Александр Шалимов.
   Мусорщики планеты


     Шалимов А.И. "Охотники за динозаврами"
     изд-во "Недра" (Ленинградское отделение), Ленинград 1990
     OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat


Возвращение

     Возвращение показалось долгим... Симферопольский  аэропорт  был  закрыт
для  дальних рейсов: там шла  очередная  реконструкция. Трансконтинентальные
лайнеры  широтных  и долготных линий ни в одном из ближайших  аэропортов  не
садились.
     Электронный  координатор в Адлере рекомендовал Иву лететь через Москву,
Париж, Каир, Дели, Джакарту...
     - Оптимальный вариант? - поинтересовался Ив.
     Переговорный  экран  электронного   координатора   запестрел  радужными
полосами. Ив не очень хорошо знал эту систему информации. Она уже устарела и
сохранялась  только  в   небольших  периферийных  аэропортах.   Ив  подождал
несколько секунд. Радужные полосы продолжали бесшумно струиться по экрану.
     - Так что с оптимальным вариантом?
     Вместо звукового ответа на экране всплыли строки текста:
     "Закрытие  Симферопольского   аэропорта  и   транспортировка   тяжелого
оборудования    в    антарктический    сектор     Моусона    по    долготной
Уральско-Аравийской линии не позволяет воспользоваться оптимальным вариантом
в  ближайшие  дни.  Если  рекомендованная  трасса  неудобна,  возможны  иные
варианты, включая западное полушарие. Ответ через восемь минут".
     - Не надо, - сказал Ив. - Все ясно. Благодарю.
     Он решил лететь через Москву и  Каир. В сущности, несколько часов,  или
даже дней, для него  роли не играют. Время еще  есть, а на Главной Базе его,
скорее  всего, никто  не ждет.  В Каире сейчас должна находиться Дари. Он не
встречался с сестрой почти год.
     В Москву Ив должен был прилететь ночью... Самолет оказался "дозвуковой"
-  очень старой  конструкции. Летели довольно  низко  над облаками.  По пути
дважды  где-то  садились.  Ив отключил  экран  индивидуальной информации  и,
откинувшись  в  кресле, попытался дремать. На  стоянках  пассажиры входили и
выходили,  но  кресло  рядом  с  Ивом оставалось  свободным. В  иллюминаторе
постепенно угасал багровый  закат,  облака  внизу  стали темно-пурпурными, в
небе засверкали первые звезды.
     Сзади  кто-то  вполголоса рассказывал об  антарктическом  эксперименте,
называл цифры, даты, несколько раз повторил, что решение ожидается со дня на
день.  Ив подумал,  что за три  месяца, проведенные в санатории, он  изрядно
отстал  от дел, которыми сейчас живет Земля. В заповедной сосновой роще, где
находились  коттеджи  санатория,.экраны  публичной информации  включали лишь
дважды  в  день  на  полчаса.  Врачи старались  всячески  изолировать  своих
подопечных  от  потока внешней  информации. Море,  солнце,  профилактические
процедуры, игры, спорт. Ив покачал головой. "Как только я  выдержал. Хорошо,
что все уже позади..."
     Невольно подумалось:  "А  что впереди?..." Он глянул в иллюминатор. Там
был мрак. Лишь вдали  у  самого  горизонта узкая  багровая полоска разделяла
черноту Земли и неба - то ли последний отсвет заката, то ли уже огни Москвы.
     "Москва... -  Ив  вздохнул.  -  Пытаться  разыскивать  в  Москве  Ирму,
конечно, бесполезно. И вероятнее всего, ее там нет".
     После той - последней - размолвки и ее неожиданного исчезновения она не
подавала о себе вестей. Почти три месяца. Первые недели он часами просиживал
у экрана  видеосвязи, благо  свободного времени в санатории было с избытком.
'Ее аппарат в маленькой квартире на  тридцатом этаже старого дома на Садовом
кольце так  и не отозвался. И никто  из общих друзей, кого он разыскал в эти
месяцы, ничего не  знал о ней.  Оставалась, правда, слабая надежда, что  она
возвратилась  на  Главную Базу и  ждет его  там.  Собственно, поэтому  он  и
ускорил возвращение.  Однако связаться  с  Базой он  так и не решился. Хотел
сохранить иллюзию до конца?
     "Последняя иллюзия. - Ив опустил голову  и сжал ладонями виски. - Разве
все эти годы,  которые они провели вместе,  не оказались цепью иллюзий? Была
ли  она по-настоящему счастлива?  И был ли  он  счастлив возле  нее? Краткие
мгновения  близости,  разумеется,  в счет  не  шли.  Слишком  многое  в  ней
непонятно. В сущности, непонятно даже, почему она выбрала именно его. Умная,
прекрасная, загадочная Ирма! Ведь это  был  ее  выбор. И что заставило ее  -
талантливую художницу - стать наблюдателем в КОВОСе? Он даже не знает точно,
сколько ей лет. Конечно, она старше его..."
     Когда Ив впервые появился на Главной Базе начинающим стажером, Ирма уже
была одним из  ведущих инженеров.  Ее необыкновенная  красота и холодноватая
замкнутость поразили его воображение  с первой  же встречи.  Не  смея даже и
мечтать о ней, он,  подобно многим  на  Базе, стал  втайне  поклоняться этой
удивительной женщине.  Даже сам Вилен, несмотря  на свои годы,  кажется, был
немного влюблен  в  нее.  Впрочем,  Ив не знал  ни одного из их  окружения в
КОВОСе,  кто отказался  бы выполнить любое  ее  желание.  Пусть  даже  самое
сумасбродное. А  такие желания  у нее иногда возникали. Да, характер  у  нее
далек от совершенства. Ив знал это слишком хорошо.
     Тогда  - еще в первый  год их знакомства - ее дважды навещал на Главной
Базе этот здоровенный рыжий верзила. Бин... Стойерс - или как там его звали?
- космический ас, имя которого в то время без конца  повторяли дикторы радио
и видеоинформации. Бин тогда только что возвратился из экспедиции на Марс. К
концу  его  второго  пребывания  на  острове Ив  стал  невольным  свидетелем
последнего  объяснения  Ирмы с этим типом. Ив задремал в шезлонге на берегу.
Разбудили его  голоса. Он поднял голову и  прислушался. Голос Ирмы. он узнал
сразу,  другой  голос... Шезлонг  стоял  в  беседке, сплетенной из пальмовых
листьев,  открытой  в  сторону  океана. Голоса доносились  с противоположной
стороны,  из парка. Ив хотел встать  и  выйти из своего  укрытия, но в  этот
момент кусты зашелестели совсем близко и тотчас резко прозвучал голос Ирмы:
     -  Нет, и еще  раз  нет,  Бин!...  И, прошу тебя, давай и  на этот  раз
расстанемся друзьями.
     Ив не расслышал ответа, лишь отдельные слова, в которых звучали упрек и
горечь. Это были совсем не те  слова, которые  обычно изрекал Бин  с экранов
или  в  окружении своих поклонниц и  поклонников.  Ужасное смятение охватило
Ива.  Выйти  из  беседки незамеченным  он  уже  не мог,  а оставаясь  в ней,
становился невольным  свидетелем интимного разговора, который  не должен был
иметь  свидетелей.  Ив растерянно завертел  головой и  вдруг  сквозь  щель в
плетеной стене беседки увидел Ирму и Бина. Оба были только в купальниках, их
покрытые загаром тела в лучах низкого солнца отсвечивали красноватой медью.
     Тоненькая, стройная,  длинноногая Ирма  с  копной взлохмаченных  ветром
золотистых волос и огромный, массивный Бин с  широченными плечами и могучими
бицепсами.  Бин был выше  ее  на целую  голову, но  теперь он сгорбился, его
квадратная рыжая голова была  низко опущена. Казалось, он врос в красноватый
гравий, освещенный вечерним  солнцем. Он держал Ирму массивной лапой за руку
выше запястья  и  что-то  твердил  прерывающимся  хриплым  голосом.  Она  не
смотрела  на  него  и,  закусив  губу,  отрицательно  покачивала  прекрасной
головкой. Потом он замолчал и,  приоткрыв рот, уставился  на нее.  Продолжая
покачивать головой, она попыталась освободить руку. Он не отпускал.
     - Мне больно, - сказала она тихо.
     Вместо  ответа  он привлек  ее  к  себе.  Иву  показалось,  что  она не
сопротивлялась.  Лицо ее словно окаменело, и глаза полузакрылись. Бин  начал
исступленно целовать  ее  плечи и  грудь, но она, сделав какое-то неуловимое
движение,  вдруг легко освободилась из его объятий и, отступив на шаг, резко
и сильно ударила его рукой по лицу. Ярко сверкнул на солнце большой граненый
алмаз в перстне, который она постоянно носила. Бин ошеломленно замотал рыжей
головой, словно пробуждаясь ото  сна, а она ударила его еще раз другой рукой
и,  стремительно  повернувшись,  исчезла   в  глубине  аллеи.  Кажется,  она
побежала, но Бин не  пытался ее преследовать.  Он стоял неподвижно,  сжав  в
кулаки  опущенные  руки.  Глаза  его были широко  раскрыты.  Из  рассеченной
перстнем щеки тонкой струйкой текла кровь. Когда капли крови стали стекать с
подбородка на  плечо и побежали вниз по  руке, он словно  очнулся. Рассеянно
провел  ладонью по лицу,  увидев, что пальцы в крови, слегка  пожал плечами.
Потом пробормотал  что-то и,  тяжело ступая, пошел  вдоль  берега. Когда  Ив
выбрался  из  беседки,  Бин  уже исчез за  ближайшим  мысом. Только  цепочка
глубоких  следов  темнела у  самой кромки  воды  на белом  коралловом песке,
который уже начал розоветь в лучах заката.
     В тот же вечер за ужином выяснилось, что Бин Стойерс покинул остров.
     - Очень торопился,  -  рассказывал  Риш,  который только что сменился с
дежурства  на  Центральном посту  управления Главной  Базы, - улетел с нашим
попутным  ракетопланом  на  остров  Гуам.  Кое-кого, конечно, опечалит  этот
неожиданный отъезд.
     Риш, как всегда, оказался плохим пророком. О Бине Стойерсе никто больше
на Главной Базе не  вспоминал. Ирма  оставалась  такой же,  как и  раньше, -
холодновато-приветливой, ироничной, немного  отчужденной. Казалось, ко  всем
на Главной Базе она относится одинаково дружески и никого не выделяет. После
окончания стажировки Вилен назначил Ива в группу Ирмы. В  группе было восемь
инженеров, и  они  тогда работали  в  северо-западной  части Тихого  океана.
Работы  было много; случалось, что они  неделями не возвращались  на Главную
Базу.  Ирма давно собиралась в отпуск и все не  могла выбрать  время. Как-то
вечером - их амфибия находилась тогда  у восточных берегов  Хоккайдо -  Ирма
заявила, что завтра уезжает в Европу.
     -  Ты  останешься  вместо  меня,  -  объявила  она  Иву.  -  С  Виленом
согласовано. - Она  погрозила  Иву  пальчиком, предвидя его возражения.  - И
вообще, после отпуска я, вероятно, перейду в другую группу. Иначе, мальчики,
мы можем изрядно надоесть друг другу.
     Утром  она исчезла,  ни  с кем не попрощавшись.  Она просто пересела на
рассвете на встречную амфибию КОВОСа, которая шла в Токио.
     Ива  тогда  больше  всего  расстроило  именно  то,  что  она  уехала не
простившись.  Он  втайне  надеялся,  что Ирма; после  того  как они  столько
проработали  вместе,  позволит  поцеловать  себя  на  прощанье неред  долгой
разлукой.  Что  она может не вернуться в группу после  отпуска, он просто не
верил.
     А   она  не  вернулась.  Месяц  спустя  Ив  узнал,  что  его  назначили
руководителем группы. Потом работа так захватила его, что он вспоминал  Ирму
все  реже и  реже. Прошло почти полтора года. Ирма не появлялась на  Главной
Базе.
     Как-то разговаривая по видеофону  с  сестрой - Дари тогда еще училась в
Париже, -  Ив услышал  о  выставке  картин, посвященных подвигам сотрудников
КОВОСа. Дари  так и  сказала:  "подвигам"... Слово это показалось Иву  таким
смешным, что он не удержался от улыбки.
     Дари поспешила обидеться.
     - Между прочим,  дорогой, там есть  и  твой портрет, -  объявила она на
прощанье и отключилась.
     Ив замер у потемневшего экрана. "Его портрет? Неужели Ирма? Может быть,
это ее выставка?..."
     Вечером он  еще  раз вызвал Париж. Но аппарат Дари  не  отзывался. Лишь
спустя несколько дней ему снова удалось связаться с сестрой, у которой в это
время шли экзамены.
     Дари  вначале, как и следовало ожидать, дулась на него, но, поняв,  что
Ива почему-то взволновало сообщение о  выставке и портрете, сменила  гнев на
милость.  Автор работ, посвященных КОВОСу, -  молодая и уже очень  известная
художница, которая  сама несколько  лет работала в КОВОСе. Зовут ее Ирма,  а
фамилию  Дари  забыла.  Впрочем, если  его  интересует, она  узнает и завтра
сообщит...
     Дальше Ив уже  не слышал, что  говорила сестра. Сердце  его стучало так
сильно,  что этот стук заглушал все на свете.  И  в унисон  ударам  сердца в
мозгу звучало: "Ирма, Ирма... Она помнит... Помнит обо мне..."
     На другой  день он выпросил у Вилена отпуск и  полетел в Париж. По пути
ему предстояло задержаться на  Мадагаскаре - это было условие,  поставленное
Виленом. Дела на Мадагаскаре требовали не более двух-трех дней, но Ив провел
там  весь свой отпуск, потому что на  Мадагаскарской базе КОВОСа он встретил
Ирму.  Кажется,  она  обрадовалась  встрече,  даже  подставила ему щечку для
поцелуя,  а  он так растерялся,  что только ткнул  ее носом. Они проговорили
целый  день, хотя по ее вопросам Ив догадался,  что она в курсе всех дел его
группы.  Сама она сменила за это время несколько ячеек КОВОСа. Даже работала
в ближнем  космосе на  одной из  орбитальных баз. О выставке картин  она  не
упомянула, и  Ив не сказал ей, что  собирался лететь  в  Париж.  Внешне  она
осталась все той же изящной, холодновато-внимательной, чуть ироничной Ирмой,
но в глубине ее  ясных  зеленовато-серых глаз иногда читалась то  ли скрытая
грусть, то ли сомнение. Она  внимательно слушала все,  что рассказывал Ив, а
ему иногда начинало казаться, что мысли ее блуждают далеко... Во время одной
из прогулок он осторожно взял ее за руку, но она так же осторожно освободила
руку.
     Дни  отпуска промелькнули стремительно. Ирма проводила  его  в аэропорт
Антананаривы и,  протянув  на  прощанье руку, которую он долго не  отпускал,
между  прочим заметила, что, возможно, она скоро  сама  появится  на Главной
Базе.
     Она  действительно прилетела  туда  через  несколько  дней,  никого  не
известив, и сразу отправилась к Вилену...
     Ив готовился вылететь к своей группе, когда дежурный сообщил,  что  его
просит к себе Вилен.
     Ив удивился - всего час назад он  был у Вилена, получил все инструкции,
и они  распрощались. Удивление Ива сменилось ошеломлением, когда  в кабинете
шефа он  увидел  Ирму.  Она сидела в  низком кожаном кресле у  окна,  слегка
наклонившись вперед  и обхватив руками колени.  На ней  был голубой полетный
комбинезон пилота. Шлем  с защитными выпуклыми  очками лежал рядом на ковре.
Посреди кабинета стоял Вилен, задумчиво теребя свою  бородку.  Онемевший  Ив
растерянно остановился у дверей.
     -  Она хочет  вернуться в  твою группу,  Ив, -  сказал  Вилен, кивнув в
сторону Ирмы. - Что ты на это?
     - Я готов... передать дела хоть сейчас... Я...
     Ирма усмехнулась и отрицательно покачала головой.
     - Ты не понял, - прервал Вилен. - Она просит, чтобы ты взял  ее рядовым
инженером.
     - Но... - начал Ив.
     - Я согласна и техником,  если не найдется инженерной вакансии, - очень
тихо сказала Ирма, не поднимая глаз,
     -  Перестаньте  наступать  мне  на  нервы, -  вспылил Вилен.  - Сегодня
вечером у меня  важное заседание, и я еще не готов к нему. Пять минут вам на
переговоры. Ясно?
     И он стремительно вышел из кабинета, оставив их вдвоем. Ирма подняла на
Ива свои большие зеленовато-серые глаза и виновато улыбнулась.
     - Это капитуляция, Ив. Сдаюсь.
     - Но я не хочу капитуляций, - запротестовал он.
     - Называй это как угодно. Хочу остаться с  тобой. Если,  конечно, ты не
возражаешь.
     Через час  они улетели на  атолл  Уранао, где тогда базировалась группа
Ива.
     Те  первые  месяцы стали овеществленным  волшебством.  Воспоминания  он
сохранял в самых сокровенных  тайниках  памяти. И боялся возвращаться к ним,
чтобы  не  расплескать  по каплям пережитое  и чтобы  не  поддаться соблазну
сравнений. Ирма, Ирма, где ты  теперь? Неужели  в бесконечном поиске еще раз
перечеркнула  весь пройденный путь, и наши  ночи  на Уранао, и  просвеченные
тропическим солнцем разноцветные лабиринты рифов, где мы плавали от  восхода
до  заката, и несказанной красоты рассветы,  которые  мы встречали на  своей
амфибии, бесшумно парящей над светлеющим зеркалом океана...


     Под потолком салона вспыхнули плафоны. Капитан появился  на центральном
экране и объявил,  что посадка  в Шереметьевском аэропорту Москвы произойдет
через две минуты. Сейчас два часа десять минут местного времени. До центра и
до района больших отелей быстрее всего сейчас добраться на метро.
     Ив прильнул к иллюминатору. В разрывах стремительно проносящихся темных
облаков  искрилась  разноцветная  россыпь  огней  огромного города.  Самолет
развернулся  и  резко  пошел  вниз.  Через  несколько  секунд  совсем близко
замелькали  зеленые  огни посадочной полосы. Машина легко коснулась колесами
бетона  и затормозила  возле одного из наземных перронов.  Стихли  моторы, и
капитан пригласил пассажиров к выходу.
     Ив  выходил  последним.   Он  задержался  на  трапе,  глубоко   вдохнул
прохладный, влажный после дождя воздух. Ветер прилетел откуда-то из темноты.
Принес  запах   леса,  мокрых   листьев,   свежескошенной  травы.  Светились
пунктирами   зеленых  и   красных  огней   посадочные  полосы.  Подсвеченная
голубоватыми  рефлекторами полоска перрона вела к ярко освещенной стеклянной
коробке аэровокзала. Справа и слева у соседних  перронов неподвижно застыли,
тускло  поблескивая иллюминаторами,  похожие на  исполинские  рыбы воздушные
корабли. Эта часть аэропорта принимала только машины ближних рейсов. Поэтому
ночью движение тут было минимальным. Освещение на  большинстве перронов было
выключено. Тишину нарушал  лишь легкий шорох  шагов  - пассажиры  адлерского
рейса уже подходили к зданию аэровокзала.
     Спускаясь по  трапу, Ив глянул вверх. Над головой  светили звезды. Ярко
блестел  ковш   Большой  Медведицы,  а  под  ним  за  приземистыми  зданиями
аэровокзала  в полгоризонта пылала  оранжевая заря  - отблеск  ночных  огней
самого большого города планеты.
     - Ну, здравствуй, Москва, - тихо сказал Ив. - Здравствуй и прощай.
     Рассвет он встретил уже в Париже.

На Главной Базе

     - Ив?!. Возвратился все-таки...
     Полуобернувшись  в  кресле,  Риш  смотрел  на  него  широко  раскрытыми
глазами.  Во взгляде  друга Ив читал радость, удивление  и еще что-то. Он не
успел  расшифровать.  Риш  отвел  глаза,  торопливо  поднялся  из-за  пульта
управления. Они обнялись.
     -  Это хорошо, просто  замечательно, - повторял Риш, похлопывая его  по
плечу, но отводя глаза всякий раз, как их взгляды встречались.
     Под  высокими  сводами просторного, залитого  солнцем  зала голос  Риша
звучал  чуть  громче, чем принято  было  разговаривать на  центральном посту
Главной Базы.
     Иву  невольно  вспомнились  слова  Вилена:  "Никаких  эмоций  во  время
дежурства  здесь,  коллеги..."  Риш  сегодня -  старший  дежурный  диспетчер
Центрального  поста управления  Главной  Базы  КОВОСа.  Первый после Вилена.
"Однако неужели  они тут могли  подумать, что он может не возвратиться - он.
Ив Маклай, который и вообразить-то не может своего существования вне КОВОСа.
Злодейство какое-то! Придется объясниться с Ришем откровенно".
     Запестрел серией цифр один из контрольных экранов. Указав Иву ближайшее
кресло, Риш быстро вернулся на свое место у Центрального пульта.
     Ив   сел,  окинул  взглядом  знакомый  полукруг  зала.  Ничего  тут  не
изменилось  за его  долгое  отсутствие. Так же  перемигиваются  разноцветные
световые  сигналы  на больших рельефных картах над пультом  управления, чуть
слышно постукивают печатающие механизмы,  подрагивают  стрелки  бесчисленных
указателей,  вспыхивают  и  гаснут  контрольные  экраны.  КОВОС  несет  свою
бесконечную вахту, и люди  Земли  могут спать спокойно  на ночном полушарии,
трудиться   и   отдыхать  на   дневном.  Ив  посмотрел  на  большой  глобус,
установленный  посредине  зала.  Линия  терминатора  уже  миновала  западное
побережье Америки  и чуть  заметно смещается по  голубой  поверхности Тихого
океана. Сейчас она  у острова Пасхи. Часа через три ночь придет и  сюда.  Ив
бросил взгляд на свои электронные часы. Именно так - через два  с  половиной
часа здесь станет темно. Надо успеть  до темноты показать Д