т них.
Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор,
свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что
короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей,
которых нельзя было бы при необходимости заменить каким-нибудь конем
или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю
горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает
гораздо полезнее оставить ее пешкой -- пусть постоит на краю пропасти в
назидание другим пешкам...
А игра тем временем шла. Андрей судорожно защищался, отступал,
маневрировал, и ему пока удавалось сделать так, что гибли только и без того
уже мертвые. Вот унесли Дональда с простреленным сердцем и положили на
столик рядом с бокалом его пистолет и посмертную записку: "Приходя -- не
радуйся, уходя -- не грусти. Пистолет отдайте Воронину. Когда-нибудь
пригодится"... Вот уже брат с отцом снесли по обледенелой лестнице и
сложили в штабель трупов во дворе тело бабушки, Евгении Романовны,
зашитое в старые простыни... Вот и отца похоронили в братской могиле где-
то на Пискаревке, и угрюмый водитель, пряча небритое лицо от режущего
ветра, прошелся асфальтовым катком взад и вперед по окоченевшим трупам,
утрамбовывая их, чтобы в одну могилу поместилось побольше... А великий
стратег щедро, весело и злорадно расправлялся со своими и чужими, и все его
холеные люди в бородках и орденах стреляли себе в виски, выбрасывались из
окон, умирали от чудовищных пыток, проходили, перешагивая друг через
друга, в ферзи и оставались пешками...
И Андрей все мучительно пытался понять, что же это за игра, в которую он
играет, какая цель ее, каковы правила и зачем все это происходит, и до самых
глубин души продирал его вопрос: как же это он попал в противники
великого стратега, он, верный солдат его армии, готовый в любую минуту
умереть за него, готовый убивать за него, не знающий никаких иных целей,
кроме его целей, не верящий ни в какие средства, кроме указанных им
средств, не отличающий замыслов великого стратега от замыслов Вселенной.
Он жадно, не ощутивши никакого вкуса, вылакал шампанское, и тогда вдруг
ослепительное озарение обрушилось на него. Ну,  конечно же,  он никакой не
противник великого стратега! Ну, конечно же,  вот в чем дело! Он его
союзник, верный его помощник, вот оно -- главное правило этой игры!
Играют не соперники, играют именно партнеры, союзники, игра идет в одни-
единственные ворота, никто не проигрывает, все только выигрывают... Кроме
тех, конечно, кто не доживет до победы...
Кто-то коснулся его ноги и проговорил под столом:
"Будьте любезны, передвиньте ножку..." Андрей посмотрел под ноги. Там
темнела блестящая лужа, и около нее возился на карачках лысенький карлик с
большой высохшей тряпкой, покрытой темными пятнами. Андрея замутило, и
он снова стал смотреть на доску. Он уже пожертвовал всеми мертвыми,
теперь у него оставались только живые. Великий стратег по ту сторону
столика с любопытством следил за ним и даже, кажется, кивал одобрительно,
обнажая в вежливой улыбке маленькие редкие зубы, и тут Андрей
почувствовал, что он больше не может. Великая игра, благороднейшая из игр,
игра во имя величайших целей, которые когда-либо ставило перед собою
человечество, но играть в нее дальше Андрей не мог.
-- Выйти... -- сказал он хрипло. -- На минутку.
Это получилось у него так тихо, что он сам едва расслышал себя, но все сразу
посмотрели на него. Снова в зале наступила тишина, и козырек фуражки
почему-то больше не мешал ему, и он мог теперь ясно, глаза в глаза, увидеть
всех своих, всех, кто пока еще оставался в живых.
Мрачно глядел на него, потрескивая цигаркой, огромный дядя Юра в своей
распахнутой настежь выцветшей гимнастерочке; пьяно улыбалась Сельма,
развалившаяся в кресле с ногами, задранными так, что видна была попка в
кружевных розовых трусиках; серьезно и понимающе смотрел Кэнси, а рядом
с ним -- взлохмаченный, как всегда зверски небритый, с отсутствующим
взглядом Володька Дмитриев --все были здесь, все самые близкие, самые
дорогие, и все смотрели на него, и все по-разному, и в то же время было в их
взглядах и что-то общее, какое-то их к нему отношение: сочувствие? доверие?
жалость? --нет, не это, и он так и не понял, что именно, потому что вдруг
увидел среди хорошо знакомых и привычных лиц какого-то совсем
незнакомого человека, какого-то азиата с желтоватым лицом и раскосыми
глазами, нет, не Вана, какого-то изысканного, даже элегантного азиата, и еще
ему показалось, что за спиной этого незнакомца прячется кто-то совсем
маленький, грязный, оборванный, наверное, беспризорный ребенок...
И он встал, резко, со скрипом отодвинув от себя стул, и отвернулся от них
всех, и, сделав какой-то неопределенный жест в сторону великого стратега,
поспешно пошел вон из зала, протискиваясь между чьими-то плечами и
животами, отстраняя кого-то с дороги, и, словно чтобы успокоить его, кто-то
пробубнил неподалеку: "Ну что ж, это правилами допускается, пусть
подумает, поразмыслит... Нужно только остановить часы..."
Совершенно обессиленный, мокрый от пота, он выбрался на лестничную
площадку и сел прямо на ковер, недалеко от жарко полыхающего камина.
Фуражка снова сползла ему на глаза, так что он даже и не пытался разглядеть,
что там за камином и что за люди сидят около камина, он только чувствовал
свои мокрым и словно бы избитым телом мягкий сухой жар, и видел,
подсохшие, но все еще липкие пятна на своих ботинках, и слышал сквозь
уютное потрескивание пылающих поленьев, как кто-то неторопливо, со
вкусом, прислушиваясь к собственному бархатному голосу, рассказывает:
-- ...Представьте себе, красавец, в плечах косая сажень, кавалер трех орденов
Славы, а полный бант этих орденов, надо вам сказать, давали не всякому,
таких было меньше, чем Героев Советского Союза. Прекрасный был товарищ,
учился отлично и все такое. Впрочем , он, вскоре куда-то исчез. Тогда многие
у нас вот исчезали: приказ командования, а в армии не спрашивают куда и
зачем... Больше я его не видел...
И я, подумал Андрей. И я его больше не видел. Было два письма -- одно
маме, одно мне. И было извещение маме: Ваш сын, Сергей Михайлович
Воронин, погиб с честью при выполнении боевого задания командования". В
Корее это было. Под розовым акварельным небом Кореи, где впервые
великий стратег попробовал свои силы в схватке с американским
империализмом.
 Он вел там свою великую игру, а Сережа там остался со своим полным
набором орденов Славы...
Не хочу, подумал Андрей. Не хочу я этой игры. Может быть, так все и
должно быть, может, без этой игры и нельзя. Может быть. Даже наверняка.
Но я не могу... Не умею. И учиться даже не хочу... Ну что же, подумал он с
горечью. Значит, я просто плохой солдат. Вернее сказать, я просто солдат.
Всего-навсего солдат. Тот самый, который размышлять не умеет и потому
должен повиноваться слепо. И я никакой не партнер, не союзник великого
стратега, а крошечный винтик в его колоссальной машине, и место мое не за
столом в его непостижимой игре, а рядом с Ваном, с дядей Юрой, с
Сельмой... Я маленький звездный астроном средних способностей, и если бы
мне удалось доказать, что существует какая-то связь между широкими парами
и потоками Схилта, это было бы для меня уже очень и очень много. А что
касается великих решений и великих свершений...
И тут он вспомнил, что он уже не звездный астроном, что он -- следователь
прокуратуры, что ему удалось добиться немалого успеха: с помощью
специально подготовленной агентуры, особой сыскной методики засечь это
таинственное Красное Здание и проникнуть в него, раскрыть его зловещие
тайны, создать все предпосылки для успешного уничтожения этого
злокачественного явления нашей жизни...
Приподнявшись на руках, он сполз ступенькой ниже. Если я сейчас вернусь к
столу, из Здания мне уже не вырваться. Оно меня поглотит. Это же ясно: оно
уже многих поглотило, на то есть свидетельские показания. Но дело не только
в этом. Дело в том, что я должен вернуться в свой кабинет и распутать этот
клубок. Вот мой долг. Вот что я сейчас обязан сделать. Все остальное --
мираж...
Он сполз еще на две ступеньки. Надо освободиться от миража и вернуться к
делу. Здесь все не случайно. Здесь все отлично продумано. Это чудовищный
иллюзион, сооруженный провокаторами, которые стремятся разрушить веру в
конечную победу, растлить понятия морали и долга. И не случайно, что по
одну сторону Здания этот грязный кинотеатрик под названием "Новый
иллюзион". Новый! В порнографии ничего нового нет, а он --новый! Все
понятно! А по другую сторону что? Синагога...
Он быстро-быстро пополз по ступенькам вниз и добрался до двери, на
которой было написано "Выход". Уже взявшись за дверную ручку, уже
навалившись, уже преодолевая сопротивление скрипящей пружины, он вдруг
понял, что общего было в выражении глаз, устремленных на него там,
наверху.
Упрек.
Они знали, что он не вернется. Он сам еще об этом и не догадывался, а они
уже знали точно...
Он вывалился на улицу, жадно хватил огромный глоток сырого туманного
воздуха и с замирающим от счастья сердцем увидел, что здесь все по-
прежнему: туманная мгла направо вдоль Главной улицы, туманная мгла
налево вдоль Главной улицы, а напротив, на той стороне, рукой подать --
мотоцикл с коляской.
И тут голос внутри него вдруг громко произнес: "Время!" -- и Андрей
застонал, заплакал от отчаяния, только сейчас вспомнив главное, самое
страшное правило игры.
Правило, придуманное специально против таких вот интеллигентных
хлюпиков и чистоплюев: тот, кто прервал партию, тот сдался; тот, кто сдался,
теряет все свои фигуры.
С воплем "Не надо!" Андрей повернулся к медной ручке.
Но было уже поздно. Дом уходил.
Он медленно пятился задом в непроглядную тьму мрачных задворков
синагоги и "Нового иллюзиона". Он уползал с явственным шорохом,
скрежетом, скрипом, дребезжа стеклами, покряхтывая балками перекрытий".

39. Стратагема двойных стандартов
Каждое развитое общество декларирует свои ценности.
Декларируемые ценности носят абсолютный характер.
Если речь идет о демократии и свободе, представляется, что они везде
одинаково важны, и в Европе, и в Америке, и в Африке.
Если речь заходит о правах человека, то подразумеваются одинаковые права
всех без исключения людей.
Для всех людей устанавливаются одинаковые законы, все равны перед судом
и должны одинаково нести установленную законом ответственность за
совершенные нарушения. Для всех людей действуют одинаковые моральные
и нравственные нормы.
Но на практике все не совсем так.
В действительности правом толковать нормы и правила обладает более
сильный. Чем на более ранней ступени стоит общество, тем более ярко
выраженным является это правило.
Право сильного может проявляться в личных отношениях, отношениях между
группами, государствами, нациями.


x x x

Открытие в 1492 году Америки стало самой большой трагедией для ее
жителей. Завоеватели были добрыми христианами, но именно они истребили
значительную часть коренного населения Нового света.
Отношение к индейцам испанских переселенцев было открыто изуверским.
Как писал современник "испанцы расхищали их богатства, на их же глазах
насиловали жен и дочерей и самым жестоким образом изувечивали их,
находили удовольствие отрубать им руки, ноги, уши, вырывать глаза и язык,
вешать, сжигать, раздавливать на земле их детей и отдавать их на съедение
собакам".
На острове Эспаньонла до  Колумба жило несколько сотен тысяч человек, в
1508 году осталось шестьдесят тысяч, в 1512 году -- двадцать тысяч, в 1548
году -- двести человек коренного населения.
Испанцы захватили вождя кубинских индейцев Гатуэи и приговорили его к
смерти. Перед казнью к Гатуэи подошел священник и стал уговаривать его
стать христианином, ибо тогда он, Гатуэи, попадет в рай. Вождь задумался и
спросил священника:  "А что это такое -- рай"? Монах наскоро рассказал о
рае и аде. "А белые тоже будут в раю?" -- спросил Гатуэи. "Конечно", --
ответил удивленный священник. "Я отдаю свою жизнь войне с белыми, --
сказал вождь, -- и если белые будут в раю, то я хочу в ад. Отойди,
назойливый человек, и не мешай мне умирать".
На острове Куба индейцы были поголовно истреблены к 1548, на Ямайке к
1558 году.


x x x

От испанцев не отставали англичане и французы.
К моменту высадки европейцев в Северной Америке в ней проживало около
400 индейских племен, численность которых оценивается в 1-2 миллиона
человек. Истребление североамериканских индейцев шло повсеместно,
планомерно и неотвратимо.
К началу двадцатого века на территории США проживало около 200 тысяч
индейцев.
В 1703 году в Новой Англии за каждый индейский скальп выдавалась премия
в 40 фунтов стерлингов, в 1744 году платили: за мужской скальп 100 фунтов,
за женский или детский -- 50 фунтов стерлингов.
После истребления значительной части индейцев в Америку начался
массовый завоз невольников из Африки.
С 1698 года к работорговле приобщились жители Новой Англии.
Уже к 1715 году одну треть населения Виргинии составляли негры. К 1760
году в Южной Каролине негры численностью превышали белых. А к 1776
году на три с половиной миллиона населения североамериканских колоний
приходилось около пятисот тысяч негров. Рабство в США было отменено
только в 1863 году.
Страна, считающая себя оплотом демократии и свободы, истребила коренное
население материка, загнала оставшихся в живых в резервации и более
полутора веков эксплуатировала рабский труд.
Негров и индейцев просто не считали за людей.
Равные права с белыми были вырваны черным населением США только во
второй половине двадцатого века.


x x x

Реальная практика такова, что каждое общество пытается по-своему и в своих
интересах толковать понятие справедливости, равенства, должного порядка.


x x x

В России, как и в СССР, существовали и существуют многочисленные
группы людей, которые практически лишены возможности реализовать свои
права, декларируемые законом и государством. Равенство граждан перед
законом разбивается о реальную практику двойного стандарта.
К данной группе относятся военнослужащие срочной службы.
В советское время в Советской Армии была повсеместно распространена
дедовщина. Каждый солдат первый год службы в большей или меньшей
степени подвергался издевательствам и притеснению со стороны старших
призывов. Жаловаться было бесполезно и себе дороже. Затем сам
превращался в притеснителя. В некоторых частях воины группировались по
национальному признаку, а не по времени призыва. Тогда наиболее
многочисленная или более сплоченная и агрессивная группировка притесняла
более слабых. Через эту школу жизни прошло больше половины мужского
населения страны.
Другая группа, не имеющая возможности осуществлять свои декларируемые
права, -- осужденные и находящиеся в следственных изоляторах.
Новая для России группа, не имеющая никаких прав, -- гражданское
население в местах проведения боевых действий.
Но российские проблемы никогда не смогут быть решены посредством
давления Запада.


x x x

Любимая тема Запада во внешней политике конца двадцатого века -- тема
прав человека, в действительности применяется для политических торгов и
давления, а не для реальных действий в отношении конкретных людей.
Тем не менее, политика двойных стандартов широко применяется во внешней
и внутренней политике.
Спросите русского человека -- что будет, если в Москве на один час ночью
отключить подачу электроэнергии?
Ответ простой -- будут устранять поломку на электростанции.
Что еще будет? Ну, наверное, будут зажигать свечи те, у кого они есть...
А что будет в Нью-Йорке, если в нем на 52 минуты в темное время суток
прекратится подача электроэнергии?
Ответ есть. И не из области предположений.
13 июля 1977 года в Нью-Йорке на 52 минуты была отключена
электроэнергия. На улицы одного из главных городов государства,
считающего себя оплотом свободы, вышли толпы демократических граждан.
Начались беспорядки, сопровождаемые массовыми ограблениями магазинов.
Общий ущерб от последствий отсутствия электричества составил около
одного миллиарда долларов.
А чему равен годовой доход американской мафии, состоящий из денег,
добываемых в сфере азартных игр, рэкета, незаконной торговли наркотиками,
алкоголем, табаком, проституции?
Ответ: около 75 миллиардов долларов.
Это не красная пропаганда.
Это данные за 1986 год из Книги рекордов Гиннесса.
Как-то странно получается.
В своей стране американцы навести порядок не могут (или не хотят?), но весь
мир учат правильной жизни, считая американскую жизнь близкой к идеалу.


x x x

В преступном мире политика двойных стандартов применяется давно и
эффективно. По "понятиям" все граждане делятся на "людей" (бродяг,
пацанов) и лохов. То есть на тех, кто принадлежит, и на тех, кто не
принадлежит к воровской касте.
Все обычные люди -- лохи.
Несколько отдельно стоят менты. Но и менты могут быть лохами.
Лохов следует использовать, обманывать, эксплуатировать.
За некоторые категории лохов нельзя было заступаться. До перестройки это
правило очень четко действовало в отношении спекулянтов, таксистов и
проституток. Они считались "законной" добычей, и никто из людей не
должен был брать их под свою защиту.


x x x

В спорте стратагема двойных стандартов применяется тогда, когда какой-то
команде или спортсмену необходимо дать дополнительное преимущество во
время командной встречи или индивидуального поединка. Тогда судейство
матча устраивают таким образом, что все ошибки чужого участника
максимально наказываются, нарушения правил собственным спортсменом
упорно не замечаются. Предвзятое судейство распространяется на все
возможные сферы борьбы, противник начинает нервничать, терять
самообладание и еще более увеличивать собственные шансы на проигрыш.


x x x

В 1996 году группа красноярских альпинистов поднялась на Эверест по
северо-восточному склону, открыв новый маршрут. На вершину поднялись
Коханов,  Кузнецов,  Семиколенов. В мире альпинизма это было достаточно
значимым событием. Но зарубежный мир восхождение не особенно
интересовало, поскольку достижение было российским. В России экспедиция
не привлекла внимание властей или прессы, поскольку спортсмены были из
Сибири. До и после того российские экспедиции на Эверест с участием
московских спортсменов достаточно широко поддерживались центральными
средствами массовой информации, но сибиряками никто особенно не
интересовался.
Дальше всех пошла Красноярская краевая администрация. Она устроила
чествование своих героев. Сделано это было очень оригинально. Альпинистов
пригласили в администрацию, поздравили и выдали подарки. Альпинист,
специалист МЧС Валерий Коханов получил картоночку с надписью
"квартира". И обещание в предоставлении жилплощади. Жилье не
предоставили, но и картонку не отобрали.
В 1998 году Валерий Коханов в составе группы из четырех человек прошел
пешком через Северный полюс от Новой Земли до побережья Канады. Все
необходимое группа тащила на санях. В Канаде радовались успешному
завершению экспедиции больше, чем в России, где этого просто не заметили.
В настоящее время (2000 год) Коханов пытается найти спонсоров для
повторения перехода уже в Антарктиде. Единственная его проблема (с точки
зрения автора), что родился он в России, а не в Европе или США, где к своим
героям отношение достойное.
Так и живем. Одни русские парни подымаются на высочайшие вершины мира
и проходят пешком через Северный полюс, другие отдают за свою страну
жизни в различных войнах. Те, кто должен подрасти и прийти им на смену,
смотрят сериалы про американских суперменов, крутых бандитов и
шикарных проституток.
А власть тщетно ищет национальную идею.

40. Общие грехи
Стратагема круговой поруки. Причем  эффект круговой поруки может
оказаться совершенно неожиданным для некоторых участников.
Если наказать одного -- пострадают все. Наказание или возмещение ущерба с
виновной стороны может оказаться более крупной проблемой, чем
непосредственная причина претензий. Стратагема н