стояли на  полу перед пультом, пол загораживал половину неба,
и только купол над  головами оставался полупрозрачным. Их  окружал небосвод,
усеянный  алмазной пылью.  Планеты-близнецы шли  по орбитам,  замыкая  витки
вокруг  угасшего  солнца.  Черный  силуэт "Земляники" казался  продолговатой
ямой, вырытой кем-то в небе.
     - Пусто, - сказал Бабич.
     Александр Синяев тоже ничего  не видел. Но это не значило, что его  нет
поблизости. Корабль Роботов легко  мог затеряться в необъятном небе,  к тому
же он наверняка был в защитном поле. Оставался единственный шанс.
     -  Вы  убеждены,  что   Корабль   Роботов  -  единственное   наследство
цивилизации Маб?  - спросил  вдруг  Бабич. - А  если ваш Круг  тоже  запущен
оттуда?..
     Александр  Синяев не ответил.  Он коснулся  узкой сиреневой полосы  под
шаром датчика  навигационных задач.  Из пульта, как  лунный  луч, выдвинулся
хрустальный стержень - и задрожал.
     "Если  только они не  ушли,  - думал  Александр  Синяев,  глядя на  его
затухающие колебания. - Если не успели подготовиться к старту. Пусть они еще
здесь, в черном оазисе..."
     Он  был готов отдать все,  чтобы это оказалось так. Но  у него не  было
почти ничего - только две человеческие жизни. Он взялся за лунный луч.
     5
     Это  устройство  предназначалось  его создателями  для связи  со своими
кораблями во  время аварии или при других  экстренных обстоятельствах. Любой
звездолет  Маб  в   радиусе   до  светового  года  обязан   был   немедленно
откликнуться, услышав этот сигнал.
     Александр  Синяев  взялся за лунный луч  и осторожным движением потянул
его на себя. Прошла  минута, прежде чем он  отозвался  - коротким судорожным
толчком - и снова замер в ладони Александра Синяева.
     Человек посмотрел вверх.
     Они с  Бабичем  увидели его  одновременно.  Они  находились в  звездной
пустыне, вдалеке от спиральных  ветвей Галактики,  поблизости не  было ярких
звезд  -  только  угасшее солнце  со  своими  планетами,  -  и  лишь  мелкая
светящаяся пыль лежала  на  стенах рубки. Часть  неба заслонял продолговатый
силуэт  "Земляники",  и  совсем рядом  с  ней свет  умер, утонув  в  круглом
провале, похожем на глаз скелета.
     Корабль  Роботов  откликнулся  на сигнал. Выйдя  из защитного поля,  он
мертвым пятном лежал на теплом звездном сиянии.
     Вдали от бурь, бушующих над ним,
     На дне пучин, под бездной вышних вод,
     Глубоким сном, извечным и глухим,
     Спит Кракен крепко: редко луч блеснет
     В бездонной мгле; укрыта плоть боков
     Гигантских губок вечною броней;
     И смотрит вверх, на слабый свет дневной,
     Из многих потаенных уголков,
     Раскинув чутко сеть живых ветвей
     Полипов исполинских хищный лес. Он
     спит давно, морских огромных змей
     Во сне глотая; но дождется дня -
     Наступит час последнего огня;
     И в мир людей и жителей небес
     Впервые он всплывет - за гибелью своей.[1]
     Корабль  Роботов ждал.  Чудовищный  пережиток  прошлого,  рожденный  на
рассвете Вселенной,  он привык  к  одиночеству.  Чередовались  геологические
периоды, облака  сгущались в  планеты, гасли  и возникали солнца - и все это
время он был один, выполняя миссию, для которой был создан. Он был одинок, и
некому было  подтвердить  реальность его  существования.  Сейчас,  вероятно,
впервые за свою жизнь, он очнулся, услышав призыв подобного себе исполина, и
ждал,  что  за  этим  последует.  Нужно  было  спешить,  пока ему не надоело
ожидание.
     Он был неуязвим. Защищенный непобедимой броней, он прожил во враждебном
окружении миллиард лет, и слепые силы стихий не могли повредить ему. Оружие,
придуманное людьми, также  было бессильно.  Его могло сокрушить лишь лобовое
столкновение с большим астероидом - с телом, равным ему по размерам и массе.
И то бы он увернулся.
     Нужно было спешить,  но человек колебался,  стоя на  полу перед пультом
управления.  "Включение техники прошлого лишь укрепляет  Круг..."  Пока  что
человек  не  знал всех функций пульта, но  когда-нибудь он мог разобраться в
этом.  Вероятно,  отсюда  можно командовать  роботами, и тогда  с их помощью
удастся сделать много хороших дел.
     - Не смотрите  на меня так, - сказал  Бабич.  - Ведь я ничего  не умею.
Придумайте что-нибудь.
     И еще "Земляника". Звездолет Монина находился рядом, слишком  близко  к
середине отрезка,  соединяющего  корабли  Маб. Даже  если  вахтенные  успели
заметить появление нового гиганта, они не могли догадаться, какой опасностью
это грозит. Во всей бесконечной Вселенной  этого не знал пока никто. Никто -
кроме одного человека.
     Александр   Синяев  вновь  прикоснулся  к   сиреневой  полосе   привода
экстренной  связи,  и  перед  ним  задрожал  новый  хрустальный  стержень  -
абсолютная копия первого. Теперь все было готово.
     Корабль Роботов ждал. Безмолвный и недвижимый,  он висел посреди черной
бездны, опутанный звездной паутиной, - двойник человека, его дополнение, его
враг из  другого  времени.  Ареной  им  было  небо,  человек  первый  вызвал
противника за канаты, и промахиваться было нельзя.
     Человек   изогнул  стержни  и  сомкнул  их  сверкающие  концы.   Теперь
звездолеты Маб были связаны неразрывным  кольцом, слиты в единое целое. Круг
замкнут. Нет - круг разорван...
     Корабль  Роботов  дрогнул  и  начал  увеличиваться.   Его  черная  тень
расширялась, съедая  небо. Заглянувший  в  зеркало монстр,  переживший  свою
эпоху, он приближался, словно подтягиваясь на невидимом тросе.
     Завороженный, человек следил, как он надвигается, уже заслоняя полнеба.
Минута,  и две гигатонные глыбы сойдутся  в  томительной  вспышке  - древние
рыцари, закованные в доспехи, два  мира, две искусственные планеты, гиганты,
вскормленные одной чудовищной матерью. Пустоту  сотрясет взрыв, и  еще долго
после  тарана будет буйствовать воздух отсеков, выталкивая  во мрак  обломки
самых совершенных вещей, которые видела Вселенная...
     Бабич куда-то  его  тащил. Десантные  диски  стояли, готовые  к старту.
Бабич втолкнул его  внутрь,  и бросился рядом, на свое место.  Миг -  и  они
вынеслись в темноту. Но это было не главное.
     Это было теперь безразлично. На  весах  лежал  Дилавэр, и  приговор был
подписан. Все равно, где находиться при взрыве, - рядом с бомбой или внутри.
Ничто  не уйдет  от  осколков, и даже  "Землянику" не спасет ее  совершенная
метеоритная защита. Из трех  звездолетов, встретившихся в  черном оазисе, не
выживет ни один, и поэтому обречены даже ученые,  ждущие на планетах. Но это
было не главное. Потому что они победили.
     Разделенные прозрачным  стеклом, в  оцепенении они  смотрели,  как  два
бронированных  гладиатора  сходятся  в  центре  арены.  Их   черные  силуэты
загораживали Вселенную. Но когда они сблизились почти  вплотную, один из них
дрогнул, затрепетал, и сквозь него проступили звезды.
     Корабль Роботов стартовал к Дилавэру.
     Поздно  -  круг   замкнут;  узы  были  нерасторжимы.  Прошло  медленное
мгновение, и второй  звездолет  последовал за собратом, растаяв  в  звездном
свечении.  Зачерненная  опрокинутая  восьмерка  символом  бесконечности  еще
стояла в глазах, но они навсегда исчезли, нырнув в ничто.
     Они вернутся одновременно, в одной точке пространства, их тела сольются
в  одно, атомам  станет  тесно,  энергия  вырвется на свободу, и на короткое
время рядом с Лагором загорится новое солнце. И в мире станет светлее.

     1 А. Теннисон. "Кракен". (Перевод с англ. М. Пухова).