чная ночь в Арле. И большинство людей не поедет в Сен-Мари в течение последующих двух суток.
     - Они могли бы узнать нас? В такой одежде? Уверена - не смогут!
     - Да, пока они не узнают нас. Возможно, еще не напали на наш след. Пока. И, я уверен, они не в состоянии это сделать. Они будут искать машину с парочкой в ней. И непременно с арлезианскими номерами, потому что это должен быть автомобиль, взятый напрокат. Они будут искать мужчину и женщину, загримированных и одетых в праздничные костюмы цыган или пастухов. Они будут искать людей с определенными, хорошо известными им приметами. Ты - стройная, широкоскулая, с зелеными глазами, в то время как у меня далеко не стройная фигура, на лице несколько шрамов, скрыть которые можно только при помощи грима. Как думаешь, сколько машин с людьми, имеющими такие характерные приметы, будут следовать в Ваккарес в полдень?
     - Думаю, одна. - Сессиль вздрогнула. - Ты бы не пропустил такую, да?
     - Они тоже не пропустят. Поэтому-то мы и поедем впереди них. Если они отстанут от нас, мы всегда можем повернуть назад и узнать, где они остановились. Они не будут обращать особого внимания на машины, идущие с юга. По крайней мере, молю Бога, чтобы этого не случилось. Но все время не снимай темных очков: твои зеленые глаза могут выдать нас.
     Боуман подогнал машину к отелю и остановился в пятидесяти ярдах от патио, ближайшем свободном месте, которое обнаружил, и сказал Сессиль:
     - Иди собери вещи. В твоем распоряжении пятнадцать минут. А я подойду к тебе в отеле минут через десять.
     - У тебя, конечно, небольшое срочное дело?
     - Да.
     - Можешь сказать мне какое?
     - Нет.
     - Это смешно! Я думала, ты доверяешь мне.
     - Естественно, как девушке, которая собирается выйти за меня замуж.
     - Я не заслужила этого.
     - Конечно я доверяю тебе, Сессиль. Полностью!
     - Да. - Она кивнула, как будто удовлетворенная. - Я вижу, это действительно так. Чему ты не веришь - так это моей способности не говорить под давлением.
     Боуман смотрел на нее некоторое время, потом сказал:
     - Я намекал уже, что во время ночного бдения ты не... э-э-э... такая сообразительная, как обычно...
     - Ты уже называл меня дурочкой несколько раз, если ты это имеешь в виду.
     - Ты можешь простить меня за это?
     - Попробую. - Она улыбнулась, вылезла из машины и направилась ко входу в отель.
     Боуман подождал, пока она не свернула в патио, тоже выбрался из машины, дошел до почты, получил ожидавшую его там телеграмму ?до востребования? и, вернувшись, вскрыл ее. Послание было на английском языке и не зашифровано:
     ?Смысл не ясен. Важно, чтобы сообщение было секретно доставлено в Эгю-Морте, затем в Гро-дю-Руа к понедельнику двадцать восьмого мая в подлиннике. Если доставка возможна только в один адрес, не доставляйте вообще. В случае доставки в оба адреса расходы не имеют значения?.
     Подписи не было.
     Боуман перечитал телеграмму дважды и кивнул. ?Понятно?, - подумал он, достал спички и, разорвав телеграмму, кусочек за кусочком сжег ее в пепельнице и тщательно перемешал пепел. Затем быстро огляделся вокруг, чтобы лишний раз убедиться, не проявляет ли кто-нибудь повышенного интереса к его необычному занятию. В зеркало заднего вида он заметил, что ?ролле? ле Гран Дюка остановился у светофора примерно в трехстах ярдах. ?Даже ?ролле?, - подумал он, - должен останавливаться на красный свет. Ле Гран Дюк, должно быть, считает подобные пустяки источником постоянного раздражения?. Он посмотрел вперед и увидел китайца с его спутницей, неторопливо приближающихся к патио с западной стороны.
     Боуман опустил боковое стекло, разорвал конверт, в котором ему вручили телеграмму, на мелкие кусочки и выбросил в канаву; он надеялся, что жители Арля простят ему этот незначительный мусор. Затем вышел из машины и направился в патио отеля, встретив на пути китайскую парочку. Они без всякого интереса посмотрели на Боумана через зеркальные очки, а Боуман не потрудился проследить за ними.
     Ле Гран Дюк, остановившись у светофора, на самом деле не проявлял никаких признаков раздражения. Он был поглощен записями, которые заносил в свою записную книжку, но, как ни странно, не в ту, что обычно использовал, собирая цыганский фольклор. Очевидно довольный тем, что записал, он отложил книжку в сторону, зажег большую гаванскую сигару и нажал на кнопку управления разделительным стеклом. Карита вопросительно посмотрела в зеркало заднего вида.
     - Мне нужно спросить тебя, дорогая, - сказал ле Гран Дюк, - выполнила ли ты мои указания?
     - В точности, мсье ле Дюк.
     - А ответ?
     - Через девяносто минут, если повезет. Если нет - через два с половиной часа.
     - Куда?
     - Ответы ?до востребования? в четыре адреса, мсье ле Дюк: в Арль, Сен-Мари, Эгю-Морте и Гро-дю-Руа. Достаточно, я надеюсь?
     - В высшей степени. - Ле Гран Дюк удовлетворенно улыбнулся. - Бывают случаи, моя дорогая Карита, когда я сам себя спрашиваю: что бы я без тебя делал?
     Перегородка снова бесшумно поднялась. ?Ролле? рванулся вперед на зеленый свет, и ле Гран Дюк с сигарой в руке откинулся в кресле, обозревая окрестности с обычным снисходительным видом. Внезапно после довольно недоуменного взгляда через лобовое стекло он наклонился вперед на целых два дюйма - действие сие означало, что ле Гран Дюка что-то очень заинтересовало. Он нажал кнопку управления перегородкой.
     - Около голубого ?ситроена? есть свободное место. Поставь машину туда.
     ?Ролле? медленно остановился, и Дюк совершил невиданный ранее подвиг: самолично открыл дверцу и вышел из машины без посторонней помощи. Он неторопливо прошел вперед, задержался и посмотрел на лежавшие в канаве кусочки желтой бумаги от разорванного конверта, которые только что выбросил Боуман; затем на китайца, который тщательно расправлял в руках несколько кусочков этой бумаги.
     - Кажется, вы что-то потеряли? - спросил ле Гран Дюк любезно. - Могу я помочь вам?
     - Вы очень добры. - Английское произношение китайца было безукоризненным. - Ничего особенного. Моя жена потеряла одну сережку. Но я ее так и не нашел.
     - Мне очень жаль.
     Ле Гран Дюк не спеша прошел в патио мимо сидящей жены китайца, слегка кивнув ей. ?Эта женщина, безусловно, евразийка, - отметил он про себя. - И очень красивая. Не блондинка, конечно, но очень красивая?. В обоих ушах у нее были серьги. Ле Гран Дюк прошел через патио и присоединился к Лиле, которая одиноко сидела за столиком. Он внимательно посмотрел на девушку:
     - Ты выглядишь такой печальной, моя дорогая.
     - Нет, нет.
     - Я же вижу. У меня особый нюх на это. Что ты расстраиваешься? У тебя же всегда есть возможность убедиться в добропорядочности Дюка де Кройтора. - Он взял ее руку. - Позвони хоть сейчас своему отцу, моему другу графу Делафонту. Он успокоит тебя, даю слово Дюка де Кройтора.
     - Не надо, Чарльз, пожалуйста.
     - Вот так-то лучше. Готовься срочно к отъезду. Это очень важно. Цыгане уезжают, по крайней мере те, в ком мы заинтересованы. И, куда бы они ни поехали, мы последуем за ними.
     Лила хотела встать, но он жестом остановил ее:
     - Срочно - это понятие относительное. Скажем, через час. А сейчас мы должны перекусить на скорую руку перед дорогой в негостеприимные пустынные просторы Камарга.

Глава 7

     Человеку, впервые попавшему в эти места, Камарг кажется безлюдным и негостеприимным - огромные пустынные небеса и беспредельные горизонты. Камарг выглядит как плоское и безводное ничто, как земля, давно покинутая жизнью и оставленная сохнуть, медленно умирая, под безжалостными лучами солнца, висящего в вылинявшем бледно-голубом небе. Но если человек пробудет здесь достаточно долго, чтобы привыкнуть и освоиться, он поймет, что первое впечатление - как обычно и бывает - дает неправильное представление. Действительно, земля эта сурова и уныла, но назвать ее враждебной или мертвой никак нельзя: она не так однообразно безжизненна, как какая-нибудь жаркая пустыня или сибирская тундра. Здесь есть вода, а где есть вода, там земля не может быть мертвой. Здесь есть большие и маленькие озера, переходящие в болота: одни - по щиколотку лошади, другие - достаточно глубокие. Здесь есть своеобразный колорит: постоянно меняющиеся синие и серые тона встревоженной ветром воды, бледно-желтые границы болот, окантовывающие водную гладь озер, почти черный цвет гладких крон кипарисов, темно-зеленый - соснового бурелома, ярко-зеленый - пышных пастбищ, резко выделяющихся на фоне скудной сухой растительности и иссушенных солнцем соляных равнин, занимающих большую часть окрестной земной тверди. К тому же здесь есть жизнь: множество птиц, часто встречаются небольшие стада черных коров и редко - табуны белых лошадей. Здесь есть фермы и ранчо, но они расположены так далеко от дорог и так хорошо скрыты буреломом, что путешествующие по этим местам очень редко могут их видеть. И все же, бесспорно, на плоских равнинах Камарга нет ничего, что может броситься в глаза: они плоские и ровные, как успокоенное солнцем летнее море.
     Сессиль, ехавшей теперь на юг где-то между Арлем и Сен-Мари в синем ?ситроене?, Камарг казался ничем не примечательной пустошью. Настроение ее порядком испортилось. Время от времени она смотрела на Боумана, но поддержки не находила. Он выглядел расслабленным, почти веселым, и, если принять во внимание то, что недавно пролитая кровь камнем должна лежать у него на душе, он скрывал свои чувства поразительно умело.
     - Можно подумать, что жизнь для тебя - сплошной праздник.
     - Для нас, - поправил он.
     Сессиль подумала, что Боуман, наверное, совсем забыл об этом, и эта мысль еще больше повергла ее в уныние. Она посмотрела на выцветший ландшафт и повернулась к нему:
     - И в этих местах живут люди?
     - Они живут здесь, любят и умирают. Давай надеяться, что мы сегодня не умрем, во всяком случае - здесь.
     - Пожалуйста, замолчи! А где же твои пастухи, которых, как я слышала, ты называешь гардианс?
     - Думаю, они разбрелись по кабакам. Сегодня же праздничный день. - Он улыбнулся ей. - Хотелось бы, чтобы и для нас тоже сегодня был праздник.
     - Хорошенькое дело! - Она изучающе посмотрела на него: - Можешь сказать мне без обиняков, когда у тебя в последний раз был праздник?
     - Без обиняков не могу!
     Сессиль кивнула и снова посмотрела вперед. Там, примерно в полумиле от них, с левой стороны дороги виднелась довольно большая группа домов. Некоторые были вполне внушительных размеров.
     - Вот и разумная жизнь, - сказала она. - Что это?
     - Поселок, ферма или скорее ранчо. Современное ранчо с жилыми домами, рестораном, школой верховой езды. Это место называют Мас-де-Ловэннель.
     - Значит, ты здесь уже бывал?
     - Все прошедшие праздники провел, - ответил Боуман извиняющимся тоном.
     Она опять оглядела открывающийся перед ними вид и вдруг подалась всем телом вперед:
     - Что это?..
     Сразу за фермой начинался сосновый завал, а за ним открывалась картина, которая свидетельствовала, что в Камарге жизнь бьет ключом.
     По крайней мере два десятка кибиток и около ста машин стояли в беспорядке на утрамбованной площадке справа от дороги. Слева, в поле, где больше пыли, чем травы, виднелись ряды ярко раскрашенных шатров. Некоторые из них являлись просто навесами, под которыми располагались специальные столы, выполнявшие роль либо баров с напитками, либо закусочных. Под другими, меньших размеров, продавали сувениры, одежду или сладости. Иные навесы представляли собой тиры, или под ними стояли столы для игры в рулетку и прочие азартные игры. Несколько сот людей слонялись около этих столов и старались в полной мере использовать возможность поразвлечься.
     Когда Боуман притормозил, чтобы пропустить людей, переходивших дорогу, Сессиль повернулась к нему и снова задала вопрос:
     - Что это такое?
     - Разве непонятно? Провинциальная ярмарка. Арль - не единственное место в Камарге, где такие ярмарки проводятся. Некоторые местные жители даже не считают Арль частью провинции Камарг и соответственно ведут себя. В некоторых местечках провинции предпочитают организовывать свои собственные развлечения и забавы во время праздника. Мас-де-Ловэннель - одно из таких местечек.
     - Я смотрю, ты хорошо информирован, не так ли? - Девушка опять посмотрела вперед и кивнула на круглую арену с бортами, сложенными из шин и соломы: - Это что? Загон?
     - Это самая настоящая арена для боя быков, сделанная на старый манер, здесь состоится самое главное представление сегодняшнего вечера, - ответил Боуман.
     Сессиль поморщилась:
     - Проезжай!
     Он проехал. И через пятнадцать минут, преодолев прямой участок пыльной дороги, съехал с нее, остановил машину и вылез. Сессиль вопросительно посмотрела на него.
     - Две мили прямой дороги, - объяснил Боуман. - Цыганский табор движется со скоростью тридцать миль в час. Следовательно, у нас в запасе есть еще четыре минуты.
     - И объятый паникой Боуман может рвануться в путь через пятнадцать секунд?
     - Меньше, а если шампанское еще не кончилось, то больше. Но времени вполне достаточно. Пойдем перекусим.
     По этой же дороге, на десять миль позади, длинный караван двигался на юг, поднимая огромное облако пыли. Табор, который и так не был обделен яркостью и разнообразием красок, сейчас, на фоне однообразного ландшафта местности, казался более чем когда-либо экзотичным и радующим глаз.
     Первая машина колонны - желтый аварийный тягач - тащила кибитку Кзерды. Тягач, единственный из всего каравана, был чистым и незапыленным. За рулем сидел сам Кзерда. Рядом расположились Серл и Эль Брокадор. Кзерда смотрел на Эль Брокадора, и восхищение отражалось на его побитом и забинтованном лице.
     - Ей-богу, Эль Брокадор, - сказал он, - я бы предпочел иметь на своей стороне одного тебя, чем дюжину некомпетентных священников, лишенных духовного сана.
     - Я не человек действия! - запротестовал Серл. - Я сроду не выставлял себя напоказ.
     - По идее, у тебя должны быть мозги, - ответил Кзерда презрительно. - Ты не знаешь, что с ними случилось?
     - Нам не следует слишком винить Серла, - мягко заметил Эль Брокадор. - Мы все знаем, что у него сейчас стрессовое состояние. Да, он не человек действия, как он утверждает, и он не знает этого города. А я родился в Арле и знаю его как свои пять пальцев. Знаю каждый магазин, который торгует одеждой цыган, пастухов и праздничными костюмами. Их не так много, как вы думаете. Люди, которые мне помогают, все местные. Но мне еще повезло. Первый магазинчик, в который я зашел, оказался как раз тем, который выбрал Боуман. Старый магазин готового платья в переулке.
     - Я надеюсь, Эль Брокадор, что ты не слишком церемонился там с ними, - игриво заметил Кзерда. Это было на него не похоже.
     - Если ты имеешь в виду насилие, то нет. Это не мой метод, ты же знаешь. Кроме того, я слишком хорошо известен в Арле, чтобы позволить себе такое. Тем более что в этом не было необходимости. Я знаю мадам Бувией, и все ее знают. За десять франков она утопила бы в Роне свою мать. Я дал пятьдесят. - Эль Брокадор улыбнулся. - Она выдала всю необходимую информацию на одном дыхании. Синяя рубашка в горошек, белая шляпа и черный жилет с вышивкой.
     Кзерда улыбнулся в предвкушении грядущего:
     - Его будет нетрудно вычислить - легче, чем клоуна на похоронах.
     - Верно. Но сначала мы должны найти нашего беглеца.
     - Он будет здесь, - уверенно сказал Кзерда и показал пальцем в направлении кибиток. - Пока они будут здесь, он будет здесь тоже. Сейчас мы знаем это. Ты лучше беспокойся за то, что тебе поручено, Эль Брокадор.
     - За это я спокоен. - Эль Брокадор был столь же самоуверен, как и Кзерда. - Все знают, что представляют собой сумасшедшие англичане. Просто еще один чокнутый идиот, который хотел покрасоваться перед толпой. У нас будет много свидетелей, как он станет рваться на арену, несмотря на все усилия, которые мы предпримем, чтобы остановить его.
     - У быка будут заточены рога? Как мы договорились?
     - Я лично проследил за этим! - Эль Брокадор посмотрел на часы. - Мы можем ехать быстрее? Ты же знаешь, у меня назначена встреча через двадцать минут.
     - Не бойся, - ответил Кзерда, - мы будем на месте, в Мас-де-Ловэннель, через десять минут.
     На расстоянии, позволяющем видеть все после того, как оседала пыль, поднятая цыганскими кибитками, бесшумно двигался зеленый ?ролле?. Съемный верх был опущен. Ле Гран Дюк сидел в тени небольшого зонтика, которым Лила прикрывала его от солнца.
     - Ты хорошо спал? - спросила она озабоченно.
     - Спал? Я никогда не сплю днем. Я просто отдыхал с закрытыми глазами. Мне приходится заниматься очень многими проблемами, а так лучше думается.
     - А! Я не поняла. - Первое, чему Лила научилась в общении с ле Гран Дюком, - это дипломатии. И на сей раз она быстро сменила тему разговора: - Почему мы едем именно за этими цыганами? Ведь их так много в Арле.
     - Я же говорил, что меня интересуют только эти.
     - Но почему?
     - Венгерские и румынские цыгане - мой конек. - Он явно не желал продолжать разговор на эту тему.
     - А Сессиль? Я беспокоюсь о ней.
     - Твоя подруга, мисс Дюбуа, уже давно уехала, или я сильно ошибаюсь. - По его тону можно было понять, что он очень недоволен. - Она едет по этой дороге, и, насколько я понимаю, впереди нас. Должен заметить, на ней вызывающий праздничный наряд арлезианки.
     - Это цыганское платье, Чарльз?
     - Арлезианское праздничное платье, - упрямо возразил ле Гран Дюк. - От меня ничто не ускользает. Может, она и была одета в цыганское платье, когда ты ее видела последний раз, но она была уже в костюме арлезианки, когда уезжала.
     - Но почему она...
     - Откуда я знаю?
     - Ты видел, когда она уезжала?
     - Нет.
     - Тогда как же...
     - От нашей Кариты тоже мало что ускользнет. Сессиль уехала, по-видимому, с какой-то темной личностью в костюме пастуха. А куда исчез этот головорез Боуман? У твоей подруги явно талант искателя приключений.
     - И у меня? - Губы Лилы неожиданно плотно сжались.
     - Не сердись, я не хотел обидеть твою подругу. - Он махнул рукой на что-то впереди. Это была полоска воды, поверхность которой сверкала под лучами утреннего солнца. - Что это, дорогая?
     Лила мельком взглянула.
     - Не знаю, - сказала она обиженным тоном. Но ле Гран Дюк никогда не приносил извинений дважды. - Может быть, море?
     - Это конец путешествия, дорогая. Конец пути для всех цыган, которые прошли сотни и даже тысячи миль по всей Европе. Это озеро Ваккарес.
     - Озеро?
     - Озеро. Озеро Ваккарес. Самое известное заповедное место в Западной Европе.
     - Ты так много знаешь, Чарльз!
     - Да. Это правда, - согласился ле Гран Дюк.
     Закончив завтрак, Боуман убрал в корзину остатки съестного, допил шампанское и опустил верх машины.
     - Это было чудесно, - сказала Сессиль. - Как мило с твоей стороны.
     - Скажи спасибо Кзерде, а не мне, это он заплатил за все. - Боуман посмотрел вперед на двухмильный участок прямой дороги, который простирался перед ним. Машин не было видно. - Ну что же, вернемся в Мас-де-Ловэннель. Табор, наверное, остановится на ярмарке. Да здравствует бой быков!
     - Я не люблю боя быков.
     - Этот тебе наверняка понравится.
     Он развернул свой ?ситроен? и вернулся в Мас-де-Ловэннель.
     Казалось, людей стало меньше по сравнению с тем, когда они проезжали раньше через это место, хотя на самом деле число машин и цыганских кибиток почти удвоилось. Это странное несоответствие стало понятным, как только ?ситроен? остановился и до них донеслись возбужденные крики и смех от расположенной поблизости арены для боя быков. Какое-то время Боуман не обращал внимания на арену. Оставаясь в машине, он внимательно осмотрелся вокруг. И ему не пришлось долго искать.
     - Не удивительно, - произнес он, - что Кзерда и его головорезы уже прибыли. Во всяком случае, их табор здесь. А где табор, полагаю, там, очевидно, и цыгане. - Он посту