Эрни коснулся  груды
тряпья ногой, потом попросил каким-то странным голосом:
   - Кэти, зажги факел.
   На земле лежала Джоан.
   - Наверное, она пришла, когда нас не  было,  -  проговорила  Кэти.  Она
вгляделась в лицо, очень белое в свете  факела.  Судя  по  всему,  девушка
приняла "легкую" таблетку. Джоан внесли в фургон и положили на пол.
   - Значит, ей было хуже, чем мы думали, - заметила Джулия.
   - Хуже, чем что? - спросил Эрни. - Что вообще происходит? Кто она  нам?
Почему мы должны с нею возиться?
   Главе ганга напомнили, что девушка некоторое  время  провела  вместе  с
ними.
   - Та-а-ак... - задумчиво произнес Эрни. Потом добавил: - И мы  начинаем
уходить, как... старые.
   Тело Джоан вынесли из фургона, прикрыли старыми пальто...  Поболтали  о
всяких пустяках, потом уснули, лежа рядом, но не прижимаясь друг к другу.
   А за тонкими стенами фургона завывал осенний ветер.


   Туманным утром они вырыли неглубокую могилу и опустили туда тело Джоан,
все так же завернутое в старые пальто.
   Консервированного молока едва хватило, чтобы сделать по чашке чая.  Все
молча  принялись  за  обычные  дела  -  осматривали  мотоциклы,  подметали
фургоны, проверяли давление в шинах...
   Когда подошло время обеда, а не было ни обеда, ни каких-либо перспектив
на него, Кэти разыскала Эрни. Он все время держался  в  стороне  от  всех,
погруженный в свои мысли.
   - Эрни, - напомнила Кэти. - Я хочу есть.
   Девушка надеялась пробудить его подходом в стиле "я-маленькая-девочка".
   - Все мы хотим, - сухо ответил Эрни. - А скоро вообще голодать будем, -
добавил он, помолчав.
   - Не знаю, как решать с обедом...  Ты  должен  помочь,  Эрни.  Осталось
несколько банок бобов, но их на всех не хватит.
   Эрни пожал плечами:
   - Пусть ребята пойдут  и  попросят  что-нибудь  у  этих  деревенщин.  А
девочки... девочки могут лечь с теми, от кого пахнет  коровьим  дерьмом  и
кто всегда может накормить их мясом.
   - Спасибо за совет. Тогда и я себе кого-нибудь подберу...
   - Я не имел в виду тебя.
   - Ты сказал - "девочки". А я - одна из них.
   Эрни поднялся с ящика, на котором сидел все время, пробормотав, что ему
"надо походить и подумать".
   Они пошли рядом, молча. На рынке уже шла усиленная торговля.  Никто  не
обращал на них никакого внимания. И они чувствовали  какую-то  неловкость.
Через некоторое время они купили по  мясной  лепешке,  ставшей  "фирменным
блюдом" этого рынка, и Кэти решилась спросить:
   - А как же остальные?
   - Пусть сделают то же самое, - безразлично  ответил  Эрни.  -  Там  еще
остались кое-какие мелочи, которые можно обменять.
   - А завтра?
   Эрни молча пожал плечами.
   - Бога ради,  Эрни,  очнись!  Вчера  был  не  первый  бой,  который  ты
проиграл. Что будет со всеми нами, если ты останешься таким?
   - Каким - "таким"?
   - Ну, как будто ты на все махнул рукой.
   - Обойдетесь и без меня. Может, даже  это  и  к  лучшему.  Пусть  Чарли
поведет ганг, если захочет.
   - Не говори глупостей. Если  ты  сдашься,  ганг  развалится  и  мы  все
погибнем.
   Съеденная ли пища на него подействовала, слова ли девушки, но Эрни взял
Кэти за руку и повел к фургонам.
   Там пылал огромный костер,  оранжево-красный  на  фоне  скучного  неба.
Пахло жареным мясом.
   Эстелла выбежала им навстречу:
   - Мы тут посовещались и решили продать один фургон. Нам дали пять живых
овец. Фургон взял какой-то богатый парень,  он  здесь  много  заработал  и
теперь возвращается на север. Его  девушке  захотелось  ехать  в  фургоне,
чтобы и вещи было куда уложить,  и  спать  можно  было  по-человечески.  А
догадайтесь, кто его нашел - после того, как Чарли и  остальные  нигде  не
могли получить хорошую цену? Я его нашла!
   Оставшийся у ганга фургон стоял с открытыми дверцами. Внутри  его  было
пусто.


   Утром было десять случаев заболевания чумой. Никто, конечно,  не  знал,
как называется эта болезнь: "чумой"  называли  любую  болезнь.  И  начался
массовый исход из рыночной зоны. Каждая группа собрала все, что  можно,  и
отправлялась в ту или иную сторону, наугад.
   К югу шла длинная череда  торговцев  и  их  девушек,  все  были  тяжело
нагружены и просились в обгонявшие их потрепанные фургоны.
   На восток и запад шли одиночки или пары.
   Самыми организованными были северные пастухи  и  охотники.  Они  и  так
привыкли к кочевой жизни, поэтому сняться с места им ничего не стоило. Они
сгоняли свои стада с помощью обученных  собак,  грузили  добро  на  старые
дребезжащие  машины  и  отправлялись  в  путь.  Машины  шли  со  скоростью
человека, испуская облака голубого дыма, овцы блеяли, коровы мычали.
   Ганг с улицы Сили колебался. Эрни молчал. Потом он медленно проговорил:
   - Все, кто возвращается сейчас в город, перемрут. Могли  бы  с  тем  же
успехом остаться и здесь - разницы никакой. У кого,  быть  может,  и  есть
капустные грядки или какая-нибудь припрятанная жратва, вот они и  надеются
прожить. Однако они вечно будут всего бояться и думать, что кто-то  придет
и все отнимет. И рано или поздно это случится. Нет, научились жить  только
деревенские.
   Эрни ткнул пальцем в сторону пастухов с севера.
   - Жаль, что мы так не умеем... - Эрни снова помолчал. Все  смотрели  на
него. - Ну что ж, будем учиться. Вот и все. Поехали!
   Они погрузили вещи и стали загонять в фургон  овец,  которые  никак  не
хотели выполнять команды своих новых владельцев. Проходившие мимо  пастухи
стали потешаться. Однако один из них прокричал:
   - Поговорите с ними. Они и успокоятся.
   - Поговорить с ними? - удивился Эрни, как  раз  пытавшийся  утихомирить
одну из овец. - Что это деревенщина имеет в виду - "говорить"?  Что-нибудь
вроде: "Хэлло, овца, как поживаешь?"
   - А ты попробуй, - предложила Кэти.
   - Хэлло, овца, как поживаешь? - закричал Эрни.
   Овца тряхнула головой и послушно пошла в фургон. Все засмеялись.


   Миль через двадцать бензин кончился, и взять его было негде.
   Три дня ганг прочесывал окрестности, исследовал заброшенные фермы и все
время ждал, не появится ли кто-нибудь, с кем можно было бы  торговать.  На
четвертый день кончилась еда. Однако удалось найти  две  тощие  коровы,  и
этих коров с овцами погнали перед собой по старой  Питербороу-роуд.  Когда
стемнело, легли спать голодными в пустом фермерском  доме,  где  всю  ночь
дребезжали ставни.
   Утром, в десять часов, одна из  коров  легла  на  дороге  и  отказалась
вставать. Все столпились вокруг нее, голодные и дрожащие от холода.
   - Все равно она не давала молока, - заметил Чарли.
   - Может быть, ты ее доил неправильно? - спросила Эстелла.
   - Я-то правильно доил: давно научился этому на исправительной  ферме  в
Борстале, - отрезал Эрни. - Может быть, у них не всегда  бывает  молоко  и
это связано с телятами?
   - Тогда надо ее зарезать и съесть, - предложила Эстелла. - Я долго  без
еды не продержусь.
   - А кто продержится? - все вдруг заговорили сразу.
   - Как же ее резать?
   - Ну, убьем.
   - Вот и убивай.
   - Да, а как это сделать?
   - А как это делают на бойне. Сначала молотком, потом ножом.
   - Очаровательно... - хмыкнула Эстелла.
   Чарли и Эрни  тем  временем  отошли  от  толпы  поговорить.  Потом  они
вернулись.
   - Соберите сучья или еще что там и разводите костер, - сказал Чарли. Он
закрыл корове глаза своим шарфом. Эрни поднял булыжник с обочины и с силой
обрушил его на голову животному...
   Пока девушки разжигали костер, парни стали разделывать  тушу.  Им  было
тошно от непривычной работы, к тому же их ножи были слишком короткими  для
этого дела и все время натыкались на кости. Окровавленное  мясо,  остывая,
пахло как-то странно.
   Затем стали поджаривать куски мяса на длинных палках. Ветер задувал дым
в глаза, порой палки загорались, и мясо падало в огонь.
   Вдруг Чарли, стоявший на дороге, закричал:
   - Смотрите, что там?
   Вдали по дороге скользила какая-то серовато-коричневая полоса. И  очень
скоро стало видно, что это - большая стая собак.
   Собаки  с  громким  лаем  неслись  по  дороге,  и  сначала   никто   не
беспокоился, хотя и взяли в руки палки. А стая  приближалась  -  там  было
больше сотни голов. Вел собак, грязных и ободранных,  огромный  эльзасский
пес, чья сука гордо бежала рядом с ним. Не обращая внимания на людей, стая
окружила тушу коровы.
   Только эльзасец и его самка  ели  мясо  спокойно,  остальные  грызлись,
норовя ухватить кусок получше.
   Стало ясно, что  коровью  тушу  не  спасти.  Испуганные  овцы  пытались
сорваться с привязи, и самые слабые собаки, которым ничего  не  досталось,
уже принюхивались к людям и скоту.
   - Убирайся отсюда! - Эрни пнул  небольшого  рыжего  пса.  Тот  тявкнул,
отскакивая, и кое-кто из стаи повернул головы, продолжая жевать.
   Скоро от туши ничего не осталось, но  больше  половины  собак  остались
голодными. Эльзасец поднял свою длинную  морду,  посмотрел  на  людей,  их
овец, оставшуюся корову. И рванулся вперед. Это было  сигналом  -  за  ним
помчалась вся стая.
   Люди отступили, а овцы  буквально  исчезли  под  массой  собачьих  тел.
Корова бежала, не разбирая дороги, на шее у нее повисли  три  собаки.  Вот
она упала на колени, и десятки клыков впились в ее тело. И все же мяса  не
хватало - собаки, помедлив, двинулись  на  людей.  Чарли  и  Эрни  достали
драгоценные автоматы  и  начали  стрелять.  Под  прикрытием  их  огня  все
бросились прочь от дороги.
   Никто сразу не заметил, как отстала Джулия. Собаки тут же окружили ее и
стали кусать. Эрни и Чарли попытались  было  стрелять,  но  собаки  плотно
окружили девушку. Тут подскочил Роберт и, выхватив у  Эрни  автомат,  стал
бить собак прикладом по  головам.  Он  расчистил  небольшое  пространство,
пристрелив нескольких собак, в  том  числе  и  вожака.  Стая  отступила  и
собралась у тела своего предводителя.
   К Роберту подошел весь ганг. Джулия плакала, а Кэти  стала  обмывать  и
перевязывать ее раны.
   Эрни, кивнув Чарли, направился к стае.
   По  какой-то  причине  собаки  отступили,  но  две  из  них,  поменьше,
оглянулись. Одна была рыжая, другая вся черная.  Эрни  сказал  им  что-то,
потом отложил автомат,  нагнулся  и  протянул  левую  руку.  Рыжая  собака
подбежала к нему и остановилась в нескольких футах, склонив  голову.  Эрни
сунул руку в карман и бросил два куска жареного  мяса,  которые  прихватил
при появлении стаи. Собаки мгновенно проглотили мясо и стали  смотреть  на
Эрни с радостным ожиданием. Но он развернулся и медленно пошел обратно.  И
две собаки побежали за ним.


   Найденная ферма была  заброшенной  и,  похоже  было,  уже  подвергалась
налету. Однако налетчики, вероятно, были всем  хорошо  обеспечены,  потому
что в буфетной  оставили  несколько  банок  с  консервами.  Их  открыли  -
томатный суп - и согрели  на  старой  угольной  плите.  Рядом  с  огромной
семейной библией нашли "Руководство для скотовода". При свете свечей Чарли
читал эту книгу вслух, и все обсуждали непонятные слова. Долго учили слово
"вымя".
   -  По-моему,  все  это  просто  отвратительно,  -  сказала  Эстелла   и
отвернулась.
   Эрни, открыв дверь в ночь, позвал:
   - Пэтч, Вэг! Пэтч, Вэг!
   И посвистел.
   Собаки выскочили из темноты, переступили порог и сели в круге  света  у
стола. Все заговорили с ними, кроме Джулии. Кэти налила им в тазик воды.
   - Посмотри, Чарли, нет ли там чего-нибудь об обучении собак? - попросил
Эрни.


   Хотя зима выдалась тяжелой, люди понемногу  собирали  овец  и  коров  и
двигались в северном направлении. Завели собак и обучили их  охотиться  на
зайцев и одичавших овец. Понемногу приобретались скотоводческие навыки.  И
наконец, число рождений стало превышать число смертей.
   В  городах  еще  была  чума,  остатки  продуктов  охранялись  свирепыми
гангами, которые стреляли, не задавая вопросов. Стаи  диких  собак  всегда
угрожали с юга и никогда - с севера. Поэтому переход к северу  продолжался
до весны.

   Долгие дни, проведенные на открытом воздухе,  со  скотом  и  на  охоте,
закалили ганг. И мальчики и девочки стали  худыми  и  жилистыми,  лица  их
сделались коричневыми с красным оттенком от солнца и ветра.
   Кэти и Эстелла изучали домашний  раздел  "Руководства  для  скотовода".
Ганг  жил  сейчас  в  заброшенном  небольшом  коттедже.  Животные  паслись
неподалеку, трава была чахлая, но все же овцам хватало.
   Как-то Кэти решила подыскать кое-какие вещи, нужные ей  и  Эстелле  для
ведения домашнего хозяйства. Она спросила у Эрни,  не  опасно  ли  идти  в
городок Мэлтон - они жили совсем близко от  него.  Эрни  свистом  подозвал
Пэтча и Вэга, которые тут же отозвались, готовые  идти  на  охоту  или  на
ловлю диких овец.
   - Идите с Кэти, - приказал Эрни собакам,  и  они  стали  с  нетерпением
прыгать вокруг девушки. - Собаки за тобой присмотрят.
   Кэти шла к окраинам полупустых городков-близнецов Мэлтона и Нортона. По
траве  скользили  тени  облаков,  собаки  гонялись  за  ними,  но   быстро
возвращались к девушке.  Кэти  тихонько  напевала  старинную  танцевальную
мелодию. И вот уже вокруг нее  сомкнулись  первые  пустые  улицы  городка.
Группа диких овец в ужасе бросилась от нее, и Кэти пришлось прикрикнуть на
собак, чтобы те не побежали за ними. Топот копыт был  единственным  звуком
на пустынной улице. Девушка зашла  в  небольшой  продуктовый  магазин.  На
полках не было ни одной консервной банки. У входа стоял белый холодильник,
от него исходило  негромкое  гудение.  Кэти  не  верила  своим  ушам:  все
говорили, что это невозможно. Любое устройство, работающее на  батарейках,
давно должно было замереть. Она подошла  к  холодильнику  и  открыла  его.
Нижняя половина  была  заполнена  черной  массой  гниющего  мяса.  Гудение
исходило от миллионов мушиных личинок, которые находились  в  непрестанном
движении.


   Раньше, до Уиндзора, Кэти убежала бы  в  ужасе,  а  сейчас  она  только
наморщила нос  и  щелкнула  пальцами,  отгоняя  принюхивающихся  собак.  В
хранилище позади  магазина  стояли  в  углу  мешки.  Истлевшая  веревка  у
горловины подалась с первого же рывка, и Кэти по локоть запустила  руку  в
желтоватый порошок. Собаки сидели по обе стороны, стучали по полу хвостами
и смотрели на девушку.
   Желтоватой мука была только сверху, из глубины мешка Кэти достала белый
порошок. Он был сухой и не пах затхлым.  Она  попробовала  его  на  кончик
языка. Вкус был тот  самый,  что  запомнился  ей  с  детства,  когда  мать
готовила что-то  из  муки.  Кэти  нашла  канистру  и  заполнила  ее  белым
порошком.
   В другом, хозяйственном магазине она  отыскала  сухие  дрожжи  и  пошла
обратно к коттеджу.
   Эстелла встретила ее на пороге.
   - Я растопила эту старую плиту, - сообщила она.  -  Только  вот  дерево
прогорает слишком быстро, плита раскаляется и опять остывает. Ничего у нас
с тобой не получится. В школе на уроках домоводства были газовые  плиты...
Ты... ты муку принесла?!
   Вдвоем они начали большой эксперимент.


   Милях в десяти от коттеджа, в холмах, мальчики охотились на диких овец.
Настоящей дичи  почти  не  было.  Местные  ганги  давно  все  повыбили.  А
одичавшие овцы научились убегать и прятаться,  подолгу  лежать  в  кустах,
выжидая, когда охотники уйдут подальше. Выжили самые способные -  те,  кто
меньше других походил на овец  и  умел,  подобно  кенгуру,  прыгать  через
изгороди...
   Эрни заметил овечью спину и побежал  к  самой  верхней  точке  длинного
гребня. Рядом бежали три обученные собаки. Он сделал знак Чарли, Роберту и
еще троим  парням,  которые  стали  заходить  с  флангов.  Одна  из  собак
приглушенно тявкнула.
   - Молчать! - прикрикнул на нее Эрни. Со всех сторон, в  полной  тишине,
устремились на овцу и люди и собаки. Треугольная черная морда поднялась на
мгновение из-за куста, взметнулись изогнутые бараньи рога. Яростно залаяли
собаки. В сотне ярдов по  обе  стороны  закричали  парни.  Их  целью  было
напугать животное, чтобы оно потеряло ориентировку.  Теперь  стало  видно,
как баран бежит по пружинистому торфу. Через три  минуты  барана  загнали.
Собаки подпрыгивали с лаем, а старый баран готовился  бить  рогами.  Чарли
находился сзади барана, Эрни с ножом был впереди  -  они  схватили  его  и
перерезали  горло.  Собаки  повизгивали,  намекая,  что   барана   следует
разделать прямо сейчас и разделить сырым между всеми.
   - Отдохнем немного и пойдем назад, - объявил Эрни.
   Все улеглись на торфе.
   - Надо бы успеть до темноты, - заметил Эрни. -  Что  у  нас  сегодня  с
луной, Боб?
   Роберт приподнялся на локте и вытащил из кармана картонку, расчерченную
на квадраты:
   - Или мы выйдем через полчаса, или придется ждать два часа  до  восхода
луны.
   - Тогда передохнем немного. - Эрни пнул ногой тушу. - Помнишь,  как  он
опустил голову? Еще секунда, и поддел бы кого-нибудь рогами.
   - В старых комиксах баранов рисовали совсем другими, - припомнил Чарли.
   - А хоть _что-нибудь_ старые показывали правильно? - с горечью  спросил
Эрни.
   Отдохнув, они отправились в долгий обратный  путь  к  коттеджу.  Девять
миль по холмам, обильно усеянным  булыжником.  Барана  несли  по  очереди.
Чтобы не скучно было идти, пели песни.
   Когда они сбросили тушу  во  дворе,  девушки  столпились  у  освещенной
двери:
   - О, молодцы!
   Только сейчас,  дома,  Эрни  почувствовал,  как  сильно  устал.  Но  он
стряхнул с себя усталость, как научился делать это за те месяцы,  что  они
постепенно передвигались на север.
   Кэти стояла в двери,  из-за  ее  плеча  выглядывала  Эстелла.  Из  дома
доносился запах  древесного  угля  и  еще  чего-то.  Девушки  отступили  в
стороны. Запах ударил Эрни в ноздри, и его  рот  заполнился  слюной,  а  в
животе заурчало. Запах был из очень давних, почти забытых,  и  он  пьянил.
Эрни споткнулся на пороге. Девушки смотрели на него с затаенным волнением.
Эрни обернулся к Чарли и другим охотникам.
   - Хлеб! - вдруг вскрикнул он. - Это хлеб!
   Кэти вытащила три горячие буханки хлеба, крутые и упругие.
   - Хлеб! Это хлеб! - кричали парни, а  Кэти  неторопливо  вытирала  руки
фартуком.
   - Мы не знали, как получится,  -  сказала  она.  -  Дрожжи  были  очень
старые, а  мука  вся  влажная.  Но  Эстелла  вспомнила  рецепт  из  уроков
домоводства.
   - Вообще-то первая подумала об этом Кэти,  -  смутилась  Эстелла.  -  А
сколько пришлось возиться  с  плитой...  Теперь  нетрудно  понять,  почему
здешняя  хозяйка  делала  хлеб  сама...  Ну  как?  Тот  кусочек,  что   мы
попробовали, был о'кэй, но...
   Ответа не было. Парни склонились над столом и жевали, жевали...
   - Надо было заставить вас немного подождать, чтобы ели  хлеб  с  мясом,
как полагается, - отметила Кэти.
   Позже они освежевали барана и поджарили несколько кусков. Пили  ледяную
колодезную воду, а девушки притащили припрятанную буханку хлеба.
   Сидели допоздна - чуть ли не  до  половины  десятого,  потом  разошлись
парами и легли на пахучие овечьи шкуры.
   Луна поднялась в  полном  соответствии  с  таблицей  Роберта  и  сейчас
отбрасывала аккуратный бледный прямоугольник на дощатый пол. За  дверью  с
ворчанием грызли кости собаки.
   - У тебя волосы пахнут хлебом, -  сказал  Эрни.  Кэти  резко  отвернула
голову. - Нет, мне нравится. Сразу хочется есть.
   Кэти тут же повернулась к нему и прижалась всем телом.
   - От тебя тоже пахнет, если хочешь знать, - прошептала она.
   - Чем?
   - Овцами. - Она рассмеялась. - Ну, и... тобой.
   - Я мылся после охоты. Нам бы еще мыла достать...
   - Знаю. В этом городке уже совсем ничего не осталось. Я искала.
   - Хороший был хлеб. Ты сможешь еще сделать?
   - Если найду все, что нужно.
   Они шептались и ласкали друг друга, медленно и нежно. Правая рука  Эрни
блуждала по холмам и долинам, которые он знал и любил.  Кончиками  пальцев
он провел по затвердевшим соскам, потом его  рука  скользнула  вниз.  Кэти
стыдливо сомкнула ноги. Все это было обычным и привычным, поэтому  оба  не
били