стены довольно
широкого извилистого коридора.  В  стенах коридора темнели двери.  Все они
были  закрыты  на  засовы.  По  правде  сказать,  это  больше  походило на
подземную тюрьму, чем на лаборатории. Мне стало жутковато.
     - Идемте,  -  сказал Карлссон.  -  Мы внутри рифового массива, но еще
находимся выше уровня океана.  Эти пещеры -  естественные.  Мы  тут только
кое-что подровняли...
     Не  дожидаясь ответа,  он  двинулся вперед.  Мне не оставалось ничего
иного,  как  включить фонарь  и  последовать за  ним.  Коридор  изгибался,
петлял,   разветвлялся,   и  вскоре  я  совершенно  потерял  ориентировку.
Чувствовал только, что мы постепенно спускаемся все ниже и ниже.
     Внезапно я  услышал плеск.  Где-то  совсем  близко была  вода.  Стены
коридора ушли в стороны,  и мы очутились в довольно большой пещере.  Своды
ее тонули во мраке, а совсем близко у наших ног с тихим шелестом ударяли в
каменный  пол  волны.  Это  было  подземное  озеро,  а  вернее,  небольшой
подземный залив.  В сдержанном непокое его вод отражалось дыхание близкого
океана.
     - Мы почти у цели,  -  услышал я голос Карлссона.  - Сейчас прилив, и
вода  поднялась высоко.  Пока наденем скафандры и  приготовимся к  спуску,
вода  начнет  спадать.  Вам  приходилось погружаться на  тридцать -  сорок
метров?
     - Нет, - признался я.
     - Ну, не беда. У меня хорошие скафандры - легкие и надежные. Надеюсь,
справитесь. Единственная опасность нашей экскурсии - мурены. Они заплывают
в эти лабиринты. Придется взять оружие. Попадаются и спруты, но небольшие.
Крупные сюда забираются редко.
     <Еще не легче,  -  подумал я. - Прогулка к вулканическому цоколю Муаи
может  оказаться богатой впечатлениями...  Черт  меня  дернул согласиться!
Впрочем,  теперь отступать поздно...  Пусть лучше воображает, что для меня
все это - раз плюнуть...>
     Скафандры действительно оказались превосходными.  Я  натянул свой без
труда,  и  Карлссон помог  мне  закрепить шлем.  Дышать было  очень легко.
Гибкий  металлический  шланг   соединял  шлем   с   небольшими  баллонами,
укрепленными за спиной. В баллонах, по-видимому, находился кислород.
     - Сделайте несколько глубоких вдохов,  - услышал я голос Карлссона. -
Так, хорошо... Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.
     - Замечательная штука,  - сказал я, имея в виду скафандр. - Последняя
модель?
     - Нет.  Они изготовлены лет пятнадцать назад.  Впрочем,  я не уверен,
что сейчас научились делать лучше.
     - Я и таких не видел.
     - Эти  сделаны  по  специальному заказу.  Рассчитаны  для  глубин  до
трехсот метров.
     - Ого! Разве возможно такое погружение в легком скафандре?
     - После  небольшой  тренировки  вполне  возможно.   Мне   приходилось
погружаться в нем и глубже...
     Я с сомнением покачал головой, но Карлссон не заметил этого движения.
Мой шлем остался неподвижным,  и я убедился, что он очень просторен: в нем
можно было свободно вертеть головой.
     - В  гребне  шлема  находится  осветитель.  Включающее устройство под
левым баллоном,  - снова услышал я голос Карлссона. - Вы можете включать и
выключать свет левой рукой.
     Я засунул руку за спину и нащупал какой-то,  язычок.  Дернул за него.
Вспыхнул яркий свет,  похожий на свет автомобильных фар. <Фары> находились
где-то над головой. Это напоминало фонарь шахтерской лампочки, только свет
был  гораздо сильнее.  Поворачиваясь,  я  мог теперь осмотреть подземелье.
Ребристые стрельчатые своды уходили высоко вверх.  Местами с  них  свисали
ажурные каменные драпировки,  похожие на  белоснежные кружева.  Сталактиты
спускались к самой воде и отбрасывали на ее поверхность резкие причудливые
тени.   Под  водой  скалы  круто  обрывались.   В   глубине  царил  густой
фиолетовосиний мрак;  там  вспыхивали  и  гасли  удивительные  красноватые
искорки.  Картина была  настолько фантастической,  что,  кажется,  я  даже
позабыл на время о своих страхах.
     - Вы готовы? - прозвучал голос Карлссона.
     - Д-да...  -  сказал я.  Для меня самого это <да> прозвучало не очень
убедительно.
     - Тогда в путь! Не отставайте и посматривайте по сторонам...
     Он спустился по каменным ступеням и исчез. Темная вода сомкнулась над
его  шлемом,  но  тотчас же  озарилась изнутри.  Это Карлссон включил свой
осветитель. Я увидел на глубине красновато-оранжевые ребра подводных скал.
Тени крупных рыб метнулись в стороны.
     - Ну, где вы там? - послышался издалека голос Карлссона.
     Я вдруг вспомнил слова Питера:  <В случае чего,  шеф,  мы устроим вам
вполне приличные похороны...>  В данной ситуации о похоронах не могло быть
и  речи.  Я  просто  исчезну  бесследно  -  и  меня  сожрут  гнездящиеся в
непроглядном мраке  мурены.  Боже,  на  какие  идиотские выходки  решаются
иногда вполне благоразумные и уравновешенные люди.
     - Ну? - прозвучало издали.
     Мне пришло в голову, что это <ну> я уже слышал однажды...
     Впрочем,   предаваться  воспоминаниям  было   некогда.   Свет  фонаря
Карлссона заметно ослабел, превратившись в размытое золотистое пятно.
     Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду,  Карлссон исчезнет на
глубине...
     - Ух  ты,   бултых!  -  сказал  я  сам  себе.  Лет  сорок  назад  так
приговаривала моя бабушка,  когда сажала меня в большой эмалированный таз,
чтобы искупать.
     Я сделал шаг,  потом другой. Тело вдруг стало удивительно легким, и я
почувствовал, что плыву.
     Карлссона удалось  догнать  без  труда.  Мы  поплыли рядом.  Странные
большеглазые рыбы  с  прозрачными плавниками  равнодушно разглядывали нас,
неторопливо уступая дорогу.  Подводное ущелье,  по которому мы спускались,
постепенно сужалось.
     - Мурен сегодня не видно, - раздался у меня в ушах голос Карлссона. -
Ушли с  началом отлива.  Зато вижу кальмара.  Неплохой экземплярчик.  Этот
может и атаковать.
     Впереди появилось что-то похожее на веретенообразную торпеду. Торпеда
плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.
     Мне  вдруг ужасно захотелось очутиться на  берегу,  на  горячем песке
пляжа... Во рту сразу пересохло...
     Карлссон обогнал меня.  Я заметил, что он засунул левую руку за спину
и поворачивает диск на конце одного из баллонов.
     Бледная  торпеда побагровела,  изогнулась гигантской запятой и  вдруг
превратилась в темное мохнатое облако.
     - Удрал,   -   в  голосе  Карлссона  послышалось  удовлетворение.   -
Обозлился,  покраснел и удрал.  Они всегда багровеют, когда взволнованы...
Ультразвуковой излучатель,  -  пояснил он, похлопывая по левому баллону. -
Спруты  не  выносят  его  действия.  Сразу  выпускают <дымовую  завесу>  и
ретируются.  Тонкая нервная организация!  С муренами хуже...  Эти бестии -
<толстокожие>. Иногда приходится их потрошить.
     Но мурен мы так и не встретили.
     Мы   спускались  по   ущелью  еще  минут  десять.   Потом  оно  резко
расширилось,  и мы оказались в огромной подводной пещере.  Наши осветители
словно пригасли.  Их свет потерялся в  толще воды,  заполняющей гигантскую
полость.
     - Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и  рифа,  -
сказал Карлссон.  -  Видите черные породы?  Это  древние лавы -  базальты.
Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты...
     Мы подплыли ближе,  и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был
базальт.  Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. В
западной части Тихого океана таких вулканов сотни. Их лавы выходят и прямо
на поверхность, образуя вулканические острова.
     - Я хотел бы взять образцы...
     - Надо спуститься немного глубже, там, у подножия обрыва, можно найти
обломки.
     Мы погрузились еще на десяток метров, и я увидел осыпь темных камней.
Некоторые  были  покрыты  наростами коралловых стеблей.  Выбрав  несколько
небольших обломков, я опустил их в карман скафандра.
     - Как с дыханием? - поинтересовался Карлссон.
     - Отлично.
     - Тогда спустимся еще немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.
     <Здорово!> - подумал я.
     Мы  углубились  в  запутанный лабиринт  коралловых скал,  похожий  на
гигантское каменное  кружево.  Как  ухитрялся Карлссон находить правильный
путь в этих сотах?..
     В  одном месте,  кажется,  он заколебался:  куда плыть дальше...  Мне
снова стало не по себе,  и  я уже готов был пожалеть,  что не отказался от
продолжения прогулки.  Впрочем, через секунду в наушниках шлема послышался
его голос:
     - Ага, вот она, чуть правее...
     Еще  несколько движений,  и  я  увидел в  скальной нише металлический
стержень.  Всякие сомнения исчезли.  Это действительно была обсадная труба
нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.
     - Какая здесь глубина? - поинтересовался я.
     - Метров шестьдесят.  Авария у  вас  произошла выше,  но  сейчас туда
трудно проникнуть.
     - Значит, вы помогли тогда освободить инструмент?
     - Вначале вы бурили очень неосторожно, - сказал Карлссон. - Совсем не
учитывали особенности этих пород.  Получился обвал.  Чтобы освободить вашу
коронку,  пришлось применить заряд взрывчатки.  Но кажется, взрыв повредил
буровой инструмент?
     - Пустяки,  у нас были запасные детали.  Примите мою благодарность за
помощь.
     - Не  за  что!  Просто мы  боялись,  что вы  не сможете ликвидировать
аварию и измените место скважины. Это сильно задержало бы ваши работы.
     - Однако вы очень заинтересованы в окончании наших работ и, очевидно,
в нашем быстрейшем отъезде...
     - Сегодня вы догадливее, чем вчера.
     Обратный путь мы совершили без приключений. Я не мог не признать, что
Карлссон  великолепно  ориентируется  в  подводных  лабиринтах  Муаи.  Без
сомнения, он занимался их исследованием не один год.


                                  * * *

     Спустя час  мы  уже отдыхали в  библиотеке коттеджа.  Карлссон принес
поднос с  напитками.  Я  налил себе виски с содовой.  Карлссон ограничился
стаканом воды. Подозреваю, что это действительно была морская вода...
     Мы  легко  согласовали  план  дальнейших  действий.   Жители  поселка
пригласят всех нас на рыбную ловлю.  В последний момент я под каким-нибудь
предлогом останусь.  Непогода задержит моих  товарищей и  их  спутников на
соседнем острове на  несколько дней.  За это время я  постараюсь предельно
углубить   скважину   и   получу   от   Карлссона  базальтовый  керн   как
доказательство того,  что  скважина вошла в  вулканический цоколь острова.
Потом вернутся мои товарищи,  мы демонтируем буровую и  уедем с пароходом,
который должен прибыть на Муаи через три недели.
     У  меня вертелся на языке один вопрос,  и  я  не преминул задать его,
кончая второй стаканчик виски с содовой.
     - Кто,    собственно,   был   инициатором   всего   этого   плана   -
Справедливейший или вы, Карлссон?
     - Считайте, что мы оба, - скромно ответил Карлссон.
     - Но почему,  черт побери, вы так заинтересованы в нашем исчезновении
с острова?
     - Вероятно, отвечать не обязательно, - задумчиво произнес Карлссон. -
Вы  поймете  сами...  Впрочем,  кое-что  я  могу  сказать...  перед  вашим
отъездом.
     - А однако, этот Гомби наврал, - переменил я тему разговора.
     Карлссон с изумлением взглянул на меня.
     - Я  имею в виду кимберлитовые вулканы в Тихом океане,  -  пояснил я,
отхлебывая виски.  -  Удивительно,  как ему сразу все поверили... И теперь
гоняются за призраками.
     - Ах вот вы о  чем,  -  тихо сказал Карлссон.  -  Нет,  Гомби говорил
правду...  Кимберлитовые вулканы в Тихом океане есть. К сожалению, есть...
Их множество.  Но они глубоко - там, под пятикилометровой толщей воды. Они
на дне глубоководных котловин.  И над ними нет вулканических конусов.  Это
всего-навсего воронки взрыва,  как  и  на  суше  -  в  Африке,  в  Сибири.
Извержение кимберлитового вулкана - чудовищный взрыв на большой глубине; в
результате взрыва земная кора оказывается как  бы  простреленной насквозь.
Продукты  взрыва  не   образуют  вулканического  конуса.   Они  улетают  в
межпланетное пространство,  если хотите -  превращаются в метеориты.  А на
месте  взрыва  остается  труба  или  воронка,   заполненная  алмазоносными
обломками.  Это и есть кимберлит,  загадочный кимберлит - свидетель взрыва
под земной корой.
     - Никогда не слышал такого, - признался я. - Книгу профессора Гомби я
читал, но, кажется, там написано иначе...
     - Гомби вначале и думал иначе. Позднее он изменил свои представления.
     - А где написано об этом?
     - Нигде...
     - Вы знали его?
     - Да.
     - При каких обстоятельствах он погиб?
     - Это  была  чудовищная  подлость,  -  тихо  сказал  Карлссон.  -  О,
чудовищная!  Дельцы  из  Алмазной  корпорации перепугались,  что  открытие
алмазов на  дне  океана уменьшит их  доходы.  Последовала серия  диверсий.
Сначала уничтожили глубоководную станцию,  созданную Гомби  у  Маршалловых
островов.  В  газетах писали про несчастный случай,  но это была диверсия.
Потом такая же участь постигла главную базу экспедиции.  Она находилась на
одном из  атоллов невдалеке отсюда.  Когда Гомби и  его уцелевшие товарищи
эвакуировались с острова,  их судно наскочило на мину,  а может быть, было
торпедировано неизвестной подводной лодкой.  И  снова миру была рассказана
басня: басня о гибели судна во время шторма...
     - Возможно ли? - сказал я. - В наши дни! И неужели никто не спасся?..
     - В наши дни случаются и худшие вещи, - возразил Карлссон.
     Меня удивило, что он не ответил на мой вопрос. Я хотел повторить его,
но Карлссон продолжал:
     - После той истории,  я  имею в  виду историю Гомби,  я  окончательно
разуверился в  людях -  в так называемых цивилизованных людях.  Я навсегда
ушел из их мира и поселился тут, на этом атолле.
     - И вы... счастливы?
     - Пожалуй,  да.  Люди  тут  примитивны,  но они честны,  не испорчены
цивилизацией.  Они ловят мне рыбу, а я учу их понимать мир и самих себя. И
лечу, если кто-нибудь захворает. Но болеют тут редко.
     - Вы, вероятно, ведете и научные исследования?
     - Так, пустяки, для души.
     - Какова же ваша основная профессия?
     - У меня их много. Вам наскучит, если начну перечислять...
     - А Справедливейший?
     - Что Справедливейший?
     - Не мешает вам?
     Карлссон улыбнулся:
     - Мы встречаемся редко.
     - Но живете в одном доме с ним?
     - Тем не менее встречаемся редко.
     - Например, когда приходится давать аудиенцию незваным гостям?
     Он окинул меня проницательным взглядом.
     - О,  -  сказал он, - вы, оказывается, более догадливы, чем я вначале
думал. Да, вы не ошиблись... Но пусть это останется между нами. И простите
меня за тот маленький маскарад. В глазах окружающего мира Муаи должен быть
одним из тысяч обычных островов.  А на каждом острове Микронезии есть свой
более или менее странный вождь...
     Я не мог скрыть изумления:
     - Значит,  вы  и  есть Справедливейший!  Я-то ведь думал,  что вы тот
таинственный гид, который встречал нас и провожал.
     Карлссон весело рассмеялся:
     - Все-таки я чуть-чуть переоценил вас...  Я и то,  и другое. Для этих
мистерий у  меня  имеются  две  превосходные маски.  Не  хочу,  чтобы  мои
сограждане принимали участие в  таких инсценировках.  Конечно,  кое-кто из
них  не  отказался бы  и  даже  неплохо сыграл бы  отведенную роль,  но  я
оставляю за собой... внешнюю политику. Мы так условились. Внешняя политика
- моя сфера,  внутренняя - их. Достаточно и того, что во время визитов они
не отказываются торчать у дверей этого дома.
     - Значит, у вас полная демократия?
     - Можно назвать и так.
     Я чувствовал,  что мне давно пора уходить,  и... все не мог заставить
себя  расстаться  с  этим  удивительным  человеком.  Несмотря  на  внешнюю
жесткость, от него исходило какое-то особенное обаяние. Обитатели острова,
должно быть, боготворили его...
     - Послушайте,  Карлссон, - сказал я. - Если когда-нибудь и я, подобно
вам,  разочаруюсь в благах цивилизации,  примете меня в свою общину?  Буду
хорошим подданным, обещаю.
     - Это должны решить они все,  -  очень серьезно ответил Карлссон. - У
нас ведь демократия... вы сами сказали.


                                  * * *

          10  м а р т а.  Завтра прибывает пароход.  Наш  груз  сложен  на
     берегу:  звенья буровой,  штанги, ящики с керном. Кажется, мои ребята
     довольны.  Вместо шести - два с половиной месяца.  А свои деньги  они
     получат полностью. Задача ведь выполнена. Разумеется, босс не будет в
     восторге.  Алмазоносных кимберлитов мы так и  не  нашли  на  Муаи.  К
     счастью  для  населения  острова...  В любом случае один проигрывает,
     другой выигрывает. Я лично доволен, что выиграли наши друзья - муайцы
     и старик Карлссон. Их идиллия будет сохранена... Вопрос, надолго ли?

     Тогда все удалось сделать именно так,  как мы задумали с  Карлссоном.
Ребята  отсутствовали  восемь  дней.   Правда,   вернулись  они   злые   и
встревоженные.  Они  опасались какого-нибудь  нового  подвоха  со  стороны
островитян.  Однако,  когда я  рассказал,  что  все  дни непогоды скважина
бурилась и мне удалось вскрыть базальт, они пришли в восторг.
     Даже  молчаливый Тоби произнес целую речь.  Только Питер,  придирчиво
оглядывая базальтовый керн, проворчал, ни к кому не обращаясь:
     - Чудеса,  да и только,  на здешних проклятых островах... Ну, если за
них платят...
     Он пожал плечами и больше не возвращался к этой теме.
     В  последний вечер островитяне пригласили нас в  деревню на праздник.
Это был прощальный праздник в нашу честь. На центральной площади, напротив
коттеджа вождя,  собралось все  население острова.  Нас посадили на  самое
почетное место - на возвышение, устланное мягкими циновками. Пир начался с
заходом солнца и продолжался до восхода луны. Когда ее бледный диск выплыл
из  темных  вод  океана  и  проложил широкую серебристую дорогу  к  берегу
атолла,  начались танцы.  Гибкие темные фигуры то стремительно двигались в
едином  согласованном ритме,  то  застывали  четкими  изваяниями  на  фоне
искрящейся поверхности океана.  Танцам вторило негромкое мелодичное пение.
Порой  оно  затихало,  словно  задуваемое порывами  теплого  ветра.  Ветер
шелестел листьями пальм и увлекал в темноту белые плащи танцовщиц...
     Мне  было очень грустно.  Грустно оттого,  что  это последняя ночь на
чудесном   острове,   где   пережито  столько   удивительных  и   забавных
приключений...  А еще грустно потому, что Карлссон не пришел на прощальную
встречу.  Мне  так  хотелось поговорить с  ним  еще  раз  перед  отъездом.
Хотелось, чтобы он объяснил...
     Кто-то тихонько потянул меня за рукав.  Я оглянулся:  позади сидел на
корточках Ку Мар. У него тоже был не очень-то веселый вид.
     - Ну, что скажешь? - спросил я возможно более бодрым тоном.
     - Завтра поедешь?
     - Поеду.
     - А куда?
     - Далеко. Сначала на Гаваи, потом в Америку.
     - Зачем?
     - Гм, зачем!.. Работать... надо работать дальше...
     - Делать дырки на других островах?
     - На островах или на большой земле.
     Ку Мар вздохнул:
     - Так целый жизнь будешь делать дырки?
     - Надо работать, Ку Мар. Каждый человек должен делать свою работу. Вы
здесь ловите рыбу и черепах...
     - О,  -  перебил Ку  Мар,  презрительно надувая губы,  -  рыба жарить
можно, черепаха - суп варить. А твой дырка что?
     - Мы с тобой не поймем друг друга,  дорогой,  - сказал я, обнимая его
за плечи. - Люди чаще всего не понимают один другого, и это очень плохо.
     - Плохо, совсем плохо, - согласился Ку Мар.
     - Поедем с нами? - предложил я.
     - Зачем?
     - Научу тебя работать на буровом станке. Будешь ездить по всему свету
и делать дырки. Заработаешь много денег...
     - Нет, - серьезно ответил Ку Мар. - Не поеду. Мне тут хорошо... Здесь
мама и бабка Хмок Фуа Кукамару...
     - И отец?
     - Отец -  нет.  Он ушел туда,  - Ку Мар