ребчик попытался отстать,  но  пара  воинов,
что ехали позади, шлепали его  плашмя  своими  саблями  и  повизгивала  от
удовольствия. Один из них крикнул издевательски:
     - Не отставай, афанди. Каждого  гостя  мы  угощаем  жирным  барашком,
чтобы тело было довольным, егда голова начнет отлетать прочь.
     Потом серая пустыня неожиданно расцветилась разной пестротой, и  даже
возомнилось мне, что зверь огромный перевернулся на лысую спину и  показал
клочковатый живот. Не сразу я соображение поимел,  что  это  шатры,  юрты,
кибитки. Целое войско стояло здесь станом. Егда подъехали  мы  ближе,  уже
завечерело и весь стан озарился огнями  кострищ  и  факелов,  а  некоторые
шатры оказались высокие и просторные яко терема.
     Посему мы с девицей снова расстались, ее забрал в свою юрту жирный  и
рослый батыр.  А  мне  старухи-целительницы  смазали  зело  пахучей  мазью
изодранные камнями грудь и руки,  но  после  того  был  я  сброшен  в  яму
глубокую, в земле посидеть. Никто  темницу  мою  не  сторожил,  впрочем  и
выбраться из нее не виделось возможным. Ближе к утру холод схватил меня за
каждую жилку, за каждую косточку, и всякая внутренняя жидкость  словно  бы
обратилась в  лед.  Но  где-то  с  зарею  нового  дня  в  ямину  опустился
сыромятный ремень и по нему я  выполз  наружу.  За  краем  поджидало  меня
несколько  нукеров  с  лицами,  выражающими  пока   неведомую   мне   волю
властелина. Не знал я, что мне сейчас уготовано, останется ли  моя  голова
сидеть на плечах, ино покатится горемычная - окроплять  кровью  бесплодные
камни.
     Мимо затухающих костров и спящих вповалку воинов проведен  я  был  до
края стана, где стоял зоркий дозор, там же били копытами и махали хвостами
мои кони, отдохнувшие и сытые - на Сивке уже  сидела  девица  де  Шуазель.
Узнал я ее по хрупким плечам, хотя лицо было закрыто тканью. Взобрался я в
седло своего каурого коня, а один из воинов даже  подержал  услужливо  мне
стремя.
     - Неужто ты умертвила того амбала?  -  с  надеждой,  но  и  некоторым
трепетом пожелал услышать я у девицы. Заместо нее ответствовал нукер:
     - Дочь иблиса высосала из батыра все жизненные соки.  После  умертвия
Беркэ-батыр стал похож на дохлую ящерицу, такой же зеленый и сморщенный.
     Мне почему-то захотелось назвать  этого  рослого  рыжебородого  воина
"ротмистром Сольбергом".
     - Старухи-целительницы по всякому вертели Беркэ-батыра, растирали его
мазями и поливали снадобьями, но дух жизни уже не вернулся в  его  жилы  и
члены. Не смогли они сыскать и отверстия, через которые дочь иблиса  нашла
вход в тело батыра. Неужели в западных землях все девы и  женщины  подобны
ей?
     - Да, друг мой. Остальные девы и жены много хуже, их злые свойства не
дремлют даже при свете дня.
     После ночи щеки девицы де Шуазель затянулись  румянцем,  а  на  губах
блуждала лукавая улыбка. Из-за того возникали мысли,  что  воспользовалась
она для смертоубийства блудным отверстием.
     Воины сопроводили нас до края долины, где меня  с  девицей  пропустил
конный дозор, а дальше, через ущелье, мы отправились одни.  Спутница  была
молчалива и лишь искоса постреливала своими глазками, отчего  пробуждалось
во мне мышленье о возможных чаровных силах, каковые в ней таятся.
     Наконец девица разомкнула поалевшие уста:
     - Устроим же привал и я  залатаю  твой  халат,  витязь,  пока  он  не
превратился в сплошную дыру.
     - Отчего же не устроить.
     Как раз воспарил густой туман, сплошной завесой  закрывший  путников,
мы стреножили коней и  устроили  небольшой  костер  из  наспех  собранного
хвороста. Я вручил девице свой рваный  халат  и  восхотел  узнать,  отчего
батыр стал добычей тлена.
     - Каким же образом, невинная дева, сгинул поганый воин Беркэ, да  еще
по смерти превратился в мерзкого гада? Коли я правильно понял твои  слова,
ты не богопротивный упырь, отрыжка адской  утробы,  а  благочестивое  чадо
рыцаря-батыра де Шуазеля.
     - Я чадо рыцаря-батыра, ведь девушки-простолюдинки не  украшают  свои
шеи и виски монистами,  свои  запястья  браслетами,  свои  носы  и  персты
кольцами, - отринула мои сомнения девица де Шуазель.
     - А не можешь ли ты оказаться в одном лице знатной  девицей,  дочерью
батыра, и знатным упырем, прости меня Господи?
     - Разве не послужила я божьему делу? Тогда и защитить мое  целомудрие
мог только светлый ангел, посланец неба, - сказала девица, вправляя нить в
большую костяную иглу.
     Пусть так и будет, зачем мне оспаривать ее слова? Тем паче, что  руки
девы сновали над моей одежкой.
     - Благодарствую тебе, девица, за то, что решила послужить мне  ловкой
ручкой и иглой.
     - Успеется с твоим благодарствием, москвитянин.
     И сделалось мне зябко, несмотря на теплое дыхание костра.
     - Откуда тебе ведомо, что я из московского княжества?
     - Давно нам ведом ваш замысел с подложной грамотой и окаянным упырем,
- дева принялась за латанье новой дыры.
     - Так почему  же  галльские  татары  не  бросили  меня  в  орлеанскую
темницу?
     - Не суетись, витязь. Галльские татары не  желают  воевать  вместе  с
гордым султаном Вильгельмом далекую Москву.  Они  имеют  неудовольствие  к
нему, поелику стеснил  он  их  волю,  отяготив  податями  и  отняв  многие
владения для своих ближних беков.
     Сразу сделалось тепло и покойно.
     - Приятно известила ты меня. Позволь  расцелую,  да  не  сочтется  за
грех.
     - Не распаляйся,  милый  витязь.  Тебе  еще  надобно  уразуметь  суть
происшедшего в веках. Галльские татары - татары только по именованию. Мы -
природные  франкогаллы.  После  того,  как  нукеры  Батыя-хана  спалили  и
разрушили Париж, Орлеан, Нант, Бордо и Лион, после того как татарские кони
напились из Сены и Луары, после того как не сумели  в  бою  осилить  диких
звероподобных кочевников, принуждены мы были отатариться, подладиться  под
их вид, платье и обычаи. Пока  вы,  москвитяне,  пытались  в  своих  лесах
отбиваться оружием от ордынцев, мы искали новый  путь  к  одолению  врага.
Ордынцы ненасытной волчьей стаей прошли нашу страну, но  не  предали  мечу
всех франкогаллов, потому что им  нужны  были  мастеровитые  ремесленники,
франкогалльские жены им тоже требовались  и  были  предпочтены  кривоногим
всадницами-татарками.
     - И я бы такое предпочтение выказал.
     Девица де Шуазель продолжила, храня ровность голоса и суровость лика.
     -  Мы,  франкогалльские  жены,  развивали   искусство   приманивания,
одурманивания и истребления  татарских  мужей.  Мы  не  могли  уже  блюсти
христианскую веру, подложно сделались магометанками, мы взывали к владыкам
судеб, к адским духам, которые раньше  помогали  сынам  Чингиса,  а  затем
обучили нас тонкой охоте на души. Взамен мы жертвовали кровь наших  жертв.
И то, на место сгинувших  татарских  нукеров  возвращались  наши  мужчины,
каковые  доселе  скрывались  на  Корсике,  островах  за  Ла-Маншем  или  в
Арденнах, они стали носить те же имена, что и ордынцы, и говорить  на  том
же языке. Коли у татарских воинов успевали родиться дети, то они,  хоть  и
смешанной крови, но вырастали франкогаллами.
     - Так что, считай, ты меня  приманила  яко  татарского  мужа,  однако
истребила вместо меня батыра Беркэ. Поэтому пора  и  поцеловать  устами  в
уста.
     Она охотно подвинулась ко мне, даже приникла.  Занялось  все  хорошо,
сладко, а посему я почувствовал - во мне будто дверь открылася и прямо  из
серединки потекла моя сила, словно пиво. Егда холодная тьма уже опустилась
на меня, истечение силы вдруг прекратилось и ко  мне,  как  большие  мухи,
прилетели слова:
     - Ты завез меня в эту пустынь,  яко  коварный  мучитель,  и  нынче  я
покидаю тебя здесь. Твой халат и  шапка  позволят  мне  выглядеть  подобно
мужу, а тебе они уже не понадобятся, дорогой москвитянин.  Правило  должно
быть соблюдено, таков наш договор с владыками судеб.
     И тут мгла окончательно поглотила меня. Я только и успел  крикнуть  в
густую пустоту: "Будь проклято время сие, лишенное благодетельного влияния
техники." Вдруг молния метнулась в мою  сторону  и,  ставши  ослепительным
сиянием, продернула меня сквозь какой-то туннель.



                                    4

     Очнулся на сей раз я от стужи. И сразу  взбрыкнул  зубами.  Наверное,
потому что на мне ни халата, ни бешмета, ни даже шароваров  -  все  уперла
проклятая девка. Впрочем, даже при желании  нельзя  было  меня  назвать  и
оголенным. Какая-то серая пленка частично обволакивала меня, но  тепла  от
нее не прибавлялось. Поди догадайся, на что сдалась  мне  такая  колбасная
обертка.
     Ледяная крупа лупила в мое открытое лицо, губы только поджимай, чтобы
не рассекло до крови, по щебенистой земле  вилась  поземка.  И  ни  кустов
вокруг, ни спичек - костерком, как ни старайся, не  порадуешь  окоченевшие
кости. Даже непонятно, куда хворост задевался, набирал ведь  недавно.  Тут
тоска на меня напала, стала жевать  под  ложечкой:  как  никак  уцелел  я,
испытав кровопийство галльской  ведьмы,  а  теперь  придется  озябнуть  до
смерти как птенцу,  выпавшему  из  гнездилища.  И  видимо  без  толку  мне
обращаться к святым заступникам - переполнилась и потекла  чаша  небесного
терпения.
     Но смертное уныние еще один тяжкий грех в небесную  копилку,  поэтому
я, поднявшись на ноги, - а они, как приделанные палочки были -  побрел  на
северо-запад  в  русскую  сторону.  Триста  шагов   хватило,   чтоб   ноги
окончательно  закостенели  и  уронили  меня  лицом  в  ледяную  крошку.  В
последний раз, наверное, отлепил я мерзлую башку от мерзлой земли и глянул
на свои беспомощные руки. И зачем вы только выросли?  Но  тут  заприметил,
что  пленка,  каковая  их  бестолково  прикрывает,  отмечена   несколькими
пупырышками. А поскольку помирание - дело скучное, то  я  просто  придавил
один из них. И враз потеплело, просто жаром  меня  обдало  как  из  печки.
Пленка  задрожала  словно  живая  тварь,  сделалась   ярко-белой,   немало
раздулась, с внутренней ее стороны даже пророс густой волос. Потом она, не
угомонившись, наплыла мне через голову на щеки  и  рот,  прилипла  к  ним,
образовала дыхательные трубочки для ноздрей и прозрачные выпуклые  полоски
в районе глаз. Трубочки согревали поступающий воздух, несмотря  на  выдохи
ртом влага под наличником не накапливалась. Удобная зараза, хоть закопайся
в сугроб и вмерзни в лед - не пропадешь.
     Но Дед Мороз дернул меня приложиться к другому  пятнышку.  И  тут  же
пленка мстительно сошла, съежилась, оставшись только на бедрых  и  срамных
местах  и  еще  небольшими  браслетиками  на  запястьях.  Ледяной   ветер,
насыщенной шугой, на радостях мигом впился в мое  беззащитное  тельце.  Не
догадайся еще нажать на пупырышек с левого браслета и полетела бы душа моя
на волю из ледяного полона. Пленка  снова  помилосердствовала,  закрыла  и
согрела меня. Я даже  вспомнил  ее  название  -  квазиживой  биополимерный
комбинезон. Странные пугающие слова.
     Ледяная смерть уже не могла загрызть меня, но еда и питье  оставались
сладкими мечтами. Когда я уже весь заерзал от голода,  прямо  перед  моими
глазами побежали слова - видимо по  прозрачным  полоскам  -  "в  крови  до
опасного уровня  снизилось  содержание  глюкозы  и  повысилось  содержание
молочной кислоты. Желаете обратиться за помощью по спецсвязи?" Тоже  самое
было  просуфлировано  и  неким  голосом  в  моих  ушах.  Что  это:   бесы,
предсмертные видения или чудеса техники? Надеясь, что не вступаю в  сделку
с дьяволом, я внятно произнес: "Хрен с вами,  желаю  помощи,  супа,  каши,
водки". И тут же появилась красная  надпись:  "Сигнал  передан,  получение
подтверждено. Патрульный корабль  прибудет  через  пятнадцать  минут.  Для
облегчения поиска по маяку оставайтесь на месте."
     Начало уже смеркаться,  неожиданно  из-за  смутной  скальной  громады
появилось темное пятно. Оно повисло над моей головой и вдруг  меня  накрыл
ослепительный конус света, потом  сверху  упал  хобот,  с  очень  клейкими
лепестками на конце. Раз и два, темное пятно уцепило  меня  этим  хоботом,
приклеило и втянуло, да так скоро, что мои потроха чуть внизу не остались.
Очутился я будто в ящике каком, или вернее, в каморке без окон и дверей. И
не один был - окружало меня с полдесятка мужиков,  затянутых  в  ту  самую
"квазиживую" пленку, только зеленую, под цвет обстановки.
     Один из них, рослый, в берете, с тремя крестиками в петлицах, судя по
всему начальник, велел остальным:
     - Немедленно проверьте, НАСТОЯЩИЙ ли он. Мне тут  мимоиды  не  нужны.
Лейтенант Пантелеев, займитесь дополнительным сканированием.
     Механическая  рука,  вся  из   гибкого   металла   без   каких-нибудь
сочленений, опустила сверху аппарат с множеством "глазков", которые  сразу
уставились на меня. Рядом  еще  суетился  лейтенант  Пантелеев,  сжимающий
что-то вроде пористой трубки.
     Мне эти приборы сразу не понравились, чувствовалась  в  них  какая-то
неправда.
     - Господин капитан-лейтенант, с вероятностью 0.91  можно  утверждать,
что он  настоящий.  Ни  явного,  ни  скрытого  присутствия  эктоплазмы  не
обнаружено, анализ электрической активности мозга не показал следов ложной
памяти, - вскоре объявил Пантелеев.
     - А все равно, что-то мне в госте не нравится,  -  произнес  человек,
означенный как "господин капитан-лейтенант".  И  по-моему  запальчиво.  Он
подошел вплотную ко мне.
     - Вы не обращайте внимания на мои слова. Я много  чего  говорю.  Я  -
капитан-лейтенант Келарев. Судя по параметрам сигнала с  вашего  маяка  вы
были заброшены в тыл врага  нашей  военной  разведкой.  Остальное  неясно.
Может вы  дадите  какие-то  объяснения?  Ваша  фамилия,  воинское  звание,
подразделение?
     С полминуты у меня в голове царил кавардак, перед  внутренним  взором
прокручивались то картины боев с красными под Царицыным, то прорыв  в  тыл
советских англо-индийских войск к Пешавару, то ледовое побоище на  Чудском
озере - когда тевтонские татары были наголову разбиты нашими ратниками. Но
вот что хотела от меня некая  военная  разведка,  почему  был  завернут  в
чудную пленку? Когда я  уже  почти  отчаялся  и  вспотел  под  напряженным
взглядом капитан-лейтенанта, что-то стало оттаивать и всплывать:
     - Старший  лейтенант  Сенцов.  Выполнял  специальное  задание.  Я  не
подчиняюсь ни командованию седьмого мобильного дивизиона, ни штабу  второй
эскадры. Дальнейшие комментарии вы можете получить, связавшись с абонентом
2348 в управлении стратегической разведки.
     Какое, в самом деле, специальное задание? Товарищ Курбанов как камень
тянет на дно... шашки наголо  и  вскачь  на  батарею  англоиндов...  лютый
Беркэ-батыра  сделался  дохлой  гадиной...  Вот  чихня,  в  этих  бредовых
картинках нечего ловить.
     - Мы не можем  связаться  с  абонентом  в  управлении  стратегической
разведки, потому что находимся на боевом  патрулировании,  -  бодро  отшил
меня капитан-лейтенант.  -  Однако  вынуждены  будем  прозондировать  вашу
память, поскольку обязаны разобраться, представляете ли вы угрозу.
     - Вы нарушите инструкции, господин капитан-лейтенант,  -  заметил  я,
хотя и предполагал ответ.
     - Я могу вас выбросить за борт немедленно и тогда инструкции не будут
нарушены. Согласно уставу в первую очередь мне  надо  заботиться  о  своем
задании и своих людях. Так как, летим или высаживаемся?
     - Не слишком честно поставлена задача выбора,  но  выбирать  надо.  Я
лечу с вами. Да, я - конформист.
     Сказал и у меня возникло такое ощущение,  что  я  вспомнил  последнее
слово мгновение назад. Что же у меня, в самом деле,  с  памятью  творится,
какая-то она многослойная.
     Из пола (или может палубы) поднялся цилиндр, который раскрылся словно
цветок, образовав кресло с внушительными подлокотниками  и  подголовником.
Все происходило  чрезвычайно  плавно,  я  не  заметил  никаких  движущихся
частей, соединений, стыков, отдельных деталей, словно весь аппарат состоял
из одного куска саморазвивающегося вещества. Я  вынужденно  уселся  в  это
жутковатое кресло, ожидая, что  металлические  обручи  сейчас  обхватят  и
стиснут мои руки и голову. Ничего такого не случилось. Единственное, что к
моим запястьям и вискам прилипли пластинки, никак впрочем не  связанные  с
самим креслом.
     Однако понял, что попал под процедуру, когда на меня нахлынул  бурный
поток  воспоминаний,  словно  бочку  разорвало  перебродившим  квасом.  На
внутреннем  киноэкране  не  проскочило  ни  одного  кадра,  связанного   с
наступлением  отрядов  Дутова  на  Астрахань,  с  переходом   гвардейского
казачьего полка через Гиндукуш, с погоней московских дворян за  татарскими
конниками, удирающими  с  добычей  и  полоняниками  по  рязанскому  шляху.
Напротив, едва они пытались появиться, как были захлестнуты потоком  новых
картин.
     Я словно впервые знакомился с событиями собственной жизни.  Четвертой
жизни.


     Нашествие эксов на наш мир началось со снов-кошмаров. "Экс" оказалось
удачным  словцом,  в  нем   соединялись   "экстрасенс",   "экспроприация",
"экстаз".
     Я родился и вырос в общем-то благополучной обстановке. Все было вроде
в ажуре. Историки говорили, что нашей стране крупно повезло в историческом
плане. В то время как Западная Европа с лихвой узнала набеги  норманнов  и
завоевания сарацинов, мы всего лишь раз попали под мощный удар -  когда  в
тринадцатом веке явился из глубины степей хан Батый  со  своей  ордой.  Но
князь Александр Ярославич, собрав доселе разрозненные силы русаков, да еще
пригласив ярла Биргера, крепко вломил татарам под городом Козельском. Русь
объединилась вокруг Новгорода, причем довольно мирным путем, у нас на  сто
лет раньше чем в  Европе  завелись  паровые  машины  и  сеялки-веялки,  на
пятьдесят  раньше  -  электродвигатели  и  унитазы,  на  двадцать  пять  -
автомобили  и  компьютеры.  Первыми  мы  создали   квазиживые   полимерные
материалы и вообще преуспели  в  области  молекулярной  и  кристаллической
механики. Все как и полагается.
     Впрочем, пару десятилетий назад у нас начались кое-какие заморочки. К
тому  времени  накопилась  масса  людей,  которая  ничем  осмысленным   не
занималась, кроме отдыха. А отдыхала она, причем весьма  недурственно,  на
всякие пособия  и  дотации.  Но  поскольку  "отдыхающих"  становилось  все
больше, то пособия все таяли. Страна к тому же в это время  столкнулась  с
серьезными трудностями по части дешевых энергоресурсов, изрядно  обеднела,
поизносилась, однако количество сограждан, способных  шурупить  мозгами  и
инициативничать, все сокращалось, а число ленивых прихлебателей все росло.
Наконец эта кодла  перешла  к  полунищенскому  существованию,  включающему
воровство,  рэкет,  всякое  знахарство,   спиритизм,   торговлю   оружием,
наркотиками, галлюциногенами, запрещенными компьютерными играми. Тогда  их
и  прозвали  "эксами".  Они  мало-помалу  захватывали  кварталы   городов,
подземные коммуникации, подвалы и чердаки. С ними оказалась повязана  куча
бюрократов, политиков  и  журналистов,  требовавших  дальнейшей  переделки
общественного пирога в пользу обделанных и оскорбленных эксов. Полицейские
и военные операции редко оказывались победными. Дошло до  того,  что  были
образованы канализационные части, призванные ударить вражеству в тыл. А  в
итоге, отчаянная борьба на  всех  фронтах  вызывала  недовольство  прочего
населения, вой в прессе и парламенте.
     Я происходил из  старинного  патрицианского  рода  города  Новгорода,
издревле торгующего со всем светом, мои предки вместе с адмиралом Дежневым
добывали для родины Аляску и  Калифорнию.  Сам  я  служил  в  национальной
гвардии, которая пыталась отстоять города от нашествия эксов.
     Я  на  эксах  собаку  съел,  пришлось  поизучать  их  способности  на
собственной шкуре. Эксы вели психотронную войну. Они не меняли  восприятие
человека, а просто уводили его в иной мир. Причем прижизненно. Была у  них
и "