ез  сомнения, на  то есть
какая-то  важная причина. В последние годы КОВОС редко прибегает к  подобным
мерам. Что же касается Антарктического эксперимента...
     - Оставьте вы эту многозначительную  таинственность! -  крикнул  кто-то
сзади. -  "Впервые слышит..." Сотрудник КОВОСа,  обладающий  правом наложить
вето на Антарктический  эксперимент,  не  знает,  что  происходит под  носом
Главной Базы КОВОСа? Кто поверит в такую наивность?
     - Но я действительно не знаю, что вы имеете в виду, - тихо сказал Ив. -
По-моему, у вас нет оснований не верить мне. Простите, я не знаю, с кем имею
удовольствие говорить...
     - А, неважно,  -  невидимый  собеседник рассмеялся. - Не знаете  - ваше
дело... Захотите-узнаете без труда.
     Теперь  общее  внимание  приковал  невидимый оппонент  Ива.  Все начали
тесниться к нему, и кольцо, окружавшее Рема, распалось.
     Рем поднялся и взял Ива под руку.
     - Пойдемте, - сказал он, - их интересы уже  переключились на другое. Не
удивлюсь,  если  многие из  них  вместо  Моусона отправятся завтра на остров
Гуам.
     Проходя вслед за Ремом сквозь толпу журналистов, Ив услышал:
     -  ...Пустячок! Какая-нибудь подводная свалка с контейнерами  старинных
ядов...  Запасик  такой,  что  может  отравить  все  население Тихоокеанской
области. Так вот они работают... - голос был тот же.
     Ив не позволил себе оглянуться.


     Через час они с Ремом уже летели из Коломбо на юг.  Небольшой авион шел
на высоте всего лишь  десяти километров. Внизу  расстилалась сплошная пелена
облаков, по которой быстро скользила косая  крестообразная тень  авиона. Под
облаками катились тяжелые валы Индийского океана.  Его пустынная поверхность
медленно  перемещалась  на  экране  в  передней части  салона.  Приближались
"ревущие сороковые"  -  зона вечного  непокоя в воздушной  оболочке планеты;
ледяное  дыхание  Антарктики сталкивалось здесь  с теплыми  влажными ветрами
тропических широт.
     В  салоне,  который  вмещал  около  тридцати человек,  Рем  и  Ив  были
единственными пассажирами. Архипелаг  Кергелен и  в конце XXI века продолжал
оставаться одним из самых суровых и малонаселенных уголков южного полушария.
Вулканическая    энергоцентраль,   атомная   электростанция,   обслуживающая
установки  опреснения  воды,   региональная  база  КОВОСа   на   центральный
антарктический сектор - вот, кажется и все, ради чего люди приезжали на этот
пустынный клочок земли, названный кем-то из мореплавателей далекого прошлого
островами Отчаяния. Конечно, условия жизни и работы на  Кергелене теперь уже
не те,  что пятьдесят-сто лет  назад,  и все же "постоянных" обитателей  там
насчитывалось немного. Редко у кого хватало сил  и мужества провести на этой
суровой земле более двух лет.
     Иву  приходилось  бывать  на  Кергеленской  базе  КОВОСа, и  теперь  он
рассказывал об островах Рему, который летел туда впервые.
     -  Когда-то -  в  начале  прошлого столетия  и  еще  раньше  - в  водах
кергеленского  сектора  Антарктики жило  множество  китов, а  на  прибрежных
скалах были  лежбища морских слонов, котиков, гнездились  миллионы  птиц.  К
середине двадцатого века  все это было почти полностью истреблено.  Биологам
удалось восстановить  часть фауны сектора.  Они работали в тесном контакте с
нашей  базой...  Интересно,  что  киты  и  дельфины  долгое  время  избегали
кергеленский  сектор.  Даже  молодые  дельфины, воспитанные  в  дельфинариях
Кергелена,  покидали эту акваторию, едва  их выпускали на  свободу.  Биологи
долгое время не  догадывались  о причинах. Указали ее сами дельфины. Молодая
касатка,  выращенная  в дельфинарии  и отпущенная на свободу, несколько  раз
возвращалась на станцию и условным сигналом поднимала тревогу. Вначале ее не
могли понять, но потом догадались, что она зовет следовать за ней. Направили
исследовательскую  подводную   лодку,  и  косатка   привела  ее  в  квадрат,
расположенный в нескольких десятках миль  к югу  от  архипелага. Там касатка
стала  нырять,  указывая место  погружения.  Лодка  погрузилась,  и  биологи
обнаружили  на дне настоящую  пустыню. Все живое было уничтожено на огромной
площади.  В  центре этого  "кладбища"  находились останки  корабля,  глубоко
ушедшего в ил. Так и не удалось установить -  был ли корабль торпедирован во
время  последней  войны  или специально  затоплен, чтобы  похоронить на  дне
океана  страшный  груз,  который  в  нем  находился.  Работы  по  ликвидации
"подарка"  из  прошлого  века  продолжались  много  лет.  Погибло  несколько
инженеров КОВОСа, погибла  и касатка, указавшая затопленный корабль  смерти.
Всем  им  -  людям и киту - воздвигнут памятник  в городке биологов на южном
берегу Главного острова. Если хотите, можем завтра посмотреть его.
     -  Да,  обязательно  побываю  там, -  задумчиво  сказал  Рем. -  Теперь
припоминаю: я слышал об этой истории. Это было довольно давно.
     - Около сорока лет назад.
     -  Я  еще учился в школе,  -  Рем усмехнулся, чуть  смущенно. -  Я ведь
гораздо старше вас. Ив.
     - Мне двадцать девять, - сказал Ив и тоже почему-то смутился.
     - Ну, вот видите: почти в два раза. Немного завидую вам...
     Некоторое  время  они  молчали,   следя  за  маленькой  тенью   авиона,
стремительно скользящей по бескрайней пелене облачного слоя.
     - Словно уже началась Антарктика, - тихо заметил Ив.
     - До нее еще далеко. А до Кергелена?
     Ив бросил взгляд на часы:
     - Еще часа два полета...
     - Столько же, сколько летели до Коломбо.
     - Мы быстро привыкаем ко все большим скоростям, - сказал Ив. - Скорости
вчерашнего  дня начинают казаться слишком  малыми. А  ведь этот авион  летит
быстрее звука.
     - Нашим потомкам и скорость света покажется недостаточной.
     - Если они отправятся к другим галактикам...
     - Они обязательно полетят туда, - кивнул Рем. - Только это будет особый
полет. Они найдут способ сжимать пространство.
     - Трудно представить...
     -  Представить вообще невозможно  - наш  мозг  настроен  на  трехмерные
категории.  Однако  обосновать  математически уже можно. Остается развернуть
формулы в проект особого аппарата, а дальше - дело технологии.
     - Проект фотонного корабля существует  почти двести лет, - возразил Ив.
- Тем не менее такой корабль еще не построен.
     -  Не  построен,  главным  образом,  потому,  что  в  нем  нет  большой
надобности. Одному поколению на нем звезд не достигнуть. А внутри  Солнечной
системы мы успешно  обходимся без  него.  Фотонные корабли, вероятно,  будут
созданы, но революцию в космических перелетах они  не совершат.  Думаю,  что
человечество  вступит  на  звездные  трассы  с  принципиально  новыми типами
аппаратов. Но это наступит  не раньше второй  половины будущего  века, после
того как наши внуки приведут в порядок Землю и освоят ближний космос.
     - Жаль, что так нескоро...
     - Вы доживете, Ив.
     Ив не ответил.  Он  вдруг  снова вспомнил  сцену в аэропорту Коломбо...
"Подводная свалка с контейнерами старинных ядов...",  "Так они работают...".
Чувство горечи и тревоги, охватившее  его тогда, не проходило.  , Интересно,
кто этот человек? Ив так и не видел его лица.  Наверно,  его можно узнать по
голосу,  если  они когда-нибудь встретятся. Человек  говорил на американском
сленге,  но  с заметным акцентом.  Голос  был  высокий, резкий,  с  каким-то
поскрипыванием,  а  тон высокомерный, даже враждебный. К сотрудникам  КОВОСа
многие  жители Земли,  особенно  из производственных  зон,  как ни  странно,
относились   с  предубеждением,  иногда  иронически,   не  упускали   случая
подчеркнуть свое превосходство, но с таким откровенным недружелюбием Иву еще
не приходилось сталкиваться.
     По мере того как работы КОВОСа превращались в серию процедур по текущей
очистке и контролю  за состоянием атмосферы  и вод планеты, интерес к ним со
стороны  основной  массы жителей Земли постепенно угасал.  Строгие  правила,
которыми  руководствовались  контролеры  КОВОСа, все  чаще  вызывали  обиды,
раздражение,  даже  сопротивление  со  стороны тех, чьи планы  и  дела КОВОС
обязан был  контролировать.  Об  этом знал  Высший  Совет  Экономики,  знала
Всемирная Академия Наук,  знал Высший  Совет  Планирования Будущего -  орган
наивысшей  координации   в  масштабе   всей  планеты,  верховный   "рулевой"
космического корабля - Земли. В соответствии со старинным статусом КОВОС был
контрольным органом этой последней - верховной инстанции,  занимавшей  самую
высокую  ступень   иерархической  лестницы,  сосредоточившей   в   себе  все
организации, которым  народы  Земли доверили управление планетой. Но  КОВОС,
расходуя огромные средства, казалось, ничего не давал взамен, - ведь чистота
воздуха и  прозрачность  вод  стали  привычными  и естественными  для  новых
поколений. Океаны, подернутые маслянистой нефтяной пленкой, дымное удушающее
марево смога над городами  были для жителей Земли атрибутами истории - почти
такими  же, как костры  инквизиции и  войны... Чего не случалось  в минувшие
времена, пока человечество не вышло на рубеж новой эры!
     "Мы - как кондиционер в жилом помещении, - часто повторял Вилен, - пока
исправен, его просто не  замечают". Конечно,  рядом с теми,  кто трудится на
переднем крае науки,  кто  производит материальные  ценности,  создает  моря
энергии, мусорщики планеты мало заметны. И все-таки...
     - О чем задумались.  Ив? - голос Рема прозвучал необычно мягко. - Уж не
о вашем ли оппоненте из Коломбо?
     Ив  даже  вздрогнул  от неожиданности...  "Мысли, что  ли,  читает?" Он
удивленно взглянул на своего соседа:
     - Угадали, об этом тоже.
     - Не стоит сохранять в памяти. Пройдет еще  немало  времени, прежде чем
мудрость  станет  достоянием всех людей Земли. Мудрость, а с ней - подлинный
такт  и  гармония  в  отношениях каждого  к каждому...  Это будет величайшим
достижением  эпохи,  в которую мы едва вступили. Но,  думаю,  даже и  спустя
столетия отдельные "аномалии"  в человеческих  взаимоотношениях все же будут
возникать. Каждый из нас слишком сложен, и, вероятно, это не так уж плохо.
     - Конечно, вы правы, - задумчиво сказал Ив. - И все же... В школах этим
вопросам уделяют столько внимания.
     -  Уделяют... Тем  не  менее  во всех случаях  серьезных  испытаний,  -
ответственных  исследований, работ  на  внеземных станциях  -  члены будущих
творческих  коллективов  проходят  проверку  психологической  совместимости.
Повторяю,  интеллект  каждого из нас - великое  неведомое,  бесконечность, к
тому  же  таящая  в себе  в  каких-то  формах  и опыт бесчисленных  минувших
поколений с его  положительными  и  отрицательными  сторонами...  Радикально
перестроить все это, создать  надежный заслон  реминисценциям прошлого одной
системой школьного воспитания  - пусть даже очень совершенной  - за короткий
срок жизни нескольких поколений невозможно.
     -  Вы  не  очень  высоко  оцениваете  нравственные  качества  нынешнего
поколения, Рем?
     -  Оцениваю так,  как они  того  заслуживают... Я  реалист  и не верю в
чудеса. Было  бы  странно  ожидать,  что  за сто  с  небольшим лет на  Земле
возникнет новая генерация, идеальная во всех отношениях. В  этом направлении
сделано немало, но предстоит сделать неизмеримо больше. Я работал со многими
людьми  и  хорошо представляю,  как  далеки были некоторые  из них  от этого
идеала, на который  ориентировано нынешнее школьное  воспитание. Разумеется,
все это не в меньшей степени относится и ко мне самому.
     -  А  где  вы  работали  до  Антарктического  проекта.  Рем? Знаю,  что
участвовали в экспедициях на Марс...
     -  Это  еще  во времена далекой молодости, - он усмехнулся. - Я окончил
одну из старейших горных академий Земли  - в Ленинграде. Потом несколько лет
стажировался  как  геофизик  в  Новой   Зеландии.  Там  меня  заинтересовала
глубинная энергетика планет,  которая  и стала моей основной специальностью.
Работал в большинстве районов, где были  действующие вулканы, - на Камчатке,
в  Японии, на  острове  Ява,  на Сицилии. "Гасил"  вулканы...  Участвовал  в
строительстве  геотермических  электростанций  -  в  Сибири,  в  Тибете,  на
Огненной Земле. Год провел на Луне; был в  двух марсианских экспедициях. Вот
память  о второй  из  них, - он провел  широкой  ладонью  по  своему лицу. -
Обморожено.  Но геотермическая станция на Марсе  до некоторой степени  и мое
детище.  Последние   годы  -   во   Всемирной  Академии  Наук:  работа   над
Антарктическим проектом, еще над одним проектом, который мы скоро представим
на утверждение Высшего Совета Планирования Будущего...
     - А что за проект? - Ив  повернулся  к своему спутнику, потому что  Рем
вдруг резко оборвал рассказ.
     - Что-то произошло, -  сказал  Рем, прислушиваясь.  - Это моторы. Их не
было слышно.
     -  Вероятно,  началось  торможение,  и шум моторов  догоняет нас. Скоро
Кергелен...
     - Но почему нет сигнала на табло?
     Однако  в  тот  же  момент  табло осветилось: обычное  предупреждение о
посадке, метеосводка, информация о ближайших рейсах из аэропорта Кергелен.
     -  Капитан  авиона  включил  табло  с  опозданием  по  крайней  мере на
полминуты, - покачал головой Рем.
     - Вы водили авион? - поинтересовался Ив.
     - Да. И космические корабли тоже. Но вы спросили о последнем проекте...
Он  для  будущего века. А возможно, и для  более далекого времени. Если быть
предельно кратким,  это  проект использования глубинной энергии  планеты для
исправления  кое-каких  географических  "ошибок".  Как  вам, конечно, хорошо
известно,  Ив,  на некоторой глубине от  земной поверхности находится особая
пластичная  зона;  мы  ее  называем  астеносферой.   Процессы,  которые  там
происходят,  ответственны за  рост гор,  за образование впадин  морей.  Если
доберемся до  этой зоны  сверхглубокими  скважинами  и шахтами, мы получим в
руки ключи от горообразования.  Представляете? Можно будет ускорить поднятие
одних территорий  и погружение  других. Например,  в  короткий  срок осушить
значительные участки шельфа мелководных  отмелей, опоясывающих континенты, и
таким  образом значительно увеличить полезную площадь  суши. Можно будет без
труда менять направление стока крупных рек, можно погрузить часть пустынного
пояса Земли и создать  там неглубокие внутренние  моря.  Словом,  реализация
этого  проекта  даст  людям   неисчерпаемые  возможности  при  всякого  рода
перестройках  лика  планеты.  А  будущие  поколения  неминуемо столкнутся  с
необходимостью таких  перестроек. Возьмите  хотя бы Сахару. За сто лет  люди
отвоевали едва ли десять  процентов ее площади. Все остальное  - по-прежнему
пустыня, где нелегко работать и трудно жить. А если создать в центре  Сахары
море... Кстати, об этом писали еще в двадцатом веке.
     - Да... Но тут и КОВОСу есть над чем призадуматься, - заметил Ив.
     - Знаю...  Знаю и то, что академик Вилен не  будет в  числе сторонников
скорой реализации подобного проекта.
     - Вы считаете нас консерваторами?
     - Отнюдь... Но последствия таких преобразований слишком серьезны. Кроме
бесчисленных  плюсов,  наверняка  будут  и  минусы.  Все  это  надо  учесть,
взвесить,  обсудить.  Кроме  того,  материальные  затраты,  огромный  расход
энергии. Земных источников пока  недостаточно...  Повторяю:  это  работа для
будущих поколений. Для многих поколений...
     В салоне  потемнело.  Авион  нырнул  в  облака,  закрывающие  небо  над
Кергеленом десять месяцев в году.

На Кергелене

     Кергелен  встретил  ураганом.  Первые  свирепые  порывы   южного  ветра
обрушились на них еще в аэропорту. Ив и Рем не без труда преодолели открытое
пространство в несколько  десятков метров, отделявшее место остановки авиона
от приземистого металлического  корпуса  аэровокзала.  Почти  горизонтальные
струи холодного дождя хлестали  в  лицо.  Вместе с дождем  ветер нес  мелкие
крупинки льда, и  они секли лицо, как  струи  песка. Под ногами  на  гладком
бетоне  летного  поля  скользила снежная каша. Сумрачный вечер, стремительно
плывущие низкие тучи,  пустынная,  каменистая равнина, полого снижающаяся на
юг  к  океану...  Лишь  ряды  сигнальных  огней  на летном  поле да  тусклые
светильники у  входа в аэровокзал  напоминали  о присутствии человека в этой
пронзительно холодной каменной пустыне, насквозь продуваемой ледяным ветром.
Внутри  за двойным тамбуром в низких комнатах кергеленского аэровокзала ждал
привычный  уют  -  тепло, яркий свет невидимых ламп, пушистые ковры,  мягкие
кресла, сверкающие металлом и хрусталем бары.
     Пока  Ив  и  Рем  ждали  вагончика местного метро,  который должен  был
доставить их в Южный поселок  на базу КОВОСа, яростные удары ветра слились в
непрерывный гул  урагана. Он  проникал  внутрь, несмотря  на  звукоизоляцию,
заставлял вибрировать  стены  и  цветные пластины  объемных  диапозитивов  с
видами  архипелага,  которыми  были   уставлены  коридоры  и  холлы.  Но  на
диапозитивах сверкало  солнце,  искрилась  голубая гладь  океана, фиолетовая
дымка вереска окутывала скалы, а за  металлическими  стенами аэровокзала все
тонуло сейчас в непроглядной воющей мгле из туч, дождя и снега.
     Стартовал авион, которым  прилетели Ив  и Рем, потом  еще один, а затем
дежурный, появившись сразу на многих экранах,  объявил  опустевшим  залам  о
закрытии аэропорта Кергелен.
     - До конца урагана, - пояснил дежурный и подмигнул с экрана Иву.
     На  Кергеленской  базе  КОВОСа  им  пришлось прожить  несколько дней...
Только  теперь,  после многих  бесед с Ремом,  Ив мог  по-настоящему оценить
размах  и значение  Антарктического эксперимента. Ничего подобного на  Земле
еще  не  предпринималось.  Две  тысячи ракетных  установок, подведенные  под
каждый  ледяной массив,  должны будут оторвать гигантские  куски ледникового
щита  Антарктиды,  пронести  их  сквозь оболочку  атмосферы и  водрузить  на
четырех разных орбитах, удаленных на десятки тысяч километров  от Земли. Эти
ледяные  глыбы  станут  основаниями  для  строительства  крупных   внеземных
станций, население которых составят десятки тысяч человек.
     - Первые внеземные научные поселения, первые крупные заводы в космосе -
вот  что это означает в будущем, - сказал в заключение Рем.  - Но  это  лишь
первый шаг. Потом люди начнут использовать астероиды. Придется только решить
проблему  их  транспортировки на близземные орбиты. Впрочем, это уже  вопрос
технологии.
     Ураган  не утихал  трое  суток. Ив  несколько раз пытался  связаться  с
Виленом,  но безуспешно. Лишь на третий день удалось  выяснить, что академик
улетел на одну из космических станций.
     - Что-то не ладится  у Одингвы,  -  объяснил  с экрана видеосвязи  Риш,
который  снова  дежурил  на  Центральном  посту  Главной  Базы.  -  Возникли
непредвиденные обстоятельства, и Вилен решил посмотреть лично.
     - Какие обстоятельства?
     - Точно не знаю.
     -  Глава КОВОСа  летит  на  одну  из  космических  станций, а  дежурный
диспетчер Главной Базы не знает причины... Не верю, Ришар.
     - Ты, кажется, воображаешь, что  Вилен каждый раз докладывает мне, куда
и зачем он отправляется.
     - Во всяком случае,  убежден,  что сейчас ты точно знаешь, где он,  и у
тебя есть с ним прямая связь. Риш на экране пожал плечами.
     -   Вот  именно,   -  продолжал  Ив,   -   мне  начинает  не  нравиться
таинственность, которой стали окружать некоторые операции КОВОСа. Взять хотя
бы  миссию  Одингвы... Когда  я хотел узнать подробности,  все, и  ты  в том
числе,  пытались отделаться  пустыми  отговорками.  Теперь  оказывается,  на
помощь Одингве отправился сам Вилен.
     - О какой  помощи ты говоришь? - спросил с экрана Риш, глядя куда-то  в
сторону.
     -  Ты  прекрасно  понял... Выезд Вилена в одну из оперативных групп, да
еще  за пределы  Земли,  - событие чрезвычайной  важности. Вот  почему он не
хотел сам ехать в Антарктиду и послал меня. Происходило что-то более важное.