ыми  были  принесены
шкуры зверей. Айхи принесли мягкие меха обитателей леса -  рысей,  медведей,
куниц. Взамен они получали большие шкуры степных животных - бизонов,  туров,
лошадей.  Каждый  обмен  сопровождался   восторженными   криками.   Особенно
усердствовали в этом женщины. Вскоре, к своей досаде, Нумк обнаружил, что  у
него уже почти  нет  лишних  шкур,  а  у  айхов  имелось  еще  много  мягких
лоснящихся мехов. Как назло, Ахох подарил Зей шкурку белки, которой  девушка
тотчас украсила свою голову. И теперь  все  женщины  маумов  захотели  иметь
точно такое же убранство. К радости Олун и Рогги, взамен небольшой  каменной
статуэтки  оленя,  которую  сделал  Корру,  Ахох  оделил  маумок   беличьими
шкурками. Громко сопя, Нумк рассматривал вываленные из шкуры бизона на траву
тяжелые камни, они предназначались для изготовления каменных  орудий.  Глаза
Нумка заблестели: маумы не имели такого  отличного  камня.  За  превосходный
камень айхов маумам в конце концов пришлось отдать последние шкуры бизонов.
   Набор каменных орудий у обоих племен был при' мерно одинаков, отделка  их
тоже  почти  ничем  не  отличалась.  Значение  имел  материал,  из  которого
изготовлялись орудия. Очень ценился  темный  меловой  кремень,  отличавшийся
крепостью и прочностью. Внимательнее всех приглядывался к камням  Корру.  Он
выискивал лучший из  них,  чтобы  изготовить  орудие,  которым  было  удобно
высекать незамысловатые фигурки из более мягкого камня.
   Обмен украшениями вызвал большое оживление не только среди женщин. В  ход
были пущены шкурки и перья птиц, ракушки, разноцветные камешки  -  все,  что
могло  украсить  человека.  Только  ожерелья-амулеты  из  зубов  зверей   не
отдавались: обладатели магических украшений боялись лишиться их - это  могло
принести несчастье. Обмен украшениями уже заканчивался,  когда  подле  Нумка
появился бородатый, могучего склада айх - вожак охотников  Хауб,  прозванный
Зубом Мамонта. В руках  он  держал  несколько  шкур.  Среди  них  выделялась
пятнистая шкура необыкновенно крупной рыси. Нумку уже давно  хотелось  иметь
шкуру  этого  красивого  хищника.  Обычно  насупленное  лицо  вождя   маумов
разгладилось. Бросив шкуры к ногам Нумка, Хауб быстро  обернулся  и  положил
волосатую руку на плечо стоявшей тут же, в группе девушек, Зей.  Всем  стало
ясно, что хотел получить могучий айх взамен своего  дара.  С  легким  криком
испуганная Зей скрылась в толпе маумов. Лицо  Нумка  снова  помрачнело,  как
степь в ненастный день.  По  обычаям  маумов,  девушки  сами  выбирали  себе
приглянувшегося им охотника, и Нумк не знал, как поступить ему сейчас.
   Вождь  маумов  задумался  и  по  привычке,  что   он   всегда   делал   в
затруднительных случаях, принялся с ожесточением накручивать на палец  прядь
волос с затылка. Поняв по-своему причину задумчивости Нумка,  Хауб  со  всех
ног помчался  к  стану  айхов  и  вскоре  вернулся  с  новой  охапкой  шкур.
Послышались визгливые голоса  недовольных  женщин-айхов:  им  казалось,  что
вожак охотников слишком много сулит шкур за девушку из чужого племени.
   Нумка вывел из задумчивости Ахох, вождь  айхов.  По  своему  обыкновению,
Ахох чуть заметно  улыбался,  в  его  прищуренных  глазах  сверкали  лукавые
искорки. "Коротколапая Росомаха предлагает Старому Медведю отдать все это, -
он кивнул на сваленные в кучу у ног Нумка шкуры, - самому  сильному  мауму".
Перестав улыбаться, Ахох добавил: "Если тот осилит айха. Если  победит  айх,
девушка маумов уйдет с жителями озер..."
   Нумк глубоко задышал, будто с  его  плеч  свалилась  непомерная  тяжесть.
Правильное решение! Никто из маумов и айхов не станет препятствовать  этому,
даже Зей, Олун и  Рогги  и  те  должны  согласиться.  Такое  единоборство  -
праздник орды. Нередко и более серьезный спор между племенами решался  таким
образом.  В  единоборстве  могли  участвовать  все  желающие.   Одновременно
выступали только два противника - по одному  от  каждой  орды.  Побежденного
заменял его соплеменник - так постепенно доходил  черед  до  самых  сильных,
самых могучих  противников.  Победитель  последней  схватки  приносил  успех
своему племени. Пользоваться оружием в таком поединке не разрешалось.
   Громкие вопли маумов  и  айхов  возвестили  о  том,  что  обе  стороны  с
нетерпением  ожидают  начала  борьбы.  Первыми   вступили   в   единоборство
подростки, постепенно их стали вытеснять более опытные бойцы. По знаку Нумка
побежденного маума сменил Долл. Его  противником  оказался  ловкий,  сильный
охотник, по прозвищу Кабан. Жесткие волосы на лице айха походили на  кабанью
щетину. Чтобы устрашить юношу, айх свирепо зарычал и, вытянув руки,  кинулся
к нему.
   Долл не был  новичком  в  подобных  поединках.  Ему  не  раз  приходилось
схватываться с Даком и Наком. Он легко увернулся, ведь недаром  за  ловкость
его прозвали Круторогом. Сила была, бесспорно, на стороне Кабана,  но  юноша
решил одолеть противника хитрой уловкой.
   Увидев, что маум отбежал в сторону, айхи разразились  ликующими  воплями.
Но Долл сделал это для того, чтобы разбежаться. Он помчался навстречу Кабану
и в завершающем прыжке всем  телом,  как  это  делали  настоящие  крутороги,
ударился о ноги противника. Айх свалился на траву. Через миг на ошеломленном
противнике сидел Долл и, крепко ухватив  его  за  космы  волос,  прижимал  к
земле.
   Недолго  продолжалось  торжество  маумов:  к  Доллу  подходил  сам  вожак
охотников-айхов бородатый Хауб. Юношу  охватил  невольный  трепет  при  виде
мощной фигуры, будто высеченной из камня. Долл отбежал  в  сторону,  уступая
место поединка более сильному соплеменнику, и никто не  корил  его  за  это.
Легко, будто играючи, Хауб опрокинул Нака. Дак продержался  дольше:  упрямый
маум боролся ожесточенно, стремясь во что бы то ни стало одолеть противника.
Несколько раз он падал, но тут же вскакивал, продолжая  борьбу  с  упорством
раненого бизона. И лишь когда  был  плотно  прижат  к  земле,  признал,  что
побежден.
   Пока сыновья боролись с Хаубом, Нумк, сидя на корточках рядом  с  Ахохом,
держался спокойно. Лишь его побледневшее лицо  и  пальцы,  теребившие  пучок
волос на затылке, выдавали сильное волнение. Но вдруг он  вскочил  на  ноги.
Все глядели на  него  с  изумлением:  не  охвачен  ли  старик  безумием,  не
собирается ли он сам вступить в единоборство с Зубом  Мамонта?  Нет,  взгляд
его направлен не на лужайку, а на ряды  маумов,  сквозь  которые  пробирался
горбатый охотник Корру. Старый  Медведь  не  мог  помешать  Корру  выступить
против айха. Если сейчас не найдется  маум,  желающий  сразиться  с  Хаубом,
пляску сильнейших исполнят жители лесных озер...
   Силач айх по-прежнему стоял один посреди лужайки, ожидая противника.  Его
неподвижное, заросшее черной  бородой  лицо  исказила  насмешливая  гримаса.
Глаза Хауба искали в толпе маумов  Зей.  Могучий  вожак  охотников  даже  не
взглянул на подошедшего к нему Корру.
   Когда айхи сообразили, что Корру хочет схватиться с Хаубом, дружный хохот
прокатился по их рядам. Больше всех развеселился Ахох, вождь племени  айхов;
ослабев от смеха, он даже прилег на землю, обхватив живот руками.
   Но вот смех айхов стал понемногу затихать. Ударом ладони  о  грудь  Хауба
Корру наконец вынудил последнего  начать  схватку.  Айх,  сверкнув  глазами,
откинул руку,  рассчитывая  одним  толчком  покончить  со  своим  невзрачным
противником. Корру, будучи и без того вдвое ниже  ростом  Хауба,  присел  на
корточки. Хауб дико захохотал, борода его распушилась, будто  на  ветру,  он
нагнулся, чтобы опрокинуть на землю обомлевшего от страха, как ему казалось,
горбуна. Корру только и ждал этого - он быстро вскочил на ноги и, толкнув не
успевшего выпрямиться айха, повалил его. Хауб  покатился  по  земле.  Он  не
сразу поднялся.  Его  помутневший  взор  не  выражал  ничего,  кроме  тупого
удивления.
   Но вот глаза Хауба встретились со спокойным взглядом горбатого  охотника.
Корру стоял на прежнем месте, закинув  за  спину  длинные  руки.  Рот  Хауба
сверкнул оскалом зубов, напоминая пасть хищника,  готового  растерзать  свою
жертву. Тело айха сотрясалось от охватившего его бешенства. Сейчас он сомнет
горбуна, навалившись на него всем телом, как это делает медведь с косулей.
   Тяжело ступая, Хауб стал приближаться к Корру. Не доходя двух  шагов,  он
остановился: сила горбуна, которую айх уже испытал на  себе,  заставила  его
быть осторожным. Айхи и маумы затаили  дыхание.  И  на  этот  раз  первым  в
наступление перешел Корру, но Хауб был начеку. Длинные руки маума не  успели
схватить айха. Отпрыгнув, Зуб Мамонта очутился сбоку Корру,  мгновение  -  и
его волосатые лапищи вцепились в  шею  маума.  Подставив  ногу,  он  повалил
горбуна на землю. Издав торжествующий вопль,  Хауб  навалился  на  него.  Но
радовался Хауб рано: он недооценил исключительную силу  горбатого  охотника.
Длинные руки Корру обхватили плотное туловище противника. Хотя тяжелое  тело
айха безжалостно давило его, Корру  все  крепче  и  крепче  сжимал  объятия.
Посиневший, задыхающийся, Зуб Мамонта перестал  вырываться.  На  помощь  ему
поспешил Ахох с несколькими айхами. С трудом они разомкнули  руки  Корру  на
спине Хауба. Вождь айхов был разгневан:  горбатое  чудовище  могло  погубить
лучшего охотника айхов. Взяв Хауба под руки, соплеменники  поспешили  увести
его. А вскоре и весь лагерь айхов снялся  с  места.  Жители  озер  торопливо
шагали по степи, направляясь в родные леса.
   У ног Нумка валялись оставленные айхами  шкуры  зверей,  в  том  числе  и
пятнистая шкура рыси, но сейчас это не радовало вождя маумов. Айхи ушли,  но
могли вернуться, чтобы отплатить за обиду. Опять всему виной этот нескладный
Корру, который  чуть  было  не  задушил  вожака  охотников-айхов.  Нумк  зло
посмотрел на Корру, который все еще продолжал сидеть на том самом месте, где
только что боролся с Зубом Мамонта. Вождь маумов отвел взгляд от горбуна: он
прекрасно понимал, что пока Корру трогать нельзя.  Симпатии  племени  сейчас
были явно на стороне горбатого охотника.

   С севера  приплыли  свинцовые  тучи.  Полил  крупный  холодный  дождь.  С
невеселым сердцем покидали маумы лужайку: их тревожил поспешный уход  айхов.
Долл подошел к горбуну.
   - Вставай, Рыжий Сайгак, - сказал он, - Зуба Мамонта здесь больше нет!..
   Корру встрепенулся и вскочил на ноги. Неожиданно он тонко захихикал  и  с
видимым удовольствием стал растирать на груди дождевые капли.
   - Зуб Мамонта хотел прижать к сердцу  нашу  Боязливую,  а  его  приласкал
Горбатый Сайгак, - не переставая хихикать, сказал Корру.
   Глава 4. ПРОЧЬ... ОТ ПЕЩЕР
   Багровый диск солнца,  медленно  опускаясь,  зажег  своим  пламенем  весь
горизонт. Свет, льющийся с небосклона, окрасил равнину в пурпурный цвет.
   Корру с восхищением смотрел на сидящую рядом на скале Зей. В лучах заката
лицо юной девушки розовело, как  лепестки  цветущего  шиповника.  Золотистые
волосы, стянутые вокруг головы ремешком, казались огненными.
   - Дочь Тополя веселит сердце Рыжего  Сайгака,  как  пламя  разгоревшегося
костра, - негромко сказал Корру.
   Зей молча, внимательно поглядела на  горбатого  охотника  и,  смутившись,
отвернулась. Девушке были приятны слова Корру: он  сравнил  ее  со  стройным
деревом... Зей на языке племени значит боязливая... Много зим  назад,  когда
Зей была еще совсем маленькой, она увидела вдруг вынырнувшего из воды бобра.
Малютка очень испугалась и долго кричала и плакала на руках  матери.  С  тех
пор прозвище Боязливая так и осталось за ней.
   Девушка задумалась, ее взор был обращен в сторону  степи.  Зарево  заката
стало бледнеть. Предвечерняя сиреневая дымка легкой  пеленой  опускалась  на
землю. Кое-где над густым пологом травы забелели островки тумана. Перед  Зей
простиралась необъятная равнина, уходившая к самому горизонту.  Лишь  справа
темнел лес, скрывавшийся в гигантской лощине.
   Девушку смутили и взволновали слова Корру: то, что он сказал  ей,  обычно
говорят девушке, которая приглянулась... Зей отложила  в  сторону  пятнистую
шкуру рыси, которую держала на коленях. Она должна была сшить  из  нее  плащ
вождю. Прекратив шитье, Зей аккуратно намотала на кремневую проколку остаток
нитей из высушенных сухожилий оленя и, осторожно поддев нить,  вставила  под
нее костяную иглу.
   Корру с улыбкой наблюдал за неторопливыми движениями  юной  соплеменницы.
На время он, казалось, позабыл о своем любимом занятии. На  коленях  горбуна
так и осталась лежать нетронутой костяная пластинка и  резец,  изготовленный
из камня айхов.
   Встретив восторженный взгляд Корру, Зей ответила ему улыбкой.  Коричневые
глаза Корру походили на спелые желуди и сияли  мягким  блеском.  Зей  хорошо
знала: все девушки становища сторонились горбуна. "Ах, если бы он был не так
мал!" - вздохнула Зей. Ведь Корру смел и силен, как беркут. Девушке невольно
вспомнилась его история. Еще в детстве Корру отличался исключительной силой,
и, когда среди скал на мальчика напал  беркут,  он  не  растерялся  и  смело
вступил с ним в поединок. Вместе с беркутом отважный подросток  скатился  со
скалы и на земле придушил оглушенную падением  птицу.  Потом  мальчик  долго
болел.
   Старейшие отрубили у Корру мизинец на  ноге.  Вместо  него  на  волосяном
шнурке подвесили на голени коготь беркута: сила и отвага  пернатого  хищника
должны были перейти к Корру. Так оно и случилось, но вместо крыльев у  Корру
вырос горб.
   На каменной  площадке  перед  пещерами  раздались  громкие  крики.  Маумы
подбегали к обрыву и, возбужденно жестикулируя, указывали  в  степь.  Зей  и
Корру тоже вскочили и  увидели  в  высокой  траве  рыжеватые  спины  антилоп
сайгаков. Но конечно, не  эти  безобидные  животные,  которые  сами  нередко
становились  добычей  маумов,  вызвали  переполох.  Вскоре   Корру   заметил
неподалеку от стада пещерного льва. Хищник крался против ветра,  приближаясь
к ничего не подозревавшим сайгакам. Еще миг  -  и  в  руках  Корру  оказался
большой камень. Никто в становище остророгих туров не метал так далеко  и  с
такой меткостью камни, как умел это делать Корру своими длинными  руками.  И
на этот раз горбатый охотник не промахнулся. Лев с яростным ревом вскочил на
задние лапы. Испуганное стадо сайгаков умчалось в степь. Взбешенный неудачей
хищник повернул к скалам. Град камней встретил льва, и он короткими скачками
умчался в сторону леса. Вслед хищнику понеслось дружное "о-эй!"...

   Предвечерняя мгла окутала землю. На каменной  площадке  запылали  костры.
Веселый огонь манил к себе, звал на отдых уставших за день людей. Женщины  и
подростки,  выкапывавшие  съедобные  коренья,  собиравшие  плоды  и   ягоды,
принесли Олун и Рогги полные  ивовые  плетенки.  Происшествие  со  львом  не
испортило аппетита маумам, и все с жадностью набросились на еду.
   Подле Зей у костра устроился Корру, к ним подсел и  Долл.  Сумрачный  вид
юноши встревожил девушку, и она шепотом спросила, не грозит ли жителям пещер
какая-нибудь опасность. Быстро оглянувшись, Долл наклонился к уху Зей и тихо
проговорил:
   - Завтра, когда тень от дерева станет похожей на короткий хвост антилопы,
пусть Боязливая ждет Круторога у дуба, опаленного огнем с неба!..
   На другой день, ровно в полдень, Зей  спрятала  в  кустах  ребро  бизона,
которым выкапывала коренья,  и  скрылась  в  зарослях  малинника.  Никто  не
заметил ее ухода.  Зей  хорошо  знала  место,  где  должна  была  состояться
встреча, и вскоре очутилась подле  раскидистого  дуба,  опаленного  молнией.
Долл уже поджидал  ее.  В  руках  юноша  держал  длинное  копье  с  каменным
наконечником.

   - Зачем нужна Боязливая  Круторогу?  -  спросила  Зей,  останавливаясь  в
нескольких шагах от юноши.
   - Боязливая должна бояться не Круторога, а Коротколапую Росомаху: он идет
по ее следу! - сказал Долл.
   - Вождь айхов снова здесь? - вскричала в сильной тревоге Зей; ведь с  тех
пор как жители озер покинули становище маумов, прошло много времени. По небу
не раз пробежала ночная черепаха!
   -  Ахох  вернулся.  С  Коротколапой  Росомахой  всего-навсего   несколько
охотников. Но среди них Зуб Мамонта!
   Услышав имя вожака  охотников-айхов,  девушка  вздрогнула,  на  ее  глаза
навернулись слезы.
   - Боязливая не хочет жить у чужого племени:
   ее станут обижать женщины айхов. Боязливая хочет  остаться  с  маумами!..
Старый Медведь защитит ее!..
   Долл, покачав головой, ответил:
   - Нумк не защитит Боязливую. В  роще  берез,  скрывшись  от  Олун,  вождь
маумов и вождь айхов вчера исполнили пляску дружбы. Нумк обещал помочь айхам
увести Боязливую!
   В кустарнике, неподалеку от дуба,  раздался  пронзительный  крик  сарыча:
"Пииу, пииу!" Зей оглянулась, ища в зелени кустов  пернатого  хищника.  Долл
расхохотался и воскликнул:
   -  Рыжему  Сайгаку,  как  видно,  надоело   ждать!..   Ветви   кустарника
зашевелились - и на поляну вышел  горбатый  охотник.  На  руке  у  него  был
намотан толстый ремень, на конце которого раскачивался прикрепленный к  нему
крупный кремень размером чуть ли  не  с  человеческую  голову.  Камень  имел
округлую форму, его оплетали полоски прочной кожи. В могучих руках Корру это
было грозным оружием. Взглянув на озабоченное лицо горбатого  охотника,  Зей
поняла, что Корру все уже известно о прибытии Ахоха и Зуба Мамонта.
   Обращаясь к соплеменнице, Долл сказал:
   - Олун велела Круторогу и Рыжему Сайгаку идти к большой и  быстрой  воде,
где лежат твердые камни. Ахох  Коротколапая  Росомаха  скрывает  это  место.
Нужно найти его. Наконечники копий, ножи, скребки у маумов  должны  быть  не
хуже, чем у айхов.
   В разговор вмешался горбатый охотник:
   - Дочери Тополя нужно на время покинуть пещеры маумов. Она пойдет с Рыжим
Сайгаком и Круторогом!..
   - А когда она вернется, ее защитит  старая  Олун,  -  поспешил  успокоить
девушку Долл.
   Зей благодарно взглянула на охотников.
   Глава 5. НА БЕРЕГУ ОЗЕРА
   Уже семь дней, как Зей, Корру и Долл странствуют по  степи  и  лесу.  Они
держали путь на юг и  подолгу  не  задерживались  на  одном  месте.  Путники
опасались  погони:  им  было  хорошо  известно,  что  Нумк  и  Хауб  опытные
следопыты.
   Первые два дня Долл вел товарищей по  песчаному  дну  широкого,  медленно
текущего ручья. Юноша надеялся, что мутные воды его  надежно  скроют  следы.
Долл отлично знал характер  отца  и  ни  одной  минуты  не  сомневался,  что
Боязливую будут преследовать.
   Сегодня они были в пути дольше обычного. Низкие тучи,  проносившиеся  над
их головами, казались путникам живыми существами, готовыми вцепиться в кроны
исполинских вязов и ольх. Лес, по которому шли маумы, пересекался во  многих
местах широкими ручьями. Берега небольших лесных озер густо поросли  рогозом
и осокой. На отдых расположились у небольшой  запруды,  устроенной  бобрами.
Вдали на рябой  от  ветра  поверхности  воды  темнели  хатки  бобров,  самих
животных пока не было видно. Ложиться на сырую, холодную землю не  хотелось.
Сидя на корточках, все трое принялись за свои обычные на привалах дела.  Зей
мастерила из  крупных  ракушек  ожерелье,  Корру  высекал  резцом  из  кости
изображение мамонта, а Долл выстругивал кремневым ножом  из  ветки  орешника
легкое копье. Оно предназначалось Зей.
   Косые  лучи  заходящего  солнца,  вырвавшись  из-за  туч,  скользнули  по
притихшему лесу. Лицо Корру на мгновение осветилось  красноватым  отблеском.
Зей с любопытством взглянула на горбатого охотника. Ей не приходилось видеть
такого выражения лица у своих соплеменников. Губы у Корру были плотно сжаты,
ноздри нервно трепетали, а искрящийся взгляд,  казалось,  ничего  не  видел,
кроме изображения зверя, которое уже появилось на кости.
   Зей поглядела и на Долла: он то и дело прерывал свое занятие,  откладывал
в сторону недоструганное копье, внимательно оглядывался, прислушивался.  Это
было знакомым, понятным - так вели себя в  лесу  все  ее  соплеменники.  Зей
подавила