Фрэнк ХЕРБЕРТ
   ЗЕЛЕНЫЙ МОЗГ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Глава 1

   Он был очень похож  на  незаконнорожденного  отпрыска  Тарани  Индио,
дочери захудалого фермера из  глухой  деревни.  Этот  юноша  однажды  не
вернулся из джунглей, что, в общем-то, неудивительно - Красная зона.  Да
и оплакивать его особо было некому.
   Копия была почти идеальной даже для внимательного  глаза,  кроме  тех
моментов, когда он забывался, пробираясь  сквозь  самые  густые  заросли
джунглей.
   Кожа его тогда  приобретала  оттенок  зелени,  скрывая  его  на  фоне
листьев и ползучих растений,  придавая  землисто-серой  рубашке,  рваным
брюкам, неприметной потрепанной соломенной шляпе и сыромятным  сандалиям
с подошвами, вырезанными из изношенных шин, вид бесплотности призрака.
   Впрочем, такие ошибки встречались все реже  и  реже,  чем  дальше  он
уходил от главного  водохранилища  Парано  в  сертао,  глубинные  районы
Гоязи, где жили обычные люди с такими же, как у него, черными волосами с
выстриженной челкой и блестящими темными глазами.
   К тому времени, когда он достиг бандайрантес  приращенной  местности,
он уже почти полностью обрел контроль над эффектом хамелеона.
   Сейчас он вышел  из  более  диких  зарослей  джунглей  на  коричневые
земляные  дороги,  которые   отделяли   разбросанные   фермы   планового
заселения. Каким-то своим чутьем он знал, что приближается к  одному  из
бандайранта -  пограничных  пропускных  пунктов,  и  почти  человеческим
жестом нащупал свидетельство белой крови, засунутое в  безопасное  место
под рубашкой. Время от времени,  когда  поблизости  не  было  людей,  он
учился вслух произносить имя, которое выбрали для него - Антонио  Рапосо
Таверес.
   Звук получался немного скрипучий, резкий в конце, но он знал, что это
пройдет. Оно уже почти прошло. Речь  Гояз  Индиос  отличалась  странными
окончаниями. Фермеры, которые давали ему крышу  над  головой  и  пищу  в
прошлую ночь, говорили почти так же. Только очень уж они были любопытны.
   Когда вопросы их стали настойчивыми, он сел на  порог  и  заиграл  на
флейте индейцев Анд, которую носил с собой в кожаном кошельке, свисающем
через плечо. Игра на флейте была символом этого региона.  Когда  Гуарани
подносил флейту к губам и начинал играть, кончались все вопросы и слова.
   Фермерский люд пожал плечами и удалился.
   Его  трудное  продвижение,  утомительное  и   тщательно   осваиваемое
движение ног, привело его в район, где много  человеческих  существ.  Он
видел  красно-коричневые  верхушки  крыш  впереди   и   кристально-белое
мерцание пограничной башни с  поднимающимися  вверх  и  расходящимися  в
стороны усиками. Чем-то это было похоже на странный пчелиный улей.
   Мгновенно на него навалилось множество инстинктов, которыми  ему  еще
предстояло овладеть. Эти инстинкты могли бы помочь  ему  успешно  пройти
предстоящие испытания. Он сошел с  земляной  тропы,  с  пути  проходящих
человеческих  существ,  и  сосредоточился  на  умственной  деятельности.
Конечная мысль проникла в  мельчайшие  и  самые  отдаленные  ячейки  его
личности: "Мы, зеленые рабы, подчинены большому целому".
   Он возобновил прерванный  путь  к  пограничному  пропускному  пункту.
Объединяющая мысль придала ему вид рабской угодливости, который  защищал
его от пристальных взглядов человеческих существ, устало бредущих вокруг
него. Вид его изучил много человеческих привычек. Они быстро поняли, что
рабская покорность является формой камуфляжа.
   Вскоре земляная тропа уступила место двухколейной  мощеной  дороге  с
пешеходными дорожками по обеим обочинам. А это дорога, в  свою  очередь,
выводила к шоссе, где даже пешеходные дорожки были заасфальтированы. Все
чаще попадались наземные  и  воздушные  машины,  и  увеличился  и  поток
пешеходов.
   До сих пор он  не  привлекал  к  себе  опасного  внимания.  Случайные
подозрительные косые взгляды от местных жителей района можно было просто
игнорировать. Он  опасался  оценивающих  пристальных  взглядов,  которые
могли содержать угрозу, но таких он пока не заметил.
   Вид рабской покорности служил ему ширмой.
   Солнце уже поднялось довольно высоко, и дневной зной стал  давить  на
землю, поднимая влажный липкий запах тепла от земли рядом  с  пешеходной
дорожкой и смешивая его с запахом пота от людского потока  вокруг  него.
На него нахо-дил дурман от этого запаха, заставлял  каждую  частицу  его
томиться по прекрасным знакомым  запахам  глубинных  районов  страны.  А
запахи низменности несли другой  дух,  который  наполнял  его  неслышным
гомоном  беспокойства.  Здесь  встречались  все  чаще,   и   в   большей
концентрации, яды против насекомых.
   Сейчас вокруг него везде были человеческие  существа.  Они  подходили
все ближе, толпа все уплотнялась, двигаясь все медленнее и медленнее, по
мере приближения к самому узкому участку пропускного пункта.
   Наконец,  движение   вперед   прекратилось   вовсе.   Он   чувствовал
прикосновения людей.
   Теперь движение к пропускному  пункту  стало  прерывистым,  толчок  и
остановка, толчок и остановка...
   Здесь его ждало самое серьезное  испытание,  и  не  было  возможности
избежать его.  Он  готовился  его  перенести  со  свойственным  индейцам
стоическим   терпением.   Дыхание   его   становилось   глубже,    чтобы
компенсировать последствия зноя. Но он вынужден был контролировать  себя
и дышать так же, как человеческие существа вокруг  него.  Это  добавляло
ему страданий от возросшей температуры, но  было  необходимо,  чтобы  не
выделяться в окружающей его толпе. Индейцы Анд не дышали глубоко  здесь,
в низменных районах.
   Толчок вперед и остановка.
   Толчок вперед и остановка.
   Сейчас ему уже был виден пропускной пункт.
   Грозные пограничники в маскировочных  белых  плащах,  с  пластиковыми
шлемами, в перчатках и ботинках стояли в два ряда внутри заградительного
кирпичного коридора, ведущего в город. Ему был  виден  жаркий  солнечный
свет  на  улице  за  пределами  коридора,  люди,  спешащие  прочь  после
прохождения заслона.
   Вид  свободного  пространства  за  пределами  коридора  вызвал   боль
томления в каждой отдельной его частице. Подавляющее  это  инстинктивное
стремление к свободе предупреждение пронзило все его существо.
   Здесь недопустимо было ни малейшее  отвлечение.  Каждый  его  элемент
должен был быть настороже, чтобы выдержать любую боль.
   Толчок вперед и... он уже в  руках  первого  пограничника  -  мощного
блондина с розоватой кожей и голубыми глазами. - Ну,  шагай  вперед!  Да
поживее! - сказал парень. Рука в перчатке протолкнула его к двум  другим
пограничникам, стоящим с правой стороны очереди.
   - Имя? - Это был голос позади него.
   - Антонио Рапосо Таверес, - выдохнул он.
   - Район?
   - Гояз.
   - Проверьте-ка этого еще, - крикнул гигант блондин, - Наверняка он  с
высокогорья.
   Теперь он был в руках двух пограничников, один натягивал ему на  лицо
дыхательную  маску,  другой  набрасывал  пластиковый  мешок.  Из   мешка
тянулась трубка к работающей машине где-то там на улице за коридором.
   - Давай двойной, - крикнул один из пограничников.
   Пахучий синий газ заполнил мешок вокруг  него,  и  он  сделал  резкий
удушливый вдох  через  маску,  пораженный  тем  единодушным  требованием
чистого воздуха, лишенного отравы.
   Агония!
   Газ проникал через каждое из многочисленных соединений  его  существа
иголками боли.
   "Мы не должны ослабеть, - думал он. -Держись стойко".
   Но это была смертельная боль, убивающая. Соединения начинали слабеть.
   - Хватит с этого, - крикнул ответственный за мешок. Мешок  был  снят,
дыхательную  маску  стянули,  и  чьи-то  руки  толкнули  его  дальше  по
коридору, к солнечному свету.
   - Теперь прекрасно! Не надо стоять в очереди.
   Вонь отравляющего газа была везде вокруг него. Это был другой  газ  -
разрушающий. Его не подготовили к этому яду. Он был готов к  излучениям,
ультразвукам, старым химикалиям... но не к этому.
   Солнечный свет падал на него сверху, когда он вышел  из  коридора  на
улицу. Он завернул влево, через  переход,  по  обеим  сторонам  которого
выстроились фруктовые киоски, продавцы торговались  с  покупателями  или
стояли настороженные и толстые, охраняя выставленный товар.
   Внешней своей оболочкой фрукт манил обещанием убежища  некоторые  его
части, но соединяющая его общность признавала пустой и ненужной подобную
мысль. Он боролся с соблазном, продвигаясь  вперед  как  можно  быстрей,
чтобы не вызвать подозрений,  обходя  покупателей  и  пробиваясь  сквозь
толпы зевак.
   - Ты не хочешь купить свежих апельсинов?
   Темная засаленная рука совала ему в лицо два апельсина.
   - Свежие апельсины из Зеленой страны. Их никакой жук не касался.
   Он прошел мимо этой руки, но запах апельсина был почти  непреодолимым
соблазном.
   Сейчас он уже миновал торговые ряды, прошел за угол по узкой  боковой
улочке.  Еще  один  поворот,  и   он   увидел   далеко   вдали,   слева,
соблазнительную зелень на открытой местности свободной зоны за городом.
   Он повернул в направлении зелени, увеличил скорость,  отмерив  время,
остающееся у него в запасе. Он знал, что времени у него не так уж много.
Яд прилип к одежде, но чистый воздух уже проникал через ткань - мысль  о
возможной победе была, как противоядие.
   Мы можем еще сделать это!
   Зелень приближалась все ближе и ближе - деревья и  папоротники  около
берега реки. Он слышал журчание воды,  ощущал  влажную  почву.  Там  был
мост, переполненный пешеходами из прилегающих улиц.
   Этого  нельзя  было  избежать  -  он  влился  в  толпу,  избегая   по
возможности контактов. Его ноги и задние связки начинали скользить, и он
знал, что какой-нибудь неожиданный удар, случайное столкновение могли бы
сместить эти сегменты.
   Тяжелое испытание на мосту закончилось, и он увидел земляную дорожку,
уводящую от тропы вправо  и  вниз  к  реке.  Он  повернул  к  ней,  и...
столкнулся с одним из двух мужчин, несших  поросенка  в  сетке,  висящей
между ними. Кусок  имитации  кожи  на  верхней  части  правой  ноги  был
нарушен. Он почувствовал, как кожа  начала  соскальзывать  вниз,  внутрь
брюк.
   Мужчина, которого он ударил, сделал два шага назад,  чуть  не  уронив
свинью.
   - Осторожнее, - заорал он. Спутник мужчины сказал:
   - Чертовы пьяницы.
   К  счастью,  поросенок  отвлек  их  визгом   и   попытками   сбежать.
Воспользовавшись этим, он проскользнул мимо мужчин на земляную дорожку и
поплелся к реке. Он увидел внизу воду, бурлящую от аэрации  из  фильтров
барьера, с пеной на поверхности от акустического воздействия.
   Позади него один из несущих поросенка сказал:
   - Я не думаю, что он пьян, Карлос. Кожа  у  него  на  ощупь  сухая  и
горячая. Может быть, он болен.
   Он услышал и понял, попытался увеличить скорость. Потерянный  участок
имитации кожи уже наполовину соскользнул с ноги. Разрушающее  ослабление
мышц плеча и спины угрожали нарушить равновесие.
   Дорожка повернула вокруг набережной из сырой земли,  темно-коричневой
от сырости и нырнула в туннель сквозь папоротники  и  кусты.  Мужчины  с
поросенком больше не могли видеть его, он  знал  это.  Он  схватился  за
брюки там,  где  скользила  поверхность  ноги,  поспешил  через  зеленый
туннель.
   Там,  где  туннель  заканчивался,  он  увидел  мельком  первую  пчелу
мутанта. Она была мертва, войдя в  участок  вибрационного  барьера  безо
всякой защиты. Пчела была типа бабочки, с ядовито-желтыми  и  оранжевыми
крыльями. Она лежала в чаше зеленого листа, в центре солнечного луча.
   Он медленно прошел мимо, запомнив форму и цвет  пчелы.  Ему  подобные
считали, что  пчелы  являются  одним  из  возможных  путей,  но  были  и
серьезные возражения. Пчела не могла спорить с человеческими существами.
А человеческие существа должны прислушаться к разуму, иначе  всей  жизни
придет конец.
   Послышался топот кого-то, спешащего по  тропе  позади  него.  Тяжелые
шаги отдавались сотрясением земли.
   - Погоня?
   Почему они должны преследовать его? Неужели они меня раскрыли?
   Чувство, близкое к панике, пронзило его, готовясь взорвать на  части.
Но он вынужден был перейти на медленный шаг, а скоро он будет  двигаться
ползком. Каждый миг, который еще ему оставался, он искал зелень, где  бы
можно было спрятаться.
   Узкое  пространство  темнело  в  стене  папоротника  слева  от  него.
Крошечные человеческие  следы  вели  туда  -  дети.  Он  пробился  через
папоротники и очутился на низкой узкой тропинке  вдоль  набережной.  Две
игрушечные воздушные маши-ны,  красная  и  синяя,  лежали  брошенные  на
тропе. Его заплетающаяся нога ступила на землю.
   Низкая тропа привела его к стене из черной  земли  с  расползающимися
трещинами. Тропа резко повернула, как  поворачивала  земляная  стена,  и
закончилась у входа в низкую пещеру. В темной зелени у  входа  в  пещеру
лежали другие игрушки.
   Он встал на колени, прополз над игрушками в благодатную темноту и лег
там, ожидая.
   Вскоре бегущие шаги поспешили мимо в нескольких метрах внизу.  Голоса
снизу доходили до него.
   - Он направлялся к реке. Думаешь, он собирался прыгнуть в нее?
   - Кто знает? Но, я думаю, наверняка он был болен.
   - Здесь! Вниз, кто-то прошел сюда.
   Голоса удалялись, смешиваясь с булькающим звуком воды.
   Мужчины шли вниз по тропе. Они прошли мимо его  потайного  места.  Но
почему они преследовали его? Он не мог серьезно ранить  этого  человека.
Наверняка они ни о чем не подозревали.
   Но размышления могли и подождать.
   Медленно, железной волей, он заставил себя обдумать, что ему  следует
предпринять, заставляя работать все специализированные  части,  и  начал
зарываться в землю пещеры. Он зарывался все глубже и глубже,  выбрасывая
выкопанную землю назад, а часть ее из пещеры, чтобы  создать  видимость,
что она рухнула.
   Он  пробрался  вглубь  метров  на  десять  прежде,  чем  остановился.
Остававшийся еще запас энергии был необходим для  следующей  стадии.  Он
повернулся на спину, отбросив омертвевшие части ног  и  спины,  выпуская
королеву и отряд охраны на  землю  за  его  лохматой  спиной.  На  бедре
открылись  отверстия,  выпустили  пену  кокона,   смягчающего   зеленого
покрытия, которое затвердеет в защитный панцирь.
   Это была победа, основные части выжили.
   Теперь главным было время - около двадцати дней, чтобы собрать  новую
энергию, пройти через метаморфозы и распасться. А потом появятся  тысячи
таких, как он - каждый с тщательно сымитированной одеждой и документами,
устанавливающими личность, каждый с  внешностью,  создающей  впечатление
человека. Все они, как один, будут похожи друг на друга.
   Будут другие пропускные пункты, но не такие строгие, другие барьеры -
но поменьше.
   Эта человеческая копия оказалась достоверной. Высший совет  его  рода
сработал хорошо. Они многое узнали от  разных  пленников  в  сертао.  Но
трудно  было  понять  человеческое  существо.   Даже   когда   им   дали
ограниченную свободу, почти невозможно было найти с ними общий язык.  Их
сознание избегало всех попыток контакта.
   И  всегда   ставился   первостепенный   вопрос:   как   могло   любое
правительство позволить случиться  катастрофе,  которая  охватывала  всю
планету?
   Трудные человеческие существа -  их  рабская  приверженность  планете
окажется для них... вероятно, обернется драмой.
   Королева зашевелилась возле холодной земли, подталкиваемая к действию
своей гвардией.  Сигнал  сбора  прошел  во  все  части  тела,  выискивая
оставшихся в живых, оценивая силы. На этот раз они узнали много нового о
том, как растворится в человеческой толпе. Все последующие  рои  колоний
поделятся этими знаниями. По крайней мере один из них проникнет в  город
по "реке-морю" Амазонке, где, очевидно, зародилась смерть для всех.
   Хотя бы один из них должен проникнуть.

Глава 2

   Синий дым плавал в воздухе кабаре. Каждая  струя  дыма,  знак  одного
стола, вилась вверх от  центральной  отдушины  стола  -  в  одном  месте
бледного розовато-лилового цвета по пути к розовому, такому нежному, как
кожа ребенка, в другом месте зеленого, который приносил воспоминания  об
индийской кисее, сотканной из пампасной травы. Только что пробило девять
часов вечера, и кабаре А'Чигуа, лучшее в Бахии,  начало  развлекательную
программу. Бренчащая музыка колокольчиков  задавала  задорный  ритм  для
танцевальной  труппы,   одетой   в   стилизованные   костюмы   муравьев.
Искусственные антенны-усики и манипулы колыхались в дыму.
   Завсегдатаи А'Чигуа занимали  нижние  диваны.  Женщины  были  блеском
тропического  цвета,  богатого,  как  цветы  джунглей,  они  выстроились
напротив мужчин в белом. То тут, то там, как знаки препинания,  блестели
белые спецовки пограничников. Это была Зеленая  зона,  где  пограничники
могли отдохнуть и поиграть  после  работы  в  Красных  джунглях  или  на
барьерах.
   В комнате стоял гомон от разговоров на десятке языков...
   - Сегодня я на счастье возьму розовый стол. Это  цвет  женской  груди
или нет?...
   - Итак я напустил туда целую стену пены, мы вошли и  вычистили  целое
гнездо  муравьев-мутантов.  Должно  быть,  там  было  десять,   двадцать
миллионов.
   Доктор  Рин  Келли  прислушивалась  к  разговорам  в  комнате   минут
двадцать, внимание ее все больше и больше привлекали  подводные  течения
напряженности в, казалось бы, праздных разговорах.
   - Да, новые яды работают. - Это был пограничник за столом позади нее,
отвечающий на вопрос о выживающих. - Окончательное уничтожение,  похоже,
будет зверской работой, такой же, как в Китае. Они  там  были  вынуждены
навалиться все и убивать последних жуков вручную.
   Рин почувствовала, что ее  компаньон  пошевелился,  и  подумала:  "Он
слышал". Она взглянула через стол сквозь янтарный дым  и  встретилась  с
миндалевидными глазами  своего  сопровождающего.  Он  улыбнулся,  а  она
подумала, как и неоднократно раньше, какой выдающейся персоной  является
этот д-р Трэвис Ханнингтон  Чен-Лу.  Это  был  высокий,  с  таинственным
квадратным лицом, северный китаец, с  коротко  подстриженными  волосами,
все еще черными в его шестьдесят лет. Он наклонился к ней и прошептал:
   - Никуда не уйдешь от слухов, а-а?
   Она покачала головой, удивившись в который уже раз, почему выдающийся
д-р Чен-Лу, районный директор  Международной  экологической  организации
(МЭО), настоял, чтобы она пришла сюда сегодня, в первый же  ее  вечер  в
Бахии. Она не питала никаких иллюзий по поводу того, почему он  приказал
ей  приехать  из  Дублина:  вероятно,  у  него  была  проблема,  которая
требовала вмешательства тайного агента МЭО.  Как  обычно,  эта  проблема
окажется связанной с мужчиной, у которого следует что-то узнать.  Чен-Лу
уже намекнул на это во время дневного "общего инструктажа". Но он должен
еще назвать имя мужчины, на котором ей предстоит испытать свои чары.
   - Говорят, что определенные  растения  вымирают  из-за  недостаточной
полинезации.
   Это была женщина за столом позади нее, и Рин насторожилась.  Да,  это
опасный разговор. Но пограничник за ее спиной сказал:
   - Дай ход назад,  кукла.  Ты  говоришь,  как  та  дама,  которую  они
подобрали в Итабуне.
   - Какая дама?
   - Она распространяла литературу о Карзоните прямо там, в  деревне  за
барьером. Полиция сцапала  ее  прежде,  чем  ей  удалось  избавиться  от
двадцати штук. Они вернули  большинство  из  этих  двадцати,  но  ты  же
знаешь, как это бывает с такими  вещами  здесь  и  особенно  там,  около
Красной зоны.
   У входа в А'Чигуа возник шум, крики:
   - Джонни! Эй, Джонни! Эй, счастливчик Хуан!
   Рин, вместе со всеми завсегдатаями А'Чигуа обратила свой  пристальный
взор в ту  сторону,  заметив,  что  Чен-Лу  притворяется,  что  ему  это
безразлично. Она увидела, что семь пограничников  остановились  прямо  в
центре комнаты, как будто споткнувшись о заслон из выкриков.
   Во главе их стоял пограничник со  з