я  ярким  кубиком  катилась  по  черному  бархату  космической
бездны. Бомбардировка еще не началась.  Сити-реактор  работал,  передатчик
Бранда источал мощный поток энергии.
     Ник хмуро  глянул  в  сторону  Джей  Хардин,  и  девушка  в  смущении
отвернулась.  Его   усталый   мозг   с   трудом   решал   сложные   задачи
астронавигации. Один раз Дженкинс упал на пульт управления, но  заботливые
руки девушки подхватили его, а голос Джей привел Ника в чувство.
     Буксир отклонился от курса, но Ник вовремя заметил ошибку. Он  огибал
одну шахту за другой, удаляясь от Фридонии так, чтобы проход  казался  как
можно сложнее. Его покачивало, кровь сочилась из  носа.  Наконец,  замигал
предупреждающий свет блинкера.
     - Мы вышли! - объявил Ник.
     Теперь ему хотелось узнать, что сделал его  дядя,  но  опухшее  горло
надсадно болело. Он снова попытался найти Фридонию в перископ и  выяснить,
началась ли бомбардировка.  Но  в  линзах  была  кромешная  тьма,  которая
захлестнула его...
     Ник очнулся на больничной койке. Узкая комната с белыми стенами  была
слабо освещена. Голоса вокруг звучали приглушенно, он почувствовал  нежное
прикосновение чьих-то рук.
     Один раз его разбудила сестра, делавшая  ему  внутривенное  вливание.
Доктор Ворринджер стоял рядом, хмуро наблюдая,  как  она  пытается  ввести
иглу. В конце концов он забрал у нее шприц, и его  ловкие  сильные  пальцы
сразу нашли вену.
     Дженкинс хотел узнать, есть ли у него шанс выжить, но боялся  ответа.
Он попытался спросить, что происходит на Фридонии, но горло болело, и  Ник
оставил свои попытки. Он лежал, наблюдая, как коричневые капли  падали  из
стеклянной колбы, висевшей над ним. Ник подумал, что скоро ослепнет,  и  с
этой мыслью заснул.
     Когда он проснулся, Джей Хардин и Мартин Бранд стояли возле  постели.
Что бы ни делал Бранд, его никогда  не  мучило  чувство  вины.  Высокий  и
подтянутый,  в  пурпурно-золотистом  одеянии,  великий   ученый   светился
радостью победы.
     Не зная, как вести себя с Брандом, Ник посмотрел на Джей.  Он  жалел,
что они не были наедине. Вопрос сорвался сам с языка, когда он  увидел  ее
худое бескровное лицо:
     - Ты больна? Это радиация?
     - Немного, - она пожала плечами. - Но доктор Ворринджер говорит,  что
он вылечит меня. - Она склонилась над ним и  с  тревогой  добавила:  -  Он
говорит, что тебе нельзя разговаривать, пока он не вылечит твое горло.
     "Это значит, никогда", - подумал Дженкинс.
     - Но не  волнуйся,  Ники,  -  Мартин  отбросил  назад  черные  волосы
уверенным жестом. В голосе его  звучала  искренняя  теплота,  серые  глаза
сияли.
     - Ворринджер сказал, что  ты  чудесно  поддаешься  лечению.  И  через
несколько дней будешь на ногах.
     "Благая ложь, - отметил про себя Дженкинс. - Джей  Хардин  может  еще
вылечиться, но сам он отказался от своего шанса ради освобождения людей.
     Ник не пытался расспрашивать о Фридонии, потому  что  знал:  они  все
равно скроют правду. Он с трудом повернул голову на подушке,  чтобы  лучше
видеть  Джей.  Несмотря  на  болезненную  бледность,  она   казалась   ему
прекрасна.  Выступившие  скулы  на  истощенном  лице   придавали   девушке
своеобразное очарование, глаза глядели серьезно и нежно. Ник хмуро смотрел
на нее, стараясь не забывать, что она агент корпорации.
     - Выше нос,  Ник!  -  жизнерадостно  прогремел  Бранд.  -  Мы  пришли
развлечь тебя. Доктор Ворринджер сказал, что ты чересчур упал духом.  Тебе
не о чем волноваться.
     Дженкинс с надеждой прошептал:
     - Фридония?..
     - Забудь об этом, Ники,  -  Бранд  взглянул  на  часы.  -  Флот  уже,
наверное, там. Передатчик должен быть взорван прежде, чем успеет причинить
вред.
     Дженкинс закрыл глаза, вздрогнув от боли. Ник пытался не смотреть  на
Джей, заставлял себя ненавидеть ее за то, что она вызвала флот. Но  он  не
мог отвести глаз от прекрасного  лица,  не  мог  забыть,  что  она  дважды
спасала его жизнь, его мечту, которую  сама  же  и  погубила.  Он  не  мог
ненавидеть ее.
     - Довольно, - продолжал Бранд. - Ты выйдешь из  госпиталя,  и  будешь
свободен. Я позаботился, чтобы с  тебя  сняли  обвинения.  Члены  комиссии
полностью подчиняются мне с тех пор, как я организовал  это  слияние.  Они
боятся потерять свое место в комиссии.
     Дженкинс угрюмо уставился на румяное лицо  дяди.  Он  не  мог  понять
этого непобедимого человека, который был идолом  его  юности  и  стал  его
врагом - улыбающимся, великодушным, празднующим победу.
     - Не огорчайся, Ники, - вкрадчиво уговаривал Бранд. - Ты знаешь, я не
злопамятен. Я забуду твое нападение на торе. Я даже хочу  тебе  предложить
инженерную должность в корпорации.
     Он широко раскрыл глаза, и Бранд поспешно объяснил:
     - Да,  Ник,  слияние  уже  произошло,  все  подписано  и  утверждено.
Директора корпорации  боятся  начать  сити-войну,  не  имея  разработок  в
области сити. Эта сделка дает мне контроль над новой корпорацией.
     Бранд добродушно улыбнулся.
     - Умно задумано, - пробормотал он. - Изобретательно, Ники,  как  твоя
банка помидор. Правительство Мандата, как  ты  сам  понимаешь,  так  и  не
смогло выяснить, кто был агрессором. И никто не знает, кто же  такой  этот
брат Стоун, финансировавший и организовавший  маленькое  восстание  партии
свободного космоса.
     - ...Ты? - выдохнул Дженкинс.
     - Адам Гаст, - радостно сообщил Бранд. - По моему указанию, под  моим
руководством и на мои деньги. Самый хитрый юрист  в  Мандате.  Руководство
корпорации там ни о чем и не догадалось.
     Дженкинс закрыл глаза, пытаясь осмыслить, что совершил  Бранд.  Хруст
костей живого человека под гусеницами танка возле  палласпортской  тюрьмы.
Раненая рыжеволосая Карен Дрейк,  защищавшая  своего  мужа,  без  сознания
лежащего  в  клинике.  Дряблое  лицо  и  усталые  глаза  Брюса  О'Баниона,
преданного, но несчастного. Он сделал глубокий вдох и спросил:
     - А Лазарини?
     - Наш человек, - кивнул Бранд.  -  Я  расскажу  тебе  все,  чтобы  ты
успокоился. Все это было лишь красивой политико-экономической комбинацией.
     Ошарашенный Дженкинс молчал.
     Сам  факт  существования  сити-оружия  превратился   в   угрозу   для
корпорации, и наш план слияния стал логическим решением проблемы.
     Наблюдая, как лицо Бранда буквально светилось  благодушием,  Дженкинс
пытался вникнуть в смысл рассказа дяди.
     - Джим Лазарини - талантливый космический инженер. Он работал со мной
на других планетах, и я знал, как повлиять на него. Он получил возможность
обосноваться на Фридонии и воспользоваться результатами  работ  Дрейка.  А
твоя роль Ники, заключалась в том, чтобы отвлечь Дрейка, который ничего не
должен был заподозрить.
     Дженкинс пытался справиться с чувством обиды и горечи.
     - Завоеватель сити - бывший сухогруз для руды, купленный на Венере, -
гремел самодовольный голос. - На частной базе  его  переделали  в  военный
корабль  и  оснастили  оружием,  купленным  на  Марсе.  Партия   О'Баниона
подыграла нам, Адам Гаст руководил ими под именем брата Стоуна.
     Дженкинс вспомнил людей, которые верили, что борются за свободу.
     - Лазарини симулировал нервный срыв,  чтобы  получить  планы  шахт  и
очертания  полей  дрейфа,  -  серьезно  продолжал  Бранд.  -  Он  подложил
аметиновую бомбу и в нужный момент отключил сигнал маяка. Все было хорошо,
пока не появился ты на своем буксире.
     Ты чуть не испортил все, Ники. Мы не хотели жертв. Но Лазарини видел,
что ты приближаешься, он произвел взрыв,  чтобы  замести  следы,  -  Бранд
добродушно усмехнулся. - Слава богу, что ты легко отделался.
     Дженкинс не отвечал.
     - Ну, вот и все, - победно произнес Бранд. - Гаст  под  именем  брата
Стоуна спровоцировал восстание астеритов, чтобы прикрыть нас.  Завоеватель
сити выпустил несколько ракет по Мандату,  чтобы  продемонстрировать  силу
сити-оружия. Затем мы пригласили представителей  корпорации  на  испытание
этих ракет и взяли их голыми  руками,  -  он  весело  хихикнул.  -  Хорошо
сработано, не правда ли?
     Дженкинс покачал головой.
     - Извини,  если  я  задел  тебя,  -  лицо  Бранда  на  секунду  стало
серьезным. - Но ты молод, Ники. Твой идеализм пройдет быстро, это  я  знаю
по себе. Ты повзрослеешь и поймешь, что наша цивилизация еще  недостаточно
зрелая для сити-энергии.
     Дженкинс протестующе посмотрел на него.
     - Работа ждет тебя, - пообещал Бранд. - Мы разрешим тебе твои  забавы
с сити - частным образом, если тебя это еще интересует. Но планеты еще  не
готовы к использованию освобожденной энергии, - по крайней мере,  пока  не
будут ликвидированы все капиталовложения в уран и торий.
     Дженкинс  не  пытался  возражать.  Сильно  болело  горло,  и   злость
захлестывала его. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть наигранного сочувствия
на лице Бранда, потом взглянул на девушку.
     Ее волосы блестели, как ореол Солнца, печальные глаза казались  почти
синими. Одного только взгляда на нее было достаточно,  чтобы  усилить  его
страдание, но Дженкинс уже знал, что скрывается за ее красотой.
     Он даже решил, что она была  любовницей  Бранда.  Ник  вспомнил,  что
Бранд обожал блондинок. Такие девушки,  как  Джей  Хардин,  должны  высоко
цениться, и она, как блестящий  "Адонис",  роскошный  особняк  на  Торе  и
украденный кондюллой, была частью добычи.
     Ник пытался усмирить злость, охватившую его,  ведь  у  него  не  было
права на ревность. Он не мог забрать  Джей  себе,  уходя  из  жизни,  даже
справиться со своей болезненной слабостью, яростью, застилавшей глаза,  он
тоже не мог.
     - Ник! - Должно быть, она прочла осуждение на его лице и  протестующе
воскликнула, - пожалуйста, не надо!..
     Медсестра негодующе прервала ее:
     - Вы должны уйти. Мистер Дженкинс выглядит очень усталым.
     - Извини, Ник, - сказала Джей, - до завтра.
     Дядя взял ее под руку, и они вышли. Она обернулась и улыбнулась  ему.
Дженкинс пытался подавить свою  ненависть  и  запомнить  ее  тонкое  лицо.
Завтра, наверное, он уже не увидит ничего. Надвигалась слепота.



                                    24

     Дженкинс еще не потерял зрение, когда на следующий день  пришла  Джей
Хардин. У нее была новая прическа, и ему показалось, что  цвет  лица  стал
более свежим. Тень болезни покинула ее.
     -  Не  разговаривай,  -  быстро  начала  она.  -  Я  обещала  доктору
Ворринджеру, что не буду огорчать тебя, но мне пришлось вернуться. - Голос
ее звучал взволнованно и напряженно. - Я все же думаю, что мы  можем  быть
друзьями. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.
     Ник слушал, радуясь, что еще может видеть чистые нежные черты ее лица
и волну волос. Ему так хотелось забыть, что она погубила дело, за  которое
он умирает.
     - Я сделала то,  что  считала  правильным,  -  мягко,  но  настойчиво
говорила она. - И мне очень жаль, что мы по разные стороны баррикад,  ведь
мы всегда нравились друг другу. Надеюсь, что ты попытаешься понять меня.
     Ник кивнул, он был почти готов попытаться.
     - Теперь ты знаешь, что сделал  твой  дядя,  -  голос  ее  звенел  от
злости. - Он купил и продал подполье  астеритов.  Он  ограбил  Фридонию  и
инсценировал  войну  -  только  для  того,  чтобы  приобрести  рынок   для
сити-оружия. Теперь я знаю, что война была  ненастоящей  -  но  для  тысяч
убитых она стала страшной реальностью. Теперь все кончено! - она  понизила
голос, пытаясь убедить его. - Злодеяния твоего дяди  заставляют  признать,
что корпорация необходима. Потому что это выбор, перед которым  стоит  мир
более ста лет: дисциплина и  компетентность  специалистов  корпорации  или
бездумные капризы таких  беспринципных  авантюристов,  как  Мартин  Бранд.
Разве ты не понимаешь, Ник?
     Он кивнул, но не потому, что согласился с ней.  Холодное  неодобрение
на ее лице красноречиво говорило  о  ее  отношении  к  Бранду.  Ник  слабо
улыбнулся, ощутив необъяснимое облегчение.
     -  Спасибо,  Ник,  -  она  пододвинула  стул  поближе  к  кровати   и
улыбнулась. - Мне бы очень хотелось быть твоим другом. Несмотря на то, что
я шпионка. Мне самой это не слишком нравится. Но вспомни: твой дядя всегда
был врагом корпорации - врагом всего, за что мы боремся. Он всегда шел  на
подлость ради любой власти - циничной, без святых идеалов.  За  ним  нужно
было следить.
     - Это правда, - сказал Дженкинс.
     - Но Бранд талантлив, - грусть и восхищение засветились в ее  глазах.
- Наверное, он подозревал меня и никогда не  посвящал  в  свои  интриги  с
Гастом, Лазарини и подпольем свободного космоса. Поэтому я думала, что  ты
с ним заодно.
     И даже теперь его удивление не проходило.
     - Ты ведь племянник Бранда, - осторожно настаивала она. - Когда ты не
пострадал при налете -  вернее,  я  думала,  что  не  пострадал,  -  стало
очевидным, что ты замешан в заговоре. Поэтому я вытащила тебя из тюрьмы  с
помощью землян, которые работали на нас и полетела с тобой на Фридонию.
     Он недоверчиво нахмурился.
     - Я полагала, ты займешь место Лазарини, - объяснила она.  -  Думала,
что твой дядя ведет с тобой двойную игру.  Когда  я  освободила  тебя,  то
надеялась, что ты выдашь их план прежде, чем Гаст  и  Бранд  заставят  нас
подписать  соглашение  о  слияние,  которое  было   хитроумным   ходом   к
сити-диктаторству.
     - Но я ошибалась, - она устало улыбнулась. -  Ты  не  вывел  меня  на
неопознанных захватчиков. Не выдал планов дяди,  даже  когда  мы  были  на
Торе. Ты только  завершил  передатчик  Бранда,  что  заставило  корпорацию
согласиться на слияние.
     Дженкинс попытался ответить ей.
     - Не разговаривай, - остановила его она. - Но  освобожденная  энергия
так же опасна для планов твоего дяди, как  и  для  корпорации.  Нам  нужно
объединить усилия. Бранд, как всегда, получил лучший кусок. Он  теперь  по
сути владеет корпорацией.
     - Но Мартин все-таки не отпетый негодяй, - с надеждой добавила она. -
Он достаточно умен, чтобы изучить традиции  компании.  Наверное,  он  даже
достаточно велик, чтобы хранить сити-ноу-хау, пока человечество не созреет
для этой мощной силы.
     Дженкинс с трудом сглотнул.
     - А как же Фридония? - Она уже разгромлена?
     - Не напрягай горло, - Джей была бледна и взволнована. - Я не знаю  о
флоте. Еще работает цензура, а я не имею там связей,  но  боюсь  произошла
катастрофа.
     Ник открыл было рот, но она не дала ему заговорить.
     - Ты верил в завоевание свободы, для всего  человечества.  -  Девушка
печально  улыбнулась,  -  и  ты  почти   добился   успеха,   Ник.   Запись
транслирована на  все  планеты:  там  вспыхнули  восстания,  везде  введен
комендантский час.
     Дженкинс поднял голову. У него мелькнула надежда.
     - Где же сейчас дядя?
     - Он уехал в Палласпорт, - ответила  Джей.  -  Эта  передача  вызвала
панику на всех рынках. Даже акции корпорации резко упали.  Бранд  бросился
спасать корпорацию.
     Пришла медсестра. Она попросила Джей уйти и подготовила сыворотку для
внутривенного вливания.  После  укола  Дженкинс  задремал.  Его  разбудили
возбужденные  голоса.  Джей  Хардин  ворвалась   в   комнату,   дрожа   от
негодования.
     - Ник Дженкинс, - решительно начала она. - Знаешь, что ты наделал?
     Он молча смотрел на девушку, недоумевая, что ее рассердило.
     - Цензура снята, - ее пальцы так крепко сжимали спинку  кровати,  что
косточки на руках стали белыми, как снег.  -  И  тебе,  наверное,  приятно
будет услышать, что твой передатчик все еще работает.
     Он сел, недоверчиво глядя на Джей.
     - Ложись! - крикнула она. - Ты... ты жуткий глупец! Я расскажу  тебе,
что произошло.
     От резкого движения его замутило, и он подумал,  что  ослышался.  Ник
покачнулся, наблюдая за ней широко раскрытыми глазами.
     - Флоту не удалось разрушить сити-завод, - голос Джей  прерывался.  -
Запись, переданная по  радио,  подорвала  и  без  того  низкую  дисциплину
космических моряков. Офицеры  были  вынуждены  вернуться,  чтобы  избежать
восстания - и твой завод все еще работает!
     Он содрогнулся от мысли, что  это  известие  могло  быть  всего  лишь
ошибкой или ужасной ловушкой. Ник всматривался в  ее  напряженное  бледное
лицо и с облегчением кивнул, когда увидел, что ярость ее неподдельна.
     В ее злости он видел отражение своей победы и понял, что  смерть  его
не напрасна. Для него новорожденная свобода энергии  была  живым  чудесным
организмом, которому суждено пережить тех инженеров, чьим  трудом  он  был
создан. Он должен был создать новое  процветающее  общество.  Человечество
сделало еще один шаг вверх по бесконечной лестнице эволюции. Он  счастливо
улыбнулся при мысли о будущем мире, который ему не суждено увидеть.
     - Ухмыляешься! - вскрикнула она. - Корпорация обанкротилась.
     Он перестал улыбаться, и его радость  сменилась  грустью.  Корпорация
слишком долго была у  власти.  Даже  не  разделяя  преданности  Джей  этой
всеобъемлющей  власти,  он  сознавал,  что  компания  все-таки   приносила
определенную  пользу.  Он  понимал,  какую  трагедию  переживала  девушка,
которой было дорого это утраченное величие.
     - Ты погубил собственного дядю, - добавила она с яростью.  -  И  всех
нас. Он продал Тор и свой запас кондюллоя, чтобы поддержать курс акций. Но
ему ничего не удалось сделать. Он едва спас свою жизнь.
     - Что произошло?
     - Новое  правительство  приказало  арестовать  его  -  безумная  идея
освобожденной  энергии  захлестнула  все  планеты.  Старое  консервативное
правительство свергнуто.  Революционеры  и  радикалы  пришли  к  власти  и
учредили временную комиссию по ликвидации Мандата и возвращению астероидов
коренным жителям. Твой дядя был в  списке  военных  преступников,  но  ему
удалось сбежать на "Адонисе". Что ты об этом думаешь?
     Ник хотел было заговорить, но не мог подобрать  слов.  Он  ошарашенно
смотрел на девушку, пытаясь представить  себе  размах,  который  приобрела
революция.
     - Вот что ты наделал! -  с  горечью  воскликнула  она.  -  Теперь  ты
доволен?
     Джей поспешно вышла. Он смотрел ей вслед, стараясь сохранить в памяти
ее образ, бледное и напряженное лицо, зачесанные назад  блестящие  волосы,
горящие глаза. Ее гневное презрение омрачило его  восторг.  У  него  опять
закружилась голова, и Ник без сил опустился на подушку.
     На следующий день пришел Мартин Бранд.
     -  Поздравляю,  Ники!  -  жизнерадостный  грохочущий  голос  пробудил
Дженкинса от глубокого сна. Добродушие  Бранда  не  вязалось  с  тем,  что
рассказала Джей о падении корпорации. - Мне разрешили прийти пожелать тебе
всего наилучшего в твоем светлом раю.
     И тогда Дженкинс увидел, что Бранд действительно разбит. По  обе  его
стороны стояли два бдительных конвоира. Наброшенный  на  плечи  пиджак  не
скрывал блеска наручников на запястьях. Он держался  прямо,  гордо  подняв
голову, голос его звучал твердо и уверенно. Дженкинс сел на кровати. Глядя
на наручники, он пытался убедить себя, что Бранд получил по  заслугам,  но
удовлетворения при этом не испытывал.
     - Да, меня поймали, - Бранд кивнул на наручники, как будто  это  было
всего лишь мелким  неудобством.  Его  угловатое  лицо  выглядело  усталым,
румянец сошел, но  серые  глаза  сохранили  дружелюбное  и  проницательное
выражение.
     - Члены новой комиссии  намерены  сделать  из  меня  символ  порядка,
который они свергают. Солдаты О'Баниона загнали меня  на  Нуэво  Джалиско.
Мои люди готовы были оказать сопротивление, но я не хотел больше жертв.
     Лицо Бранда стало печальным.
     - Они везут меня обратно в  Палласпорт,  -  спокойно  добавил  он.  -
Революционеры собираются  устроить  суд  надо  мной,  как  только  учредят
трибунал. Целый список нелепейших обвинений. Они  хотят  вынести  смертный
приговор.
     - Мы, наверное,  больше  не  увидимся,  Ники,  -  он  небрежно  пожал
плечами. - Извини, мне нечего оставить тебе. Освобожде