руке. Нелепая  поросячья
физиономия  перекосилась от ужаса,  и  из  рамы  выметнулась
короткопалая пятерня, блеснув массивным золотым перстнем.
      Так  вот  она какая, смерть, успел подумать  Луцкий  и
ощутил  мимолетное разочарование, ибо Великая  Утешительница
всегда   представлялась  ему  благообразной  старухой,   или
бледной  девушкой, или, на худой конец, суровым старцем,  но
никак не этакой пошлой лакейской образиной.

                           Глава 2

      Вован  прикрыл за собой дверь, и музон как  пригасило.
Конкретная была дверка - старинный дуб, блин, покруче  любой
железной. Круглую комнату с гипсовыми телками и пацанами под
потолком Вовах сразу определил себе под кабинет. Самое  оно.
Все  ж  таки генеральный директор не хрен собачий. Поставить
офисный  гарнитурчик  с кожаными сидалами,  навесить  фальш-
потолок, по полу запустить реальный белый ковролин -  выйдет
адекватно.
      Недвижка  обломилась почти что на халяву.  Раньше  тут
сидела  типа  редакции какого-то научного  журнала  -  такие
лохи,  каких  Вован раньше только по телеку  видал,  в  кино
"Девять  дней одного года". Взял у них в субаренду закуточек
скромненько так, по двести баксов за квадрат, а после  кинул
интеллигенцию - чихнуть не успела. Сделал их так, что  любо-
дорого. Чисто как в сказке: была у лоха избушка лубяная,  да
подсел  на  кидалово.  Собрали  редакторы-птеродакторы  свои
пишущие  машинки  с  фикусами и,  как  говорится,  отбыли  в
неизвестном  направлении.  Главный  птеродактор  (он  же  по
совместительству  -  главный лох) зашел  попрощаться.  Вован
немножко  напрягся  - думал, кошмарить  станет.  Но  дедушка
сказал только: "Вам, молодой человек, потом будет стыдно", -
( почапал себе пешим строем. Чистый зоопарк, блин.
      Редакция,  конечно, туфта. Рамс  мог  выйти  с  банком
"Евросервис",   который  тоже  ронял  слюни   на   арбатский
особнячок.  Тамошний  председатель правления  Пыла  -  пацан
серьезный,  в терпилах ходить не привык. Но, как  говорится,
кто не рискует, тот не пьет шампуськи. А именно шампуськи  -
"Клико",  Франция, полтонны баксов за ящик - Вован  как  раз
сейчас  и  нацелился жахнуть. Не то чтоб  сильно  любил  это
кислое пойло с пузырями. Все эти навороты вообще были ему по
барабану.  То  есть  в  ресторанах или там  на  презентациях
хавал,  конечно, и омаров, и устриц, и улиток этих  поганых,
двадцатилетнего  вискаря клопиного  выдувал  по  три  пузыря
зараз,  но  не  для  души, а чисто ради  понтов.  Душа,  она
помнила  хорошее,  просила жареной  картошечки  с  лучком  и
пробористого  портвешка, такого теперь  не  добудешь  ни  за
какие бабки. Эх, какую страну просерили, суки!
     Но про трудное детство пора было забывать. Чисто и маза
подвалила - 2000-й год. Пускай Вован из Раменок там, с тремя
девятками  остается,  а  в  новое  типа  тысячелетие  въедет
авторитетный  чувак Владимир Егорович, нет,  лучше  Владимир
Георгиевич,      генеральный     директор     инвестиционно-
маркетингового холдинга "Конкретика".
       Для  того  и  отвалил  Вован  с  гулевого  фуршета  в
коридорчик,  а  после  сюда, в будущий свой  кабинет,  чтобы
отметить  ломовой момент интеллигентно, без козлов и  лялек.
Три  нуля  в номинале нового года обнадеживали - это  ж  по-
нашему тонна. Где три нуля, там и шесть, а после если  масть
пойдет,  то  и  девять. Зам по железкам  Лифшиц,  в  прошлом
физматкандидат,  из-за трех нулей в последнее  время  сильно
депрессовал.   Говорил,  из-за  них  может  все   компьютеры
закозлить.  А  сегодня  грузанул тренди-бренди  с  коксой  и
давай,  блин,  колотить понты про какой-то  "хронопарадокс":
типа  само время может запутаться в нулях. Возьмет  и  кинет
сознание  в  какой-нибудь другой год с нулями,  на  сто  лет
вперед  или  назад. Стих читал, типа "какое,  милые,  у  нас
тысячелетье  на  дворе". Но Вован этот  бухой  базар  слушал
вполуха, потому что у него как раз подоспел ключевой  разбор
с Клавкой.
      Свой протокол о намерениях он ей давно представил, еще
в   понедельник.  Она  сказала,  подумает,  а  сегодня,  как
говорится, выкатила бартер на бартер: поедет к нему на  дачу
в  Отрадное  и будет регулярно выдавать по полной программе,
но  не за фу-фу, не на такую напал, а за новую бээмвэшку или
минимум вольвешник.
      Клавка,  конечно,  бикса  представительная,  при  всех
наворотах: у ней через слово "как бы" да на "самом деле", но
это ж сорок штук баксов! Тоже, блин, нашлась Клавдия Шиффер.
      Вован подошел к щербатому зеркалу (старье, надо  будет
его  на  помойку). Посмотрел на себя и словил кайф. Пиджачок
от  "Версаче" - конфетка, ботиночки "Гуччи", морда  гладкая,
глаза маленькие, но объективные такие, типа с интеллектом.
     Здоровенные деревянные часы с башенкой навроде офисного
центра на Дербеневке брякнули, хрюкнули и давай отстукивать:
блин! блин! блин! блин!
     Пакеда, Вован, попрощался генеральный директор со своим
попсовым прошлым. Здравствуйте, Владимир Георгиевич.  Поднял
бокал и аккурат на шестом "блине" чокнулся с зеркалом.
      И тут случился облом. Зеркало вдруг все запотело, типа
как  в  ванной, а когда снова оттаяло, Вован увидел  в  раме
какого-то    чудилу   с   блестящими   волосами,   посередке
разделенными  напополам,  и подкрученными,  как  у  Чапаева,
усами. Хуже всего было то, что в руке чудила держал ствол.
      Ах, суки, что удумали - через дырявое зеркало достать!
Выходило, что главный птеродактор не такой уж лох, не въехал
Во ван, и от этого ему теперь в натуре стало стыдно. Надо же
так  облажаться!  По  виду киллера  было  ясно,  что  он  из
фраеров: в стремном черном клифте, с узким галстучком, каких
уже  лет десять не носят, и воротник торчком. Обиднее  всего
было  то,  что  Вована заказали такому  уроду,  заказали  по
дешевке - откуда бы у лохов взялись настоящие бабки?
     Хрен бы Вован дожил до сегодняшнего дня, если б зявился
и  лоховал  на  кипеже.  Генеральный  директор  "Конкретики"
схватил  Чапаева за руку с волыной и дернул на себя.  Киллер
вылетел  из рамы, но и сам Вован, не удержавшись,  перелетел
на ту сторону.

                           Глава 3

      Константин  Львович  едва удержался  на  ногах.  Резко
обернулся  к зеркалу - мерцающую поверхность вновь  затянуло
молочной  рябью.  Часы достучали последний удар  и  умолкли.
Ночь  за  окном озарилась сполохами праздничных фейерверков.
Он опоздал, девятнадцатый век кончился!
     Померещится же такая дребедень перед смертью. Все, пора
и  честь знать. Луцкий поднес правую руку к виску и не сразу
сообразил,   что   вместо  "бульдога"  его  пальцы   сжимают
хрустальный  бокал.  Понюхал -  шампанское,  "Вев  кли  ко",
ароматом  напоминает урожай 89-го, но, пожалуй, все-таки  не
он.   Прежде  чем  управляющий  "Доброго  самарянина"  успел
удивиться  чудесной  замене  револьвера  на  бокал,  муть  в
зеркале  улеглась, и Константин Львович вновь  увидел  перед
собой  давешнего  хама. Кто бы тот ни был,  пусть  хоть  сам
Люцифер, но прощать оскорбление бывший кавалергард не привык
и  с  размаху  плеснул шампанским прямо в наглую  плебейскую
физиономию.
      Визави  сделал точно такое же порывистое  движение,  и
золотистый напиток богов, пузырясь, потек по глади. Здесь  в
мозгу   управляющего  шевельнулось  нелепейшее   подозрение.
Константин  Львович  похлопал себя по щекам,  оскалил  зубы,
даже  подпрыгнул на месте. Толстомордый в точности  повторил
все  движения, как дрессированная обезьяна в цирке. Сомнений
не оставалось! Что за непристойная метаморфоза!
     Луцкий в растерянности огляделся по сторонам и заметил,
что  переменился  не  только он сам, но  и  будуар:  исчезла
потемкинская  кровать под балдахином и  вся  прочая  мебель.
Напольные часы "Мозер унд Мозер" странным образом потускнели
и  осели  набок,  а  в углу невесть откуда появился  дрянной
письменный стол с расцарапанной крышкой. Неужто уже  описали
(,ci%ab".? Не может быть, суда-то еще не было!
      На  стене  - в том самом месте, где полагалось  висеть
дивной картине Фрагонара, купленной на аукционе в Париже  за
тридцать   тысяч  франков,  -  посверкивал  яркий  глянцевый
листок, изображавший гейшу в кимоно. Луцкий подошел ближе  и
увидел,  что  это  календарь. Сверху было  написано:  "Фирма
Седзи-модзи поздравляет своих клиентов с 2000 годом!" Глупые
японцы не только переврали правописание, потеряв все "еры" и
"яти", но даже умудрились перепутать год.
       Константин  Львович  потер  лоб,  неприятно  узкий  и
бугристый,  пытаясь  собраться с мыслями.  Воздуха,  свежего
воздуха!
      Бросился к окну, распахнул форточку и вдруг замер. Что
случилось с Москвой? Откуда взялись эти небоскребы в  шесть,
семь,   десять   этажей!  Эти  электрические   фонари,   эти
приплюснутые авто, ярко освещенные окна! Все было в точности
как  в  иллюстрированном очерке "Город будущего" из  журнала
"Созерцатель",   разве  что  в  небе  не  летали   воздушные
дилижансы.
      Желтолицые сыны микадо ничего не перепутали! Неведомая
сила  и  в самом деле схватила отставного штабс-ротмистра  и
засунула в чужую шкуру, в чужое время!
      Но  куда величественней было иное открытие, пронзившее
душу  безбожника благоговейным трепетом. Константин  Львович
пал  на колени и воскликнул: "Верую, Господи, верую!"  Да  и
как было не уверовать? Всеблагий Господь внял его молитве  и
уберег  от смертного греха самоубийства. Не желаешь  жить  в
двадцатом веке, сын Мой? Как угодно - перемещу тебя сразу  в
двадцать первый.
     Сквозь радужную пелену экстатических слез Луцкий возвел
очи  горе  и увидел на крыше дома, что возвышался  напротив,
большую афишу, подсвеченную разноцветными лампионами:

     В новом годе и новом веке
     Снова с заботой о человеке!
     Блок "Отечество"

      Что за Блок такой, умильно подумал Константин Львович.
Уж  не  Сашура  ли,  сынок  Сэнди  Кублицкой-Пиоттух?  Сэнди
рассказывала, что мальчик пишет недурные стихи. Должно быть,
в  двадцатом веке стал знаменитым поэтом и даже классиком  -
сочинил стихотворение с патриотическим названием.
       Сзади   скрипнула   дверь,  и  стали   слышны   звуки
разухабистой  музыки  - чей-то пропитой  голос  немузыкально
выводил: "Как у-па-ительны в России вечера!"
       Константин  Львович  обернулся.  В  дверях,  картинно
подбоченясь,   стояла  стройная  молодая   особа   в   такой
невозможно короткой тунике, что управляющий сразу забыл и  о
Саше Блоке, и даже о вновь обретенном Господе.

                           Глава 4

      Спокуха, сказал себе Вован. Не мети пургу. Пушка - вот
она,  а  значит,  с заказухой у птеродакторов  вышел  облом.
Oоживем еще.
      Он  вскочил  на  ноги, повернулся к липовому  зеркалу,
чтобы  взять Чапаева на мушку, но тот тоже оказался не  пень
лесной:  успел  вытащить запасной  ствол  и  целил  прямо  в
Вована. Генеральный директор нажал спуск, пушка грохнула,  и
зеркало  разлетелось в стеклянную труху, а за ним  открылась
типа каменная стенка.
      Е мое, сначала подумал, а потом и сказал Вован. Е мое,
блин.
      Хотел ухватить себя за нос, чтобы в натуре проснуться,
но  пальцы  нащупали  жесткое, колючее.  Усы!  Другой  рукой
попробовал  рвануть  ворот - что-то не  впродых  стало  -  и
наткнулся на острые углы воротника!
      Не  иначе  пацаны прикололись - сыпанули  в  шампуську
толченого  грибца, вот и повело в загогулины.  Вован  дернул
себя за глючный ус посильней и заорал от боли. Блин, ус  был
в натуре настоящий!
     Генеральный директор попятился и приложился копчиком об
угол  педоватого золотого столика на гнутых ножках.  На  пол
грохнулся  органайзер  -  нет,  типа  папка  в  крокодиловом
переплете - распахнулась, и стало видно золотые буквы:
      "Дражайшему  Константину Львовичу  отъ  признательныхъ
сослуживцевъ въ ознаменованье Новаго 1900 года!"
      Тут-то Вован наконец и въехал. Блин, проблема-2000! Та
самая,  про которую физмат Лифшиц базар держал! Время,  сука
корявая,  свинтилось с гаек и кинуло солидного  человека  на
сто лет назад! Ну, кто-то ответит!
      Бу-бух! - звездануло в дверь чем-то тяжелым.  А  потом
еще и еще: бу-бух! бу-бух!
      Что  за лажа? Вован вспомнил какое-то кино из детства:
типа дворец, там за столом шишаки с олигархами припухают,  а
в  дверь ломят быки с винтарями и пулеметными лентами.  Типа
революция.   Е  мое,  в  каком  она  году-то  была,   не   в
девятисотом? Хрен вспомнишь.
      По  прикиду  выходило, что он, Вован - чистый  буржуй.
Сейчас  эти,  блин, как их, пролетарии, его в натуре  станут
мочить.
      Ну,  падлы,  задешево не возьмете. Он выставил  вперед
пушку,  и в самый раз - дверь соскочила с петель. В  комнату
влетел типа генерал с реальной, до пупа бородищей и ломом  в
руках.  Вован  хотел  уже  было  засадить  ему  дулю  промеж
подфарников, но генерал согнулся напополам и культурно так:
       -   Так  что  извиняемся,  Константин  Львович,  Анна
Сазонтьевна ломать приказали-с.
      А  за  генералом влез какой-то козлина  -  то  есть  в
натуре, и даже с козлиной бородкой на жирном хавале.
      -  Что  за  ребячество, господин Луцкий!  -  забазарил
козлина.  -  По вашей милости я должен проводить  новогоднюю
ночь  таким  диким манером! Извольте вернуть  деньги!  И  не
вздумайте стреляться. Мы же деловые люди.
     Вован понял только одно: нет, не революция - нормальный
наезд.  Этот чувак Костя, за которого его тут держат,  кинул
козлину на бабки, а козлина оказался из деловых - сам сказал
-  и  затеял  разборку.  Сто  лет  прошло  -  ни  банана  не
/.,%-o+.al, все те же заморочки.
      Из-за козлины высунулась баруха в навороченном макси с
крутейшим декольтешником. Ручонками замахала и давай ныть:
      - Констан, не делай этого! Я заложу бриллианты, возьму
в долг у папа! Ты непременно вернешь господину Солодовникову
эти сорок тысяч!
      Вован с нерва малость съехал и волыну убрал. За  сорок
штук баксов нынче мочат только в колхозе.
      -  Обижаешь,  братан, - сказал  он  деловому.  -  Чтоб
Костька   сороковник  скрысятничал?  Давай  по-людски   края
разведем. Мы ж не фраера, а бизнесмены.
      Козлина захлопал глазами - видно, и сам понял, что  не
прав.
      -  Господин  Луцкий,  я последний  раз  спрашиваю:  вы
вернете деньги?
      - Какой базар, - успокоил его Вован. - Если на счетчик
ставить не будешь, разойдемся. Недельку отслюнишь?
      Надо будет поглядеть, что за брулики у ляльки, с попом
этим  ее потереть, под какой лаве ссуду дает, прикидывал  на
ходу генеральный директор. А там поглядим, козлина, какой ты
деловой.
      -  Вы  не шутите? - вылупился козлина. - Вы и в  самом
деле  вернете в кассу все деньги через неделю? И готовы дать
честное слово?
     - Сука буду, - хлопнул себя по груди Вован. - Мое слово
-  железняк.  Не  такой человек Костюха Луцкий,  чтоб  фуфло
толкать.
     - Слово дворянина?
      -  А то. - И Вован для убедительности еще чиркнул себя
большим пальцем по горлу.
      Деловой оказался чистым лохом - даже расписки не взял.
Наклонил  лысую башку, повернулся и топ-топ на выход.  Вован
сразу  передумал  отдавать ему бабки. Ушился  и  генерал.  В
комнате  осталась  только телка - между прочим,  по  лекалам
сильно богаче Клавки, да и на мордалитет пореальней.
     - Констан, - сказала телка, - я требую объяснений.

                           Глава 5

      -  Хамишь, Вован, - строго сказала удивительная особа,
затягиваясь белой пахитоской с золотым ободком. -  Свалил  и
ничего  мне  не ответил. Я тебе не цыпка по вызову,  я  Иняз
закончила.  На  самом  деле я ж понимаю  -  тебе  не  просто
давалка  нужна, а классная герлфренд, с которой  как  бы  не
стыдно   потусоваться   в  престижном   обществе.   Престиж,
Вованчик, он на самом деле хороших бабок стоит. Не жидись.
       Хороша,   подумал   Константин  Львович,   оценивающе
разглядывая  прелестницу и надолго задержавшись взглядом  на
полуобнаженных бедрах. Хороша! Пожалуй, несколько  тощевата,
но   и   в   этой  субтильности  есть  шарм  милой  девичьей
беззащитности. Как она его назвала - Вобан? Француз, что ли?
Кто вообще этот субъект, в шкуру которого Всевышний поместил
Константина Луцкого? И какого рода отношения связывают  мьсе
Вобана с этой одалиской, изъясняющейся загадками?
      -  Cheri... - отважился Константин Львович на  вольное
обращение  и  сделал  паузу - не вспылит  ли?  -  Vous  etes
ravissante.
     - Нахватался по верхам, - фыркнула чаровница. - Валенок
раменский, произношения никакого.
      По  привычке Луцкий не вслушивался в то,  что  говорят
хорошенькие   женщины,  а  следил  лишь  за   интонацией   и
выражением глаз. Тон, которым разговаривала с ним красавица,
был  ледяным,  но  в  глазах поигрывала этакая  чертовщинка,
подававшая   надежду.  Очень  вероятно,   что   за   внешней
холодностью сей лорелеи таилась пылкая, чувственная  натура.
А что, если попробовать кавалерийским наскоком?
      -  Бывали  ли вы в Отрадном, мадемуазель?  -  галантно
спросил он. - Там отличное катание. Вы любите быструю езду?
       -   Будет   тебе  и  катание,  и  езда,  -  пообещала
непреклонная.  -  Такая быстрая, что тебе и  не  снилось.  С
сертификатом качества. Но сначала гони тачку.
      -  Куда? - Константин Львович охотно выполнил бы любую
прихоть  очаровательницы, даже такую экстравагантную,  но  в
этот   миг  варварская  музыка,  доносившаяся  из  соседнего
помещения,  оборвалась,  раздался топот  и  громкие  голоса,
причем   отчетливо   донеслось  странное  выражение   "козел
моченый".
     Кто-то крикнул:
     - Вован, шухер! Пыпа из "Евросервиса" наехал!
      Красавица  взвизгнула и проворно спряталась  за  спину
Луцкого.

                           Глава 6

      - Констан, ты же клялся, что это больше не повторится!
Я  поверила тебе, простила гнусную интрижку с той развратной
актриской! А теперь еще цыганка! Ты чудовище!
       А   Костик-то,   видать,  ходок,   сообразил   Вован,
разглядывая  пузырящуюся биксу. Типа жена или  так,  подруга
бойца?
      - Все, довольно! - заистерила Костькина матрешка, - Мы
расстаемся!  Я  уезжаю в Биарриц, а  ты..,  а  ты  живи  как
хочешь.
      -  Не понял! - вскинулся Вован. - Минуту, киса! Ты  че
вешаешь?  Как  это  в натуре "ухожу"? А  кто  тут  гнал  про
брулики, про башли? У нас не Африка, цыпа, - у нас за  базар
отвечают. Отстегивай сорок штук и вали.
      -  Какая  Африка? При чем тут базар? -  наморщила  лоб
бареха.  -  Ты говоришь загадками. В последние  месяцы  тебя
словно подменили! Я совсем перестала тебя понимать!
     - Я тебя за язык не тянул, - отрезал Вован. - Обещала -
башляй. Ты че, хочешь, чтоб меня козлина этот завалил?  Гони
мани, киска, пенендзы.
     Тут фишка наконец проскочила.
      -  Ты  о  деньгах? - Стала вся розовая, чисто омар  на
блюде.  Дерг из ушей висюли, с шеи цепуру, с пальца перстак.
- На, заложи это, низкий человек. Боже, какое ничтожество!
       Типа   зарыдала,  порулила  на  выезд,  но  в  дверях
b.`,.'-c+ . Плечи трясутся - переживает.
      Вован цацки взял, посмотрел. Брулики были адекватные -
пудов  на  сто  зеленки. На крайняк хватит  с  тем  козлиной
разойтись,  и  еще останется. Жалко, конечно, что  из  кадра
уплывала такая суперная бабца, но уговор есть уговор.
      -  О'кей, мадам, - вежливо попрощался Вован. -  Малина
нас венчала, а зона развела. Гуд бай, май лав, гуд бай.
      Сделал  ляльке  ручкой и стал присматривать,  куда  бы
ненадежнее заныкать цацки. Может, под плинтус? Или в  койку,
под матрас?
     Бикса все телилась, не уходила.
      - Констан... - Голос закумаренный, как с отходняка.  -
Ты  в самом деле готов со мной расстаться? Ты меня больше не
любишь? Совсем? Но ты сказал "my love"...
     Вован посмотрел повнимательней в ее глаза цвета "мокрый
асфальт", и у него вдруг арбуз заклинило. Блин, какие глаза!
Лох  однозначный  этот Костик, что от  такой  евроматрехи  в