Мак  РЕЙНОЛЬДС

                              ПИОНЕР КОСМОСА




                                    1

     Он стоял, пристально глядя на огромную сигару, упиравшуюся в нависшие
над землей облака, подобно секвойе. При этом он испытывал  благоговение  и
почтение. Мечта посетить далекие звезды была непреодолима, как инстинкт  у
леммингов  в  Арктике  при  миграции.  Героями   детства   у   него   были
конкистадоры,  пилигримы,  отважные   парни   49-го,   буры,   совершавшие
длительные рейды в Трансваале.  Нынешними  героями  -  те,  кто  продолжал
открывать новые миры в просторах космоса.
     До него долетел голос:
     - Эй, парень, отойди.
     Он перевел взгляд на охранника.
     - Что?
     - Я сказал - отойди! Ты закрываешь вход.
     - Я никому не мешаю.
     - Давай, давай, - проворчал он. - Если каждый будет тут болтаться без
дела, пассажиры не смогут занять свои места.
     Он пристально посмотрел на охранника. Тот стоял  у  ворот,  утверждая
свои  права  на  этот  единственный  островок,  где  его   авторитет   был
непререкаем.
     - Понимаете, я хочу найти одного  человека  на  борту  "Титова".  Это
здесь, не так ли?
     - Да, это здесь,  -  устало  сказал  охранник.  -  Член  экипажа  или
пассажир?
     - Я... точно не знаю.
     Охранник ухмыльнулся.
     -  Ты  похож  на  зеваку,  который  хочет  любой  ценой  побывать  на
космическом корабле для того, чтобы прославиться среди других -  таких  же
зевак.
     И охранник одарил его немигающим взглядом.
     В этом взгляде  чувствовался  тренированный  убийца.  От  него  веяло
прохладной  пустотой,  сознанием  силы,  способной  отобрать   жизнь   или
повременить, в зависимости от сиюминутного желания. Прохладная пустота.
     На вид охраннику было лет двадцать пять. Среднего сложения,  крепкий,
с правильными чертами лица. Голос у него был тихий,  а  одежда  отнюдь  не
идеальна. Но первое, что бросалось в глаза - это холод его черных глаз.
     Охранник недовольно пожал плечами и нехотя буркнул:
     - Может, ты хочешь проехать без билета. Откуда мне знать?
     - Вам и не нужно этого знать. Я просил лишь помочь мне  найти  одного
человека на борту "Титова".
     Кивком головы охранник показал куда-то вниз.
     - Там, в вестибюле этого здания есть комната "Титова". Спроси там.  А
теперь не мешай.
     Он нашел две комнаты управления полетом "Титова". Здесь царила полная
неразбериха, связанная с последними приготовлениями рассеянных пассажиров.
     Он  чертыхнулся.  Кто  он,  собственно,  такой,  чтобы  иметь  к  ним
претензии? Они  воплощали  свою  мечту  в  жизнь.  Им  предстояло  большое
путешествие в глубины космоса. Судя по размерам, корабль был рассчитан  на
большое количество пассажиров и многочисленный экипаж -  на  сотни  людей.
Одного из них звали Пешкопи. Это была фамилия, имени он не знал.
     Профессионально вежливый голос сказал:
     - Сын мой, могу ли я чем-нибудь тебе помочь? Ты один из пассажиров?
     Его глаза пробежали по коричневой мантии, пухлому, розовому и  гладко
выбритому лицу, короткому округлому телу собеседника. Короче говоря, монах
Объединенного Храма, а может быть раввин или что-то еще в этом роде. Он не
принадлежал  к  какой-либо  конфессии.  Длительное  время  в   его   семье
процветала только ненависть.
     Он сказал:
     - Я ищу одного человека, он должен быть на борту.
     Старик усмехнулся.
     - Боюсь, что тогда я не смогу тебе помочь. Я сам только что  приехал.
Тебе лучше обратиться к одному из офицеров корабля, стоящих вон там.
     - Благодарю Вас, патер, - сказал он. - Они,  кажется,  очень  заняты.
Лучше я приду попозже.
     Монах снова усмехнулся и похлопал по своему круглому животику.
     - Думаю, что позже они будут заняты еще  больше.  Старт  назначен  на
завтра, на семь часов утра.
     - Да, спасибо, патер.
     Он  отошел.  Ему  не  нравилась  идея  просто  подойти  к  офицеру  и
расспросить о том, кого он ищет. Могли быть опасные последствия.
     Он подошел к двум членам экипажа в униформе. Один из них,  с  румяным
лицом и тремя полосами на рукаве, проворчал:
     - Я иду выпить дурацкий кофе. Уже несколько  часов  подряд  я  слушал
самую проклятую чушь, которая может  свалиться  на  голову  человеку.  Эта
последняя дура желала знать, водятся ли на Новой Аризоне  змеи.  Надо  же!
Они что, думают, что там Сады Эдема?
     Его приятель, на рукаве которого была лишь одна полоса, сказал:
     - Шкипер сказал, никаких вольностей, Джефф. Скоро старт...
     - Я прекрасно знаю, когда мы стартуем,  -  рявкнул  тот.  -  И  я  не
нуждаюсь в твоих советах, парень. Я ничего  не  говорил  о  вольностях.  Я
сказал, что хочу кофе!
     Он повернулся и пошел прочь, быстро перебирая короткими ногами.
     Молодой офицер открыл рот от изумления. Хотел было позвать, но  потом
передумал.
     Он подошел сзади и посмотрел вслед первому офицеру.
     - Это был Джефф?..
     Его вопрос повис в воздухе.
     Офицер, продолжая хмуриться, посмотрел на него.
     - Это был Джефферсон Фергюсон, - сказал он. - Первый инженер.
     - О да, - пробормотал он в ответ. - Мне кто-то уже говорил об этом.
     Он отошел с рассеянным видом. Младший офицер пожал плечами и вернулся
к своим обязанностям.
     Когда младший офицер оставил его в покое, он мысленно  последовал  за
Джеффом Фергюсоном. Очевидно он имел в виду более  основательный  напиток,
чем  кофе.  Он  прошел  в  маленький   автобар,   в   четверти   мили   от
административного корпуса космодрома.
     Там было полно народу, одетого в униформу космонавтов и в  цивильном.
Некоторые уже набрались до неприличия. Инженер  стоял,  подбоченясь,  и  с
отвращением  вглядывался  в  дымное  пространство  в  поисках   свободного
столика.
     Он подошел к нему сзади и сказал:
     - Прошу прощения, сэр. Это вы - главный инженер "Титова"?
     Фергюсон остановил на нем свой взгляд.
     - Нет, черт возьми. Я не главный инженер "Титова", черт возьми.  Я...
А кто ты такой, во имя дзен?
     Он улыбнулся, выказывая свое смущение.
     - Я... Я один из пассажиров, сэр. Может, вы не откажетесь  выпить  со
мной. Так сказать, на посошок.
     - А почему я должен пить с тобой, парень?
     Однако тон его стал значительно мягче.
     Ответная улыбка была еще шире прежней.
     - Понимаете, сэр, у меня остались обменные  чеки.  Зачем  они  мне  в
Новой Аризоне? Я думал, что мы могли бы их...
     - Ты, наверное, один из слабонервных придурков, у кого хватило  денег
купить билет до середины дурацкой галактики и теперь  боятся  вступить  на
борт корабля, а?
     Он беспомощно посмотрел на него.
     - О нет, сэр.
     Да, кажется, это была глупая затея с инженером. Не  надо  было  этого
делать.
     Фергюсон проворчал с презрением:
     - Сукины дети. Ладно, я выпью с тобой, парень. Пойдем. - Он провел  к
столику четверых космонавтов в  голубой  униформе  из  джинсовой  ткани  с
нашивками "Титов" на боковых карманах.
     Первый инженер бросил на них колючий взгляд.
     - А что, во имя дзен, здесь делают четыре  космических  крысы,  когда
корабль уже готов к старту?
     Они с трудом поднялись на ноги.  Двое  подпирали  третьего,  серьезно
завалившегося  на  правый  борт.  Четвертый  бормотал  что-то  бессвязное.
Покачиваясь, они без оглядки двинулись к выходу.
     - Сукины дети, - проворчал Фергюсон. Он опустился в одно из покинутых
кресел, приглашая своего благодетеля.
     - Итак, парень, что мы имеем? Ты прав. До  Новой  Аризоны  далеко,  и
твои чеки там не пригодятся. Что будем пить? В этих вокзальных барах  есть
все, что душе угодно, - он громко рассмеялся. - Кроме минеральной водички,
конечно.
     -  Лозовака,  -  сказал  он,  просматривая  обширное  меню   ликеров,
вмонтированное в столе.
     - Чего? - заинтересовался инженер.
     - Это традиционный напиток у меня на родине.
     Он не был асом, но знал одну их хитрость. Подобно тому, как в  картах
надо играть свою игру, для того,  чтобы  загнать  собутыльника  под  стол,
нельзя пить его привычный напиток. Шотландец может пить шотландский  виски
ночь напролет, также как мексиканец  свою  текилу.  Но  если  поменять  их
местами, то они будут готовенькими еще до полуночи.
     Джефф Фергюсон помрачнел и с досадой посмотрел на  невозмутимое  лицо
собеседника. К его удивлению, тот уже обнаружил в меню крепкий Монтегрин и
Албанский ликер и бросил чеки в монетоприемник, указав  на  табло  двойные
дозы.
     Пьющий человек будет пить напитки любой страны, а Фергюсон был именно
таким человеком. Он поднял стакан.
     - Счастливого старта и мягкой посадки!
     Поморщившись, он выпил до дна огненное балканское бренди. Его примеру
последовал хозяин стола. На его лице было невинное  выражение,  как  будто
эта зверская доза была привычно-ежедневной.


     Дыхание  Фергюсона  стало  тяжелым.  Его  глаза  заблестели,  но  уже
по-другому.
     - Как ты назвал это?
     Он ответил и снова набрал номер напитка.
     - Хороший, не правда ли? У меня на  родине  виски  считается  детским
напитком.
     - Они чертовски знают в этом толк, не правда ли?
     Он придвинул новый стакан к инженеру.
     - А что это ты говорил по  поводу  покупки  билетов  и  опоздания  на
старт?
     Фергюсон показал на переполненный, дымный автобар.
     - Половина из этих лопухов годами собирали деньги на билет. Продавали
семейные состояния. И все такое прочее. Из больших амбиций переселиться на
одну из новых планет. Мечтали разбогатеть там. Большие мечты.  И  что  же?
Они здесь пытаются убить свой страх с помощью спиртного. Большая  половина
из них опоздает к завтрашнему старту.
     Его компаньон с интересом посмотрел на них. Он сам всегда  мечтал  об
этом. Казалось невероятным, чтобы люди, настолько близкие к  осуществлению
мечты...
     - Космическая болезнь, -  продолжал  ворчать  Фергюсон.  Он  поставил
недопитый стакан, чтобы сказать: -  Парень,  я  должен  выразить  уважение
твоему национальному напитку, - затем продолжил:  -  Космическая  болезнь.
Они лишь читали о ней.  Что-то  вроде  морской  болезни  прошлого.  Девять
десятых этой проклятой болезни - следствие  воспаленного  воображения.  Но
это ничуть не уменьшает ее реальности.  Ты  видел  когда-нибудь  человека,
страдающего от нее?
     - Нет.
     Он хотел пойти по новому кругу, но не решался  нажать  кнопку,  боясь
вызвать подозрение инженера. У  него  не  было  четкого  плана  дальнейших
действий.
     - Ничего, - проворчал Фергюсон, - это даже хорошо, парень. Это  очень
заразная вещь. Может охватить весь дурацкий корабль,  как  пожар.  Сначала
поражает  новичков.  Невесомость,  инстинктивный  страх  перед   космосом,
монотонность и скука космического путешествия  -  не  думай,  что  это  не
скучно. Заболевает какой-нибудь проклятый салага, и начинается...
     Его прервал шум драки, разразившейся за задним столиком.  Инженер  не
потрудился повернуться. Он лишь закрыл глаза, словно от  боли.  Когда  шум
затих, он сказал своему собеседнику:
     - Это первая стадия болезни. Чертовы салаги.
     Новый друг пошел по  следующему  кругу.  На  инженере  уже  сказалось
сверхкрепкое бренди, а он незаметно выбрал себе сухое  вино,  напоминавшее
по цвету напиток инженера. Он хотел сохранить контроль над собой, пока  не
будет выполнена его миссия.
     Он сказал:
     - Между прочим, не знаешь ли  ты  парня  по  имени,  как  его,  гм...
Пешкопи?
     Джефф Фергюсон посмотрел на него, прищурив один глаз.
     - На "Титове"? - Он покачал головой. - Может быть кто-то из новичков.
У нас в экипаже около шестидесяти человек. Среди офицеров такого нет.
     - Может быть один из пассажиров.
     - Откуда, во имя дзен, мне знать пассажиров? - Справедливо  проворчал
Фергюсон. - Это не мое дело. Да, как ты говоришь, тебя зовут?
     Собеседник ответил:
     - О... Смит.
     Фергюсон невнятно пробормотал:
     - Мне лучше вернуться на корабль. Служба.
     Его компаньон посмотрел на него с удивлением.
     - Ты ведь не сделал ответного шага, - пожаловался он. -  Я  думал  ты
угостишь меня своим национальным напитком.
     -  Конечно,  -  сказал  Фергюсон.  Его  самолюбие  было   задето.   -
Шотландского. Виски с содовой, идет?
     - Мне двойной.
     Они вернулись к кораблю поздно ночью.
     Административный корпус был пуст, за исключением  двух-трех  клерков,
занятых  бумагами.  У  ворот  стояли  два  члена  экипажа  "Титова".   Они
озабоченно посмотрели на первого инженера.
     - Дзен, - пробормотал один из них. - Вы же  знаете  приказ  капитана,
сэр.
     - Шкипер, - бормотал в оправдание  Джефферсон  Фергюсон,  -  как  вы,
Самюэльсон, чертовски хорошо знаете - новичок. Чертовски хорошо знаете.
     - Да, сэр, - ответил обеспокоенный Самюэльсон.
     Как видно, Джефф Фергюсон был популярным офицером.  Несмотря  на  то,
что пока корабль стоял в порту, его пьянство беспокоило его коллег.
     Теперь он облокотился на своего приятеля, готовясь тут же уснуть.
     Самюэльсон сказал, нахмурившись.
     - Кто вы? Где ваш пропуск?
     Фергюсон открыл один глаз и искоса посмотрел на охранника.
     - Самюэльсон, разве ты не видишь своими дурацкими  глазами,  что  это
чертов пассажир? И мой друг. Астронавт. Мы все астронавты. До самой  Новой
Аризоны.
     - Да, сэр, -  уклонялся  Самюэльсон.  Это  был  маленький  человек  с
торчащими ушами, придающими ему простодушный вид. Он  снова  посмотрел  на
корабль. - Шкипер сказал...
     - Шкипер, - перебил его Фергюсон, - мешок с дерьмом. Он махнул  рукой
вперед. - Пойдем, дружище, пойдем. Ох, это твое проклятое пойло!..


     Он  очнулся  от  беспокойного  сна  и  с  недоумением   посмотрел   в
металлический потолок над головой.
     Он еще не отошел от сна. Он был в большой компании мужчин,  женщин  и
детей. Все было божественным в их внешности. Их лица озаряла святость. Все
они были готовы принять участие  в  грандиозном  предприятии.  Все,  кроме
одного. Он был исключением. Предприятием этим было завоевание  космоса,  и
все готовились взойти на борт корабля для дальнего путешествия.
     Он  пытался  обезличить  себя,  остаться  незаметным,   но   все   же
присоединиться к ним, быть в их  числе.  Но  куда  бы  он  ни  пошел,  его
преследовали их презрительные взгляды. Он не принадлежал к их благородному
собранию и сознавал это. Всякий раз какой-то внутренний голос говорил ему,
что он будет  отвергнут.  Что  как  бы  он  не  хитрил,  ему  не  позволят
участвовать в этом грандиозном предприятии.
     Так как они были героями, а он -  скрывающимся  убийцей.  Он  наконец
пришел в себя, посмотрел вверх и почувствовал во рту  вкус  похмелья.  Уже
одно это было странным. Когда-то он напился, правда не по своей вине.  Его
воспитывали в старых традициях, поэтому он привык к вину и пиву,  особенно
за  обедом,  с  раннего  детства.  Но   его   родные   никогда   этим   не
злоупотребляли.
     Откуда-то  доносилось  жужжание  и  легкое  подрагивание.  Вдруг   он
почувствовал рядом с собой тепло тела. Кто-то лежал в постели рядом с ним.
     Он вздрогнул, когда услышал чей-то официальный голос:
     -  Роджер  Бок  приглашается  на  общее  собрание  экипажа,   которое
состоится в гостиной офицерского отделения.
     Прежде чем закончилось предложение, он понял,  что  оно  исходило  от
динамика  внутренней  телефонной  связи,  расположенного   над   маленькой
конторкой в дальнем углу спартанской каюты, в которой он находился.
     Только когда он повернулся, чтобы увидеть, кто  лежал  рядом  с  ним,
память стала возвращаться к нему. Прошлой ночью.
     Да, это был Фергюсон.  Полностью  одетый,  как  и  он.  Из  края  рта
протянулась полоска слюны. Его храп был резким и неприятным.
     Они поднялись на  борт  "Титова".  Он  очевидно  поддерживал  пьяного
инженера, пока они проходили через ворота,  затем  по  трапу  мимо  охраны
корабля. Лучшего способа  нельзя  было  и  придумать.  Очевидно  экипаж  и
младшие офицеры привыкли покрывать кутежи  Фергюсона.  Он  как  видно  был
популярным человеком на корабле. Наблюдая  за  его  пьянкой,  тяжело  было
понять это.
     Судя по вибрации, они уже находились в пути. Он резко поднялся.
     Уже в пути! Он думал проникнуть на борт  "Титова"  и  выполнить  свою
миссию прошлой ночью. Но усердно угощая инженера, он и сам набрался.
     Космос их связал! Назад не было возврата. Корабль не  повернет  назад
из-за одного безбилетника.
     Как они поступают с безбилетниками? Этого он не знал. Он  чувствовал,
что ему следует убраться отсюда. Может быть где-то спрятаться. Куда он мог
спрятаться на "Титове"? Ему не хотелось  присутствовать,  когда  проснется
Джефф Фергюсон. Он  подозревал,  что  инженер  поймет,  что  это  не  было
несчастным случаем.
     Он выбрался из кровати так осторожно, как только мог.  Крепко  сбитый
инженер только проворчал что-то в своем тяжелом сне.
     Он посмотрел на себя в зеркало,  вмонтированное  над  умывальником  и
бритвенным прибором.  Он  чувствовал  себя  еще  хуже,  чем  выглядел.  Он
посмотрел на свою одежду. Зрелище было ужасное. Она не приняла  безропотно
то, что в ней спали.
     Динамик внутренней связи снова сказал:
     - Роджер Бок, будьте любезны явиться на собрание экипажа в гостиной.
     Он ополоснул лицо водой. Не настолько, чтобы освежиться и  выбежал  в
коридор. Почему там ему было безопасней, он не понимал.
     Он не растерялся в новой обстановке. Хотя ему не  приходилось  раньше
бывать на космическом корабле, но это было его  детской  мечтой.  Он,  как
зачарованный, смотрел все программы  Tri-D,  главной  темой  которых  были
космические путешествия. Он делал модели космических кораблей.  Просиживал
над иллюстрациями, фотографиями, чертежами космических  кораблей,  начиная
от первого спутника и кончая последними лайнерами для дальних  полетов,  с
помощью которых люди исследовали неизведанные уголки галактики.
     Он не был в отчаянии, но чувствовал себя не в своей тарелке.
     Он  медленно  шел  по  коридору.  В  его  голове  проносились  мысли.
Очевидно, он был в офицерском отделении, в каюте первого инженера. Шкипер,
главный инженер, первый офицер и первый  инженер  занимали  самые  удобные
апартаменты  на  "Титове",  также   как   пассажиры   первого   класса   и
представители компании, владевшей кораблем. Мимо кто-то пробежал. Судя  по
опрятной униформе, это был стюард. Он лишь остановился, чтобы спросить:
     - Вы - гражданин Бок, сэр? Гражданин Роджер Бок?
     Прежде чем получить ответ, он  пробежал  глазами  по  его  одежде  и,
слегка нахмурившись, побежал дальше, решив, что он не мог быть гражданином
Боком.
     Коридор слегка поворачивал  налево.  Он  надеялся,  что  ему  удастся
покинуть эту часть корабля. Здесь он был слишком заметен. Лучше всего было
держаться поближе к общей спальне. Это что-то вроде третьего  класса,  где
колонисты  запакованы,  как  сардины  в  банке,   выражаясь   по-старинке.
Выражение это было сейчас даже уместней, чем во времена Tri-D,  когда  его
впервые употребили. Никогда еще условия жизни человека на корабле  так  не
приближались к условиям, в которых хранились консервированные сардины.
     Что-то блеснуло у него перед глазами. Маленькая табличка на дверях.

                                РОДЖЕР БОК

     Это его вызывали через динамик. Его же искал стюард.  К  нему  пришла
смутная идея.
     Те, кто в последний момент оказались трусами, боялись либо стартовать
в неизвестность, либо опасались космической болезни. Тогда, в автобаре  их
было человек двадцать. Они были потенциальными трусами. Некоторые  из  них
смогли с помощью алкоголя пересилить  свой  страх.  Но  некоторым  это  не
удалось. По словам Фергюсона их было, по крайней  мере,  дюжина  в  каждой
поездке.
     Это был шанс. Был ли Роджер Бок одним из  тех,  который  в  последний
момент  не  смог  покинуть  родную  планету  и