я, суждено  упасть, прежде  чем возвысится, ибо свят
воздух Страны Израиля и пустота предшествует Бытию. Однако Господь был  им в
помощь и дал им сил все принять с кротостию, пока не обрели нового разумения
- разумения Страны Израиля. И изо дня в день испытывал их новыми испытаниями
- то ударами и бранью, то ущербом денежным и ущербом душевным, ибо не схож с
иноземьем  Иерусалим,  ни  разу  грешник не  провел  ночь  в Иерусалиме,  не
расплатившись за грехи  свои,  -  каждый  день  взимает  Господь  с  жителей
иерусалимских пеню за деяния их, чтоб не множилась задолженность Иерусалима.
Как судья, что крутит-вертит и так и этак, чтобы только оправдать людей, так
и Господь  Бог - как  будто  очи его Иерусалиму, а  мучит Он жителей города,
чтоб чисты были от грехов. Песиль, дочь р. Шломо, погибла от

     134 ...того, чье  имя  не упомним,  почтили  свертыванием  свитка...  -
Хананья тоже  последним сел  за  стол  (далее), и это  пристало  сказавшему:
последние здесь будут первыми в Царствии Небесном.

     злобы ослицы,  и  Фейга  умерла  от злобы  измаильтян:  принес  однажды
водонос воды Фейге, а день был дождливый и колодцы переполнились, и вода его
не понадобилась, - опрокинул на нее мех с водой, простудилась и умерла.
     Но сердечные все принимали любовно, и от мук не отбрыкивались, и к Духу
Божьему не  придирались,  и  любой  ущерб  и вред переносили,  и,  утешаясь,
говаривали: завтра Господь пошлет нам  Избавление, и  все беды окончатся.  А
если  простой  народ  спрашивал,  почему,  мол, не  отмстит  Господь элодеям
иноверским, что издеваются над сынами Его, как над пленниками, отвечали: как
вы сравнили,  так и мы сравним.  К примеру, напали враги на  царевича. Решил
царь:  стоит ли  посылать войска отомстить врагам  - сейчас я  сам выйду  со
своими воинствами и  их  прогоню  и осужу за  то, что сына моего печалили, а
сына возвращу домой с почестями великими и с весельем.
     Одна беда тяжелей  другой,  а всего тяжелей  - коли беда  с заработком,
если  доходит  человек  до сумы и голод  тревожит  его  ежечасно.  Кошель их
развязался,  и  деньги  рассеялись  и  разошлись.  Не  прошло  и  года,  как
почувствовали, что заработка не  хватает, ибо Страна Израиля от всякой суеты
очищена и денег взять нам неоткуда,  кроме того, что привозят из-за границы.
В конце  концов, пришлось им  возложить заботу о пропитании на святые общины
Страны Израиля.
     Этим  временем  расстался  Лейбуш  -  мясник  со  всей  артелью и решил
вернуться  в Бучач. Сказал  Лейбуш:  посмотрите  сами  - ничего  нет в  этой
стране, кроме баранины. С самого  прибытия не полюбился  ему Иерусалим;  то,
что искал, - не нашел, а то, что  нашел, - не насыщало его тела. Другое дело
- р. Иосеф Меир. Хотел р. Иосеф Меир жить в Стране Израиля, но не  дали ему:
постановили древлие, чтоб не жил человек холостым больше года в Иерусалиме.
     Но Господь Бог, чем мучит  неправедного, тем же и ублажает  праведника:
на том же корабле, что увез Лейбуша,  приплыла бывшая жена р. Иосефа  Меира.
Как  прибыла, послал ей привет, а потом  и обручился и  повенчался  с  нею и
узрел от нее поколение праведных, богобоязненных и боголюбивых. И  р. Песаху
и Цирль отплатила Страна  Израиля, и продлился их род, их сыны  в свой черед
стали в строй Легиона Всевышнего.
     Так  и  жили без смятения, ожидая себе  Избавления, братья наши со всей
святой общиной Святого Града  и исполняли завет жития в Стране Израиля, пока
не пришел им конец,  и тогда простились они  с миром  и вернули  души Творцу
всех душ,  а  тела  вернули в лоно матери-земли  и удостоились  погребения в
освященной земле на Масличной горе в Иерусалиме, против чертогов  Господних,
у  подножия Всевышнего,  вплоть до  восстания к жизни вечной  в день, о коем
сказано: "И в тот день станут стопы Его на Масличной горе(135)".
     Однако дни и годы Хананьи продлились, и из года в год лишь прибавлялось
ему силы и  крепости.  К  восьмидесяти  годам  был  как  двудесяти лет  -  в
исполнении обетов и в добрых  деяниях, и старости и усталости заметно  в нем
не было.
     Много о  Хананье складывают небылиц, что, мол, к примеру, когда прибыли
любезные  наши  к  берегам  Яффы,  сразу  увидели  Хананью  - сидит  и сушит
платочек(136)  на солнышке. Но только неправда это:  не  успели  друзья  его
прибыть,  а Хананья уже был в Иерусалиме. И о платочке немало баек и небылиц
сложено - мол, нашел его  император Наполеон, сделал из  него штандарт и под
ним  побеждал  в битвах. Но только неправда это, ибо  как скончался Кананья,
покрыли этим платочком ему глаза.
     А  умер  Хананья  в новолунье  Нисана. Препоясал  он  чресла  платком и
собрался на молитву. Вдруг  ноги его подкосились.  Сказал:  просят эти ноги,
чтоб я их не беспокоил. Помолюсь дома. А как дошел до стиха "Небеса - небеса
Господу, а землю отдал сынам человеческим",  вышла душа его чистая. Пришли и
закрыли глаза и покрыли платком, и с трудом вытащили молитвенник из рук его,
и омыли тело, и принесли в Дом Вечного покоя. Многие провожали его на вечный
покой, и многие славили его. Кто славил силу простоты  его, кто  славил силу
преблагости  его, кто  славил  силу  поспешания его, кто славил силу любви к
Земле Израиля, кто славил силу упования на  Господа,  а кто славил  все силы
души его, ибо всеми отменными и благими силами души, что только даны Израилю
во украшение мира Божия, отличался Хананья, мир праху его.
     И наставники и мудрецы иерусалимские чаяли, чтоб записали его подвиги в
книге, но от тяжести ига, скудости пропитания и раздоров отлагалось дело сие
со дня  на  день  и  из  года в  год,  пока не  восстал  я и  не записал все
похождения  Хананьи в книге, и назвал  ее  "В сердцевине морей(137)", во имя
Хананьи, мир праху его, что проник в сердцевину морей и

     135 ...и в тот день станут... - Захария 14:4.
     136 Платочек. - появляется и  в других  рассказах Агнона: в "Соломенных
вдовах" видят  старого раввина,  плывущего  по морю  на  красном платке  и с
младенцем в  руках, этот же мотив есть и в рассказе "Платочек": "платочек из
одноименного  рассказа  -  символ   любви  между  Израилем  и  его  Богом  -
выскальзывает из рук ребенка и оказывается в руках Хананьи". ("Платочек" был
переведен на русский и напечатан в журнале "Менора").
     137  В сердцевине  морей - почему Агнон назвал свою книгу "В сердцевине
морей"? Это название намекает на тесную связь с книгой пророка  Ионы, связь,
редко   встречающуюся   в   современной  словесности  и   выраженную  языком
мистических  аллюзий.  О  чем  говорится  в  книге  Ионы?  Бог  послал  Иону
проповедовать Слово  Божие  иноверцам (1:1 - 2), пророк  не захотел этого  и
пустился  в бегство (1:3 - 16). Господь велел рыбе проглотить пророка (2:11-
2). В  чреве рыбы пророк покаялся (2:3  - 10) и был выброшен на сушу (2:11).
Он исполнил Божью  волю и предупредил иноверцев о близящейся каре Божьей, те
покаялись и обратились к добру (3:1 - 10).  Иона поворотил домой,  и по пути
Господь  объяснил ему, почему он заботился об  иноверцах  (4:1  - 11). Книга
Ионы, говорят мудрецы Израиля, лишь притча, и она написана не самим пророком
Ионой,  жившим в VIII веке до хр.э., но, добавляют современные комментаторы,
неизвестным  мастером  в 400  - 200 годах  до хр. э.  Предполагают,  что эта
притча рассказана была в те дни, когда шла (не окончившаяся и поныне) борьба
между  универсальным  и национально-племенным  характером иудаизма. С  одной
стороны, иудаизм провозглашает, что Бог - один, т.е. один для всех, с другой
стороны - это Бог Израиля, и делиться им не  хочется. Два раза этот конфликт
становился особо острым: во времена написания книги Ионы и несколько позднее
в районе Средиземноморья  и семь веков спустя с другой  стороны  Израиля,  в
Хиджазе. Первый  раз этот конфликт породил христианство, второй раз - ислам.
Обе религии возникли в религиозном вакууме: сложились  колонии монотеистов -
неевреев, тянувшихся  к  иудаизму,  но не  находивших  себе места  в системе
иудаизма. Они хотели полной религии, с храмами, священниками, обрядностью, и
все  это  было у евреев, но не для передачи. Евреи  говорили другим народам:
если вы верите в Единого Бога, вы уже достаточно праведны, вам больше ничего
не нужно.  Нееврей-монотеист не обязан  исполнять заповедей Торы, довольно с
него и семи основных (не убий и т.д.), и тогда он не  хуже самого праведного
еврея  и  его доля в Царствии Небесном та же, что и у еврея. То есть евреи -
народ  священников  - не  хотели распространять  Слово Божье и  вести прочие
народы,  но вместо  этого занимались  своими делами - сеяли хлеб  или писали
Мишну.  Во  второй раз эта же ситуация повторилась во  времена Мухаммада. На
этот раз  страдали  монотеисты Аравии и Востока, также не могшие  найти себе
места в  иудаизме и не желавшие  принять христианство.  Вторая и третья суры
Корана  удивительно   напоминают   своим   содержанием   жалобы  монотеистов
Средиземноморья  -  они  полны неудовлетворенных стремлений,  раздражения  и
ощущения неполноценности по отношению к евреям за  то, что  те не поделились
истинной верой. "Разве  Авраам  был евреем или  христианином? Он был ханеф -
монотеист", восклицает Мухаммад во второй суре. Действительно, перед евреями
стоял  тяжелый выбор, как перед выбирающим сосуд с водой. Если путник берете
собой  в пустыню плохо  закупоренный сосуд,  то вода выльется или испарится,
если  же  он возьмет  слишком хорошо  закупоренный сосуд,  то его не удастся
открыть, и придется  путнику пить вместо чистой  воды влагу мутных колодцев.
Евреи где-то оказались похожими  на хорошо закупоренный сосуд: они сохранили
монотеизм,  но  не смогли поделиться им, и  мир оказался  вынужден, злясь на
запечатанный сосуд,  пить воду пополам с  языческими примесями.  Затем,  как
сказал  средневековый  философ, "евреи  не  захотели  распространить  учение
Божие, поэтому Бог распространил их", -  произошло Рассеяние. Одновременно с
этим распространилась по  свету  и первая мессианская вера, отделившаяся  от
еврейства, - христианство. (Не все современные христиане знают,  что Христос
-  греческий перевод  слова Мошиях, Мессия - Помазанник, Царь Израиля. Иисус
был не последним  в ряду мессий и  полумессий Израиля - за ним следовали бар
Кохва  и  другие.) Христианство стало верой неевреев, иудаизм - верой только
евреев.  С  этим конфликтом и  связана книга  Ионы.  Недаром она  была особо
популярна  среди христиан, обвинявших Израиль  в отказе от своей  вселенской
миссии.  По символической интерпретации книги  Ионы, Иона -  это Израиль, он
был послан  дать  Божий Закон миру, но он отказался идти к  иноверцам. Тогда
Господь  послал большую рыбу - Вавилон  или Рим,  - и Израиль был проглочен.
Далее притча  читается  по-разному. Еврейские  экзегеты  поздних  времен  не
задерживаются на идее распространения Торы между народами. Для них речь идет
о  грехе, раскаянии  и  Божьем прощении. По христианской  экзегезе, покаяние
Израиля и его готовность распространить Слово Божие выразил Иисус. Иисус сам
сравнил себя с Ионой (Матфей 12:40) по ряду причин. Сначала он,  как и Иона,
отказался иметь дело с неевреями, говоря  (Марк 7:26  -  29): "Не берут хлеб
(Торы) у  детей (Израиля), чтобы бросать  его  (языческим)  псам", но  затем
согласился. Более того,  он  был  послан  нести  Слово  Божие  иноверцам.  И
наконец, он провел три дня (как Иона) в чреве земли перед воскрешением.
     Если учитывать  только традиционную еврейскую экзегезу, то в повести "В
сердцевине морей" нет  полной аналогии  с книгой Ионы,  кроме самой простой:
Хананья нарушил  святость  Судного Дня и был брошен на берегу, он покаялся и
исполнил мицву  (заповедь) и спасся. Но с привлечением христианской экзегезы
как  возможного подтекста  аналогия  становится  полной: Иисус - Иона принес
Слово  Божие  иноверцам, обратил  их, а  затем  пустился в  обратный путь из
Ниневии  Рассеяния в родную  Землю  Израиля. Иными словами, по этой теории в
повести говорится о репатриации Иисуса.
     В  какой  степени эта  теория  безумна?  В меньшей, чем  можно  было бы
ожидать с первого  взгляда. Мог ли Агнон подумать о таком? Во-первых, мог, и
его винили и за  христианские  мотивы  его произведений  (см.  комментарий к
"Правым  стезям").  Во-вторых, "сам Ибн Эзра разъясняет трудные  места,  что
пророки пророчествовали,  а что  говорили  -  сами не знали" ("В  сердцевине
морей"), то  есть  автор не обязательно  ощущает и сознательно реализует все
ассоциации и аллюзии в  своем произведении. Идеи могут  появляться из общего
религиозно-идеологического континуума и без  сознательного усилия автора. Но
есть ли такая идея в еврействе  вообще? "Еврейская идея -  это идея, которой
придерживаются евреи, и больше ничего", - пишет знаток Каббалы Гершом Шолем.
     Такая  идея  появлялась у  евреев на двух уровнях.  Во-первых, на чисто
мистическом:  один из последующих мессий  - Саббатай Цви -  старался  спасти
душу  Иисуса (как Бешт старался  спасти  его  душу), т.е. возвратить  Иисуса
Израилю.  На уровне  рационалистическом наш современник  и хороший  знакомый
Агнона   профессор   Еврейского  Университета  Давид  Флюссер   (верующий  и
исполняющий все заповеди  еврей) пишет  в своей последней книге "Иудейство и
истоки   христианства":   "Христианство   и   иудаизм   можно   воспринимать
теоретически,  как единую веру. Напряженность  в отношениях  с евреями  была
нужна   христианской  церкви,  чтобы  стать  всемирной   религией  вчерашних
язычников, но сейчас  этой надобности нет.  Христианство может возродиться с
помощью  иудаизма.   Иисус   стал  разделяющим  фактором  между  евреями   и
христианами  явно  вопреки  своим  намерениям.  Надежда  христианства -  это
перенос  центра  тяжести  с  божественного  на  нравственное, на  содержание
проповедей  Иисуса.  Тогда еврей Иисус не  будет больше  разделять  евреев и
христиан, но объединит их".
     По мнению  Флюссера, Иисус  соблюдал все  заветы  и  заповеди иудаизма,
праздновал Пасху,  верил в Избранность  Израиля. Исторический парадокс - что
христианская  традиция сделала его ниспровергателем Закона Моисея. На  самом
деле  он  жил  по еврейской вере  и умер во имя ее (осужденный  садуккеями -
знатью  за  свои пророчества  о  падении Храма,  которые были восприняты как
подрыв власти храмового священства). После его смерти произошел разрыв между
Иисусом - еврейским учителем и Иисусом  - объектом поклонения, будущим богом
язычников.
     Иудео-христиане  стремились   записать   и  исполнять   его  изречения,
последователи  Павла  поражались  его  распятием,  воскресением,  непорочным
зачатием и т. д. Павел и его последователи победили, и поэтому учение Иисуса
играло  куда меньшую роль  в христианстве, нежели  его восшествие на престол
Небесный. Но именно эти, важные  для христиан-неевреев атрибуты Иисуса стали
между Иисусом  и евреями, вместе  с практиковавшимся христианами отходом  от
исполнения мицвот (заповедей).
     На более глубоком уровне репатриация Иисуса - это репатриация его идей,
репатриация  мессианства,  гармонизация  разрыва  между   предельной  формой
иррационального иудаизма  и основным рациональным  потоком. Эта  репатриация
производится, по такому толкованию книги,  Бештом. Бешт - чудодей, целитель,
духовный вождь, являющийся карпатским горцам и молящийся за  разбойников, но
остающийся евреем, строго соблюдающий все заповеди и  тому же  учащий  своих
последователей - сынов Израиля, и отказывающийся от мессианского венца, хоть
он ему и впору, - уже  является еврейским Иисусом XVIII века. Но Бешт и  его
последователи -  хасиды,  -  отказавшись  от  мессианства, отказались  и  от
возврата в Землю Израиля. Подлинная гармония  достигается лишь с возвратом в
Землю  Израиля: полная репатриация  Иисуса завершается  с приходом хасидов и
Хананьи в Иерусалим. "Пришло время Возврата Пленников", - восклицают отроки,
и  среди  пленников  Израиля возвращается  и  Иисус, на  столь  многие  века
задержавшийся в Ниневии и ставший богом ее жителей.
     Итак, "В сердцевине морей" -  книга полной гармонии, книга о возврате и
слиянии  рационального  и  трансцендентального,  мессианства   и  исполнения
мицвот,    распространения   Торы   и   сохранения   национально-религиозной
самостоятельности, Торы и Страны Израиля, Народа Израиля и Святого Духа. При
таком вселенском возврате становится  понятно, для кого Агнон приберег место
среди пилигримов - для того, кого  хотел спасти еще  Саббатай Цви. Но в этой
книге (в отличие от современной ей поэмы "Двенадцать") Иисус не ведет, он  -
ведомый.  Не  Иисус  возвращает  и ведет  народ  Израиля, но народ Израиля -
Хананья,- приобщившийся к тайнам мистического  хасидизма, ведет и возвращает
Иисуса в Страну Израиля. Если  принять эту  теорию, на  место становится вся
символика книги Ионы и многочисленные намеки  в тексте, например: Безымянный
пилигрим  спрашивает  о  заслугах  иных народов  или  оказывается  последним
("Здесь последние  - там будут первыми").  И  ясен  становится  ответ Бешта,
почему  необрезанные  пастухи заслужили право  сказать стих, который  святой
народ Израиля говорит в Святой день Иом Кипур (день чтения книги Ионы).
     Интересно, что все исследователи этой книги  были  - явно  или неявно -
близки  к  данной интерпретации. По  одной версии, с  пилигримами:  Грядущий
Мессия, по другой - Саббатай Цви, по третьей - Сатана. Саббатай Цви подходил
бы по  всем данным, если б  не символика книги Ионы, не  касающаяся его: его
имя запрещено называть,  он связан со  Святой Землей,  он - прямой  предтеча
хасидизма, его - отступника - и в миньян засчитывать нельзя. Его сходство  с
Иисусом   заметно:  очередной   еврейский  мессия,  он  -  по  словам  книги
"Благовестие Бешта" - даже находится на Том свете на том же  уровне,  что  и
Иисус.  И Саббатай, и Иисус для ортодоксального еврея  - лжемессии и  сродни
Сатане, не говоря уж о более глубокой связи (дуалистической связи гностиков:
мессия Христос и Сатана Антихрист): по словам Бешта, даже ключ к душе Мессии
находится у Сатаны.
     В  повести  есть  еще один сатанинско-мессианский  герой -  разбойник с
филактериями (прямо по Саббатаю Цви, см.  сноску к "св.  Ари"). Он не только
одновременно грабит и налагает тфилин, он еще и знает путь в Страну  Израиля
(= к спасению = на Тот  свет)  и делает благое дело  -  избавляет  вместе  с
Хананьей  женщину от соломенного  вдовства.  Соломенная  вдова - это  символ
Израиля (и Шхины) с тех пор, как Господь изгнал его (и она ушла в изгнание).
Все мольбы  Израиля  -  как  мольбы покинутой  женщины,  и Господь  отвечает
Израилю, как муж - провинившейся жене. Избавление от соломенного  вдовства в
книге  производится не  возвратившимся  мужем,  но  фактом  установления его
смерти. Этот мрак искупления напоминает нам "Прах Земли Израиля" (см. сноску
к "земля народа  его"). Только разрешив  оковы  связи  с  мертвым, Хананья -
Израиль - смог отплыть к Земле Израиля, и для разрешения ему понадобился тот
же разбойник с филактериями.  Если автор  выбирает  себе  псевдоним "Агнон",
можно  предположить,  что  эта  коннотация -  "агуна"  - соломенная вдова  -
Израиль, оставленный Господом, - особо близка ему. Причастность разбойника с
тфилин    к   освобождению   соломенной   вдовы    лишь   увеличивает    его
сатанинско-мессианский  размах.  Поэтому  понятно,  что, по  теории  другого
исследователя,   Безымянный  пилигрим  связан  с  разбойником   (то  ли  сам
архистратиг, то ли кто  иной). Мессианство и сатанизм сближаются и во многих
других  современных  учениях; так, И. Бэлза  в сборнике "Контекст"  (Москва,
1978) подчеркивает связь  между  красной звездой  красноармейцев  и  звездой
Люцифера,  с другой  стороны,  коммунизм, конечно, воспринимался многими как
движение мессианское. Крайне  религиозные круги в Израиле любят подчеркивать
лжемессианский,  сатанинско-мессианский  (по их мнению)  характер  сионизма.
Итак, все исследователи