оворил, что он  -  лидер
партии,  но  Дженкинс  понимал  это  из  их  намеков.  И  если  это   было
действительно так, то  старый  предводитель  повстанцев  мог  оказаться  в
данном случае сильным союзником Дженкинса.
     Повернувшись от радара к перископу, он увидел фотофонный свет идущего
навстречу корабля - красная точка, мелькающая среди звезд. Затаив надежду,
он с волнением спросил:
     - Кто возглавляет эту новую республику?
     - Постоянное правительство еще не сформированно, - прогремел голос. -
Восстание было внезапным. Им руководила партия свободного космоса.
     - Кто лидеры партии?
     - Это военный  секрет,  -  ответил  голос.  -  Верхушку  партии  надо
спрятать от межпланетных врагов до тех пор,  пока  не  закрепится  победа.
Временный правитель Обании - мистер Брюс О'Банион.
     - Хорошо, - облегченно вздохнул Дженкинс. - Я хочу поговорить с ним.
     - Мы тоже идем на Обанию, - ответил голос. - Мы сопроводим вас туда.
     - Мне не нужно сопровождения...
     - Нет, нужно, - мгновенно последовал ответ. -  Флотилия  Мандата  уже
движется к нам, чтобы подавить восстание на Обании.  При  ваших  связях  с
астеритами вы, мистер Дженкинс, не можете считать себя в безопасности.
     Дженкинс удивился: он ведь еще не представился. Очевидно,  говоривший
знал о его побеге на буксире и ожидал его. А может, узнал  по  голосу.  На
какое-то мгновение ему показалось,  что  голос  знакомый,  но  он  не  был
уверен. Во всяком случае, это был не  О'Банион.  В  голосе  звучал  земной
акцент.
     Никто из известных ему землян не мог воевать на стороне О'Баниона. Он
отмахнулся от этой мысли и стал думать, что  делать  дальше.  Нельзя  было
допустить встречи с гвардией глубокого космоса. Против него уже, наверное,
выдвинуты обвинения в космическом пиратстве и измене Мандату.
     - Кроме того, - продолжал между тем, - вы сбились с курса и движетесь
по направлению к скоплению сити. Сверьтесь по вашим приборам.
     Дженкинс обеспокоенно взглянул на панели управления.  Он  внимательно
исследовал  темноту,  в  которой  светилась  красная  точка.  Где-то   там
находилась Фридония - вне досягаемости его глаз и даже приборов, но только
шесть часов лета отделяли его от нее.  Старый  буксир  шел  не  так  уж  и
медленно. Сама дрейфующая порода прикроет  его  от  глаз  врага.  Он  сжал
руками штурвал. Внезапно в дверном проеме появилась Джей.
     - Ник, - ее глаза горели от волнения. - Что-то случилось?
     - Не знаю, - он вглядывался в ее лицо, пытаясь определить, не она  ли
предупредила тот  корабль  о  его  приближении.  Там,  где  один  землянин
вмешивается в дела астеритов, может оказаться и другой. Но  ничего,  кроме
волнения, не читалось на ее напряженном лице.
     Он отвернулся, чтобы настроить робота-пилота на Обанию. Сообщив ей  о
корабле Республики Свободного Космоса,  он  вновь  почувствовал,  что  она
что-то скрывает. Она ничего не сказала.  Ему  ничего  не  оставалось,  как
повиноваться приказу командующего крейсера. Тем более, что  для  него,  по
сути, не имело значения, принадлежал  ли  идущий  корабль  астероидам  или
Земле, имел  ли  он  сити-ракеты  или  только  космические  ружья.  У  его
безоружного корабля все равно не было шансов улизнуть. Но какие бы силы не
были  задействованы  здесь  Брюс  О'Банион  мог  помочь.  Дженкинс  упорно
цеплялся за эту надежду.
     Через три часа буксир  приземлился  на  крошечном  планетоиде.  Через
двадцать минут пришел сопровождающий корабль. Ник  с  облегчением  увидел,
что О'Банион встречает их.
     Война уже коснулась Обании. Дженкинс  с  ужасом  замер  на  последней
ступеньке трапа. За спиной раздался сдавленный возглас  Джей.  Перед  ними
простиралось поле, за которым виднелось шестиэтажное здание  Мандата,  где
располагалась  штаб-квартира  гвардии,  которая  руководила  Обанией.  Эта
когда-то  могучая  крепость  превратилась  в  почерневшую  развалину,  над
руинами которой еще витал дымок.
     За  разрушенной  крепостью  виднелся  обгорелый  корпус  гвардейского
крейсера, сплющенный и изуродованный. Поле было усеяно воронками. От  огня
почернели стальные стены магазинов, ангаров и складов. На площади  валялся
перевернутый танк.
     Но склад сити почему-то не пострадал. Над ним развевался новый  флаг:
на черном фоне зеленые звездочки  образовывали  большую  звезду.  Дженкинс
понял, что это символ новой нации астеритов.
     - Добро пожаловать, Дженкинс! - голос О'Баниона звучал торжественно -
чувствовалась привычка к политическому ораторству. - Добро  пожаловать  на
священную землю Республики Свободного Космоса.
     Каменная почва Обании едва была прикрыта землей, и солдаты  были  так
же истощены, как и эта земля. Они все носили серую униформу  шахтеров,  на
рукавах были повязки с наспех вышитой зеленой звездой.
     Они были усталыми, грязными и небритыми.  Некоторые  были  перевязаны
бинтами. Но все имели автоматические ружья, и в глазах их горел  энтузиазм
борьбы.
     - Вот где теперь наши угнетатели, -  показывая  на  бывшую  крепость,
объяснил О'Банион.
     Он выглядел неестественно возбужденным, его глаза блестели, массивное
тело неуклюже раскачивалось. Дженкинс  знал,  что  это  не  алкоголь.  Его
опьянила победа.
     - Мы атаковали вчера утром, - хрипел он. -  В  девять  по  мандатному
времени. Партия выдала нам четыре тонны максилита, и мы изготовили  четыре
бомбы. Одну мы подложили под крейсер, другую - под крепость. Две  оставили
в запасе. Мы взорвали крейсер и штурмовали арсенал.  -  Его  седая  голова
качнулась в сторону разгромленной крепости. - Но  какой-то  шпион  пытался
предать нас, - с горечью добавил он. - Бомба под крепостью была обнаружена
прежде, чем она взорвалась. Танки ворвались в город.  Я  думала,  что  нам
конец. Но мы сражались за свободу. - О'Банион поднял усталые плечи.  -  Мы
взяли огнеметы  в  арсенале  и  остановили  танки.  Два  молодых  человека
вызвались  изготовить  максилитовые  бомбы,  прикрепленные  к  управляемым
скафандрам. Одну ракету сбила пушка крепости, но  вторая  взорвалась,  как
ядерная бомба. Толстяк принял картинную позу -  два  шахтера  пожертвовали
жизнью, но их подвиг стал началом Республики Свободного  Космоса.  История
навсегда сохранит имена этих героев.
     Дженкинс нетерпеливо перебил его:
     - А как те инженеры в  госпитале?  -  Он  кивнул  в  сторону  клиники
Ворринджера,  спрятанной  в  железном  ущелье  за  экватором   Обании.   -
Ворринджер может спасти их?
     - Откуда я знаю?
     - Они не пострадали от бомбежки?
     - Там стреляли, но я не знаю, - О'Банион раздраженно пожал массивными
плечами. - У меня не было времени зайти туда. После того, как мы  одержали
победу здесь, я был все время у фотофона, организовывал  и  давал  команды
астеритам на других планетоидах.
     Ник прервал взгляд со старика на его усталых и  оборванных  солдат  с
небрежными повязками и захваченным оружием. Внезапно он ощутил  жалость  к
ним.
     - Вы действительно надеетесь опрокинуть Мандат?
     - У нас были поражения  и  потери,  -  вздохнул  О'Банион.  -  Тысячи
отважных астеритов отдали жизнь  за  свободу.  Мы  потерпели  поражение  в
Палласпорте при штурме правительственных зданий. Наше восстание  подавлено
везде, кроме Обании. Его усталые глаза с опаской поглядели на темное  небо
над  крепостью.  -  Сейчас,  -  смущенно  добавил  он,  -  флот   Мандата,
вооруженный  всем  военным  арсеналом  планет,  идет  сюда.  У  них   есть
космические  пушки,  атомные  ракеты.  Они  хотят  загасить  нашу  искорку
свободы, - он вызывающе распрямил плечи и сурово сказал: - Но  мы  еще  им
еще покажем!
     Все еще глядя на небольшую кучку усталых людей, Дженкинс возразил:
     - Но эти шахтеры не могут выстоять против космических ружей и атомных
ракет.
     - У нас сейчас  есть  более  мощное  оружие,  -  с  гордостью  заявил
О'Банион. - Партия готовит наш собственный флот, вооруженный сити...
     - Что?! - Дженкинс вздрогнул и уставился на серое лицо О'Баниона.
     Неужели это и есть разгадка предательства на Фридонии? Он  настойчиво
спросил:
     - Где вы взяли сити-оружие?
     - Это секрет руководства, - О'Банион покачал седой головой. - Но брат
Стоун  обещал,  что  наш   флот   разгромит   силы   Мандата   самоходными
сити-ракетами. И мы сможем удержать первую цитадель Республики  Свободного
Космоса.
     Дженкинс удивленно прошептал:
     - Кто это брат Стоун?
     Великан смущенно отвел глаза. - Пожалуйста, забудь это имя, -  умолял
он. - Я не должен был произносить его.  Но  я  доверяю  тебе,  Ник.  -  Он
понизил голос: - Брат Стоун  -  это  партийная  кличка  нашего  вождя,  он
обеспечил нам победу, несмотря на все неудачи.
     Дженкинс взял О'Баниона за руки.
     - Ты можешь доверять мне, - подтвердил он. - Но наш завод на Фридонии
мог сделать больше для свободы астеритов, чем брат Стоун и его сити-ракеты
- если бы мы могли запустить его.
     Я уже достал необходимый кондюллой. Я хочу  запустить  завод  -  сам,
если никто из инженеров не сможет помочь, -  он  сжал  руку  О'Баниона.  -
Можно я улечу? Прямо сейчас?
     Тусклые глаза О'Баниона разглядывали темное небо.
     - Я не вправе отпустить тебя, - наконец сказал он.  -  Лучше  подожди
"Завоевателя". Там высшие партийные деятели, - может быть, сам брат Стоун.
Я доложу ему о тебе.
     - Но у меня нет времени, - запротестовал Дженкинс.
     Он ничего не сказал о том, что  должен  умереть,  да  были  и  другие
причины для спешки.
     - Может, ваш брат Стоун блефует,  -  в  отчаянии  предположил  он.  -
Может, у него нет сити-оружия? Почему он тогда допустил столько  поражений
астеритов? Он опять схватил руку О'Баниона: - Вы отпустите меня?
     - Не могу, - великан с сожалением покачал головой. Брат Стоун требует
партийной дисциплины. "Завоеватель" будет здесь через десять минут.
     Увидев упрямое выражение лица старика, Дженкинс неохотно сдался.
     - Хорошо, - сказал он.  -  Я  подожду.  В  любом  случае,  мне  нужно
навестить моих друзей в госпитале.
     Ему не хватало спокойной рассудительности Джима Дрейка и  умелых  рук
его могучего сына, ему нужен был необычайный талант малыша  Роба  Мак-Джи,
отвага и знания всех остальных инженеров. Он таил надежду, что  кто-то  из
них вышел из комы.
     -  Возьми  мою  машину,   -   О'Банион   кивнул   на   электромобиль,
припаркованный у края изъеденного воронками поля возле склада  сити.  -  Я
останусь встречать братьев.
     - Пожалуйста, поспособствуйте, чтобы я  побыстрей  улетел,  -  умолял
Дженкинс. - Время уходит.
     - Постараюсь, - пробормотал О'Банион и вновь посмотрел на небо. -  Но
ничего не могу обещать.
     Дженкинс взобрался на буксир, чтобы прикрепить табличку. Он  заметил,
как люди О'Баниона  с  опаской  отступили,  увидев,  что  судно  заражено.
Предупредительный знак защитит его бесценный груз.
     После этого они с Джей направились к машине.
     Джей Хардин покинула буксир вместе с ним.  Стоя  рядом,  она  слушала
все, что говорил О'Банион. Выражение отчужденности не покидало ее лица, но
он  чувствовал  под  этой   маской   внимательного   спокойствия   скрытое
напряжение. Он не понимал причин ее поведения,  но  ему  нужна  была  хоть
какая-то поддержка.
     Машина  везла  их  по  извилистой  улице.  Короткая  война  оказалась
жестокой. Красные флажки огораживали  воронки.  Окна  были  выбиты,  стены
изрешечены пулями. Новое здание корпорации превратилось в груду обломков.
     И все же казалось, что над городом витал дух победы. Оборванные  дети
прыгали и приветственно кричали при виде  флага  с  зелеными  звездами  на
машине  О'Баниона.  Шахтер  с  забинтованной  головой  выкрикивал   что-то
веселое, двое на  костылях  приветственно  помахали  им  руками.  Дженкинс
слышал музыку, доносившуюся из бара.
     Машина выехала из города и миновала ржавые здания одной из  покинутых
шахт Обании. Узкий  каньон  вел  к  затененной  стороне  планетоида.  Огни
электромобиля осветили темноту между скалами, и они увидели двух женщин.
     - Карен Дрейк и Анна Андерс, - прошептал Дженкинс девушке.  -  Должно
быть, навещали своих мужей в клинике.
     Он остановил машину. В сумерках обе женщины  казались  измученными  и
истощенными. У худой и бледной жены  Рика  Дрейка  была  перевязана  рука.
Анна, казалось, с трудом несла свою ношу.
     - Как они? - прошептал Дженкинс.
     Анна молча покачала головой.
     - Без изменений, Ник, - тихо сказала Карен. - Рик,  Пол  и  остальные
все еще под действием аметина. Доктор Ворринджер говорит, что доза была  в
десять раз выше допустимой. Он сказал,  что  может  вывести  их  из  этого
состояния через три-четыре дня, но тогда они начнут умирать от сити-шока.
     - Все?
     - Да, - она устало кивнула. - Доктор Ворринджер говорит,  что  ничего
нельзя сделать. Я отведу Анну домой.
     - Я отвезу вас.
     - Спасибо, Ник, - Анне так и не удалось изобразить улыбку. - Я должна
пройти милю в день ради маленького Пола.
     Она пыталась еще что-то сказать, но не смогла. Ник отвернулся,  чтобы
не видеть ее слез. Его взгляд упал на руку Карен.
     - Царапина, - отмахнулась она. - Ничего страшного.
     - Вы попали под обстрел?
     - Немного. Вчера утром командир гвардейцев прислал танк в  госпиталь.
Когда ты приземлился с пострадавшими накануне, они подумали, что ты привез
оружие и спрятал его в госпитале. Танк начал обстрел  здания  госпиталя  с
холма.
     - Это было ужасно, - в слезах добавила Анна. - Первый снаряд попал  в
электростанцию, и погас свет.
     - Я заставила Анну обратиться к отцу за помощью, -  продолжала  Карен
Дрейк. - Но мистер О'Банион не мог выделить нам людей и даже  оружия.  Нас
спасло то, что  Анна  вспомнила  о  разведывательном  ружье,  которое  Пол
оставил дома. Мы  нашли  его  и  неначатый  магазин  двадцатимиллиметровых
сити-пуль.
     - Конечно, это не оружие, а тестер для породы, - пояснила Анна. -  Но
Карен вышла с ним против танка. Она подошла очень  близко,  так  как  пули
быстро входят в реакцию с земным воздухом. Когда танкист  заметил  ее,  то
выстрелил и ранил ее. Но она продолжал идти вперед и взорвала танк.
     - Неужели?! - Дженкинс услышал удивление в голосе Джей Хардин. -  Это
отчаянный поступок для женщины.
     - Но там был Рик, беспомощный и беззащитный, - объяснила Карен. -  Мы
сражались за свободу планет и за мужчин. - Она сочувственно посмотрела  на
свою измученную спутницу. - Анна устала, - сказала  она.  -  Мы,  пожалуй,
пойдем...



                                    20

     Ник приближался к клинике. Джей Хардин сидела сзади в  подозрительной
задумчивости. Она собралась было  что-то  сказать,  но  промолчала.  Может
быть, Карен Дрейк помогла понять ей  то,  что  он  пытался  объяснить.  Но
сейчас Ника больше  волновали  другие  проблемы.  Поврежденный  генератор,
должно быть, восстановили, так как здание клинике светилось огнями.  Войдя
внутрь, Дженкинс  увидел  доктора  Ворринджера,  идущего  по  коридору,  и
бросился к нему навстречу.
     - Пожалуйста, - пробормотал он. - Минуточку...
     Знаменитый доктор взглянул на него с некоторым раздражением. Дженкинс
догадывался,  что  это  было   вызвано   постоянной   неудовлетворенностью
собственным бессилием перед  лицом  болезни,  которую  космонавты  назвали
сити-шоком.
     - Вернулись, чтобы умереть, мистер Дженкинс? - резко спросил он. - Не
ожидал, что вы так скоро. Но мисс Распер приготовила палату.  Кровотечение
есть?
     - Нет! - бросил Дженкинс. -  Я  еще  не  умираю.  Я  пока  ничего  не
чувствую, и работа моя еще не сделана. Мне нужна помощь. Может быть,  хоть
один инженер...
     Ворринджер сурово покачал головой.
     - Нет! - отрезал он. - Они все будут слепы и беспомощны, когда выйдут
из комы.
     Его пронзительные глаза говорили: "Да и вам не много осталось, мистер
Дженкинс".
     - Со мной все в порядке.
     Не обращая внимания на неловкий протест Ника, Ворринджер завел его  в
смотровую  комнату,  осмотрел  горло,  исследовал  глаза   резким   светом
лампочки, измерил температуру и  сделал  тест  мазью  на  руке.  Он  хотел
надеяться на чудесное улучшение, но приговор врача был неумолим:
     - Скорее заканчивайте вашу работу.
     - Сколько у меня времени?
     - В любое время могут начаться местные  кровоизлияния,  -  Ворринджер
нахмурился, как бы злясь на свое  поражение.  -  Через  два  дня  начнется
рвота,  и  поднимется  температура.  Вскоре  наступит  слепота  и   полная
неподвижность. Вам бы надо остаться...
     - Нет! -  прошептал  Дженкинс.  Он  глубоко  вздохнул  и,  набравшись
смелости, спросил: - У них что, нет никаких шансов?
     Ворринджер покачал головой.
     - Сначала я думал, что Мак-Джи  выживет,  -  медленно  заговорил  он.
Анализы показывали, что лекарства идут на пользу, и он был уверен, что  мы
вылечим его. Но более всего я надеялся на его иммунитет.
     - И что же? - Ник с нетерпением ждал ответа.
     - Он астерит, - Ворринджер помолчал, протирая очки в темной оправе. -
Полагаю,  что  они  лучше  переносят  радиацию,  чем   земляне.   Радиация
способствует мутации, и я  иногда  думаю,  что  в  процессе  естественного
отбора  уже  создается  новый  тип  людей,  приспособленных  к   жизни   в
радиационной среде.
     - Я уверен, что принадлежит к этому типу, -  сказал  Дженкинс.  -  Но
почему же он умирает?
     - Вчера я еще надеялся, что его иммунитета хватит.  Я  надеялся...  -
бородач горько улыбнулся. - Но я надеялся на  чудо.  Мак-Джи  недостаточно
адаптирован, чтобы выдержать такое  количество  рентген.  Сегодня  у  него
поднялась температура. Он умрет раньше других.
     Дженкинс вышел. У него подкашивались ноги. Джей Хардин  ждала  его  в
электромобиле, на котором они быстро доехали до  космодрома.  "Завоеватель
сити" уже прилетел. Ник хмуро рассматривал крейсер новорожденной нации.
     "Переоборудован  из  товарняка",  -  подумал   он.   Черный   корпус,
возвышавшийся  над  ржавым  буксиром  "Прощай,  Джей",  имел   характерную
угловатость  сухогруза.   Посередине   корпуса   были   встроены   плоские
прямоугольные башни, ощетинившиеся дулами пушек.
     Команда изможденных солдат О'Баниона стояла возле  военного  корабля.
Сам лидер сходил по трапу, когда Дженкинс подъехал к порту.  Ник  поспешил
ему навстречу и с надеждой спросил:
     - Можно лететь?
     Седовласый политик не отвечал. Его тело  как-то  сжалось,  лицо  было
бледным, глаза пустыми. Ник повторил вопрос.
     - Нет, - отвел глаза старик, - тебе нельзя улететь.
     Дженкинс вцепился ему в руку.
     - Что случилось?
     О'Банион шумно вздохнул.
     - Я только что говорил с братьями по партии на "Завоевателе", - слова
давались ему с трудом. - Они сообщили, что мы  потерпели  поражение.  Брат
Стоун не прилетел, даже  он  отчаялся.  Он  прислал  приказ  сдать  Обанию
наступающему флоту Мандата.
     Дженкинс вздрогнул.
     - Тогда отпусти меня, - в отчаянии прошептал он. - Прежде чем гвардия
будет здесь.
     О'Банион печально покачал головой.
     - Брат Стоун приказал сдать тебя силам Мандата, - тоскливо бубнил он.
- Братья по партии говорили что-то об измене, об обвинении в пиратстве.
     - Нет... - задыхался Дженкинс. - Нет у меня времени.
     - Извини, Дженкинс, - О'Банион поежился. -  Но  партийная  дисциплина
очень строга. Я ничего не могу сделать, мы должны  передать  тебя  гвардии
глубокого космоса.
     Бессильная злоба охватила Дженкинса.  Он  ненавидел  глупое  упорство
Брюса О'Баниона  и  внутренне  восстал  против  анонимных  лидеров  партии
свободного космоса. Он презирал их не меньше, чем аристократов корпорации,
жадных бюрократов Мандата и ненавидел своего циничного родственника.
     Ему казалось, что все человечество  участвовало  в  ужасном  заговоре
против собственной свободы. Инженерные проблемы  передатчика  Бранда  были
давно решены. Но на пути прогресса стояла сама природа