льше писать некогда. Я должен
еще   успеть   отправить   все    это.   Желаю   тебе   всего   наилучшего.

Джек".

"Хороший парень Джек", - сказал про себя Дон и взял посылку. Он взглянул на
обратный  адрес  и обнаружил,  что  это  именно тот  пакет,  о котором  так
беспокоился доктор  Джефферсон. Этот  пакет, очевидно, и  послужил причиной
его смерти. Дон напряженно смотрел на пакет и думал: неужели это возможно -
вытащить  гражданина  из  его   собственного  дома  и  уходить  до  смерти?

Был доктор  на самом деле мертв или офицер  солгал ему по какой-то причине?

Отчасти это было похоже  на правду. Он сам видел засаду на доктора, сам был
арестован, ему угрожали, его  допрашивали. Ко всему прочему, его багаж был,
если называть  вещи своими именами, просто-напросто  украден. И все это без
явной  причины.   Он  ничего   не  сделал,  не   нарушил  никаких  законов.

Вдруг  его затрясло  от гнева.  С ним  обошлись недостойно,  и он  дал себе
торжественную клятву  никогда не  позволять этого впредь.  Сейчас он понял,
что, когда все это происходило, была целая дюжина поводов проявить упорство
и твердость.  Если бы  он боролся с  самого начала, то,  может быть, доктор
Джефферсон  был бы  сейчас  жив... если,  конечно, он  действительно мертв.

Кое-как успокоившись, он открыл пакет и оцепенел: в посылке не было ничего,
кроме  мужского кольца. Дешевое  кольцо из  пластика, какое можно  купить в
любом  сувенирном киоске.  Старинная  латинская буква  "аш", заключенная  в
круг, была  впрессована в перстень,  еще на нем были  белые эмалевые узоры.
Вещица  была  броская,  но представляла  интерес  лишь  для людей,  имеющих
детский или вульгарный вкус.

Дон покрутил  кольцо в руках и стал осматривать  бумагу, в которую оно было
завернуто.  Там  тоже  ничего  не  было.  Никакой  записки.  Обычная  белая
упаковочная бумага.

Он  задумался.  Очевидно,  этот  перстень  не мог  быть  причиной  волнений
доктора. Ему  казалось, что  существовали только две  возможности: первая -
что служба безопасности подменила посылку, и если это так, то уже ничего не
поделаешь; и вторая -  то, что кольцо само по себе не имело значения, а его
упаковка как  раз и  является самым важным  в посылке, хотя  и выглядит как
обычная оберточная бумага.

Мысль о том, что  он, возможно, будет везти послание, написанное невидимыми
чернилами, взволновала его, и он начал думать о различных способах проявить
написанное.   С  помощью   нагрева,  химической  обработки   или  облучения
радиоактивными лучами... Не успев  перебрать все способы, он уже понял, что
даже если здесь и  есть какое-то послание, то не его дело проявлять его. Он
должен просто доставить его своему отцу.

Скорее  всего, это  был  подложный пакет,  посланный полицией.  Он  не имел
никакого представления  о том, что знала  полиция о докторе Джефферсоне. Он
вспомнил, что у него есть одна, хотя и слабая возможность проверить это. Он
подошел  к телефону  и набрал  номер квартиры доктора  Джефферсона. Правда,
доктор   просил    его   не   звонить,    но   обстоятельства   изменились.

Он подождал  немного, затем  экран засветился и он  увидел лицо лейтенанта.

- Боже  мой, - произнес тот усталым голосом. -  Ты, значит, не поверил мне?
Ступай в постель. Тебе вставать через час.

Дон  молча выключил  аппарат. Итак,  доктор Джефферсон  либо мертв,  либо в
руках  полиции.  Ладно. Нужно  исходить  из  того, что  посылка прибыла  от
доктора,   и  он   должен   доставить  ее.   Прием,  примененный   доктором
Джефферсоном,  - использовать  обычную  оберточную бумагу  для послания,  -
заставил его  задуматься над тем, как ему,  в свою очередь, скрыть важность
этой бумаги.  Он вытащил  из бумажника авторучку, разгладил  бумагу и начал
писать на ней письмо. Бумага была похожа и на писчую. Письмо, написанное на
ней, будет выглядеть вполне естественно. Он начал письмо так: "Дорогие папа
и  мама! Утром  я получил от  вас радиограмму  и был очень  взволнован". Он
продолжал  писать размашистым  почерком,  покрывая всю  бумагу, и  закончил
письмо упоминанием о том, что он что-нибудь добавит к письму и передаст его
по радио, как только  корабль войдет в зону прямой связи с Марсом. Затем он
сложил письмо,  засунул его  в бумажник и  положил в сумку.  Он взглянул на
часы. Боже  мой! Через час ему нужно вставать. Не  стоит уже и ложиться. Но
глаза  закрывались сами.  Дон увидел,  что на будильнике,  вмонтированном в
изголовье  кровати,  имелось   устройство,  позволяющее  настроить  его  на
различные способы пробуждения - от нежного напоминания до землетрясения. Он
выбрал самое сильное и забрался в кровать.

Его начало подбрасывать. Волны яркого света слепили глаза. Выла сирена. Дон
пришел   в   себя  и   выполз   из   постели.  Она   тут  же   успокоилась.

Дон решил  не завтракать в комнате:  он боялся вновь свалиться  в кровать и
уснуть. Вместо  этого он решил одеться и  поискать ресторан или кафе. Выпив
четыре  чашки кофе  и  плотно поев,  он покинул  гостиницу и  направился на
станцию "Терра".  Теперь у него были деньги  на такси. У окошка регистрации
он спросил  о своем билете.  Незнакомый клерк поискал по  списку и ответил:

- Я его не нахожу. Похоже, вы не прошли проверку службы безопасности.

"Это последняя капля", - подумал Дон.

- Поищите, пожалуйста, - сказал он. - Билет должен быть.

- Но  его... постойте-ка. - Клерк  взял со стола записку.  - Дональд Джеймс
Харви? Вам нужно получить  ваш билет в комнате четыре тысячи двенадцать, на
верхнем этаже.

- Но почему там?

- Не знаю. Так сказано в записке.

Раздраженный и недоумевающий, Дон  направился в указанную комнату. На двери
было написано  только одно слово: "Входите".  Дон вошел... и опять оказался
лицом к  лицу с  тем же лейтенантом  из службы безопасности.  Офицер поднял
глаза.

- Брось дуться, Дон, - сказал он. - Мне тоже не удалось поспать.

- Что вам от меня нужно?

- Разденься.

- Зачем?

- Затем,  что мы собираемся обыскать тебя. Или ты  думал, что я отпущу тебя
просто так?

Дон потверже расставил ноги.

- Меня достаточно унижали,  - сказал он с вызовом. - Если вы хотите снять с
меня одежду, что ж, валяйте.

Полицейский усмехнулся.

- По  этому вопросу я тоже мог бы дать тебе  несколько ценных советов, но у
меня   уже   не   хватает    терпения.   Келли!   Артин!   Разденьте   его.

Три  минуты спустя у  Дона уже был  ощутимый синяк  под глазом и  он баюкал
зашибленную правую  руку. Он решил, что она все  же не сломана. Лейтенант и
его подручные  исчезли в соседней комнате с  его одеждой и дорожной сумкой.
Ему пришло  в голову, что дверь за ним, кажется,  не заперта, но он оставил
эту мысль: бежать через  станцию "Терра" в чем мать родила не имело смысла.

Несмотря  на поражение,  впрочем неизбежное,  его моральное  состояние было
значительно лучше, нежели прошлым вечером.

Вскоре лейтенант вернулся и бросил ему одежду.

- Возьми.  И вот твой билет.  Может быть, ты хочешь  переодеться? Твои вещи
здесь.

Дон  молча взял  свой  багаж, игнорируя  предложение сменить  одежду, чтобы
быстрее покончить с этим. Пока он одевался, лейтенант спросил его:

- Когда ты успел купить это кольцо?

- Мне прислали его из школы.

- Дай мне его.

Дон стащил кольцо с пальца и швырнул офицеру.

- Можешь взять его себе, ворюга.

Лейтенант поймал кольцо и мягко произнес:

- Ну,  Дон, я же не имею ничего против тебя  лично. - Он тщательно осмотрел
перстень. - Лови.

Дон поймал кольцо, надел на палец, взял багаж и направился к выходу.

- Чистого неба, - сказал лейтенант. Дон промолчал.

- Я сказал "чистого неба".

Дон повернулся, посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

-  Я  надеюсь,  когда-нибудь  мы  встретимся  с  вами  в  иной  обстановке.

Он вышел. Они забрали бумагу! Он заметил, что бумага исчезла, когда получал
обратно одежду и дорожную сумку.

На этот  раз он  позаботился о том,  чтобы сделать укол,  предохраняющий от
дурноты. Когда  он выбрался из  этой очереди, у него  едва хватило времени,
чтобы взвеситься. Он уже был готов войти в лифт, но тут краем глаза заметил
что-то  знакомое.  Ну да,  возле  грузового лифта  возвышалась фигура  Сэра
Исаака Ньютона. Во всяком  случае, очень похожая на него, хотя он знал, что
внешние  различия у  драконов были  слишком тонки для  человеческого глаза.

Он  удержался от  того,  чтобы просвистеть  приветствие. События  последних
часов сделали его менее наивным и более осторожным. Он думал о них в лифте,
поднимаясь на борт корабля. Было трудно поверить, что прошло всего двадцать
четыре часа,  а то  и меньше, с  того времени, как  он получил радиограмму.
Казалось,  прошел  целый  месяц,   а  сам  он  повзрослел  лет  на  десять.

Он  с горечью  думал  о том,  что  его все-таки  перехитрили. Сообщение  на
оберточной бумаге исчезло навсегда. Скверно...

На  третьей палубе  "Дороги славы"  было всего полдюжины  кресел, остальные
были сняты. Дон нашел  свое место и привязал багаж к сетке на полу. Пока он
занимался  этим, за  спиной  кто-то произнес  несколько фраз  на живописном
жаргоне кокни. Он обернулся и просвистел приветствие.

Из грузового  люка показался Сэр Исаак  Ньютон, ему помогали шесть служащих
космопорта.  Он   вежливо  просвистел  ответное  приветствие,  одновременно
руководя действиями  рабочих, по  виду которых можно было  сказать, что они
совершают   инженерный   подвиг.   Делал   он   это   с   помощью   водэра.

- Легче,  друзья, легче. Все надо делать осторожно.  А теперь пусть двое из
вас будут  любезны поместить мою левую среднюю  ногу на ступеньку. Имейте в
виду, что я ее  не вижу. О! Осторожнее, не прищемите свои пальцы. Сейчас я,
кажется,  могу  войти.  Есть  около  моего  хвоста  что-нибудь,  что  может
разбиться?

Бригадир ответил:

- Нет, здесь все пусто, шеф. Вира?

- Если  я вас правильно понимаю,  - ответил венерианин, -  вы имеете в виду
подъем? Ну что ж, вперед. Поехали!

Послышался удар, звон разбитого стекла, и огромное пресмыкающееся выбралось
из  люка.  Оказавшись  внутри,   оно  осторожно  повернулось  и  устроилось
поудобнее  в   отведенной  для  него  части   отсека.  Служащие  космопорта
последовали  за ним  и  закрепили его  на палубе  металлическими захватами.
Дракон взглянул на бригадира.

- Я полагаю, вы здесь главный?

-Да.

Щупальца венерианина  оставили клавиши  водэра, нашарили кошелек  и достали
оттуда  пачку  банкнот.  Он  положил  их  на  палубу и  снова  взял  водэр.

-  В  таком случае,  сэр,  не  окажете ли  вы  мне  любезность принять  это
свидетельство  моей  благодарности за  ту  трудную работу,  которую вы  так
отлично  выполнили,   и  распределить   это  между  своими   помощниками  в
соответствии с вашими традициями, каковы бы они ни были.

Бригадир одним движением собрал деньги и спрятал их.

- Конечно, шеф. Спасибо.

- Это я вам благодарен.

Рабочие вышли,  и дракон перенес свое  внимание на Дона. Но  прежде чем они
успели  обменяться первыми  словами, еще  одна группа пассажиров  прибыла с
верхней палубы.  Это оказалась  какая-то семья, причем  женщина, заглянув в
отсек, с криком отпрянула назад.

Она  бросилась обратно  к  лестнице, вызвав  среди прочих  сумятицу. Дракон
направил  взгляд двух  своих глаз в  ее сторону,  в то время  как остальные
глаза продолжали смотреть на Дона.

- Боже  мой, - произнес он.  - Как вы полагаете,  мне следовало убедить эту
леди в том, что у меня нет людоедских привычек?

Дон чувствовал  себя смущенным.  Ему было стыдно  за эту женщину,  ведь она
принадлежала к его расе.

-  Она  просто  дура,  -  ответил  он.  -  Не обращайте  на  нее  внимания.

-  Мне  кажется,  столь   негативное  определение  не  может  быть  верным.

Дон просвистел на языке дракона непереводимое пренебрежительное замечание в
ее адрес и продолжил словами:

- Пусть ее жизнь будет долгой... и нудной.

- Ну-ну-ну, - ответил  дракон. - Ты сердишься, значит, ты не прав. Понять -
значит простить, сказал один из ваших философов.

Дон  не помнил,  чье  это изречение.  Во  всяком случае,  оно казалось  ему
несколько односторонним. Он был уверен, что некоторые вещи нельзя простить,
несмотря на то что хорошо их понимаешь; во всяком случае, то, что произошло
с ним  не так  давно. Он уже был  готов сказать об этом,  когда их внимание
было  привлечено звуками,  доносившимися  из открытого  люка. Два,  а  то и
больше, мужских  голоса спорили с высоким  и резким женским, причем женский
часто  перекрывал их.  Из  того, что  женщина говорила,  можно  было понять
следующее:  первое -  она желает  видеть капитана;  второе -  ее воспитание
никогда не позволит ей примириться с подобными вещами; третье - эти ужасные
монстры  не должны допускаться  на Землю  и вообще должны  быть уничтожены;
четвертое - если бы Адольф был хоть наполовину мужчиной, он не стоял бы как
столб и не позволял  бы так обращаться со своей женой; пятое - она намерена
подать  жалобу,  а  ее  семья  достаточно  влиятельна; и  последнее  -  она
опять-таки желает немедленно видеть капитана.

Дон хотел что-нибудь сказать, чтобы смягчить впечатление; его покоробило от
этой тирады.  Вскоре голоса удалились. Затем в  люк вошел офицер из команды
корабля и огляделся.

- Вам удобно? - спросил он Сэра Исаака Ньютона.

- Да, вполне, благодарю вас.

Офицер повернулся к Дону.

-  А  ты,  паренек,  собирай  свои  вещи  и  иди  за  мной.  Капитан  решил
предоставить кое-кому отдельное помещение.

-  Но почему?  - спросил Дон.  - В  моем билете указано:  кресло шестьдесят
четыре, и мне здесь нравится.

Офицер почесал подбородок, поглядел на Дона и повернулся к венерианину.

- А вы не возражаете?

-  Нет, ни  в малейшей степени.  Я очень  рад, что этот  молодой джентльмен
составит мне компанию.

Офицер снова повернулся к Дону.

- Ну, тогда все  в порядке. А все-таки я помечу насчет вас в своем блокноте
на случай, если вас все-таки придется переместить.

Он взглянул на часы и выругался.

-  Если мы  сейчас же  не взлетим,  придется отложить  старт на  завтра. Он
козырнул и покинул отсек.

Последний предупредительный сигнал был передан по системе оповещения, потом
хриплый голос произнес:

"Обращение ко всей команде: позаботьтесь о том. чтобы все были пристегнуты!
Приготовьтесь к старту!"

Потом послышалась  мелодия гимна Леконта "Поднимается  корабль". Пульс Дона
участился.  Его состояние  граничило с  экстазом. Ему очень  хотелось снова
очутиться  в космосе,  ведь он  считал его  своей родиной. Все  плохое, что
произошло  с ним,  ушло  в его  сознании на  задний  план, исчезло,  и даже
воспоминания о школе и о Лэйзи стушевались.

Гимн закончился  аккордом, имитирующим рев ракетных  сопел, и в этот момент
он  слился  с настоящим  ревом.  "Дорога  славы" оторвалась  от земли...  и
понеслась вверх, в чистое небо.



Глава 5

"ТЕРРА-ОРБИТАЛЬНАЯ"

Ускорение  было не приятнее,  чем на  "Дороге в Санта-Фе",  но продолжалось
значительно дольше, почти пять  минут, растянувшихся в часы. После перехода
звукового барьера внутри корабля стало тихо. Дон с усилием повернул голову.
Гигантское  тело  Сэра  Исаака   Ньютона,  прижатое  ускорением  к  палубе,
напоминало раздавленную на дороге ящерицу. Щупальца вокруг глаз безжизненно
опали   и  походили   на   увядшую  спаржу.   Неясно  было,   жив   ли  он.

Дон с усилием набрал воздуха в легкие и крикнул:

- У вас все в порядке?

Венерианин не двигался. Его водэр был скрыт в складках длинной шеи, да и не
похоже было, что его щупальца сейчас смогут справиться с ним. Не ответил он
и на своем языке.

Дон хотел подойти к  нему, но не смог даже пошевельнуться. Он был придавлен
к креслу и ощущал себя футболистом, на которого навалилась куча игроков. Он
расслабился,  откинув  голову  на  спинку  кресла, и  с  усилием  вздохнул.

Когда  двигатели затихли  совсем,  его желудок  было запротестовал,  голова
закружилась  и  подступила тошнота.  Но  вскоре  все пришло  в норму.  Либо
подействовал  укол, либо  он  снова вошел  в форму  человека,  привыкшего к
космосу. А может, и то и другое вместе.

Не  ожидая  разрешения  из  рубки,  он  быстро  отстегнулся  и  поспешил  к
венерианину, придерживаясь  одной рукой за стальные  скобы, которыми дракон
был закреплен на палубе.

Дракон уже не был  приплюснут к палубе собственным весом. Единственное, что
его  удерживало, -  это скобы,  без них  он всплыл  бы в воздух.  Сейчас же
плавал лишь гигантский хвост, касаясь обшивки отсека и сдирая с нее кусочки
краски.

Его  веки были все  еще полуопущены,  а глаза казались  затянутыми пленкой.
Дракон шевелился, но не осмысленно: его движения напоминали изгибы тонущего
в  воде лоскута.  Дон сжал  кулак и  ударил по  плоской голове  Сэра Исаака
Ньютона.

- Вы меня слышите?! С вами все в порядке?!

Единственным результатом была боль в ушибленной руке. Сэр Исаак не отвечал.
Дон некоторое время мешкал,  не зная, что предпринять. То, что его знакомый
чувствовал  себя плохо,  было очевидно,  но его  знания по  оказанию первой
помощи оставляли  желать лучшего  и, конечно, не простирались  до того, что
следует делать в подобных случаях с венерианскими псевдопресмыкающимися. Он
постарался припомнить что-нибудь из своего далекого детства, но безуспешно.

Офицер,  который  занимался  перемещением  пассажиров,  просунул  голову  в
верхний   люк,    хотя   его   теперь   трудно    было   назвать   верхним.

- Все  ли у вас в порядке? - спросил он  вежливо и уже собирался исчезнуть.

- Нет! - воскликнул Дон. - Пассажир потерял сознание.

- Вот как? - Офицер проплыл в отсек, осмотрел дракона, невнятно выругался и
насупился. - Тут я  ничего не смогу сделать. Раньше я никогда не встречался
с такими  пассажирами. Интересно,  как можно сделать  искусственное дыхание
такой громадине?

- Это  невозможно, - сказал Дон,  - его легкие заключены  в костяную броню.

- Похоже, он умер. Мне кажется, он перестал дышать.

Что-то   всплыло   в  памяти   Дона,   и   он  ухватился   за  эту   мысль.

- У вас найдется сигарета?

-  Да,  а  в   чем  дело?  Сейчас  не  до  курева.  Тут  такое  творится...

-  Вы  не  поняли,  - настаивал  Дон.  -  Если  у  вас  есть сигарета,  то,
пожалуйста, прикурите ее. Вы  можете выдохнуть дым в его ноздри, и тогда мы
увидим, дышит он или нет.

- Да? Неплохая мысль.

Офицер вытащил сигарету и раскурил ее.

-  Но будьте  осторожны, -  предупредил Дон.  - Они не  переносят никотина.
Сделайте  одну глубокую  затяжку, выдохните  и сразу же  потушите сигарету.

- Вы говорите так, будто сами с Венеры, - сказал офицер.

Дон после секундного колебания ответил:

- Я - гражданин Федерации.

Время  для  дискуссии о  политике  было  неподходящим. Он  подошел к  морде
дракона,  взял его  передние ноги,  поставил их  на палубу и  подвинул так,
чтобы  освободить  ноздри  венерианина, расположенные  у  того  на горле  в
складках  кожи. Конечно,  если бы  не невесомость,  Дон не смог  бы сделать
ничего такого.

Офицер выдохнул  клуб дыма в  открытые ноздри. Дым потянуло  туда - значит,
дракон дышал.

Он  был жив.  Веки всех  его глаз  напряглись. Подбородок  начал задираться
вверх, и Дон, все  еще державшийся за него, оторвался от пола. Затем дракон
чихнул, Дона  отбросило далеко в сторону, и  он долго барахтался в воздухе,
прежде чем  сумел ухватиться за какой-то  поручень. Пилот потирал запястье.

- Это чудище царапается, - пожаловался он. - Больше никаких экспериментов с
ним  я   делать  не   намерен.  Думаю,  у   него  и  так   все  в  порядке.

Сэр  Исаак что-то печально  просвистел, и  Дон ответил ему  свистом. Офицер
взглянул на него.

- Вы умеете говорить на этом странном языке?

- Да, немного.

-  В   таком  случае  скажите  ему,   пожалуйста,  чтобы  он  включил  свое
переговорное устройство.

Дон сказал:

- Сэр Исаак, воспользуйтесь, пожалуйста, вашим водэром.

Венерианин  попытался  сделать это.