даже самой маленькой паузы.
Знаток мог бы  по-своему  любоваться  движениями  Кил  Роя  в  не  меньшей
степени, чем, скажем, балетоман любуется отточенным танцем балерины.
   Возле двери Кил Рой вдруг приостановился, с некоторой  грустью  обозрел
поле своей деятельности, задержавшись взглядом на приоткрытом окне, словно
извиняясь перед Джексоном, слегка развел руками и покинул номер.



ПОГОНЯ

   Выйдя  из  номера,  Кил  Рой  аккуратно  затворил  за  собой  дверь   и
неторопливо   зашагал   к   лифту.   Возле   служебной   комнаты    стояли
горничные-негритянки  и  оживленно   обсуждали   что-то,   скорее   всего,
неожиданный  визит  полиции  к  постояльцу   на   их   этаже.   Горничная,
сопровождавшая полицейских, конечно же видела, как на вполне приличного  и
очень вежливого мистера вдруг нацепили наручники, и, несмотря на запрет  и
угрозу страшных кар, не преминула поделиться  виденным.  Заметив  спокойно
идущего по коридору злодея-постояльца, свидетельница происшествия оборвала
свою речь на полуслове и застыла с полуоткрытым ртом.  Разом  замолчали  и
все остальные. Оцепеневшая группа чернокожих женщин в  белоснежной  одежде
была очень живописной. Белели полоски зубов, белки  глаз,  а  сами  глаза,
черные, выпуклые, блестящие, были прикованы к приближающемуся  постояльцу,
глядя на него с откровенным испугом  и  тайным,  но  жгучим  любопытством.
Проходя мимо этой картинной группы негритянок, стихийно скомпоновавшейся в
духе немых театральных сцен,  модных  в  прошлом  веке.  Кил  Рой  вежливо
поклонился и сказал:
   - Все в порядке, леди.  Произошло  небольшое  недоразумение.  В  номере
оставлена засада на триггермана, который  вот-вот  должен  появиться.  Вам
настоятельно рекомендовано не заходить туда ни под каким видом!
   И, еще раз поклонившись, постоялец спокойно проследовал к лифту. Он был
уверен, что теперь без нажима со стороны начальства или полиции  никто  из
служебного  персонала  гостиницы  не  посмеет  сунуться  в   номер.   Даже
непосвященному все растолкуют, перебивая друг друга, и  удержат  от  этого
поистине  самоубийственного   поступка.   Подумать   только,   засада   на
триггермана! Горничные в этом отношении были  очень  опытными  дамами,  уж
кто-кто, а они-то  отлично  знали,  как  легко  в  ситуациях  такого  рода
нажимаются спусковые крючки.
   Находясь уже в кабине лифта, Кил Рой с удовлетворением подумал, что  он
психологически правильно разыграл свою роль и с полицейскими в номере, и с
горничными в коридоре. Правильно и то, что он не стал  менять  свой  облик
или  маскироваться  очками-светофильтрами  и  шляпой   после   того,   как
разделался с полицейскими. Его могли если и не узнать, то  заподозрить,  а
реакция людей в таких обстоятельствах может быть самой неожиданной, вплоть
до самой агрессивной. Конечно, он все равно не позволил бы себя задержать,
но к чему лишняя возня, ненужная кровь  и  ненароком  сломанные  кости?  И
теперь, перед выходом из гостиницы, не стоит маскироваться. Не может быть,
чтобы нью-йоркская полиция -  одна  из  лучших  в  мире  -  не  взяла  под
наблюдение   его   голубой   "шевроле",   а   наблюдатели   не   были   бы
проинформированы о том, что сам Кил Рой задержан и находится под охраной в
своем номере. Наблюдение за машиной ведется для решения смутной  задачи  -
выявления сообщников и соучастников. Появление на стоянке Кил  Роя  в  его
настоящем виде вызовет недоумение, определенную  растерянность.  Последуют
радиозапросы, обращенные к  руководству  операцией,  а  может  быть,  и  к
полицейским, которые должны этого Кил Роя охранять. Все это создаст резерв
времени, вполне достаточный для  того,  чтобы  сесть  за  руль  и  набрать
скорость. Не исключено, что  в  "шевроле"  ухитрились  устроить  засаду  -
подсадили туда опытного детектива-волкодава, однако и этот вариант заранее
учтен, предусмотрен, а поэтому и не страшен.
   Кил Рой не ошибался  в  своих  прогнозах,  голубой  "шевроле"  был  под
наблюдением. Неподалеку от него стоял  потрепанный  "бьюик",  под  капотом
которого, однако же, скрывался новейший двигатель, мощность которого почти
вдвое  превышала  мощность  моторов  серийных  автомобилей   этой   марки.
Соответствующим образом была доработана и  ходовая  часть,  так  что  этот
псевдостаренький "бьюик" свободно развивал скорость свыше ста  шестидесяти
миль в час. В  автомобиле  сидели  двое  полицейских,  двое  детективов  в
цивильной одежде - в костюмах с галстуками, легких плащах и мягких шляпах.
Они  держали  в  руках  иллюстрированные  журналы  и  следили  за  голубым
"шевроле" и всеми подходами  к  нему.  Занятие  было  для  них  привычным,
детективы вели  наблюдение  квалифицированно,  без  лишнего  напряжения  и
ненужной  старательности.  Они  и  в  самом  деле  успевали  просматривать
красочные иллюстрации, обращая внимание друг  друга  на  особенно  удачные
снимки и выразительные детали.
   Сидевший на заднем сиденье старший группы сержант Стив Каррингтон сразу
же обратил внимание на статного мужчину с черным  атташе-кейсом,  который,
выйдя из гостиницы, уверенно направился к припаркованным машинам.
   - Посмотри, Ред. Похож на объект! - сказал  он  заинтересованно,  но  с
некоторым беспокойством.
   - Похож. И даже очень, - после секундной паузы подтвердил шофер.
   - Свяжись с Джексоном, - приказал сержант и сам нажал кнопку  командной
радиостанции. - Ральф, будь наготове.
   - Понял, - ответил без паузы Ральф, сидевший в засаде в  проходе  между
сиденьями голубого "шевроле".
   - Джексон что-то не отвечает!
   - Без паники,  -  сухо  проговорил  сержант.  -  Ребята  заняты  делом.
Наблюдай за объектом.
   "Объект", замедливший было шаг, когда ему  пришлось  пробираться  через
волну плотно шедших людей, выбрался на относительно свободное пространство
и снова прибавил ходу. Шел он уверенно, отнюдь не торопясь, не оглядывался
по сторонам и вообще не нервничал. Не стал он и темнить,  делая  вид,  что
направляется к какой-то другой машине  или  просто  минует  стоянку.  Нет,
"объект" направлялся прямо к голубому "шевроле", ничуть не  скрывая  своих
намерений.
   - Ральф, он идет к машине.
   - Понял.
   - Дай ему сесть за руль. В случае чего - получишь по затылку.
   - Да понял я!
   Едва Ральф успел  договорить  эту  фразу,  как  увидел  силуэт,  фигуру
"объекта", остановившегося возле передней дверцы машины. Отпирая ее, он на
секунду, точно  специально  для  обозрения,  подставил  наблюдателям  свой
профиль.
   - Он! Кил Рой! Побей меня Бог! - вполголоса сказал шофер.
   - Вижу.
   Кил Рой отпер дверцу,  сунул  ключи  в  карман,  бросил  внутрь  машины
атташе-кейс...
   - Приготовиться!
   Сержант отложил журнал в сторону,  снял  пистолет  с  предохранителя  и
взялся за дверную ручку. Шофер повторил его действия. Кил  Рой  между  тем
сел на водительское место и захлопнул за собой дверцу. Никто и не заметил,
что параллельно с этими действиями он резко сжал в ладони и перебросил  на
заднее сиденье пластиковую  ампулу-спринцовку.  Видимо,  эта  ампула  была
несколько иной конструкции, чем та,  какой  он  пользовался  в  гостинице,
потому что взорвалась  она,  скорее  лопнула,  словно  откупорили  бутылку
шампанского. Кил Рой не стал пользоваться ключом зажигания, а опустив руку
под  приборный  щиток,  включил  потайную  кнопку,   тщательно   вделанную
заподлицо с корпусом щитка, так что заметить  ее  было  нелегко  даже  при
тщательном осмотре. Мотор легко запустился, Кил Рой мысленно  поблагодарил
механика-драйвера за отличную работу, рывком снял машину с места и  влился
в поток автомобилей.
   Расчет  Кил  Роя  в  общем  и   целом   оправдался.   Группа   захвата,
приготовившаяся к выходу из машины, но отнюдь не к  погоне,  на  некоторое
время растерялась. И сержант, и шофер невольно, незаметно для  самих  себя
тянули время - ждали, что вот-вот голубой "шевроле" остановится и  в  знак
того, что дело сделано, Ральф распахнет заднюю дверцу. Но когда  "шевроле"
начал, так сказать, втискиваться в скользящую мимо отеля  угрюмо  ворчащую
ленту автомобилей, сержант точно проснулся.
   - Чего стоишь? - толкнул он в спину шофера. - Вперед!
   Тот запустил двигатель и, срывая машину с места, сквозь зубы спросил:
   - Что же с Ральфом?
   - Узнаем. Смелее!
   Через  несколько  секунд  ситуация  в  известной  мере  прояснилась   и
стабилизировалась: зрительный контакт с голубым "шевроле", вообще  говоря,
сохранился, но преследуемого и преследователей разделяло несколько  шеренг
автомобилей. Не теряя времени, сержант Каррингтон связался с  руководством
операцией и доложил обстановку. Последовал приказ подобраться к  "шевроле"
как можно ближе в одном из соседних рядов, держаться этого  места  и  пока
никаких активных действий не предпринимать. Преследуемый очень опасен!  От
него  можно  ожидать  любых  сюрпризов:  неожиданных  маневров,  стрельбы,
гранаты, газовой атаки... Сержанта осторожно проинформировали о  том,  что
Джексон и его напарник отравлены неизвестным сильнодействующим газом,  но,
слава Богу, помощь подоспела вовремя и жизнь товарищей, судя по всему, вне
опасности.
   - Может быть, и Ральф живой, - пробормотал шофер.
   Ральф, находившийся в засаде в голубом  "шевроле",  был  его  другом  и
собратом по многим опасным делам. Шофер нервничал, слишком рисковал, чтобы
занять  нужную  позицию  относительно   преследуемого,   поэтому   сержант
предупредил:
   - Повнимательнее, Ред.
   - Все будет люкс!
   Против  ожидания  и  вопреки  полученной  информации  преследуемый   не
предпринимал дорожных уловок и не прибегал к  хитроумному  маневрированию.
Если говорить честно, то именно это обстоятельство  и  тревожило  сержанта
все больше и больше. Но когда "шевроле" вырвался на набережную  Ист-ривер,
по которой проходила скоростная магистраль - дорога  Франклина  Рузвельта,
он вздохнул с облегчением.
   - Теперь деваться ему некуда.
   - Это точно, - подтвердил шофер. - Попалась птичка.
   Дорога Франклина Рузвельта не имела пересечений, поэтому блокировать ее
было проще простого. Лавина машин в шесть рядов шириною, сверкая хромом  и
никелем, катилась по автостраде как единое целое,  как  некий  гигантский,
ворчащий, подергивающий мышцами удав. По левую сторону дороги раскрывалась
картина изнанки Тюдор-Сити, жилого района, выросшего в конце Сорок  второй
авеню, для непривычного взгляда довольно странная картина.  На  скоростную
магистраль, бешено  мчащиеся  автомобили  и  реку  смотрели  задние  стены
кирпичных зданий - этакий высоченный забор с редкими окнами,  расчлененный
на отдельные блоки.  Справа  от  дороги  тянулась  Ист-ривер,  соединяющая
пролив Лонг-Айленд с бухтой Аппер-Бей и  Гудзоном.  К  реке  шел  каменный
спуск, перепачканный машинным маслом и поросший пыльной  травой.  По  реке
буксиры толкали баржи, над водой вились чайки.
   "Шевроле", воспользовавшись удобным случаем, вдруг выбрался  в  крайний
правый ряд автомобилей,  притерся  к  самой  обочине  автострады  и  резко
затормозил. Пока  преследователи  с  немалым  для  себя  и  других  риском
повторяли этот маневр, их пронесло вперед  -  машину  удалось  затормозить
ярдах в пятидесяти от голубого "шевроле". Сержант еще на ходу видел  через
заднее стекло, как из машины выскочил "объект" и побежал по откосу вниз, к
реке. Выскочив  из  автомобиля,  сержант  неожиданно  осознал,  что  лишен
возможности действовать активно и целеустремленно.
   В  самом  деле,  что  предпринять  -  стрелять?  Но  похитителя  золота
приказали захватить живым, чтобы вскрыть методику необычного ограбления  и
установить сообщников. Никому и в голову не приходило, что  этот  Кил  Рой
действовал в одиночку. Конечно, и начальники и исполнители хорошо понимают
условность приказания - взять живым.  В  конце  концов,  все  определяется
конкретно  складывающейся  ситуацией  преследования.  Спасая  свою  жизнь,
полицейский иногда бывает просто вынужден пристрелить беглеца. Но в данном
случае беглец никому не угрожал, он  просто  бежал  к  реке,  вот  и  все!
Стрелять в него не было ровно никаких  оснований.  Другое  дело,  если  бы
"объекта" ждала на воде лодка, катер, акваланг или нечто в этом  роде.  По
крайней мере, тогда в этом неожиданном стремлении Кил Роя к реке был  хотя
бы какой-то  смысл.  А  так,  зачем  он  бежал  к  воде,  было  совершенно
непонятно! Ведь и дураку ясно, что ежели не удалось удрать на  машине,  то
уж никак не удастся уйти вплавь  просто  так,  без  снаряжения,  по  такой
оживленной реке, как Ист-ривер.
   Все,  что  мог  сделать  в  сложившейся  обстановке  сержант,   -   это
проинформировать о случившемся руководство  операцией,  а  потом  отрезать
преследуемому обратный путь - к дороге и автомобилям. Он так и поступил. И
что делает ему честь, не забыл о своем товарище  по  профессии  -  Ральфе,
который вне всякого сомнения находился сейчас в голубом "шевроле". Коротко
доложив обстановку, сержант бросил шоферу:
   - Посмотри, что с Ральфом. И ко мне!
   Достав из кармана пистолет, он снял его с предохранителя  и  начал  без
особой  торопливости  спускаться  к  реке.   Оглядевшись   по   пути,   он
почувствовал облегчение: в полутора сотнях ярдов ниже по  течению  к  реке
сбегало несколько  полицейских.  Нет  сомнений,  что  через  минуту-другую
появится и быстроходный катер. Кил Рой попался  -  пути  отхода  отрезаны,
деваться ему некуда!
   Между тем преследуемый остановился возле самой кромки воды и оглянулся.
Сержант поднял пистолет и для устрашения дважды  выстрелил  поверх  головы
неудачливого беглеца.
   - Не дури! Сдавайся!
   Беглец засмеялся, помахал сержанту рукой и, прижав атташе-кейс к  груди
левой рукой, вбежал в воду и нырнул. Нырнул и  скрылся  из  глаз,  оставив
после себя лишь расходящиеся круги. Сержант плюнул с досады -  вот  дурак,
утонет еще, придется искать тело - и поторопился со спуском.
   - Живой! - торжествующе крикнул сверху шофер. - Сейчас очухается!
   - Ну и слава Богу, - рассеянно проговорил сержант.
   Он стоял теперь у самой воды и шарил глазами по поверхности  реки.  Она
была девственно спокойной -  ни  пузырей,  ни  бурунчиков,  ни  всплесков.
Сержант посмотрел  на  часы.  Сколько  может  пробыть  под  водой  опытный
ныряльщик?  Говорят,  ловцы  жемчуга,  которых  прогресс  еще  не  снабдил
аквалангами, терпят до трех минут. Вряд ли этот тип в костюме, ботинках  и
с атташе-кейсом в руках выдержит больше. За эти три  минуты  дальше  сотни
ярдов ему нипочем не уйти, поэтому самое разумное - это стоять на месте  и
ждать, когда этот оригинал, отфыркиваясь, появится на поверхности воды,  а
потом уже с улыбкой на лице и с  пистолетом  в  руке  диктовать  ему  свои
условия.
   Но прошло и три минуты, и пять минут, а беглец-ныряльщик на поверхности
реки не показывался, он канул в воду  в  буквальном  смысле  этого  слова.
Прибыл катер с полицейскими, а затем другой - с  опытными  аквалангистами.
Эти искушенные дети моря,  а  вернее,  его  приемыши  тщательно  прочесали
прибрежный участок Ист-ривер, все  более  и  более  расширяя  район  своих
поисков, но так и не нашли ни трупа беглеца,  ни  чемоданчика  с  золотом.
Поиски  продолжались  целый  день  до  захода  солнца,   их   намеревались
продолжать и на следующий. Но целый ряд экстраординарных  событий  помешал
осуществлению этого намерения.



ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

   Полковник   Мейседон,   заместитель   начальника   армейского    отдела
разведуправления министерства обороны, читал перед сном детектив. Это было
его давней традицией - читать перед сном,  и  главным  образом  детективы.
Приятно перед мягким, почти невесомым падением  в  добрые  объятия  Морфея
отрешиться от многогранных, почти непостижимых сложностей реального мира и
погрузиться  в  царство  условных,   упрощенных   ценностей.   В   царство
своеобразных шахмат, в котором фигуры и пешки  заменены  более  или  менее
удачно подобранными человеческими схемами. Черные фигуры - это преступники
и вообще носители зла, белые - это сыщики и персонажи если не добрые,  то,
по крайней  мере,  к  добру  стремящиеся,  а  пешки  -  простые  люди,  не
представляющие особого интереса, жертвовать которыми  можно,  в  принципе,
без особого сожаления. Действия обитателей  детективного  царства,  как  и
ходы шахматных фигур, подчинены  жестким  правилам,  нарушать  которые  во
избежание провала книги и авторского  конфуза  не  рекомендуется.  И  даже
талантливые попытки отойти от этих правил являются своеобразными правилами
второго рода, хорошо известными и авторам детективов и читателям. Мейседон
чувствовал  себя  очень  удобно  и  покойно  в  детективных  царствах.  То
обстоятельство, что зачастую он наперед  угадывал  развитие  действия,  не
только его  не  раздражало,  а,  наоборот,  умиротворяло  и  утверждало  в
собственной значимости и проницательности. Минут двадцать -  тридцать,  и,
несмотря на свирепые схватки и кровавые драмы детективных героев, Мейседон
воспринимал их как оригинальные шахматные  комбинации  с  жертвами  фигур,
глаза заместителя начинали слипаться.  Он  гасил  свет  и  мирно  засыпал.
Правда, в последнее время успешному развитию этого благотворного  процесса
мешала картина пустующей кровати, на которой,  по  идее,  должна  была  бы
располагаться его супруга Сильвия Мейседон. Полковник не только  не  знал,
где находилась в этот момент его жена и что она делала, он не знал,  женат
ли он вообще  в  собственном  смысле  этого  слова!  Ситуация  была  очень
запутана, неоднозначна и противоречива; если Мейседон вспоминал о Сильвии,
спокойствие покидало его, и он долго не мог заснуть. Супружеская  жизнь  -
не шахматы и не детективное царство. Полковник в недалеком прошлом получил
по   этому   поводу   предметный   урок,   поэтому,   чтобы   не    терять
благорасположения  духа,  он,  выключая  свет,  старался  не  смотреть  на
пустующую кровать.
   В этот знаменательный вечер, когда Мейседон еще не успел  почувствовать
приближения желанной дремоты, зазвонил телефон. Полковник снял трубку.
   - Слушаю.
   Отвечая по домашнему телефону, Мейседон никогда не называл своего имени
- работа в Пентагоне накладывала некоторую специфику  на  его  характер  и
поведение.
   - Это вы, баззард? - пропел знакомый насмешливый тенорок. - Похоже,  вы
еще не спите. И это очень кстати!
   - Приветствую вас, Чарльз.
   - Взаимно, баззард.
   - Почему же кстати?
   - Потому что спросонья люди бывают глупее обычного и плохо  соображают.
Особенно служители Марса.
   Мейседон успел привыкнуть к экстравагантностям  Уотсона  и  не  обращал
внимания на его шуточки.
   - А мне нужно соображать?
   - Соображать нужно всегда, мой полковник. Вы не собираетесь уезжать?  В
командировку, в отпуск или что-нибудь в этом роде?
   Мейседон на секунду задумался и пожал плечами.
   - Да нет, не собираюсь.
   - Прекрасно.  И  не  собирайтесь.  А  уж  если  на  вас  начнет  давить
начальство, немедленно поставьте меня в известность.
   Полковник насторожился.
   - А в чем дело?
   - Уровень трансцендентности угрожающе  высок,  баззард,  -  с  какой-то
ехидцей уведомил тенорок. - Он и  вообще-то  был  аномальным  в  последнее
время. А сегодня подскочил так, что я вынужден был проверить и  программу,
и машину. Все в порядке. За исключением, разумеется, того  обстоятельства,
что благополучие человеческой цивилизации висит теперь на ниточке.
   Мейседон открыл было рот, но снова закрыл его. Он  ожидал  услышать  от
Уотсона что угодно, но только не это! Совладав наконец с собой,  полковник
сдержанно спросил:
   - Надеюсь, вы шутите, Чарльз?
   Уотсон  засмеялся,  видимо,   очень   довольный   тем,   что   озадачил
пентагоновца.
   - Шучу, Генри, шучу. В отношении благополучия человечества шучу. А  вот
что касается угрожающего уровня трансцендентности, то это вполне серьезно.
Если мировые события и дальше будут  развиваться  сходным  образом,  то  в
ближайшее время будет объявл