глазам! - воскликнул он. - Что ты тут делаешь?
   - Ты был так близок к истине, - сказала она. - Неужели тебе  еще  неясно,
что любая наша возможность может находиться в состоянии переменчивости?
   Аарон не задумывался об этом раньше. И теперь откровение потрясло его  до
глубины души. Как же так случилось, что внутренний  остов  гуманоидной  расы
вдруг стал объектом для изменений и переплавки? Ему показалось, что  прочная
основа ушла из-под его ног и проделала серию диких превращений -  не  просто
каких-то поворотов и фигур, а превращений сути. Он  смутно  понимал,  что  к
тому же самому подводила людей и квантовая  механика.  Теперь  эту  доктрину
называли сравнительной теорией хаоса, но в древности люди давали  ей  другие
имена - имена, означавшие суетность объективного мира.

***

   - О чем ты задумался? - спросила Сара.
   - Странно, но я даже слов не  нахожу  для  той  возможности,  которую  мы
обсуждаем, - сказал Аарон. - Это как смерть во сне. Мне и самому не нравятся
такие неясные термины, но как  иначе  говорить  об  этом?  Боюсь,  мы  вновь
столкнулись с идеей, которая количественно неопределима.
   - Не надо пугаться, - подбодрила его Сара. - Ты все делаешь правильно.
   Возможно,  у  него  действительно  что-то  получалось,  но  он   так   не
чувствовал. Аарон еще никогда  не  переживал  такого  острого  и  внезапного
кризиса веры, когда он сомневался не только в себе, но и  в  обоснованности,
пригодности и даже красоте реального  мира.  Не  эта  ли  эпидемия  безверия
разрушала целые культуры, когда последние осажденные  бастионы  сдавались  и
цивилизации бесследно исчезали на пике  своего  расцвета?  Люди  смотрели  в
будущее и понимали, что оно принадлежит не им. Аарон уже не сомневался,  что
город чужаков источал такой же смертельный яд, ввергая  шесть  новых  рас  в
состояние апатии.
   А  что  ему  снилось  сейчас?  Он  резко  сел  на  ложе.  Вот   это   да!
Информационная  гибель  Вселенной!  Аарон  и  раньше  знал,  что  информация
представляла собой вид энергии, который следовал своим собственным правилам.
Но  информационная  вселенная  не  могла  существовать  без  тех,   кто   ею
пользовался, поскольку любая информация предполагала два полюса: потребителя
и того, кто ее направлял.
   - Впрочем, это не совсем верно, - произнес Аарон. - Мы очень мало знаем о
свойствах информации. Тем не менее мы можем полагать,  что  смерть  является
многоуровневым явлением. И  на  каждой  ее  стадии  имеется  своя  небольшая
смерть. Мертвые мертвы, но они могут прийти к вам  на  многих  уровнях.  Вот
почему информация несовместима с той концепцией,  в  которую  ее  втискивает
наука. Мы не можем понять того, что отказывается входить  в  сферу  речи,  и
однажды это сотрет нас в порошок.
   - Как долго он находится в таком состоянии? - спросил Мэтью.
   - По меньшей мере уже пару дней, - сказал доктор франц. - Он попросил нас
о встрече с вами, а потом впал в бессвязный бред.
   - Информация представляет собой истинный субстрат, - продолжал  Аарон.  -
Вы можете свернуть цыпленку голову и тем самым  убить  его.  Или  вы  можете
отрицать  существование  цыплят   и   кур,   что   будет   являться   другой
альтернативой. К внутренним таинствам есть много путей, но они не  возникают
из рассмотрения других внутренних таинств.

***

   Вот  и  полегчало,  подумал  Аарон.  Надо  собраться  и  взять  за  опору
какой-нибудь старый кусок своих мыслей. Если на пути стоит преграда, ее надо
разрушить или обойти. А преграды есть всегда  -  особенно  в  этом  чудесном
городе. Городе, наполненном странной голубизной. Остановись! Не ходи  вокруг
да около. Они не одобряют такого легкомыслия.
   - Добрый вечер, Аарон.
   - Добрый вечер, мисс Марчек.
   Смутные признаки возбуждения в глазах старой девы. И за всем этим  звезды
- вечный задник декораций, на фоне  которых  продолжается  драма  жизни.  Он
задумался о давних временах. Там  все  было  по-другому.  А  что  он  делает
теперь? В этом гиблом  месте!  Обреченный  на  гибель!  Когда  каждое  слово
звучало как удар колокола! Аарон, возьми себя в руки!
   Магистры рассаживались вверху, а студенты занимали нижние ряды. Они  вели
себя до странного тихо. Аарон отличал магистров по лысинам.  Хотя  нет,  они
были выбриты, потому что этого требовала их ученая степень.
   - Аарон! Успокойтесь!
   Они говорили о его теле. И ему действительно следовало успокоиться!  Хотя
бы для того, чтобы оценить их кровавый труд. Вот и все  кончено.  "Вам  надо
покинуть тело". Не делай этого! Тут что-то не  так!  Неужели  ты  и  сам  не
видишь? Да, надо было признать, что магистры вели себя тихо неспроста  -  их
что-то принуждало к этому. Но почему здесь всегда происходило одно и то же?
   Трепетные сомнения, сны, сдутая пена и конец старых дней.  Почему  вокруг
него снова эти руки? Может быть, он утонул? Или они боятся, что он не знает,
как тонут люди? Но он знал! Он мог им многое сказать! Хотя теперь уже ничего
не скажет.
   О, кто-нибудь! Спасите его! Дайте ему место!
   А местечко оказалось мрачноватым. Они упивались здесь сивухой  и  сладким
забвением - если только оно могло быть сладким. Аарон, не городи чепухи.  Не
думай об этом и ни о  чем  не  беспокойся.  Корабль  еще  мог  вернуться  из
гиперпрыжка.  Неужели  они  бросили  его  на   этой   необитаемой   станции?
Промежуточные пункты гиперполя не предназначались для жилья, и обычно  здесь
хранились лишь небольшие запасы воздуха, воды и пищи. Но делать нечего. Надо
ждать прибытия другого корабля. Хотя вряд ли он появится в  скором  будущем.
Аарон поплотнее закутался в куртку. По крайней мере, он мог  позаботиться  о
своих основных нуждах. А впрочем, какая разница? Ему  было  холодно,  ужасно
холодно, и никакого тепла в ближайшее время не предвиделось.
   Неужели они так и не дали ему умереть? Он вдруг понял, что давно не видел
тех снов, которые снились ему раньше. Аарон начал вспоминать свои первые дни
в Городе и все то, что случилось с  ним  в  далеком  прошлом.  Или  это  они
заставляли его верить в воспоминания о событиях, которых на  самом  деле  не
происходило?

***

   Аарон резко подскочил на постели. Впервые за  все  это  долгое  время  он
почувствовал внутри  себя  удивительную  ясность.  Его  окружало  изысканное
убранство огромного зала, который находился  в  недрах  Чужеземного  Города.
Мраморные стены переходили в порфировый свод потолка. На полке камина стояла
старая бронза. Пол украшала мозаика с изображением звезд и солнечной богини.
Аарон с удивлением осмотрел  свои  одежды.  На  нем  была  длинная  шелковая
мантия, отливавшая всеми цветами радуги. В  одной  руке  он  держал  шар,  в
другой - скипетр, и его взгляд все время  тянулся  к  проему  двери.  Он  не
понимал, как освещалось это помещение. Казалось, что свет исходил из мрамора
и камней - и даже не исходил, а как бы являлся их свойством  и  неотъемлемым
качеством. Внезапно в коридоре возник ослепительный свет,  который  двигался
сам по себе, как живое существо.
   Свет плавно перелился из коридора в  зал  и  остановился  перед  Аароном.
Внутри ослепительного кокона виднелись языки  огня,  которые,  подрагивая  и
скручиваясь между собой, достигали в высоту шести футов. В  извивах  пламени
Аарон угадывал черты людей. Всматриваясь в них, он узнавал Миранду,  Мику  и
многих других, кого он встречал здесь прежде.
   - Кто ты? - спросил он у пламени.
   - Рад слышать от тебя разумную речь, - ответило пламя. - Я то,  что  люди
назвали духом этого места.
   - А ты не можешь объяснить это подробнее?
   - В каждом месте обитает сила, которая является  его  духом.  Если  место
умирает, умирает и дух. Но такая сила может возрождаться в других местах.  И
именно так был возрожден я.
   - Значит, ты дух Чужеземного Города? - спросил Аарон.
   Пламя дрогнуло и покачнулось, будто бы кивнув в ответ. Аарон  понял,  что
на самом деле никакого  разговора  не  происходило.  Пламя  общалось  с  ним
телепатически, передавая свои слова прямо в его мозг.
   - Как мне тебя называть? - спросил он.
   - Ты можешь называть меня Гео, - ответило пламя. - Духом этого места.
   - А ты не мог бы рассказать мне о себе? - спросил Аарон.  -  Например,  о
том, что ты здесь делаешь? И как тебя сюда занесло?
   - Я ждал тех, кто узнает меня, - ответил Гео. - Вспомни,  как  много  мне
пришлось показать тебе, прежде чем  ты  понял  мою  истинную  природу.  А  я
надеюсь, ты ее понял, верно?
   - Да, можешь не сомневаться, - тихо произнес Аарон.
   - Я показывал тебе чудеса, - продолжал Гео. - Мне пришлось провести  тебя
по всем оттенкам того, что стояло за гранью твоего понимания. И ты  в  конце
концов убедился в моем существовании.
   - Значит, ты полностью нематериален? - спросил Аарон. - Или у  тебя  есть
какой-то телесный аспект?
   - Во мне столько же материи, сколько и духа; поскольку я воплощаю в  себе
все три аспекта единой реальности - физический, психический  и  духовный.  Я
являюсь вечной несокрушимой энергией, и в то же время мою  конкретную  форму
можно разрушить. Тем не менее  мне  удалось  сохранить  себя  на  протяжении
веков. И вскоре я снова выйду на галактическую сцену.
   - Понимаю, - произнес Аарон.
   - Я не провозглашаю себя богом, - сказал Гео. -  Но  во  мне  есть  нечто
большее, чем в существах того или иного  вида.  Готов  ли  ты  служить  мне,
Аарон? Готов ли ты стать моим пророком?
   - Я готов, - ответил Аарон.
   - Отныне этот день будет праздником не только для нас с тобой, но  и  для
всей человеческой расы, - сказал Гео. - Настал тот час,  о  котором  мечтали
люди. Я одарю их своей заботой и мудрым  руководством.  Я  назову  их  своим
народом. Ты же, Аарон, ничего не бойся. Я показал тебе лишь долю  того,  что
возможно. Сейчас нам предстоит закончить  начатое  мною  дело.  А  потом  мы
пойдем туда, куда поведет нас судьба твоей расы.
   На протяжении всего этого разговора Лоренс беспомощно стоял у  двери.  Со
стороны казалось, что его опутывали невидимые узы. Как бы он ни  пытался  их
разорвать, у него ничего не получалось и ему не помогали никакие  доводы  об
иллюзии, гипнозе и самообмане. Несмотря  на  все  усилия,  он  даже  не  мог
пошевелиться. Его воля находилась в чужих руках с того самого  дня,  как  он
ступил на Майрикс. Лоренс был бессилен что-либо сделать - особенно теперь, в
такую важную для них минуту.
   - Отец! - закричал он. - Неужели ты  не  знаешь,  что  он  овладел  нашим
разумом?
   - Конечно, я знаю это, Лоренс, - ответил Аарон. - Но разве мы не  мечтали
о такой судьбе? Разве мы не хотели твердого руководства, которое помогло  бы
нам пройти сквозь опасности, расставленные Вселенной?
   - Нет, отец. Ты ничего не понял!
   Лоренс сказал бы что-то еще, однако приступ внезапной боли остановил  его
на полуслове. Он беспомощно смотрел на Аарона, и  его  взгляд  предупреждал,
что эта тварь представляла собой угрозу не только для них,  но  и  для  всей
человеческой расы.
   - Все нормально, Лоренс, - подбодрил его Аарон. - Гео и я  уже  обо  всем
договорились. Послушай, Гео, я хочу, чтобы ты выслал с планеты моего сына  и
остальных людей. Они только мешаются под ногами. Мы же с тобой обсудим  наши
дела и спланируем дальнейшие действия.
   - Планировать буду я, - сказал Гео.
   - Конечно, ты, - согласился Аарон. - Но я могу тебе  кое  в  чем  помочь.
Наверняка есть что-нибудь такое, чего ты о  нас  еще  не  знаешь.  Например,
способы, которыми можно управлять людьми и подчинять их твоим целям.
   - Мне нравятся твои слова, - ответил Гео. - Землемы очень упрямы, и  одно
время я даже хотел отказаться от них. Но если хотя бы один из вас подчинится
мне, я овладею с его помощью всей Галактикой.
   - Тогда я тот, кто тебе нужен, - сказал Аарон. - И я склоняю перед  тобой
голову, Владыка!
   Отец! Слово рвалось криком из безмолвных уст сына. Но Лоренс не  мог  его
произнести. С мукой в  сердце  он  смотрел  на  Аарона,  который  ползал  по
грязному полу перед пламенем.
   - Отошли их прочь, - еще раз попросил Аарон. - И давай приступим к  нашим
планам.
   Внезапно Лоренс почувствовал, как его понесло куда-то вверх. У него  даже
закружилась голова. Придя в себя,  он  обнаружил,  что  находится  на  своем
корабле - том самом, на котором его группа прилетела на Майрикс. Впервые  за
два последних года ему удалось дотянуться до  пульта  управления.  Не  теряя
времени, он перевел корабль на безопасное расстояние от планеты и  вышел  на
общий канал космосвязи.

***

   Прислушиваясь к сообщению микропередатчика, настроенного на  общий  канал
связи, Аарон продолжал идти за пламенем в глубь развалин Чужеземного Города.
Они  подходили  к  усыпальнице,  которая   располагалась   под   фундаментом
циклопических руин. Пустое длинное помещение с  низким  потолком  освещалось
несколькими факелами, вставленными в особые  отверстия  на  стенах.  К  тому
времени Гео отослал всех людей прочь, и на огромной планете осталось  только
двое существ - Аарон и пламеподобный дух.
   Пламя, которое являлось  субстанцией  Гео,  стало  теперь  серебристым  и
текучим, как вода.  Оно  изменилось  вновь  и  потемнело  до  металлического
пурпурно-красного цвета. Формы и цвета беспрерывно перетекали друг в  друга,
и Аарон не понимал, что вызывало эти превращения. Едва он, как ему казалось,
улавливал причину, пламя трансформировалось во что-то еще. Аарон подозревал,
что некогда  в  далеком  прошлом  подобные  существа  обитали  и  на  Земле.
Возможно, они и породили те мифы, которые повествовали  о  тварях  и  людях,
способных изменять свою внешность. Судя по тому, что он знал, одно  из  этих
вертких  огненных  существ  могло  оказаться  Протеем  -  морским  стариком,
состоявшим из перемен.
   - Непостоянство является силой, и моим превращениям нет конца,  -  сказал
Гео. - А я смотрю, ты более храбр, чем остальные. Они не рассматривали меня,
как ты, и не восхищались моими планами  относительно  будущего  вашей  расы.
Поэтому я им не доверял. Ты мудро сделал, что согласился служить мне, Аарон.
Хотя иногда меня тревожит твое поведение.
   - Неужели ты можешь воспроизводить только стихии? - спросил Аарон. -  Или
тебе доступны даже такие сложные формы, как человеческое тело?
   - Я могу принять любую форму, какую захочу, - ответил Гео. - Но почему ты
заговорил о человеческом облике? О том единственном, где я уязвим.
   -  Потому  что  по  его  образцу  мы  будем  делать  статуи,  чтобы   все
человечество могло поклоняться тебе.
   - Это хорошая идея, - сказал Гео. Пламя вспыхнуло и  начало  переливаться
сотнями  оттенков.  Его  свет  заполнил  комнату,  словно  безмолвный  взрыв
небесной радуги. Затем сияние ослабло,  и  перед  Аароном  возник  гигант  с
богоподобными  пропорциями   тела.   Он   выглядел   как   огромная   статуя
микеланджеловского Аполлона или как одна из статуй Зевса, отлитая из  золота
и серебра.
   -  Это  одна  из  моих  классических  форм,  которой   уже   наслаждалось
человечество, - сказал Гео. - Я пребывал в ней перед началом катаклизма.
   - Какого катаклизма? - спросил Аарон.
   - Перед гибелью Атлантиды. Когда Соперник связал меня и выслал сюда.
   - Расскажи мне об этом, - попросил Аарон. Гео смерил  его  подозрительным
взглядом:
   - Я много думал о тебе, Аарон. Кто ты на самом деле?
   - Я твой пророк.
   - Но так ли это? Люди всегда готовы на обман и ложь.
   - Я твой пророк, можешь не сомневаться, - ответил  Аарон.  -  И  вот  мое
доказательство.
   Он вытащил из мешочка бомбу.
   Подтверждая догадку Аарона, Гео не стал останавливать  его.  Взглянув  на
человека с упреком, гигант печально покачал головой. Его гиацинтовые  локоны
и короткая курчавая борода внезапно подернулись инеем седины.
   - Как быстро проносятся циклы! - произнес он.
   - Неужели в прошлый раз все закончилось чем-то похожим?
   - Да, конец всегда один и  тот  же.  Не  делай  этого,  Аарон!  Мы  можем
договориться о партнерстве! Мы возвысим расу землемов над всей  Вселенной  и
сделаем ее богоподобной!
   - Ты жалкий глупец, - ответил Аарон. -  Неужели  ты  еще  не  понял,  что
человеческая раса не хочет и не нуждается  в  том,  чтобы  кто-то  владел  и
командовал ею?
   Чернота   пространства   озарилась    безмолвным    розовым    отблеском.
Ослепительная вспышка продлилась лишь миг, а затем угасла.
   - Все кончено, - сказал Лоренс.
   - Как долго ты находился во власти этого существа? - спросил Мэтью.
   - Мы стали  его  жертвами  почти  с  самого  начала.  Он  удерживал  нас,
показывая чудеса, странные способы бытия и различные видоизменения сознания.
Он  овладевал  все  новыми  и  новыми  людьми,   но,   казалось,   не   знал
удовлетворения. Я и другие исследователи  сопротивлялись  ему,  однако  наши
усилия оставались  тщетными.  Это  заставило  отца  пойти  на  хитрость.  Он
притворился, что примкнул к нему, а потом нажал на взрыватель.
   - Так вот, значит, как выглядели древние, - задумчиво произнес  Мэтью.  -
Хотя вряд ли это существо имело отношение к Седьмой расе.
   - Я тоже в этом сильно сомневаюсь, - сказал Лоренс. - Мы не нашли никаких
серьезных  доказательств,  но  у  меня  сложилось   впечатление,   что   Гео
принадлежал к расе мощных галактических существ, которые не обладали большим
интеллектом. Возможно, он  был  последним  из  своего  вида  -  и  наверняка
единственным, с кем нам  довелось  встретиться.  Я  думаю,  Гео  прятался  в
брошенных городах, подобно змеям и летучим мышам.  Как  опытный  хищник,  он
имел множество способов для порабощения других существ, но  его  тоже  можно
было убить.
   - А что он еще рассказал об Атлантиде? - спросил Мэтью.
   - Я не в курсе, - ответил Лоренс. - Он говорил что-то о  привязанности  к
месту. Это напоминает мне легенду о Прометее в горах Кавказа. Кроме того,  в
его истории есть аспекты мифа о Христе. Хотя в данном случае он  выступал  в
роли Люцифера. И знаете, в нем действительно было что-то дьявольское.
   - Мне тоже так показалось. И я нахожу вашу аналогию  довольно  интересной
Думаю, землемы и другие виды впервые столкнулись с чем-то подобным. Однако в
Галактике могут существовать и другие  такие  существа.  Некоторые  из  них,
возможно,  обитают  в  брошенных  городах.  Но  вот  где  мы  встретимся   с
остальными?
   - Главное, не забывать о них и оставаться настороже, - сказал  Лоренс.  -
Послушайте, Мэтью, а мы не можем отложить наш разговор  на  какое-то  другое
время? Мне уже пора уходить.
   - Куда ты так спешишь?
   - Хочу увидеться с Сарой. Гео запрещал мне общаться с ней.
   Лоренс направился к выходу, но, сделав пару шагов, остановился.
   - Жаль, что с нами больше не будет отца. Он бы порадовался этой  встрече.