дудочка" для этого дела. Первый этап увода  -  это  сны,  которые  были
совершенно  осмысленными  слепками  с   правды-реальности   и   при   этом
выворачивали  ее  наизнанку.  В   них   исчезали   обычные   симпатиям   и
привязанностям. В сне у спящего был взгляд хладнокровной рептилии. Потом у
бодрствующего тоже круто менялись понятия о хорошем и  плохом,  должном  и
недолжном, приятном и неприятном.  Соответственно  одни  чувства  и  мысли
исчезали, другие исподволь приходили. Начинали вызывать отвращение старики
и дети, начальники и подчиненные, натюрморты привлекали  больше  внимания,
чем портреты, зоопарки больше, чем музеи.
     Вначале эксы шастали по домам в роли бродячих проповедников, вещали о
приходе новой  реальности  и  закате  старого  мира,  который  погибнет  в
кровавой  усобице,  а  телевизоры  тем  временем  услужливо  сообщали   об
очередном  теракте  или  бесчинствах  люмпенов.  Эксы  вербовали   скучных
обывателей в свои ряды, в чудотворцы  и  духовидцы.  И  не  все  вербуемые
отказывались. Когда вам говорят, что вы чудотворец, хотя на самом деле  вы
простой водопроводчик, то с вашей стороны возможны всякие реакции.
     Впрочем, если реакция  была  отрицательной  и  вы  спускали  эксов  с
лестницы, то на следующую ночь вас могли капитально грабануть и  обчистить
на все имущество. Так что, в любом случае, у вас  на  физиономии  блуждала
заискивающая улыбка при виде проповедников.
     Матерые эксы и новоиспеченные духовидцы сходились в темных  дворах  и
на пустырях, заводили друг друга  и  у  толпы  случался  массовый  экстаз.
Импотенту казалось, что он способен обслужить  зараз  десяток  баб.  Хиляк
представлял себя мощным атлетом,  способным  поднять  и  кинуть  грузовик.
Тупице мнилось, что он запросто создаст теорию  единого  поля.  Эти  новые
способности    зачастую    из    кажущихся     становились     настоящими.
Проповедники-эксы  объясняли,  что  истинное  поклонение,   доходящее   до
самопожертвования,  способно  снискать  милость  высших  сил,   заведующих
реальностью. Эти владыки судеб способны-де любую неправду сделать истиной.
     А прежние истины становились неправдой. На своих сходках  эксы  могли
совершить и человеческое жертвоприношение, показывая, что отдельная  жизнь
не так уж важна в общем потоке жизни и смерти. Что  отдельная  личность  -
это лишь временное вместилище для всеохватной жизненной силы.
     Матерые эксы и новообращенные предпочитали  общежитие  в  виде  стай,
напоминающие   обезьяньи   и    крысиные    группы.    Кстати,    основные
бандформирования эксов и прозывались "обезьянами" да "крысами". Мужчины  и
женщины в них соединялись так, чтобы поскорее пришла  новая  реальность  -
поэтому нередко у двадцатилетнего отрока была подруга-пенсионерка, а брату
полагалась родная сестра. В общем, эксам-духовидцам было  виднее,  кого  с
кем случить.
     Первыми воздействию эксов подверглись журналисты и политики,  которые
поспешили записать "крыс" и "обезьян" в носителей социального протеста,  в
число "новых бедных"  и  "люмпенизированных  пролетариев".  Те  силы,  что
боролись с  эксами  были  окрещены  реакционерами,  те  министры,  которые
энергично противостояли стаям, быстро вылетали в отставку.
     Вначале  многие  ученые  считали,   что   эксы   активно   занимаются
телепатией. Однако никаких  надежных  подтверждений  "телепанья"  не  было
найдено. Девяносто девять процентов эксов  не  выказывали  способностей  к
телепатическому воздействию. Получалось невероятное -  люди  действительно
воспринимали иную реальность,  реальность,  произведенную  и  испражненную
эксами.  И  чем  больше  ее   воспринимали,   тем   более   она   делалась
осуществленной, материальной. Это долго отфыркивалось официальной  наукой,
учеными мужами из академических институтов и больших университетов.
     Ну и в итоге, реальность эксов  скушала  значительную  часть  планеты
Земля, а нам остались только объедки, зоны сопротивления в горных районах,
в том числе и в Бадахшане.  Академии  и  университеты  были,  естественно,
разорены  и  превращены  в  притоны,  наука  стала  неофициальной,  ученые
попрятались в горных кишлаках  и  на  секретных  базах,  и  там  уже  была
разработана приемлемая теория.
     Так вот, весь физический мир состоит из "сырой" материи,  эктоплазмы,
которая может превратиться в "зрелую",  организованную,  под  воздействием
вероятностно-фатумного поля, поля Судьбы.  Если  из  Поля  Судьбы  пройдет
эманация, волна,  то  она  организует  в  нашем  физическом  мире  элемент
реальности;  если  волн  будет  много,  то  получится  целая   реальность,
цельность. Чтобы Поле Судьбы возбудилось, надо  повоздействовать  на  него
энергией сдвига, добытой  из  веры  человека.  Короче,  чем  сильнее  эксы
изменяли реальность, тем больше  у  них  было  возможностей  коверкать  ее
дальше и быстрее.
     Я вспоминал  теорию,  я  уже  знал  наверняка,  что  сейчас  служу  в
стратегической разведке, но обстоятельства  последнего  задания  никак  не
воскрешались, они были прочно заблокированы, вернее стали смутными  снами.
И соответственно были недоступны и дознавателям. Капитан-лейтенант Келарев
проявлял недовольство, даже насупился.
     - Наверное, господин капитан-лейтенант, я заблокировал их так,  чтобы
все сохранилось в тайне, пока не станет ясно, что вы  -  "свои"  в  доску.
Тогда и сработает какая-нибудь отмычка.
     - Но как нам доказать, что  мы  -  свои?  А,  господин  лейтенант?  -
Келарев явно закусил удила.
     Мне взбрело в голову довольно элегантное решение.
     - А пройдете ту же проверку, что и я, тогда посмотрим.
     Командир неожиданно выразил согласие.
     - А что, недурная мысль.
     - Есть  еще  одна  неплохая  мысль:  дать  мне  что-нибудь  пожевать.
Ньям-ньям, понимаете? По-моему, я этого не  делал  несколько  дней.  Авось
блоки с моей сытой памяти спадут быстрее.
     Из того отсека, где всему экипажу надлежало пройти суровую  проверку,
меня перевели в помещение, похожее на рубку. Здесь  была  понатыкана  уйма
совершенно непонятных  мне  приборов,  ручек,  переключателей,  тумблеров,
кнопок, каких-то штырей, пупырышек, пузырей. То, что я принял  вначале  за
ветровое стекло, оказалось после  небольшого  воспоминания  и  обдумывания
голографическим экраном. Вскоре я восстановил в голове  названия  всему  и
суть всех приборов.
     Тут были и сидения, которые принимали, чтоб угодить вам,  практически
любую форму - от высокого кресла в стиле ренессанс  до  кушетки  -  причем
хватало им мысленной команды.  Отозвавшись  на  мой  призывный  сигнал,  с
подволоки опустился шланг питателя. Он  выдавил  розовый  пузырь,  который
сразу затвердел и стал похож на теннисный мячик. Однако по вкусу напоминал
он котлетку из фарша третьего сорта и не остывал, поддерживая свою теплоту
за счет внутренних экзотермических реакций. Следующий пузырь по вкусу  был
близок к гнилому яблоку...
     Однако умеют у нас аппетит испортить.
     - Обнаружены  низколетящие  цели,  азимут  двести  восемьдесят,  угол
двадцать, дистанция сорок, -  доложил  локатор  мягким  девичьим  голосом.
Впрочем,  на  его  мониторе  все  было  видно.  На  других  экранах   даже
показывался предполагаемый вид цели:  распластанный  аппарат,  похожий  на
голову кобры.
     А вот аппараты-"кобры" видимо считали  нас  низколетящей  целью.  Они
образовывали боевые порядки, призванные легко и лихо уничтожить патрульный
кораблик - через охват с флангов  и  заход  сверху.  Спустя  десять  минут
несколько вражеских машин произвели боевые залпы. И хотя их ракеты ушли  в
"белый свет", кто-то вопросил густым тревожным голосом  капитан-лейтенанта
Келарева:
     - Командир, почему мы не атакуем?  Давайте  жвахнем  ракетами  левого
борта.
     Искушенный командир отозвался лишь  невнятным  хмыканьем,  но  я  все
уловил. Если цель "ненастоящая", то есть принадлежат  "сырой"  реальности,
которая питается нашей энергией сдвига, то боевые  выстрелы  могут  только
"онастоящить" ее и сделать крайне неприятной.
     - Командир, коррелирующие  параметры  ячеек  гравитационного  поля  -
хаотические, цели - вне нашей  реальности,  -  наконец  сообщила  приятным
баритоном система слежения.
     И в самом  деле  на  дистанции  в  двадцать  километров  все  "кобры"
поисчезали в облачках белого дымка.
     - А кому надо проходить проверку? Мне, что ли? - напомнил я  летунам,
еще поглощенным несостоявшейся кровавой битвой.
     Они, за исключением  первого  пилота,  вынуждены  были  вернуться  на
прежнее место, в камеру тестирования. Сверху к ним быстро прозмеился хищно
смотрящийся проверочный аппарат.
     - Лейтенант Пантелеев, вы  первый,  -  скомандовал  капитан-лейтенант
Келарев.
     Через минуту лейтенант посерел. Может он еще и  обделался  от  страха
(чему имелись косвенные признаки) -  ведь  дотошный  тест-аппарат  показал
присутствие явной эктоплазмы в виде целого "гнезда".
     - Да я сейчас эту паскуду, - командир потянулся за бластером.
     - Нет, этой "паскуде" просто не повезло, -  вмешался  я,  придерживая
быстрого капитан-лейтенанта Келарева за рукав. - Не будем  отвлекаться  на
экзекуции и пытки. Лучше покамест заприте  лейтенанта  куда-нибудь,  а  мы
продолжим неприятное мероприятие.
     Пантелееву всадили парализующий луч из сквизера  и  в  обмякшем  виде
отправили в пустой ящик из-под боеприпасов.
     Проверка доставила неприятности еще двум сержантам, рядовому  стрелку
и офицеру-штурманцу, показав в них "гнездовья" эктоплазмы.  Все  они  были
парализованы и загружены в оружейные и боеприпасные ящики.
     -  Теперь  ваша  очередь,  господин   капитан-лейтенант.   Передайте,
пожалуйста, сквизер-парализатор мне.
     Командир, чувствовалось, что занервничал, хотя и  сохранял  бронзовую
невозмутимость лица.
     Суровый тестер  и  в  нем  показал  наличие  эктоплазмы  в  виде  так
называемой "грибницы".
     - Ну что ж, я сдаю вам командование.  Парализуйте  и  меня,  господин
лейтенант. Мы, видно, пропали, - обреченно произнес он.
     - Очень мужественное достойное кинематографа решение. Но я  повременю
с вашим устранением. Ведь все места в ящиках уже заняты. Я даже  не  стану
испытывать первого пилота. Меня мучает  подозрение,  что  ваш  проверочный
аппарат фурычит неправильно.
     Капитан-лейтенант  Келарев  вместо  того,  чтобы  ухватиться  за  мое
мнение, еще и запротестовал:
     - Этого не может быть. У тестера  -  многократное  дублирование  всех
схем, плюс особая система надежности.
     - Я имею в виду, что  вся  аппаратура,  весь  ваш  белый  кораблик  -
неправильный. Благодаря этому барахлу кто-то  благополучно  внушает  идею,
что вы -  ненастоящие.  И  вы,  в  конце  концов,  как  миленькие  станете
мимоидами  и  фантомами.  То  есть,  отдадите  свою  энергию   сдвига   на
собственную дезорганизацию и превращение в сырую  материю,  известную  как
эктоплазма. Вы хотите стать эктоплазмой? Только честно.
     - Но позвольте, у нас  тестер  серийного  производства,  неоднократно
испытанный на базе, - упорствовал Келарев.
     - Тем хуже для базы. Возможно, и заводы, и вся  наша  техника  -  уже
измененные. Допустим, что эксы успели переменить  наш  мир,  сделали  нашу
реальность полуфиктивной, подстроили ее под себя. А вот та область  памяти
в моем мозгу, которую  невозможно  было  прозондировать  нашей  измененной
техникой...
     -  Связана  с  другими  реальностями?   -   капитан-лейтенант   почти
подпрыгнул на заднице.
     - С принципиально другими, полноценными,  настоящими  реальностями...
Впрочем, о иных блистательных мирах позже потолкуем. Наш-то мирок  сейчас,
похоже, подчинен реальности, которую создали себе эксы, и,  чего  доброго,
вскоре полностью совпадет с ней.  Он,  прошу  прощения,  напоминает  нынче
известное резиновое изделие.
     - Значит, мир эксов "настоящее"?
     - Точно, господин капитан-лейтенант. По сравнению с нашим. Но для тех
ИНЫХ  реальностей,  в  которых  я   оставил   следы,   вся   эта   поганая
"настоящесть", сотворенная гадюками-эксами, является мнимой...
     Затмение,  случившееся  в  результате  зондирования  памяти,  наконец
рассеялось. Соединились разные слои воспоминаний, меня даже  затошнило  от
этого мощного процесса.
     -  Капитан-лейтенант,  я   кажется   понял   суть   своего   задания.
Возвращайтесь на базу.
     Келарев на сей раз не посмел перечить. И то славно,  потому  что  мне
стало не по себе.
     Ведь  если  измененный   тестер   показывает   членов   экипажа   как
ненастоящих, то они - настоящие.  Если  показывает  меня  как  настоящего,
значит, я - не ненастоящий, измененный.
     Впрочем никакого трагизма-бабаягизма в этом нет. Совесть  моя  чиста.
Доказано лишь то, что я побывал в ином мире, для которого я являлся вполне
натуральным, мясным, полнокровным.
     База номер один представляла собой гору. Одну из гор Бадахшана. Ничем
не приметную сперва. Мы летели к ней,  прокладывая  курс  по  радиомаякам.
После  того,  как  эксы  уничтожили  искусственные  спутники  и   исказили
естественное магнитное поле Земли, навигация вообще стала  затруднительным
делом. Радиомаяки нельзя было  устанавливать  на  самых  базах,  чтобы  не
раскрыть их.  Но  за  пределами  баз  эксы  легко  могли  захватить  их  и
переместить. Так что, иной раз летевши на маяк,  ты  впиливался  мордой  в
скалу. Впрочем, на сей раз все обошлось без неприятных моментов. Когда  мы
скользнули к нужной нам горе, целый утес быстро уполз  вглубь  ее,  открыв
вход. Кораблик юркнул туда, промчался по тоннелю и  наконец  опустился  на
палубу в ангаре размером с три футбольных поля.
     Через час вместе с директором  стратегической  разведки,  полковником
Сольбергом и другими высокопоставленными персонами, я находился в кабинете
председателя   конфедерации   свободных   поселений   Евразии,   господина
Иловайского.
     Обладатель пышного звания расхаживал  по  дубовому  паркету  и  думал
вслух, ожидая подсказок подчиненных.
     - Итак вы уверяете, лейтенант  Сенцов,  что  проникли  в  три  вполне
настоящие реальности, где наши приятели-эксы не имеют никакой власти.
     - Именно так, господин председатель.
     - Я все-таки не понимаю физики  этого  дела,  -  пожаловался  высокий
руководитель,  -  чем  отличаются  настоящие  реальности  от  ненастоящих,
зависимых, подчиненных?
     - Я не  думаю,  что  есть  смысл  долго  и  нудно  излагать  механику
существования реальностей, и включения их друг в  друга,  -  сказал  глава
научного  совета  (главнаучс).  -  Любая  реальность   -   это   множество
материальных элементов. Две или несколько пересекающихся реальностей могут
иметь общее подмножество материальных элементов. Так  вот,  более  сильная
реальность пытается сделать их своими, изменить или уничтожить их.  Другая
более  слабая  реальность  остается  на   бобах   и   становится   мнимой,
ненастоящей.
     - Похоже, у нас классический случай. Их  реальность  явно  сильнее  и
круче, если даже наша аппаратура ведет себя как ненастоящая... Кто  нибудь
может поклясться на библии, что мы - настоящие, а не фиктивные? - произнес
председатель унылым капитулянтским голосом.
     -  Но  Сенцов  в  состоянии   помочь   нам,   -   напомнил   директор
стратегической разведки. - Он проник в три совершенно настоящие совершенно
самостоятельные  реальности.  Его  сознание  -  источник  энергии  сдвига,
которая может открыть ворота в другую "настоящесть". Теперь мы в состоянии
смыться  от  эксов  в  иной  мир,  захватив  с  собой   в   чемодане   все
общечеловеческие ценности.
     - Это хорошо звучит - "смыться в иной мир", - отозвался председатель.
- И на какие роли нас туда возьмут? В центровые мы вряд  ли  попадем,  зуб
даю. А не потянутся ли эксы за нами следом? Мы же покажем,  что  сдрейфили
перед ними. А наш страх - это их сила, это их энергия сдвига, которую  они
потратят на то, чтобы изменить в свою пользу и те самые новые  реальности.
Мы же притащим заразу эксов вместе с собой.
     Все живо вспомнили  то,  что  нельзя  было  запамятовать.  Полупустые
города без канализации и электричества, дерьмо  на  улицах,  на  городских
руинах копошатся охотники на  кошек  и  собиратели  старых  консервов,  за
городом - унылые крестьяне, погоняющие отощавших коняг, которые едва тянут
борону. Таков мир под эксами. Но этому  невозможно  противостоять,  нельзя
привлечь даже остатки населения (остальные незатейливо  вымерли)  на  свою
сторону, потому что эксы являются  владыками  счастья,  чувств,  мыслей  и
судеб. Самое массированное  наступление  эксов  случилось  с  десяток  лет
назад, когда они захватили небоскреб "мирового торгового  центра".  В  тот
день  разгорелся  финансовый   кризис,   вызванный   какими-то   вирусными
завихрениями в банковской компьютерной сети и все огромное  здание  гудело
как супермуравейник от изобилия мечущихся брокеров, банкиров, бизнесменов.
В заложники к боевикам-эксам попался сразу весь  торгово-финансовый  цвет,
несколько десятков тысяч человек. Отбить заложников  не  удалось,  слишком
велики были бы потери, и эксы добились всего чего хотели - получили отмену
любых преследований, плюс каналы телевидения  и  радио,  множество  газет.
Теперь уже на весь белый свет транслировались экстатические сходы эксов на
крупнейших стадионах. И телезрители тоже начинали "видеть" и "чувствовать"
новую реальность. А вскоре  эксы  выхлопотали  право  посылать  на  каждое
предприятие своих комиссаров, то есть получили процентную норму в  штатном
расписании для "бедных и обездоленных" - и духовидчество с чудотворчеством
проникло на каждое рабочее место. Это, само  собой,  вызвало  расстройство
экономики вплоть до полного распада.
     - Мы запихнем свой страх куда подальше и дадим эксам  бой,  именно  в
новых независимых реальностях. Мы отсечем эту заразу от себя и пробьемся в
иные миры, - высказался, играя желваками, министр обороны.
     -  Но  ведь  неизвестно  насколько  мы  сами  настоящие?  Удачно   ли
совместимся с настоящей реальностью?  -  поддержал  сомнения  председателя
главнаучс.
     - А разве у нас имеется другой более  приятный  выход?  -  неожиданно
произнес  Иловайский.  -  Уже  сейчас  мы   путаемся   с   ориентацией   в
пространстве, непросто дается прицельная стрельба, потому что  приборы  не
дают однозначных координат. Я  даже  подозреваю,  что  наши  достижения  в
молекулярной и кристаллической механике тоже фикция.  Вспомните,  господа,
до недавнего времени  все  мы  были  уверены,  что  контролируем  огромные
территории, а эксы занимают только  разрозненные  городские  кварталы.  Но
когда  наваждение  закончилось,  то  выяснилось,  что  это   мы   занимаем
всего-навсего несколько горных районов -  в  чем  я,  между  прочим,  тоже
сомневаюсь. Насколько плохо у нас со съестными и  полусъестными  припасами
можно понять, съев конфетку из переработанных фекалий... Надо собрать  все
силы, произвести  все  необходимые  расчеты.  И,  чтоб  не  лажануться,  -
простите  за  этот  термин,  -  необходимо  предусмотреть  особую  систему
надежности. Что у нас с гиперкомпьютером?
     - Он сейчас успешно решает  задачу,  настоящий  ли  он,  -  мгновенно
отозвался главнаучс.
     - Пусть прервется. Склепать его нам стоило  кучу  усилий.  Вложите  в
этот черный ящик сведения Сенцова и получите координаты  "ворот"  в  новые
реальности.
     - Но... - хотел заикнуться главнаучс.
     - Никаких "но", только  "да".  Может,  это  последний  всплеск  нашей
активности.


     Через сутки в сторону  предполагаемой  границы  реальностей  вылетела
эскадра штурмовых кораблей. На флагманском находился я вместе с директором
стратегической разведки полковником Сольберг, а также присутствовал  вживе
министр обороны и информационный образ главнаучса.
     Под нами проносились  снежные  вершины  и  серые  каменистые  склоны.
Гиперкомпьютер, который был перемещен, в  основном,  на  корабли  эск