дно. Проверить?
   - Проверь, - согласился я.
   - Ну, хорошо. Тащи сюда карманный терминал.
   - Зачем? - удивился я. - А этот?
   - Тогда отойди и отвернись!
   Я пожал плечами и подчинился.
   - И нечего обижаться, - говорила за моей спиной Наденька. - Все-таки  у
меня пятизначный код, и не могу же я... Ой.
   - Что там такое? - спросил я, не решаясь обернуться.
   - Сейчас. Извините... Дмитрий Алексеевич, ознакомьтесь, пожалуйста...
   Я подошел и ознакомился. Четыре строки на экране:
   "Значность кода жильца этой квартиры?
   Десять. Видит ли жилец нашу беседу?
   Нет.
   Ознакомьте и отвернитесь".
   Я посмотрел на Наденьку,  ожидая,  что  она  объяснит  или  рассмеется,
или... ну, не знаю что, а она поняла мой  взгляд  по-своему,  вспыхнула  и
поспешно отошла в угол. На экране между тем появилась новая строчка:
   "Подтвердите, пожалуйста, ознакомление слепым набором своего спецкода".
   Я подтвердил, и экран тут же погас.
   - Все, Дмитрий Алексеевич? - спросила из угла Наденька.
   - Тайны Мадридского двора... - проворчал я, стараясь убедить себя,  что
озадачен. (Я не был озадачен. Мне было противно. И немного жутко.) -  Все,
конечно. Только почему это вдруг на "вы"? Или мне уже не тридцать  два,  а
наконец-то шестьдесят?
   - Почему бы и нет, Дмитрий Алексеевич? Если вам это зачем-то нужно... -
неуверенно сказала Наденька, неуверенно подходя ко мне и неуверенно  глядя
на меня, как... Как та, другая Наденька из другого мира смотрела иногда на
Командора. Снизу вверх.
   - Вольно, юнга!  -  вырвалось  у  меня.  Наденька  широко,  шире  окон,
распахнула глаза (для ядения ими начальства) и  вытянулась  в  насмешливом
подчинении - там, на палубе шлюпа, чуть севернее мыса  Итапетра,  и  волны
Ионического моря бросили отсветы древнего южного солнца на лицо юнги... Но
это было там. А здесь - судорога почтительности,  отнюдь  не  насмешливой,
пробежала по ее лицу и стерла воспоминание. Которого  не  было.  Не  могло
быть.
   - Куда вы  катитесь,  Наденька?  -  спросил  я,  впервые  после  своего
спасения сумев назвать ее так.
   - Я же не знала, Дмитрий Алексеевич! - сказала она, справившись наконец
с приступом острой почтительности и стараясь изо всех своих сил  держаться
естественно. Плохо это у нее получалось, и  я  опять  ощутил  волну  жути,
прокатившуюся у меня по груди и накрывшую сердце. Акратия...
   Впрочем,  разговорились  мы  довольно  легко.  Наденька  очень   быстро
освоилась со своим новым положением (и с моим тоже, хотя я и  не  понимал,
чем оно отличается от  моего  прежнего  положения:  знал-то  я  ничуть  не
больше, несмотря на свою повышенную значимость,  и  специалистом  себя  не
чувствовал). Мы очень мило пообедали. Правда, мне пришлось ее  пригласить,
поскольку она забыла - или сделала вид, что забыла, - о том, что  сама  же
заказала обед на двоих. От стандартного меню я  решительно  отказался,  но
против постной баранины, предложенной поваром, возражать не стал:  незачем
демонстрировать Наденьке наши с ним отношения... Мы пили молодое  вино  из
критского  винограда  и  закусывали  бараниной,  причем   Наденька   очень
естественно не замечала моих эллинских привычек. В ответ на мои осторожные
вопросы об экономике и социальном устройстве этого мира Наденька с азартом
излагала официальную версию и  целыми  абзацами  цитировала  краткий  курс
истории Власти, не видя и не желая видеть даже явных противоречий.  Вопрос
о том, кто здесь хозяин, для нее  не  существовал  вовсе.  Хозяев  нет.  И
хозяин каждый. Значность кода всего лишь определяет уровень компетенции, а
почтение к людям,  чья  компетенция  высока,  просто  естественно.  Вот  у
Наденьки она измеряется пятью знаками кода, и  Наденька  добивалась  этого
упорным трудом на ниве квазиистории тоталитарных систем, а  на  большее  у
нее, наверное, просто не хватает таланта.  Ну  и  что?  Пять  знаков  тоже
обеспечивают достаточно  интересную  работу,  Наденьку  очень  уважают  на
кафедре и вообще... А  вы,  Дмитрий  Алексеевич,  наверное,  были  крупным
ученым, но после аварии  шлюпа  и  после  двенадцати  лет,  проведенных  в
античной сфере, подверглись частичной амнезии -  обычная  профессиональная
травма у квазинавтов. Лет десять назад она попала в такую же ситуацию,  но
не в античной сфере, а в  Мертвой...  Ей  неприятно  об  этом  вспоминать,
можно, она не будет? Ну вот, а после излечения  Информаторий  обнаружил  у
нее остатки квазигеологических знаний - к сожалению, только остатки.  Зато
в квазиистории она сразу сделала большие успехи, у нее уже пять знаков,  и
она часто ходит в забросы. Да, почти всегда с Юрием Глебовичем, а  как  вы
угадали? Или вы просто знаете? Нет, он не квазиисторик,  он  техник,  и  у
него всего три знака, но Наденька предпочитает ходить с ним, потому что...
Это трудно  определить.  Такое  впечатление,  что  он  никогда  не  сможет
превысить уровень своей компетенции и что поэтому с ним всегда  безопасно.
И с ним действительно всегда безопасно, хотя  ситуации  бывали  разные,  и
порой  только  счастливые  случайности  выручали  их.  Похоже,  счастливые
случайности идут по пятам за Юрием  Глебовичем,  преследуют  его  во  всех
сферах...
   - А вот если я пойду с вами в заброс... Возьмете?
   Еще бы! Наденька охотно пойдет в заброс со специалистом такого  класса,
как Дмитрий Алексеевич, а Юрий Глебович пусть на этот раз отдохнет.
   - Ну уж нет! - возразил Демодок. - Без Юрия  Глебовича  я  не  пойду...
Технические аспекты квазинавтики не входят в мою компетенцию,  -  вспомнил
он примечание к соответствующей строке.
   - А-а! - Наденька слегка разочаровалась. - Тогда  да.  Тогда  без  Юрия
Глебовича не обойтись. А куда? Опять в античные сферы?
   - Там видно будет, - сказал Демодок, вставая.
   - Свободный поиск, - понимающе кивнула  Наденька.  -  Ничего,  с  Юрием
Глебовичем можно. Между  прочим,  вас  мы  обнаружили  как  раз  во  время
свободного поиска -  Юрий  Глебович  посоветовал  мне  поискать  развалины
Критского царства, которое, будучи тоталитарной  системой,  тем  не  менее
просуществовало почти семьсот лет. И это в действительном мире,  заметьте,
а что тогда говорить о квазимирах... Впрочем, вы это сами знаете...
   - Да, конечно, - поддакнул Демодок. -  Вы  мне  лучше  расскажите,  как
найти Юрия Глебовича.
   - Зачем? - удивилась Наденька. - Я сама его  потороплю  и  сообщу  вам,
когда шлюп будет готов.
   - Видите ли, Наденька, я хотел бы побеседовать с ним о природе  случая,
- соврал Демодок.
   Хотя, если по большому счету, то не соврал, а очень даже  наоборот,  но
как объяснить это Наденьке? Впрочем,  объяснять  ничего  не  понадобилось.
Наденька   посерьезнела,   еще   раз   поразившись   компетенции   Дмитрия
Алексеевича, молча провела его по дорожке сада к парапету и очень  толково
объяснила, где стоит ангар Юрия Глебовича и как лучше всего к нему пройти.



КОМАНДОР

   - Я ждал тебя, Дима, - заявил  Командор,  когда  Демодок  взобрался  по
узкой лесенке стапеля на палубу шлюпа и  заоглядывался,  ища  трехзначного
техника. Да, это был именно Командор, а не другой Юрий Глебович из другого
мира: рабочая роба на нем была распахнута,  и  два  белых  шрама  -  следы
Посейдонова трезубца - четко выделялись на  темном,  почти  фиолетовом  от
нездешних загаров торсе. - Садись! - Командор вышел из рубки (Дима  увидел
за его  спиной  знакомо  выпотрошенный  пульт  кибер-шкипера),  уселся  на
фальшборт и похлопал ладонью рядом с собой. - Садись,  поговорим.  Извини,
как-то не получается перейти на "вы", хоть ты теперь и старше меня лет  на
двадцать...
   Демодок сел. Молча.
   - Сначала ты расскажешь мне о своих приключениях, - объявил Командор. -
А потом буду говорить я.
   Дима рассказал,  стараясь  быть  как  можно  более  кратким  и  опуская
подробности, а дойдя до своего спасения, добавил, что о судьбе феакийского
корабля все еще ничего не знает и очень хотел бы...
   - Узнаешь, - пообещал Командор и потребовал продолжать.
   Продолжили  в  кают-компании,  где  еще  (или  уже)  ничего   не   было
разворочено и выпотрошено, стояли удобные мягкие  кресла  перед  низеньким
столиком, и стюард (улучшенной модификации,  но  молчаливый,  как  тот,  и
очень предупредительный) бесшумно сновал из камбуза и на камбуз,  ловко  и
вовремя принося запотевшие баночки сока.
   Узнав, что у Демодока десятизначный  код.  Командор  заметно  посуровел
(Дима не понял, почему), но заявил, что, может быть, это и к  лучшему.  По
крайней мере, пока. А выслушав  Димин  рассказ  до  конца,  предложил  ему
связаться с Информаторием по своему дурацкому коду и затребовать записи  -
Наденькины  и  его,  Командора,  собственные.  Все  записи  их   последней
экспедиции, и особенно те, что "только для исполнителя".
   - Разве это возможно? - удивился Демодок. - Ведь я не исполнитель...
   Командор усмехнулся и промолчал.
   "Акратия, - подумал Демодок. - Надо же, дрянь какая..." Его уже  мутило
от явных и недвусмысленных признаков свалившейся на  него  власти  в  мире
безвластия.
   Командор ждал, и Дима сделал запрос. Информаторий осведомился, видит ли
их беседу  еще  кто-нибудь,  кроме  держателя  кода  ДЕМОДОКХва.  Командор
отрицательно покачал головой, и  Дима  ответил,  что  будет  просматривать
записи лично и в полном одиночестве, а техника он, мол, попросил  заняться
своими делами. На четвертой или пятой записи Демодок  обнаружил,  что  его
бокал пуст, а стюард почему-то не торопится принести  новую  баночку.  Но,
глянув на Командора, понял, что так и надо. Случайностей не бывает...


   У него забыто, по-двадцатилетнему, участился пульс, когда он увидел  на
экране южный край земного круга,  обрывающийся  в  ничто  почти  сразу  за
искаженной береговой линией Африки, чуть южнее страны  лотофагов.  Странно
было думать, что на этой висящей в пустоте плоской тарелке он провел сорок
лет... Совершив облет земного круга,  шлюп  замер  над  его  центром,  где
география почти совпадала с действительной, и начал снижаться над северным
берегом Крита. Но с высоты примерно в пять километров снова  резко  набрал
высоту и двинулся к западному побережью Пелопонеса.
   - Это я перехватил у Наденьки управление шлюпом, - вполголоса  объяснил
Командор. - Она обычно не возражает, если я делаю это молча.
   - А зачем? - спросил Демодок.
   - Сейчас увидишь. - Командор пробежался пальцами по клавишам терминала.
Теперь на экране была Итака. Крупным планом. Сверху. И поверх  оптического
изображения - совпадающие с ним алые линии контурной карты.  -  Я  опустил
несколько часов и совместил наши записи, - объяснил Командор.  -  Наденька
записывала оптику, а я - приборы. В том числе масс-локатор...  Смотри  вот
сюда, - он ткнул пальцем на север острова, чуть южнее Форкинской бухты,  и
через несколько секунд там вспыхнула  алая  точка  -  раз  и  еще  раз.  -
Внепространственный переход, - сказал Командор. - Что-то похожее я заметил
еще с Крита.
   - В Элладе? - удивился Демодок. - Это невозможно.
   - То же самое говорила мне Надежда Мироновна. А ученики  твоего  Тоона,
оказывается,  освоили  внепространственный   переход.   Вот   что   значит
независимая мысль.
   - От чего независимая? - усмехнулся Демодок.
   - От стереотипов своего мира. Между прочим, это относится не  только  к
квазимирам. Доказано, что паровая машина была создана еще в древнем Риме -
но лишь один раз и ненадолго. Чей-то  могучий  ум  сумел  освободиться  от
стереотипов, но остальные сочли "чудо" невозможным. Или ненужным... Так. -
Командор снова поиграл клавишами. - Дальше просто. Тебя мы видели в тот же
день, но еще не знали, что это ты. А ближе к  полудню  мы  поймали  сигнал
радиобуя с корабля. Потом - почти сразу - еще три сигнала, но теперь уже с
мыса Итапетра. Корабельный архивариус отождествил  все  четыре  сигнала  с
маяками экспедиции 18-6, пропавшей без вести двенадцать лет назад. Но я-то
уже знал... Стоило мне увидеть вот это.
   "Вот это" было разбитым шлюпом. Святилищем...
   - Свой концерт на палубе будешь слушать? Нет? Ну, тогда  тоже  опустим.
Вот что было дальше.
   Демодок, вытянув руки и спотыкаясь, идет к радиобую. Юноша со  знакомым
недобрым лицом вскакивает, уступая дорогу. Гребцы грозной от  удивления  и
страха толпой надвигаются на них, юноша сдерживает толпу, корабль начинает
крениться и  застывает  в  неестественном  положении:  включен  хроностоп.
Командор, спустившись на корму по  гибкой  серебристой  лесенке,  пытается
оторвать руки певца от штырей, но, так и не оторвав, забирает его вместе с
радиобуем...
   - Могучего ума паренек, - сказал Командор, кивнув на экран,  где  юноша
еще некоторое время сдерживает толпу. И добавил, помолчав: - Был.
   Последние кадры,  уже  отраженные  в  предыдущей  части  этих  записок:
безнадежный поединок юноши с богом. Один независимый ум  против  полусотни
послушных  воображений...  Голос  Командора  за  кадром:  "Вот  так  здесь
появляются острова..."
   - Остальное уже для широкого доступа, - Командор  отключил  терминал  и
глянул на дверь камбуза.
   - Да, остальное я уже слышал, - кивнул Демодок, пряча терминал в карман
пиджака. Подоспевший стюард поставил перед ним  холодный  консервированный
омлет и стакан чаю.
   - Кофе тебе вреден, - сказал Командор, прихлебывая из своей чашечки,  и
усмехнулся: - В твои-то годы...
   - Погоди, - сказал Демодок, отложив вилку. - Но разве тут  было  что-то
секретное?
   - Детские игры, - отмахнулся Юрий Глебович и придвинул к себе  миску  с
мясным рагу. - Ты лопай, лопай.  Я  тебя  сейчас  ругать  буду  -  это  на
голодный желудок еще вреднее, чем кофе. А секретность... Наденька полагает
свою  информацию  недостаточно  достоверной.   Поэтому   -   "только   для
исполнителя".
   - Глазам своим не верит, что ли?
   - Вот именно.
   - Ага... А кто оценивает достоверность? Сама Наденька?
   - Не только. Ты, например.
   - То есть, для "десятизначных"...
   - Девяти.  После  восьми  знаков  недостоверная  информация  становится
доступной: для обобщений и далеко идущих выводов.  Между  прочим,  Фарадей
имел бы здесь не больше двух знаков, а Эйнштейн так и остался бы  служащим
патентного бюро. Зато и Лысенко до конца жизни пребывал  бы  агрономом  на
одной севооборотной сотке... Впрочем, это все из других эпох,  а  сей  мир
создан воображением нашего с тобой современника. Слямзили у аспиранта тему
кандидатской  и  сделали  докторскую;  он  ушел  в  глухую  обиду  и  стал
придумывать мир, где это невозможно. Мир без руководства - в том  числе  и
научного... Поел? Ну, а теперь приготовься к хорошей  порке.  Вставать  не
обязательно.
   Сорок лет назад (по своему счету) один кандидат в  техники  -  большой,
между нами говоря, разгильдяй и любитель побренчать на гитаре вместо того,
чтобы осваивать матчасть, - совершил три ошибки. Первая:  неплотно  закрыл
Надину капсулу, и ассоциативные вихри  отклонили  ее  на  старте.  Вторая:
поспешил  отправить   Юрия   Глебовича,   и   Юрий   Глебович   не   успел
сосредоточиться. Третья ошибка касалась только самого Димы, поэтому о  ней
Командор  говорить   не   будет.   Результат   мы   имеем   перед   собой:
шестидесятилетний аэд вместо тридцатидвухлетнего квазинавта... А вот из-за
первых двух Командор и Наденька не вернулись в действительный мир.
   Сначала про Наденьку.
   Командор выполнил 52 поиска в Мертвых сферах и нашел ее только в  53-м.
Ее занесло в мир, убитый искусственным белком. Она там,  бедняжка,  такого
насмотрелась." Помнишь, я рассказывал тебе про нужник  на  окраине  Киева?
Ну, так там, где оказалась она,  -  совершенно  неподготовленный  человек,
стажер... Словом, только частичная амнезия и спасла ей рассудок.
   Командора она не помнит. И Диму не помнит. Вообще ничего не  помнит  из
того, что было с ней до восемнадцати лет. Так, в общих чертах - без  имен,
без лиц... Полагает, что родилась и выросла здесь, в  этом  мире,  считает
его единственной настоящей реальностью, а свою амнезию  объясняет  обычной
аварией шлюпа в одном из квазимиров (по сути так оно и есть). Аварий у них
тут  много,  пропавших  без  вести  тоже  хватает,  и  некоторые  из   них
возвращаются. Вот она и считает, что ей повезло. Вернулась.
   "Вернувшись" и  пройдя  курс  лечения,  Наденька  сразу  стала  большим
авторитетом на кафедре квазиистории тоталитарных  систем,  через  каких-то
два года получила свои пять  знаков,  на  том  успокоилась  и  всей  душой
предалась акратической вере. Юрию Глебовичу, с его трехзначным кодом  и  с
его неистребимым скепсисом, и близко не подходи к этой идейной  барышне  -
если бы не руки Юрия  Глебовича,  не  его  знание  "на  ощупь"  всей  этой
техники... Ладно.
   Командор проявился здесь, вот  в  этом  самом  ангаре.  Был  принят  за
своего, подлатан, поставлен на ноги, излечен от "амнезии" и  определен  на
работу по специальности. Поначалу,  едва  осмотревшись,  он  кинулся  было
качать права, что-то доказывать... Глухо.  Решил  действовать  по-другому.
Заработал трехзначный код по  техническим  аспектам  квазинавтики,  бросил
этой ерундой заниматься и занялся поисками. В первую очередь  стал  искать
Наденьку, как-то сразу  предположив,  что  в  действительный  мир  она  не
попала. Тебя оставил на  потом:  ты  все-таки  мужик,  хоть  и  раздолбай.
Извини... К тому же доступ  в  действительный  мир  оказался  закрытым,  и
опровергнуть предположение не представлялось возможным...
   - Как - закрытым?
   - Ты сначала выслушай,  а  потом  будешь  встревать,  ладно?  Хэппи-энд
обещаю. Относительный, конечно...
   Почему Командор стал искать ее в Мертвых сферах? Еще в  капсуле,  теряя
сознание, он понял, что идет по чьему-то следу. Если  очень  охота,  можно
назвать это профессиональным чутьем: термин, который ничего не  объясняет,
зато успокаивает. Шел по следу, и лишь перед тем, как окончательно потерял
сознание, отклонился. Слегка. Ну, а Мертвые сферы  тут  рядышком,  дорожку
этого мира Демодок определил верно...
   - Дальше ты знаешь. Семь лет ушло на то, чтобы найти  тебя,  и  труднее
всего было заинтересовать Наденьку  античными  сферами.  На  этом  выговор
кончается, и начинаются  размышления.  Вольно,  кандидат,  можешь  принять
участие.
   Диме было не до размышлений. Хотелось получить наряд на  камбуз,  чтобы
там попереживать и поплакаться... стюарду, например. Но это был  Командор,
он пригласил  принять  участие  в  размышлениях,  и  надо  было  принимать
участие.
   - Что значит: закрыт доступ в  действительный  мир?  -  наугад  спросил
Демодок.
   - Можно начать и с этого,  -  кивнул  Командор.  -  Доступ  закрыт  для
здешних  шлюпов.  Консервативная,  негибкая  технология  плюс   притяжение
Мертвых сфер.  Вот  куда  они  скачут  с  особенной  легкостью  и  охотой!
Доступный и  богатый  материал  по  квазиистории  Власти.  Сучки  в  чужих
глазах... Словом, искать Наденьку было гораздо проще.
   - Значит, мы - все трое - обречены...
   - Наверное, да, но я  бы  все-таки  начал  с  другого.  Не  с  тоски  о
действительном мире, а... Ну, назовем это бредом. Вот послушай, до чего  я
тут  иногда  додумывался.  Мне  порой  начинало  казаться,  что   никакого
действительного мира нет. Есть множество квазимиров. И даже не "квази",  а
просто - миров.  Они  дробятся,  множатся,  пересекаются  друг  с  другом.
Отрицают друг друга, или наоборот -  подпитывают...  оптимизмом  каким-то,
что ли. Уходят в Мертвые сферы, когда устают  быть  или  когда  становятся
бесчеловечными... Сколько людей, сколько воображений -  столько  миров.  И
даже больше, потому что многие населены. Ну,  скажем,  могучие  миры  Льва
Толстого, и в одном из них - застенчивый фантазер  Пьер  Безухов,  который
тоже создает миры. Плюс к  этому  -  сотворчество  читателей,  порождающее
многочисленные модификаты этих миров...  Который  из  них  настоящий?  Кто
ответит? Вот эта техника? - Командор обвел взглядом кают-компанию.  -  Так
ведь она тоже в од