брасывал в огонь толстые
сучья, стараясь разжечь большое пламя. Вскоре все три костра  жарко  пылали,
но и тогда старик не мог успокоиться. Его преследовала мысль,  что  медведь,
который не боится пламени костров и не замечает человека, не просто медведь,
а зверь, в которого вселился дух предка племени. Весь  вопрос  заключался  в
том, какой это дух: злой или добрый?
   Возвращение Куда и  Кэма  не  рассеяло  тревог  старого  вождя.  Пришлось
принять совет рассудительного Кэма - жечь, как и раньше,  костры.  Если  это
был дух предка, то ведь его все равно ничем не запугаешь...
   Вот и сейчас Экку не  мог  оторвать  глаз  от  чащи  леса,  откуда  вчера
появился этот удивительный медведь. К счастью, сегодня  был  последний  день
обряда медведя. Вечером Экку с охотниками смогут наконец покинуть  поляну  и
вернуться к своим. Племя коччу расположилось неподалеку  отсюда,  у  порогов
лесной реки. Сумрачный взор Экку остановился на здоровяке Куле.  Охотник  во
все горло  беспечно  выкрикивал:  "Оу-ээ-оой!..  Оу-ээ-оой!.."  Ему-то  что,
глупой башке, зло думал Экку, он не видел того медведя. А что  он  закричит,
если зверь выйдет сейчас на опушку леса?.. Экку чувствовал себя  беспомощным
и слабым, как никогда: у них, совершающих обряд, даже оружия  нет!..  Старик
протяжно вздыхал и снова глядел на опушку...
   Что это за шум? Чтобы лучше слышать, Экку приставил  ладонь  к  уху.  Под
чьими-то тяжелыми шагами хрустел сухой  валежник.  Экку  побледнел,  у  него
запрыгали губы... Так и есть: на опушке леса появился вчерашний знакомый!
   Зверь шел не торопясь, грузно ступая, как обычно ходят медведи, когда  их
ничто не тревожит. На поляну с кострами и людьми он  вышел  так,  будто  она
была совершенно пустой. Кул уже не кричал - он и Кэм замерли,  глядя  то  на
вождя, то на приближавшегося зверя. Если бы не обряд  медведя  и  под  рукой
были палицы или копья, старый Экку знал  бы,  как  сейчас  нужно  поступить.
Теперь же он сделал Кулу и  Кэму  знак  стоять  спокойно  и  не  шевелиться.
Медведь, как и накануне, начал с того, что подошел к  лежащей  подле  костра
кучке растений, собранных охотниками. Обнюхав ее, он  с  безразличным  видом
отошел прочь, повалялся по траве, а затем сел,  уставившись  на  Экку.  "Сыт
медведь", - подумал вождь. Как он  ни  был  напуган  появлением  зверя,  ему
льстило, что именно на него первого обратил внимание дух предка.
   Что это дух  предка,  Экку  уже  не  сомневался.  Огромный  зверь  лениво
почесывался, кряхтел  и  по-прежнему  не  спускал  маленьких  глаз  с  вождя
племени. Казалось, медведь испытывал удовольствие от пребывания  в  обществе
человека...
   Неожиданно на опушке леса появился еще один медведь. Он осторожно  крался
к поляне, поглядывая на людей и костры. Это был тот самый  молодой  медведь,
который совсем недавно позорно бежал от лосихи.
   Коричневый исполин слегка скосил глаза на вновь  прибывшего,  но  особого
неудовольствия  ничем  не  выразил.  Это   воодушевило   молодого   медведя.
Пригибаясь к земле, чуть слышно пофыркивая, он устремился к лежащей на земле
кучке растений и принялся торопливо уплетать все, что попадало в его широкую
пасть.
   Экку и охотники молча наблюдали за медведями; они стояли не шелохнувшись,
будто превратились в каменные изваяния. Но вот золотисто-коричневый  медведь
лениво перевернулся на бок и медленно поднялся.  Молодой  тотчас  отбежал  в
сторону. Однако исполин даже не взглянул на него. Он подошел  к  костру,  но
горячий дымный воздух не понравился ему. Зверь недовольно  замотал  огромной
головой и стал осторожно обходить костер.
   Экку стоял не двигаясь. Ему казалось, что его ноги превратились  в  корни
дерева и прочно вросли в землю. Старый охотник знал, что убежать от  медведя
трудно. Но что происходит с медведем? Старый  вождь  коччу  не  верил  своим
глазам. Вздыбившись, игриво размахивая головой, при этом чуть  раскачиваясь,
будто танцуя, зверь медленно надвигался на человека.
   Маумы, скрытые кустарниками, затаив дыхание, наблюдали  за  происходящим.
Долл чуть не вскрикнул - так больно сдавил ему кисть  руки  Корру.  Горбатый
охотник еле слышно прошептал: "Это Шэрк, Шэрк!" И Долл сразу вспомнил:  пять
зим назад Корру в становище воспитал осиротевшего  медвежонка.  Его  назвали
Шэрк, что значило шаркающий при  ходьбе.  Больше  года  прожил  среди  людей
медвежонок. Когда голод посетил становище маумов, Корру потихоньку  от  всех
увел в лес своего четвероногого питомца, желая сохранить ему  жизнь.  И  вот
перед глазами изумленных маумов стоял на задних  лапах,  чуть  раскачиваясь,
огромный красавец медведь, точно так же, как  он  делал  это  несколько  лет
назад, когда был совсем маленьким и хотел позабавиться.
   Всего этого, конечно, не знал Экку. Старый вождь  коччу  рассудил  иначе:
нужно умилостивить дух предка, и, у же  не  колеблясь,  онсо  всего  размаху
шлепнулся на траву, распластавшись перед медведем. Шэрк недовольно  сопел  и
переминался с ноги на ногу: ему  хотелось  поиграть,  а  поведение  человека
озадачивало его.
   Молодой медведь Длинная Шея (так прозвал его Корру)  не  понимал,  почему
его могучий собрат не прикончит добычу, -  сделать  это  совсем  не  трудно!
Боясь, что добыча ускользнет, он стал подкрадываться  к  лежащему  на  земле
человеку. Экку не мог видеть молодого  хищника:  его  загораживал  Шэрк.  Но
Корру на всякий случай нащупал лежавшую рядом палицу. Лишь один  Долл  ничем
не выражал своих чувств и спокойно наблюдал за всем происходящим. Кул и  Кэм
стояли подле костров, не решаясь ослушаться приказа старого вождя...
   Корру не  стал  больше  выжидать:  три  локтя  отделяло  Длинную  Шею  от
распростертого на земле старика. С громким криком "о-эй!"  горбатый  охотник
выскочил из кустов. Сильный удар палицы опрокинул молодого медведя на землю.
Он жалобно заскулил, как бы рассчитывая на заступничество могучего  собрата.
Шэрк грузно опустился  на  землю  и  глухо  заревел.  Корру  снова  взмахнул
палицей, и молодой медведь со всех ног пустился к лесу. Ловко  пущенная  ему
вслед палица только убыстрила его бег. Шэрк низко опустил морду и не спускал
глаз с горбатой фигуры охотника.  Корру,  вскинув  руки,  прокричал:  "О-эй,
о-эй!" И Шэрк поднялся на задние  лапы.  Ведь  так  когда-то  этот  горбатый
человек призывал его поиграть с ним.  На  поляне  началась  необычная  возня
человека с медведем. Корру сразу почувствовал разницу между прежним медведем
и теперешним исполином. Он уже жалел, что ввязался в  непосильную  для  него
игру, и подумывал о том, как бы поскорее прекратить опасную забаву.
   Горбатый охотник старался, борясь с медведем, приблизиться  к  лежащей  в
траве палице. Когда после очередного наскока зверя  Корру  удалось  схватить
Шэрка за заднюю лапу и сильным рывком повалить на спину, он тут же, не теряя
времени, помчался к палице. Шэрк не стал его преследовать: в этот момент  из
лесу послышался громкий рев медведя. Шэрк ответил: рев его походил на грохот
мощного водопада. Не обращая внимания на Корру, он поспешил к лесу.
   Горбатый охотник следил за ним до тех пор,  пока  медведь  не  скрылся  в
кустах. Тогда Корру оглянулся и увидел, что из зарослей бересклета вышли Зей
и Долл. К ним подходили чужие охотники во главе со свирепым стариком.  Корру
поднял палицу и быстро направился к своим соплеменникам.
   Глава 9. В ЛАГЕРЕ КОЧЧУ...
   Серебристая чешуя  рыбы  сверкала  в  солнечных  лучах.  Вода  бурлила  и
пенилась в реке: преодолевая  сильное  течение,  крупные  рыбы,  тесня  друг
друга, плыли к знакомым местам нереста.
   Орда коччу  расположилась  подле  реки.  Малышей  уложили  на  траву  под
деревьями. Возле них сидела на корточках старая Зу, она сторожила, то и дело
внимательно поглядывая в сторону чащи. Из лесу мог появиться опасный зверь и
враждебный племени человек. У ее ног лежал  годовалый  мальчуган.  На  груди
ребенка алела глубокая царапина  -  след  когтей  беркута.  Пернатый  хищник
пытался утащить малыша, когда тот вместе с другими детьми грелся на  солнце,
но крики людей вспугнули огромную птицу.  Ранка  на  груди  ребенка  еще  не
совсем подсохла, и старуха небольшой ветвью отгоняла от мальчика  назойливых
мух.
   Взгляд старой Зу мрачнел, когда она смотрела на реку.  Старуху  разбирала
досада, ей хотелось быть со всеми у реки. Но упрекать ей было некого:  после
нападения беркута она сама вызвалась  караулить  детей.  Зу  была  старейшей
племени рода медведей. Вместе с вождем она делила все заботы об орде.
   Давно уже орда коччу так не радовалась и не  веселилась,  как  сегодня!..
Все племя от мала до велика плескалось в воде. Рыбу  выбрасывали  на  берег,
поддевая ее небольшими ивовыми плетенками или просто руками, а она все шла и
шла  плотными  рядами.  Впереди  чернели  пороги.  Перед  ними  скапливалось
особенно много рыбы, чем и пользовались коччу.
   На берегу горел костер, и люди тут же поджаривали рыбу. Сытная,  обильная
пища располагала к шумному веселью, а на прибрежном  песке  с  каждым  часом
росли кучи серебристой добычи.
   Долл и Зей вместе со всеми коччу участвовали в этой веселой рыбной ловле.
Один только Корру занялся своим любимым делом. Сидя у реки,  он  вырезал  из
мягкого камня голову медведя. Горбун сидел на песке у самой воды и  до  того
увлекся своим занятием, что не шелохнулся и  тогда,  когда  огромная  рыбина
шлепнулась рядом с ним. И только когда Зей обрызгала его  с  головы  до  ног
холодной водой, он подняв  глаза,  встретился  со  смеющимся  взглядом  юной
соплеменницы и ласково улыбнулся ей. А потом снова  принялся  за  прерванную
работу...
   Орда  коччу  радушно  приняла  трех  маумов,  чему  в   большой   степени
способствовали события, разыгравшиеся на опушке леса.  Корру  стал  желанным
гостем для  старого  Экку  и  его  племени:  горбатый  маум  мог  повелевать
медведями!
   Воображение коччу наделило Корру  сверхъестественной  силой.  Теперь  же,
думали они, имея каменные фигурки  медведей,  сделанные  искусным  горбуном,
охота племени всегда будет удачной. Экку несколько раз подходил  к  Корру  -
каменная голова медведя получалась  как  живая  и  очень  нравилась  старому
вождю. Такую фигурку можно всегда носить с собой!..
   Подозвав Пама, сына Кула, старый Экку  велел  Паму  принести  поджаренную
рыбу. Юноша мигом принес требуемое... Взяв из рук Пама рыбу, Экку положил ее
у ног горбатого охотника. Корру с благодарностью  принял  рыбу.  Насытившись
белым нежным мясом, маум приложил к груди старого вождя каменное изображение
головы медведя. Экку в восторге  защелкал  языком.  А  Пам  вскочил  и  стал
плясать. Из-под ног сильного юноши  во  все  стороны  полетел  песок.  Корру
недовольно зажмурил глаза: песчинки больно  хлестали  по  лицу.  Юный  коччу
выражал танцем свой  восторг.  Каменную  фигурку,  так  хорошо  изображавшую
голову зверя, Пам видел впервые. Корру снова принялся за работу.  Предстояло
просверлить в  камне  отверстие,  чтобы  фигурку  можно  было  подвесить  на
ремешке.
   Во все времена человеку было приятно, когда восхищались его  работой.  Не
был исключением  из  этого  правила  и  Корру.  Лицо  горбуна  расплылось  в
добродушной улыбке.  Корру  поднялся,  в  его  прищуренных  глазах  заиграли
озорные искорки. Неожиданно длинные руки горбуна схватили юношу. Без всякого
усилия он поднял Пама над головой и бросил в  реку.  Коччу  криком  выразили
удивление: маленький человек с горбом,  такой  невзрачный  на  вид,  обладал
силой носорога!
   Смеющийся, немного испуганный Пам выбрался на берег. Вслед за  ним  вышли
из воды Зей и Долл. Они опустились на корточки рядом с Корру, который  снова
уселся на песок. Им был приятен успех  соплеменника.  Тяжелая  рука  горбуна
легла на голову девушки, и Зей не вскочила, не попыталась освободиться. Жест
Корру был знаком и коччу: так обычно молодой охотник проявлял  свои  чувства
приглянувшейся девушке. Зей  стыдливо  улыбалась,  стараясь  не  глядеть  на
горбатого охотника.
   Сильные  пальцы  Корру  перебирали  шелковистые  волосы  Зей.  Из   груди
горбатого маума вырвались тихие, воркующие звуки. Зей с изумлением повернула
голову. Полузакрыв глаза, Корру пел. Его голос не походил на  грубые  голоса
соплеменников. Такого пения Зей еще никогда не приходилось слышать.  Нежные,
воркующие  звуки  бессловесной  песни  сливались  с  тихим  журчанием  реки,
омывающей берег. Зей закрыла глаза. Никогда еще она не чувствовала себя  так
спокойно, как в эти минуты. Она задремала... Когда Зей  открыла  глаза,  она
поняла, что спала довольно долго. Ей стало не по себе: в то  время  как  все
трудились на реке, ее одолел сон. Рука Корру по-прежнему покоилась у нее  на
голове. Он уже не пел, его взор был обращен к  реке,  но  выражение  глаз  и
улыбка лучше всяких слов говорили о том, что горбатый охотник счастлив и  не
пытается скрыть это.
   Горы рыбы покрывали берег. Подростки с громкими криками  тащили  из  лесу
сухой валежник. Ловцы  один  за  другим  покидали  реку.  Долл,  Пам  и  его
рыжекудрая сестра Кух, весело смеясь, держась  за  руки,  тоже  выходили  из
воды. Зей отвела руку Корру, пригладила волосы. Взоры  девушки  и  горбатого
охотника встретились. Зей невольно вскрикнула - такими необычными показались
ей в эту минуту глаза охотника: они были влажны от слез.
   Подул северный ветер,  и  река  преобразилась:  теперь  она  походила  на
разгневанного зверя, ворчливого и  сердитого.  Ловцы  рыбы  заторопились  на
берег, лишь несколько охотников оставалось посреди реки. Это  были  отличные
пловцы. Но вот и они повернули к берегу.
   Вдруг на прибрежную гальку из сумрака леса выскочил  крупный  олень.  Его
гордо вскинутая голова была повернута к чаще. По-видимому, там  было  что-то
такое, что заставило его круто повернуть к реке и  стремительно  кинуться  в
воду...
   Олень  быстро  поплыл,  намереваясь  переправиться   на   противоположную
сторону. Испуганное животное не заметило плывших ему навстречу людей.  Когда
крики и фонтаны брызг, поднятых пловцами, вынудили оленя снова  повернуть  к
берегу, лагерь коччу успел опустеть. Маумы  вместе  со  всеми  спрятались  в
кустарнике. Их поразили быстрота и проворство,  с  которыми  коччу  устроили
засаду. Даже маленьких детей мгновенно спрятали в  зарослях  орешника.  Лишь
раненный беркутом годовалый ребенок остался лежать под  навесом  из  ветвей:
старая Зу второпях позабыла о  нем.  Предоставленный  самому  себе,  мальчик
встал на четвереньки и пополз по направлению к одной из куч рыбы, лежавшей у
самой реки.
   Олень приближался к берегу, крики плывущих за ним  коччу  подгоняли  его.
Люди в кустарнике будто вымерли. Неужели ребенок испортит охоту? Зу и другие
женщины потихоньку звали его, но мальчик не слышал.
   В этот момент олень выскочил на берег. Увидев  ребенка,  он  остановился,
угрожающе захрапел, повернулся и, вздымая брызги,  снова  бросился  в  воду.
Быть  может,  животное  почуяло  притаившихся  в  зарослях  людей.  Охотники
выскочили из кустов. Ни один из брошенных ими дротиков  не  попал  в  оленя.
По-видимому,  задние  ноги  его  еще  доставали  до  дна,  так   как   олень
стремительно двигался вперед, совершая короткие  прыжки.  Неожиданно  дорогу
ему преградил один из находившихся в реке  охотников.  Будто  какая-то  сила
подбросила оленя, в воздухе мелькнули его острые копыта. Над рекой  пронесся
жалобный вопль смертельно раненного человека, и голова охотника исчезла  под
водой. Остальные не отважились задержать оленя и поплыли к берегу.
   В наступающих сумерках хорошо  было  видно,  как  олень,  переплыв  реку,
скрылся в лесу. Коччу молчали, понурив головы. Гибель соплеменника заставила
их позабыть на время обо всем.  Погибший  был  молодым  отважным  охотником.
Плохо, что похоронить его по обычаям племени не удалось, - река унесла тело.
Лишь годовалый мальчишка, который явился в  какой-то  мере  причиной  гибели
охотника, не предавался печали. Весело гукая, он возился с рыбой, стукая  ее
по голове небольшим камешком. Но проделки малыша на  этот  раз  не  вызывали
улыбки на суровых лицах коччу...
   От группы молча стоявших охотников отделился  один,  по  прозвищу  Носач.
Погибший был его братом. В руках охотник держал дубину.  Свирепо  посапывая,
он стал приближаться к игравшему ребенку.  Женщины  жалобно  завыли,  громче
всех запричитали мать мальчика и старая Зу. Но никто не осмелился преградить
дорогу Носачу. Все  догадывались,  что  сейчас  произойдет:  охотник  бросит
ребенка в воду, и тогда утонувшему будет  не  так  одиноко  в  реке.  Увидев
подошедшего, мальчик взял рыбу и  доверчиво  протянул  ее  Носачу.  Отбросив
дубину, охотник схватил малыша на руки и, подбежав к реке, бросил в воду.  И
тотчас же с громким воплем прыгнула в реку Зей. Девушка хорошо плавала, и ей
не стоило большого труда схватить тонувшего мальчика. На берегу ее  поджидал
Носач с поднятой палицей. Не выпуская из рук громко плачущего  ребенка,  Зей
выбралась на берег.
   Коччу  подошли  ближе;  всем  хотелось  знать,  чем  все  это   кончится.
Расталкивая людей, к девушке устремился Корру. В руках он держал  вырезанную
им из камня голову медведя на длинном ремешке. Подбежав к Зей, он не  мешкая
надел на шею малыша каменную фигурку.
   Коччу сразу поняли, что хотел  этим  выразить  горбатый  охотник:  теперь
малыша охранял каменный образ тотема. Поднялся  громкий  крик,  громче  всех
вопили женщины. Поступок Корру вызвал у большинства одобрение. Лишь Носач  с
несколькими охотниками грозно вертели над  головой  дубинами,  выражая  этим
свое недовольство. Долл поспешил сунуть в руки  Корру  палицу.  Возле  Корру
появились вождь племени Экку, Кул и Пам с большой группой охотников. Носач и
его сторонники не стали ввязываться в драку. Сердито ворча, они  скрылись  в
толпе соплеменников.
   Вскоре запылали многочисленные костры, запах жареной рыбы заставил  людей
позабыть на время обо всем, кроме еды. Зей и  Корру  сели  у  костра  рядом,
напротив устроилась другая пара -  Долл  и  рыжекудрая  Кух.  Спасенный  Зей
мальчик крепко спал, прижавшись к своей матери. Старая Зу  и  еще  несколько
женщин  подвешивали  на  высоких  жердях  над  дымящими   кострами   крупных
выпотрошенных рыб: готовили их впрок.
   Ночная свежесть заставляла людей ближе  жаться  к  пылающим  кострам.  "В
пещерах спать лучше, чем здесь, подле холодной реки", -  подумала,  засыпая,
Зей. Когда костер погас,  Корру  заботливо  прикрыл  девушку  шкурой  оленя,
которую ему дали коччу...
   Глава 10. КОРРУ УХОДИТ
   Свежий ветер рвал в клочья пелену тумана. Крикливые  чайки,  кружась  над
рекой, оповещали:  день  наступил.  Сумрачный,  ненастный  день.  Свинцовые,
тяжелые тучи плотно обложили горизонт и грозили  проливным  дождем.  Колючий
холод стал под утро  злее  и  заставил  многих  коччу  вскакивать,  прыгать,
размахивать руками,  чтобы  немного  согреться.  Лагерь  постепенно  оживал.
Первыми послышались голоса детей,  требующих  еды.  Кучи  выловленной  рыбы,
белевшей на песке, приводили в хорошее расположение духа всех  проснувшихся.
Люди не мешкая принимались за еду: пищи хватало на всех,  и  можно  было  не
дожидаться ее дележки...
   Зей  потянулась,  откинула  шкуру  оленя,  осмотрелась.  С  реки   тянуло
сыростью. Островки тумана плыли над водой. Рядом на корточках  сидел  Корру.
Губы охотника посинели от холода. Горбатый охотник встретил  взгляд  девушки
по обыкновению ласковой улыбкой. Зей невольно опять подумала, что  Корру  не
похож на мужчин ее племени: провел всю ночь  сидя  на  корточках,  а  теплую
шкуру отдал ей... Зей решила теперь же начертить на его  груди  каким-нибудь
острым предметом небольшой круг - так девушки племени  маумов  давали  знать
своим избранникам, что зов их сердца услышан...  Она  вскочила  на  ноги  и,
увидев в песке раковину, хотела было поднять  ее,  как  вдруг  встревоженные
голоса коччу привлекли внимание девушки.
   Возбужденно жестикулируя, люди