопасности в предвкушении того, что должно произойти, но он сочувствовал человеку на арене, не сознавая этого. Неожиданно он замер, и одновременно с ним замолкли зрители. Гробовая тишина - предвестник смерти - повисла над ареной. Бык начал свою атаку.
     С невероятной для такого крупного животного скоростью он надвигался на Боумана. Словно экспресс. Боуман не мигая следил за быком, его мозг, как электронно-вычислительная машина, высчитывал соотношение между скоростью быка и быстро сокращающимся расстоянием. Он стоял, парализованный беспредельным ужасом. Объятые страхом, зрители в панике смотрели на арену, уверенные, что от смерти этого сумасшедшего Пьеро отделяют лишь несколько секунд.
     Боуман выждал, когда бык приблизился на расстояние в двадцать футов, - теперь только одна секунда отделяла его от смерти, - и резко бросил свое тело вправо. Но бык прекрасно понял тактику человека: с удивительным для такого огромного зверя проворством он повернул налево для перехвата. Но Боуман сделал всего лишь обманный финт. Он резко остановился и кинулся влево. Бык пронесся мимо. Его правый рог проскользнул мимо Боумана на расстоянии одного фута. Не веря своим глазам, зрители издали вздох облегчения. Но напряжение не ослабевало и висело в воздухе густым облаком пыли.
     Андалузский бык мгновенно остановился, окутанный ею, развернулся и снова пошел в атаку на Боумана, не дав ему ни секунды передышки. И опять Боуман рассчитал все до доли секунды, повторил маневр, только в обратном порядке.
     Бык опять промахнулся, но теперь уже всего на несколько дюймов. С трибун донесся вздох облегчения, который сопровождался робкими аплодисментами: напряжение начало медленно, но заметно спадать.
     Бык опять развернулся, но на этот раз остановился и замер на месте в тридцати футах от человека; он следил за Боуманом так же, как и Боуман, стоя неподвижно, следил за быком. Боуман разглядывал его рога: сомнений быть не могло - их концы были заточены. Боуман отрешенно подумал, что никогда прежде еще не сталкивался с таким изощренным способом убийства. Не имело значения, были рога заточены или, наоборот, обрублены до диаметра центовой монеты. Удар с разбега такими рогами со всей силой громадного мускулистого тела пронзит насквозь. Удар же заостренным рогом - просто молниеносный способ убийства. Но это не важно, ведь конечный результат будет таким же.
     Бык тупо уставился на Боумана. ?Что у него на уме? - подумал Боуман. - Понимает ли он, что для человека это всего лишь игра в русскую рулетку, до данного момента пока удачная? Ожидает ли животное новой попытки повторить маневр, когда сможет достать меня, если я не успею бросить свое тело в другую сторону? Или надеется, что следующий маневр будет очень прост? Маневр и еще один маневр... В конце концов, - заключил Боуман, - бесполезно размышлять, здесь вступает в силу закон слепого везения, и рано или поздно, а скорее рано, чем поздно, один из этих рогов вырвет жизнь из моего тела?.
     Мысль о везении заставила Боумана взглянуть на барьер. Он был не менее чем в десяти футах. Боуман повернулся и побежал к нему, спиной почувствовав, что бык начал новую атаку.
     ...А в зоне безопасности Боумана ждал Кзерда с пистолето