ответом. Конечно, знал. Знал и постарался, чтобы
оно не слишком бросалось в глаза. Он засунул письмо в середину,
хорошо понимая, что тот, кому оно предназначено, отыщет его.
Чемодану намеренно был придан такой вид, будто в нем нет ничего
важного - так, ерунда. Старый, драный чемодан, в замке торчит ключ
что это должно было значить? Вот что - "Да ничего у меня внутри нет,
так, хлам один, но если тебе некуда девать время, открой и посмотри". И
если бы кто-то открыл и посмотрел, то не испытал бы ничего, кроме
недоумения и разочарования. Да, ничего не было в этой груде бумаг,
кроме копившейся долгие годы сентиментальности.
	Саттон смотрел на конверт.
	Джон Г. Саттон, мой предок, живший шесть тысяч лет назад... Его
кровь течет во мне, хотя время и разбавило ее во много раз. Но он
существовал, этот человек - жил, дышал, ел, пил, а потом умер. Он видел,
как встает солнце над зелеными холмами Висконсина... если, конечно, в
Висконсине есть холмы, и вообще где он, этот Висконсин?
	Наверное, он ходил на реку ловить рыбу, а на склоне лет,
вероятно, возился в садике у дома...
	У него была совсем другая жизнь, думал Саттон, и в ней,
наверняка, были свои прелести. Джон Г. Саттон жил ближе к Земле,
потому что у него, кроме Земли, ничего не было. Он понятия не имел ни
о какой инопланетной психологии, и Земля в его время была всего лишь
местом для жизни, а не центром управления, где никто уже не
выращивает полезных растений и не производит полезных вещей. Он мог
выбрать себе любую профессию и не страдал от этой треклятой
обреченности - трудиться только в органах управления, на благо
экспансии Галактической Империи.
	И до него, и после него были другие Саттоны. Цепь жизни тянется
от одного поколения к другому, и все звенья похожи, как две капли воды,
и вдруг какое-то из них по страшной случайности привлекает внимание.
Нераспечатанное письмо именно такая случайность.
	В дверь постучали. Саттон сунул письмо во внутренний карман
куртки и крикнул:
	- Войдите!
	Вошел Геркаймер.
	- Доброе утро, сэр,- сказал он тихо и опустил глаза.
	Саттон с нескрываемым интересом смотрел на него.
	- Что вам угодно, Геркаймер? - спросил он.
	- Я пришел, сэр, потому что по закону теперь принадлежу вам. Вам
отходит третья часть имущества Бентона, в том числе и я.
	- Третья часть? Это еще что за новости? Ах, да... Был такой закон.
Победивший на дуэли наследует третью часть собственности
побежденного. А он-то и забыл.
	- Не прогоняйте меня, сэр,- взмолился Геркаймер.- Со мной вам
будет легко, честное слово! Я очень способный и трудолюбивый.
Готовлю хорошо, шить умею, могу выполнять любые поручения, могу
читать и писать.
	- А предавать?
	- О, нет, нет, никогда!
	- Это почему же?
	- Потому, что вы - мой хозяин.
	- Ну, ладно, оставайся,- без особого энтузиазма сказал Саттон.
	Геркаймер воодушевленно продолжал:
	- А кроме меня, сэр, есть кое-что еще. Еще вы получаете в полное
распоряжение астероид - охотничье поместье Бентона. И звездолет.
Маленький, правда, но очень удобный. Потом еще несколько тысяч
долларов наличными, и особняк на западном побережье, и акции какой-
то компании по освоению новых планет, ну, в общем, много еще чего,
всего не перескажешь. Вот я тут все переписал, посмотрите, если
интересно.
	- Нет, нет, только не сейчас,- отказался Саттон.- Сейчас я занят.
	Геркаймер просиял:
	- Я с радостью помогу вам, сэр. Все, что в моих силах!
	- О, нет, Геркаймер. В этом деле ваша помощь мне не понадобится.
Я отправляюсь к Адамсу.
	- Ну, так я портфель ваш понесу!
	- Я иду без портфеля.
	- Но, сэр!..
	- Значит,так, Геркаймер: ты останешься здесь. Извини, что я на
"ты". Сиди тут, дружок, ничего не трогай, и жди. Я скоро вернусь.
	- Вот тоска-то...- разочарованно протянул андроид.- А со скуки,
сэр, я тут могу и нашалить,- предупредил он Саттона.
	- Неужели? Ну ладно, ты прав, нужно тебя чем-нибудь занять. Вот
что. Займись охраной портфеля.
	- Слушаюсь, сэр,- уныло ответил Геркаймер. Задание его явно не
устроило.
	- Да. Еще есть поручение. Здесь, в гостинице, живет девушка по
имени Ева Армор. Что-нибудь знаешь о ней?
	Геркаймер покачал головой:
	- Нет. Правда, у меня есть кузина...
	- Кузина?
	- Честно. Кузина. Ее сделали в той же лаборатории, что и меня.
Поэтому она считается моей кузиной.
	- Но, извини пожалуйста, тогда у тебя колоссальное количество
кузин!
	- Так оно и есть, сэр. Несколько тысяч. И мы все дружим. Это что-
то вроде семейных отношений,- произнес он торжественно.
	- И что ты думаешь, твоя кузина может что-то знать?
	Геркаймер кивнул:
	- Она работает в этой гостинице. Я постараюсь у нее что-нибудь
выудить.
	Тут его взгляд упал на стопку смятых листков на столе.
	- А, значит, они все-таки добрались до вас?
	- Кто "они"?
	- Ну, эти, из Лиги Борьбы за права андроидов. Они не пропускают
ни одного мало-мальски известного человека. И всем подсовывают свою
петицию.
	- Да, они меня просили подписать...
	- Неужели вы подписали, сэр?
	- Нет,- отрезал Саттон.
	Он внимательно разглядывал Геркаймера.
	- Ты ведь андроид,- сказал он прямо,- и, по идее, должен быть с
ними заодно.
	- Сэр,- с неожиданным энтузиазмом ответил Геркаймер.- Говорят-
то они правильные вещи, но делают все не так. Они призывают людей
проявить к нам милосердие, пожалеть нас. А нам не нужны ни
милосердие, ни жалость.
	- А что вам нужно?
	- Нам нужно, чтобы с нами обращались, как с равными. Но чтобы
равенство было таким, каким мы его понимаем, и чтобы это было ни по
указу ни по какому, и чтобы люди не думали, что они нас
облагодетельствовали!
	- Понятно,- сказал Саттон, тронутый его искренностью.- Я,
видимо, так все и понял, только не мог выразить словами...
	- Дело обстоит вот как, сэр,- заторопился Геркаймер.- Люди
создали нас. Спасибо им за это. Но они выращивают нас, как фермер
выращивает скотину. Они создали нас для определенных целей, так и
пользуются нами. Они могут быть даже очень добры к нам, по в этой
доброте почти всегда есть что-то от жалости. А нам не положено иметь
своего мнения. Мы не имеем права ни на что. Мы, - он сделал паузу,
чтобы набрать воздуха, но блеск в его глазах внезапно померк, черты
лица снова стали печально-безучастными. - Простите, сэр. Зря я вам
надоедаю.
	- В этом деле я твой товарищ, Геркаймер, - просто и спокойно
сказал Саттон.- Помни об этом. Я твой друг, и доказал это тем, что не
подписал эту дурацкую петицию.
	Геркаймер смотрел в пол, а Саттон - на него. Он дерзок и хитер,
думал Саттон. И мы сами их такими сделали. Это печать рабства,
которую они получают вместе со штампом на лбу.
	- Ты можешь быть совершенно уверен в том, что уж чего-чего, а
жалости я к тебе не испытываю,- сказал он Геркаймеру.
	- Благодарю вас, сэр,- радостно встрепенулся Геркаймер.- За себя и
за остальных, спасибо вам.
	Саттон повернулся и пошел к двери.
	- А вас можно поздравить, сэр,- сказал ему в спину Геркаймер.-
Вчера вечером вы были на высоте.
	Саттон обернулся.
	- Бентон промахнулся,- ответил он.- Мне ничего не оставалось,
кроме как убить его.
	Геркаймер кивнул:
	- Но дело не в этом, сэр. Насколько я знаю, это первый случай,
когда человек убит выстрелом в руку.
	- В руку? То есть, как это - в руку?!
	- В руку, сэр. Точнее, в плечо.
	- И он умер?
	- О, да. Совсем умер, совсем.



	13.

	Адамс щелкнул зажигалкой и подождал, пока пламя станет
устойчивым. Он смотрел на Саттона, но во взгляде его не чувствовалось
ни радости, ни удивления, ни волнения - все это было спрятано внутри.
	Этот взгляд, помнил Саттон, одна из его излюбленных штучек. Он
смотрит на тебя, как сфинкс, и если его не знаешь, можно вообразить,
что перед тобой сам всемогущий Господь.
	Но, пожалуй, невозмутимости поубавилось. Теперь ему
приходится прилагать кое-какие усилия, а двадцать лет назад ничего не
было заметно. Тогда он был непроницаем, как глыба гранита. Теперь
гранит дал трещины... Что-то он задумал. Но что-то у него не клеится.
	Адамс поднес пламя к трубке, несколько раз глубоко затянулся.
Нарочно тянул время.
	- Вы, надеюсь, понимаете,- сказал Саттон как можно более
спокойно,- что я не могу быть с вами вполне откровенен.
	Огонек зажигалки наконец погас. Адамс выпрямился в кресле.
	- Что-что?
	Саттон слегка смутился, но быстро овладел собой. Очередной
прием. Хочет сбить меня с толку. Не выйдет.
	- Вам, конечно, известно, что я привел на Землю корабль на
котором невозможно летать. Вы знаете, что у меня не было скафандра,
что обшивка была повреждена, что у меня не было ни пищи, ни воды, и
что тем не менее я преодолел расстояние в одиннадцать световых лет.
	Адамс сдержанно кивнул:
	- Да, все это мне известно.
	- То, как мне удалось вернуться, и что со мной там произошло, не
имеет никакого отношения к отчету, поэтому я не буду распространяться
на эту тему.
	- Ну, и зачем вообще об этом говорить? - проворчал Адамс.
	- Затем, чтобы мы лучше поняли друг друга,- спокойно ответил
Саттон.- Затем, чтобы вы не задавали мне вопросы, на которые я все
равно не отвечу. Сэкономим время, вот и все.
	Адамс устроился поудобнее, сделал глубокую затяжку.
	- Эш, вас послали туда, чтобы собрать информацию,- напомнил он
Саттону.- Любые данные. Любые данные, которые помогли бы лучше
понять, что там такое. Вы были представителем Земли, и Земля платила
вам за работу. Поэтому вы, в какой-то степени, должник.
	- Той планете я тоже кое-что задолжал, - возразил Саттон.- Там
мне спасли жизнь. Корабль разбился, и я погиб, понимаете?
	Адамс кивнул, сделав вид, будто и вправду понял.
	- Да, именно так и говорил Кларк. Что вы погибли.
	- Кто это - Кларк?
	- Кларк - инженер-конструктор космической техники,- ответил
Адамс.- Спит и во сне видит чертежи и графики. Он со своей командой
осмотрел ваш звездолет, после чего они построили графики
динамического приложения сил. По их расчетам выходит, что вы
неминуемо должны были погибнуть, находясь внутри корабля. Что от
вас должно было остаться, образно говоря, мокрое место.
	- Просто потрясающе,- удивился Саттон.- И все это с помощью
расчетов?
	- И Андерсон сообщил мне, что не считает вас человеком.
	- Ну, для такого вывода достаточно было взглянуть на корабль.
	Адамс кивнул.
	- Конечно. Ни пищи, ни воздуха. Вывод вполне логичен.
	Саттон медленно покачал головой:
	- Ошибся ваш Андерсон. Если бы я не был человеком, только бы
вы меня и видели. Да я просто бы не вернулся. Нет, Адамс, я тосковал по
Земле, а вы ждали отчет. И я вернулся.
	- Однако вы, мягко говоря, подзадержались.
	- Я должен был все исследовать досконально,- ответил Саттон.- Вы
ведь дали мне задание выяснить, опасны ли обитатели Лебедя-61, не так
ли?
	- И что же?
	- Они не опасны,- ответил Саттон.
	Адамс ждал объяснений, но Саттон молчал.
	Наконец Адамс спросил:
	- И это все, что вы хотели мне сообщить?
	- Все,- ответил Саттон.
	Адамс постучал по зубам кончиком трубки:
	- Мне бы очень не хотелось посылать еще кого-нибудь туда для
проверки вашей работы, Саттон. В особенности потому, что я всех
уверил в том, что уж вы-то постараетесь...
	- А туда бесполезно кого-либо посылать, - прервал его Саттон.-
Больше туда никто не попадет.
	- Но вы же попали!
	- Да, я был первым, кто проник туда. И именно поэтому я стал и
последним.
	- Такое впечатление,- холодно улыбнулся Адамс, - что вы просто в
восторге от людей, что живут там.
	- Они не люди.
	- Ну, хорошо, от тамошних существ.
	- Они даже не существа. Очень трудно объяснить, кто они такие.
Если я скажу вам, как я их себе представляю, вы будете смеяться.
	- И все-таки постарайтесь описать их как можно точнее,-
пробурчал Адамс.
	- Это... симбиотические абстракции. Вот самое точное
определение, какое я могу дать.
	- Вы хотите сказать, что в действительности они не существуют?
	- Да нет, они существуют вполне реально. Они присутствуют, и об
их присутствии можно догадаться. Они ощущаются столь же реально,
как и то, что мы с вами сейчас видим друг друга.
	- И они разумны?
	- Да, они разумны.
	- И так-таки никто не может попасть туда?
	Саттон покачал головой:
	- Послушайте, Адамс, а почему бы вам вообще не вычеркнуть
систему Лебедя-61 из ваших списков? Ну, забыть, что ли, что она
существует? Уверяю вас, там нет никакой опасности! Они никогда не
причинят человечеству никаких неприятностей, а люди просто не смогут
туда попасть, вот и все!
	- Скажите, а как у них с техникой?
	- Нет у них никакой техники.
	Тут Адамс резко сменил направление беседы.
	- Простите, Эш, напомните, пожалуйста, сколько вам лет?
	- Шестьдесят один,- ответил Саттон.
	- Ну, да вы еще мальчишка. У вас все еще только начинается.- Он
повертел в руках трубку.- И какие у вас планы?
	- Никаких планов у меня нет.
	- Хотели бы по-прежнему работать у нас?
	- Это зависит от вас. У меня есть основание думать, что я вам не
особенно нужен.
	- Мы должны вам за двадцать лет,- сказал Адамс довольно
дружелюбно.- Деньги можете получить в любое время. А потом можете в
отпуск уйти года на три-четыре. Почему бы вам не отдохнуть, дружище?
	Саттон не отвечал.
	- Заходите еще как-нибудь,- предложил Адамс.- Поговорим.
	- Я не скажу ничего нового,- сухо ответил Саттон.
	- Я не настаиваю.
	Саттон медленно поднялся.
	- Очень жаль, Эш, что я не вызываю у вас доверия.
	- Вы дали мне задание,- ответил Саттон. - Задание я выполнил.
Отчет написал.
	- Да. Все правильно,- согласился Адамс.
	- Вы будете держать связь со мной? - спросил Саттон.
	- Да, конечно. Обязательно.
	Взгляд Адамса был мрачен.



	14.

	Саттон расслабился в кожаном кресле. Сорок лет будто стерлись
из памяти. Все здесь было, как тогда. Даже чайные чашки те же.
	Через открытое окно в кабинет доктора Рейвена доносились
веселые молодые голоса. Студенты разбегались по аудиториям.
Кончалась перемена. Ветер шумел в верхушках вязов. Саттон хорошо
помнил этот шум.
	Вдали зазвенел церковный колокол.
	Доктор Рейвен подвинул чашку поближе к Саттону.
	- По-моему, я все сделал, как ты любишь. Три кусочка сахара, и без
сливок.
	- Да, все правильно,- удивился Саттон.
	Еще помнит, подумал он. Хотя - помнить - это ведь так легко.
Мне, например, кажется, что я сам могу вспомнить все что угодно. Как
будто знания, словно старинные сервизы, стояли где-то на полочках
мозга, и чья-то заботливая рука ежедневно стирала с них пыль все эти
годы, пока я был там, в чужом, непривычном мире, и теперь можно снять
это фамильное серебро с полки, вычищенное, сияющее...
	На потолке играли отблески пламени, пылавшего в
беломраморном камине.
	- Я думаю,- сказал Саттон,- вам все-таки интересно, зачем я
пожаловал?
	- Во всяком случае,- ответил доктор Рейвен,- не могу сказать, что
ты так уж удивил меня своим визитом. Все мои мальчики нет-нет да и
заглядывают ко мне. И я страшно рад, когда меня навещают.
	- Честно говоря, сам не знаю, с чего начать,- взволнованно сказал
Саттон.
	- Давай проще,- предложил старик. - Вспомни, как в старые добрые
времена мы говорили часами и, в конце концов, докапывались до какой-
никакой истины...
	Саттон рассмеялся.
	- Да, профессор, конечно, помню. Мы решали тончайшие
проблемы теологии. Разбирали основополагающие аспекты
сравнительной религии. Именно это и волнует меня сейчас, потому я и
приехал. Ведь вы посвятили этому всю жизнь. О земных и инопланетных
религиях никто на Земле не знает больше, чем вы. Удалось ли вам при
этом сохранить свою собственную веру? Не возникало ли у вас
искушения отказаться от земной религии?
	Доктор Рейвен улыбнулся и поставил чашку на стол.
	- Я должен был быть готов к тому, что ты, как обычно, задашь мне
какой-нибудь каверзный вопрос. Это в твоем духе.
	- Я не собираюсь вас долго мучить, - оправдывающимся тоном
проговорил Саттон.- Я просто хочу узнать, не нашли ли вы в огромном
количестве верований какой-нибудь религии, которая оказалась бы
лучше, выше других?
	- Надо понимать, что ты нашел такую религию?
	- Нет,- ответил Саттон тихо.- Не религию.
	Церковный колокол все еще звонил вдалеке. В университетских
коридорах наступила тишина. Перемена закончилась.
	- Не казалось ли вам когда-нибудь, - спросил Саттон,- что вы
сидите одесную Господа в слышите нечто, чего никогда в жизни не
слышали и не ожидали услышать?
	Доктор Рейвен недоуменно покачал головой:
	- Нет, пожалуй, ничего подобного мне испытать не довелось.
	- А если бы довелось, как бы вы себя вели?
	- Ну, я думаю, что мне пришлось бы так же мучительно
размышлять об этом, как и тебе.
	- Восемь тысячелетий люди жили только верой, - сказал Саттон,
глядя на пылающий камин.- Восемь тысячелетий, а то и больше. Да,
конечно, больше. Чем же, если не верой, пусть какими-то начатками
веры, объяснить ориентацию захоронений неандертальцев и то, что
кости в захоронениях окрашены охрой?
	- Вера,- мягко вставил Рейвен, - могущественное явление.
	- Да, могущественное,- согласился Саттон, - но, при всем том,
порой она - не что иное, как признание нами своей собственной
слабости. Мы как бы сами признаем, что мы не в силах существовать в
одиночку, что нам нужна соломинка, за которую мы могли бы
ухватиться, надежда и убежденность в том, что есть высшая сила,
которая нам поможет и укажет путь.
	- Ты как-то озлобился, Эш. Это твое открытие так повлияло на
тебя?
	- Да нет. Это не озлобленность,- смущенно ответил Саттон.
	Где-то тикали часы, и в наступившей тишине их тиканье казалось
нарочито громким.
	- Профессор,- спросил Саттон,- а что вы думаете о таком понятии,
как судьба?
	- Вот уж действительно странно слышать от тебя подобный
вопрос! Никогда не считал тебя человеком, который покоряется судьбе.
	- Я имею сейчас в виду научное, книжное, что ли, определение
этого понятия. Что по этому поводу говорит литература?
	- Ну, в общем, люди, верившие в судьбу, существовали во все
времена. Каждый, наверное, верил по-разному. Не все, правда,
именовали то, во что верили, судьбой. Одни называли это фортуной,
другие - предчувствием, третьи - предначертанием, остальные - еще как-
нибудь.
	- Да, но ведь нет никаких подтверждений, что судьба
действительно существует. Никаких фактов, что она представляет собой
реально действующую силу. Ее ведь, так сказать, нельзя потрогать
руками!
	Доктор Рейвен покачал головой.
	- Да, Эш. Ты прав. "Судьба", в конце концов,- просто слово.
Руками, действительно, не потрогаешь. Но когда-то и вера была не более
чем словом, так же как теперь судьба. Однако за тысячи лет миллионы
людей сделали веру осязаемой. Ее можно узнать, принять и жить по ее
законам.
	- Ну, а такие вещи, как удача или предчувствие, это что - всего
лишь случайности?
	- Да, но они могут служить проявлениями судьбы, - ответил
Рейвен.- Вспышки, в свете которых можно разглядеть суть. Всего лишь
отдельные волны в бурном потоке событий. Я так это понимаю, хотя
специально этими вопросами никогда не занимался.
	Он поднялся и подошел к книжному шкафу. Запрокинул голову,
глядя на верхние полки.
	- Тут у меня где-то была одна книга. Не знаю, найду или нет.
	Он поискал и не нашел.
	- Ну, это не так важно,- сказал он.- Я найду ее обязательно и дам
тебе почитать, если тебе действительно так интересно. В ней
рассказывается о древнем африканском племени с очень странными
верованиями. Они верили, что у каждого человека есть душа. Можно это
называть, как угодно - эго, сознание, разум, но лучше - душа. Так вот,
они верили, что у каждой души есть двойник, вторая половинка, и эта
половинка обитает где-то на далекой звезде. Если я правильно помню,
они даже знали, на какой именно, и могли показать ее на ночном небе.
	Он оторвал взгляд от книг и посмотрел на Саттона.
	- А знаешь что, может быть это и есть судьба,- сказал он тихо.-
Очень, очень может быть.
	Рейвен прошелся по кабинету, и подошел к догоравшему камину.
Он стоял, заложив руки за спину, склонив набок седую голову.
	- А почему, собственно, ты так интересуешься судьбой?
	- Потому, что я ее нашел,- тихо промолвил Саттон.



	15.

	На экране видеофона возникаю лицо человека. Он был в маске.
	- Если хотите говорить со мной,