своей  стороны  не  гарантируют  ничего:  если  сможешь  -
научишься, если захочешь - _поверишь_, что научился.
   Не правда ли - весьма удобная система?..
   Единственное, что обременяет "Гуру", - это  определенный  образ  жизни,
который он обязан вести. Но мысль человеческая изощрена в обходе традиций,
запретов и правил.
   Нет никого, кто побывал бы в  Шамбале,  но  жажда  существования  их  -
Махатм - у некоторых такова, что  само  это  понятие  -  Махатма  -  стало
_безразмерным_, и в Махатмы, для пущей путаницы, чтобы уж совсем не  найти
концов, стали записывать чуть ли не любого умного и  порядочного  человека
(или хитрого и ловкого, что тоже не редкость).


   Эту "науку" - набор откровений, которые преподают "Гуру", можно осилить
за несколько месяцев, если вы не совсем дуб, а  если  потратить  несколько
лет, чтобы "вжиться  в  образ",  проболтаться  к  тому  немного  где-то  в
Гималаях, то, возвратившись, вы станете "Великим Гуру".
   Что великого сделали пресловутые "Великие Учителя"? Приведите хоть один
конкретный пример вместо туманных и пространных рассуждений.


   Так называемые "махатмы" и "Гуру" якобы  _избегают_  показывать  всякие
феномены, связанные с "психической энергией" и  т.п.,  что  их  поклонники
воспринимают с великим почтением и  умилением:  еще  одна  добродетель  (и
какая!)  в   активе   Учителей,   _но   способны   ли   они   в   принципе
продемонстрировать феномены_?..
   Лишь через медитацию возможно, мол, истинное познание. Но  предположим,
что  некий  индус,  не  знакомый  с  электроникой,  кибернетикой,   высшей
математикой,  _отождествил_  себя  в  процессе  медитации  с   современным
компьютером. Что же именно он поймет? Что вообще можно  _понять_  подобным
образом.


   Удобная философия у  "Учителей  Востока"!  Это  средство  для  эгоистов
делать  занимательной  свою  жизнь,  погремушка  для  изощренных   мозгов:
Абсолют, Беспредельность, Вечность, психическая энергия...


   Как мы склонны к поклонению, к _слепой_ вере, стоит нам лишь потрафить,
польстить.


   Хорошая профессия - "Гуру"...


   Ты чувствуешь обман за, казалось бы, мудростью; чем больше  знакомишься
с подобными "учениями" - тем больше остываешь и разочаровываешься в  душе,
но... нечем возразить, никак не можешь поймать за руку - слишком ловкую  -
и вынужден  сохранять  на  лице  тоскливое  почтение  перед  лукавыми  или
невежественно-добросовестными "Учителями".


   Попытайтесь  мысленно  убрать  из  этих  "учений-руководств"   слюдяные
блестки слов Вечность, Космическая энергия, Абсолют и т.п. Мудрости так  и
останутся мудростями, причем явно выведенными  из  пристально-внимательных
наблюдений и глубоких размышлений о природе человека и Мира вокруг,  а  не
иным - "чакрамным" - путем; исчезнет лишь ореол ложной величавости  вокруг
них, заставляющий вас поступаться вашим достоинством.


   Пользуясь  анонимностью  "махатм"  и  овладев  стилем  их   "посланий",
"писем", можно освящать их именем свои собственные мысли  и  высказывания,
если те в принципе не противоречат _приписываемой_ "махатмам" точке зрения
на Мир, человека и т.д.


   Как  и  всякое  философское  учение,  которое   неистинно,   но   хочет
существовать века, учение так называемых "Гуру"  и  "махатм"  поразительно
многозначно, обширно, многогранно, _непроверяемо_ в главных -  на  которых
покоится - утверждениях, виртуозно балансирует на канате между выдумкой  и
достоверностью: чтобы в него можно было поверить, принять его, а главное -
запутаться  и  ощутить  невозможность  (свою  личную)  доказательства  его
неистинности.


   Мы  вот   говорим,   что   библия   противоречива,   что   христианство
противоречиво, но в этом ведь их сила, потому-то они и держатся века,  что
на каждый довод в них можно отыскать и контрдовод. Цитируя  библию,  можно
доказать, что черное - белое, а через минуту, опять  же  цитируя  ее,  что
белое - белое, а черное - черное. Так же - и все учения "Гуру" и "махатм".


   Мы так жаждем новых открытий, нового знания,  что  нередко  ради  зерна
нового готовы принять кучу мусора  и  шелухи,  ради  одной  истины  готовы
признать кучу чепухи и сказок.


   Есть люди, которые относятся к Махатмам так же, как  верующие  к  Исусу
Христу.
   Чувствуя главную слабость своих учений, "Гуру" пытаются придать им хоть
_видимость социальности_; много говорится про заботу о  счастье  ближнего,
много призывов к ней, к борьбе со злом, но суть все  та  же:  хочешь  быть
счастливым - внуши себе, что  ты  на  верном  пути  к  счастью,  счастлив,
становишься все счастливее, а  зло  рассматривается  в  полном  отрыве  от
социальной реальности, как нечто  не  зависящее  от  социальных  причин  и
условий.


   Человечество  нельзя  сделать  счастливым  без  изменения  _социальных_
условий (что прекрасно понимал "Махатма  Ленин"),  в  которых  оно  живет.
Учения "Гуру" и "махатм"  -  тот  же  дурман;  нет  большой  разницы,  чем
одурманивать себя: самовнушением, медитациями или героином.


   Не стоит недооценивать самовнушение: раны на руках и ногах от  гвоздей,
которыми якобы был прибит Христос, появляющиеся время от времени у истинно
верующих, разве не его результат?.. Человеческий мозг -  странный  прибор.
Если вы при помощи ЛСД  становитесь  апельсином,  из  которого  необходимо
выжать сок, то  почему  бы  вам  при  помощи  самовнушения,  медитаций  не
вообразить, что у вас есть этот самый "чакрам", вы  "работаете"  с  ним  и
"ритм космоса уже стал вашим", или другое в этом же роде?..



   11

   - Он, конечно, прав... - сказал Евтеев, в глубокой задумчивости проходя
мимо троллейбусной остановки.
   - Конечно, прав! - живо и удовлетворенно подхватил Швартин. -  Кто-кто,
а он имеет право так говорить... Ты знаешь его историю?.. Да, я тебе  ведь
не рассказывал... Клюев подавал  большие  надежды,  уже  его  студенческие
работы были отмечены какими-то, не помню точно, премиями, и вдруг  увлекся
всеми этими учениями, о которых только что так доходчиво  говорил.  Причем
увлекся - наповал, сильнее, чем ты Шамбалой. Кончилось это в конце  концов
тем, что он бросил аспирантуру и диссертацию, устроился  работать  куда-то
сторожем, а свою квартиру превратил в подобие гималайской пещеры, где  все
свободное время занимался медитациями  и  работой  с  чакрамами...  Теперь
преподает в школе биологию, а в свободное время, чтобы не думать о том, на
что ушли лучшие годы, столярничает...
   - Он, конечно, прав... - вновь задумчиво повторил  Евтеев,  оглядываясь
на панельную девятиэтажку, в которой была квартира Клюева. - К  сожалению,
нет ни одной сферы, в которую не попытались бы проникнуть и  не  проникали
бы проходимцы  и  мошенники...  Но  зачем  на  основании  этого  отвергать
существование нам еще неведомого, тех же _истинных_ Махатм?
   Швартин посмотрел на него и тяжело вздохнул.
   - Он прав, говоря о спекуляциях на неведомом, когда неведомое  неведомо
по-прежнему, но есть люди, делающие вид, что лично они с ним на ты, оно им
прекрасно ведомо, и приглашающие простаков приобщиться к касте  избранных,
то есть сделать, в конечном счете, такой же вид, самовнушить себе,  что  и
им после общения с "посвященными" неведомое  хоть  отчасти,  но  ведомо...
Прием не новый, но действенный, когда вперемешку с  мудрым  и  достоверным
подсовывается то, чего на самом деле не существует, но что проверить  пока
нельзя...
   - Ты поражаешь меня  до  глубины  души,  -  удивленно  покачал  головой
Швартин. - Неужели даже разговор с человеком, которому эта чепуха изломала
жизнь, ни в чем тебя не убедил и ты по-прежнему веришь в Махатм?
   Евтеев вздохнул и ответил не сразу,  словно,  уже  решившись,  все  еще
продолжал сомневаться, стоит ли говорить это Швартину, стоит или нет.
   - Дело в том, что  я  встречался  с  Махатмой,  именно  с  Махатмой  из
Шамбалы... - проговорил он.



   12

   Швартин, оцепенев, смотрел в затылок Евтеева,  продолжавшего  задумчиво
идти по тротуару.
   Наконец, заметив, что Швартина рядом нет, Евтеев обернулся.
   - Старик, я с тобой поседею... - вытирая выступившую на  лбу  испарину,
проговорил Швартин. - Ты как себя сейчас чувствуешь? Нормально?..  У  тебя
голова не болит?..
   Они стояли в нескольких шагах  друг  от  друга  на  людной,  оживленной
улице, мимо молча или, наоборот, оживленно разговаривая, спешили прохожие.
   - ...Светка себе такую кофточку отхватила!..
   - А я говорю,  вина  надо  было  взять!..  -  сосредоточенно  доказывал
мужчина в шляпе своему спутнику, а Швартин стоял,  потрясение  смотрел  на
удивленно глядящего на него Евтеева и чувствовал, как у него тонко  звенит
в голове, а все окружающее кажется странным и нереальным.
   Наконец он тряхнул головой, устало подошел к Евтееву,  и  они  медленно
пошли рядом в  привычном  шуме  большого  города.  Евтеев  посматривал  на
Швартина сочувственно и вид имел виноватый.
   - Ну да, с Махатмой!.. - сказал он, словно извиняясь и в  то  же  время
сознавая, что его вины ни в чем нет.
   Швартин устало взглянул на него.
   - Понимаешь, эта встреча произошла давно,  но  навсегда  запала  мне  в
память, - все еще ощущая беспричинную вину и поэтому  немного  раздраженно
стал рассказывать Евтеев. - В то время  (лишь  год  как  окончил  школу  и
работал на заводе) я даже не слышал о Шамбале, Махатмах, но  запоем  читал
фантастику...
   Швартин, наконец,  смог  взглянуть  на  него  иронически  и  насмешливо
усмехнуться.
   - Да, читал запоем, - не смутился Евтеев. - Я доставал ее,  где  только
мог, и в тот период прочел чуть ли  не  все,  что  было  написано  к  тому
времени нашими отечественными фантастами и переведено с других  языков.  И
хорошо, что я это сделал, мне даже становится страшно, когда подумаю,  что
в моей жизни могло не быть этого увлечения,  потому  что  теперь  понимаю,
отдаю себе отчет, насколько скучнее был бы для меня окружающий  мир,  а  я
сам - ограниченнее...
   - Я понял, - кивнул Швартин. - Ты прочитал  гору  всякой  фантастики  и
сразу же встретился с Махатмой из Шамбалы. Ничего удивительного...
   Евтеев посмотрел на него и вдруг рассмеялся.
   - Старик, старик... - сказал он, весело качая головой. - Ты пойми,  что
у меня нет да по складу моей натуры и не может быть даже малейшего желания
тебя  мистифицировать.  Зачем?..  Я  хочу  рассказать  то,  что   было   в
действительности. Если тебе не интересно... - он пожал плечами.
   - Вы не разменяете по две  копейки?..  -  обратился  к  ним  долговязый
усатый парень; они машинально сунули руки в карманы за мелочью.
   - Увлечение фантастикой, - продолжал  Евтеев,  когда  с  разменом  было
покончено, - заставило меня,  как  теперь  понимаю,  чутко  подмечать  все
необычное во встречающемся вокруг. В то время, да и теперь тоже, я считал,
что Земля не только посещается инопланетянами, но они ходят неузнанные  по
улицам наших городов. То, почему они не вступают с нами в контакты, я в то
время для себя уже уяснил, теперь, конечно, уяснил еще лучше, но это  тема
не только непростая, но и слишком  обширная,  ее  трогать  не  будем,  тем
более, что прямого отношения к делу она не имеет.
   Так вот, представь:  знойный  летний  день,  южный  курортный  городок,
городской  рынок,  который  просто  кишит  народом   -   разнообразным   и
разноязыким; гомон, пестрота, суета, мельтешенье...
   Я поднимался к рынку от прирыночной площади  и  вдруг  в  густой  толпе
увидел этого человека... Заметить было несложно: он был необычно  высокого
роста. Я шел задумавшись, не глядя по сторонам, а потом взглянул вперед  и
вдруг  увидел  этого  человека...  До  него  было   метров   двадцать;   я
остановился, как вкопанный, не в силах пошевелиться и не в  силах  отвести
взгляд. Ни до, ни после я не испытывал такого глубокого потрясения. Прошло
уже двадцать лет, многое из того, что  видел,  я  могу  описать  в  лучшем
случае лишь приблизительно, но его внешность, весь его  облик  хранятся  в
памяти до мельчайших деталей...
   Признаюсь:  сразу,  как   его   увидел,   у   меня   вспыхнула   мысль:
"Инопланетянин..."
   Даже издали, даже с первого взгляда становилось понятно, поражало,  как
этот человек необычайно умен... умен -  тут  даже  не  подходит:  обладает
необычайно высоким интеллектом - так это впечатление передается точнее.  Я
говорил о его странно высоком росте, но  рост  его  несколько  скрадывался
худощавостью и прекрасным сложением, неброской, но полной  гармонией  всех
движений.  Сразу  бросался  в  глаза  его  необычно  высокий  лоб:   череп
незнакомца был раза в полтора выше, чем у обычных людей,  и  сначала  меня
поразило это, но в следующие секунды и минуты поразил его взгляд, весь его
облик. Он стоял среди движущейся в разных направлениях,  но  не  убывающей
толпы _совершенно_ независимый и свободный. Наша независимость никогда  не
бывает  полной  и  всегда,  даже  в  лучшем  случае,   хоть   слегка,   но
демонстративна.  Его  внутренние  свобода  и  независимость  были  глубоко
органичны;  каким-то  образом  становилось  понятно,  что  испытывать  всю
полноту этих состояний для него так же естественно,  как  дышать.  Но  его
взгляд, выражение лица!..
   В самое первое мгновение, увидев его необыкновенно  развитый  череп,  я
успел опасливо подумать: "Не идиот ли он?.."  Ведь,  как  известно,  самый
большой вес мозга и объем черепа бывает как раз у идиотов.  Мозг  Анатолия
Франса, например, весил всего полтора килограмма. Но потом я увидел взгляд
незнакомца и выражение его лица...
   Я не видел взгляда более умного, мудропонимающего, проникнутого  мудрым
сочувствием к людям,  суетившимся  вокруг,  и  в  то  же  время  светлого,
исполненного уверенной доброты. На  его  лице  -  прости  за  высокопарное
выражение, но лучше сказать не могу - лежала печать  глубочайшего  знания,
глубочайшей, но свободной, без усилия мысли...
   Я говорил, как глубоко был поражен. Позднее меня поразило еще вот  что:
почему никто вокруг  не  обращал  на  него  _такого_  внимания,  как  я?..
Взглядывали, кто - просто косился, и  шли,  спешили  по  своим  крохотным,
ничтожным делам: что-то купить, что-то продать или даже просто потолкаться
в пряной сутолоке да выпить в ларьке стакан вина, кружку пива  у  бочки...
Почему?!. Для меня это и до сих пор непостижимо...
   Я медленно  подходил  к  незнакомцу  все  ближе,  словно  притягиваемый
магнитом, не отрывая взгляда. И вот еще  какая  деталь,  кроме  всего  его
облика, непреложно убедила меня в том, что он _не отсюда_: его одежда была
словно лишь только из магазина. Он был одет  в  ширпотребовскую  клетчатую
ковбойку, в такие же непритязательные коротковатые ему и сидящие мешковато
брюки, обут в  дешевые  босоножки,  которые  может  купить  лишь  человек,
махнувший на свой внешний  вид  рукой.  И  _все_  это,  подчеркиваю,  было
совершенно новое.
   Незнакомец не спеша повернулся и  неторопливо  пошел  вместе  с  толпой
вверх, к главному входу в базар. Я на некотором  отдалении  последовал  за
ним, весь во власти неодолимого любопытства, решивший  во  что  бы  то  ни
стало узнать, куда же он, в конце концов, придет; узнать о нем  как  можно
больше.
   Он шел не оборачиваясь, как-то очень легко,  раскованно,  но  в  то  же
время собранно; прошел мимо главного входа на базар и пошел вдоль  высокой
базарной ограды дальше: там вскоре начинались окраинные улочки, а за  ними
- поросший лесом горный склон. И вдруг он на ходу обернулся и посмотрел на
меня смеющимися глазами. Смотрел лишь какую-то секунду, но я  ясно  понял,
что он знает все мои мысли и намерения, и еще понял, что мне  не  надо  за
ним идти.
   Я остановился и смотрел, как он уходит все  дальше  уверенными  легкими
шагами...



   13

   - Присядем... - предложил Швартин (они как раз дошли  до  маленького  и
тихого скверика).
   Евтеев молча согласился.
   - Ты рассказывал занятно, - произнес Швартин, закурив, - но  кого  и  в
чем может убедить твой рассказ?
   - Если бы ты своими глазами увидел этого  человека...  -  с  сожалением
вздохнул Евтеев.
   - Я и так его словно бы увидел... И что?
   - До тех пор, пока не узнал о Махатмах, меня мучило то,  что  это,  без
всякого сомнения, был именно _человек_.
   Швартин взглянул с недоумением.
   - В нем не было ни малейшего _неизбежного отпечатка_ нашей цивилизации,
но в то же время это - _без сомнения_ - был человек.  _Единственное_,  что
можно было отнести к камуфляжу, - его одежду. Он был человеком от плоти  и
крови, и именно это впоследствии поставило меня в тупик. Я не  сомневался,
что он _не отсюда_, то есть не дитя нашей цивилизации, но тогда  выходило,
что где-то есть планета  -  не  только  двойник  Земли,  но  биологическая
эволюция, эволюция Жизни на которой привела к возникновению _людей_.  Мало
кто сомневается во множественности обитаемых миров, но  чтобы  такое...  Я
понимал: нет, слишком невероятно.  Легче  предположить,  что  наши  предки
переселились  на  Землю  с  этой  планеты  или  когда-то  были   _созданы_
посетившими Землю разумными существами по их образу и подобию...
   Эта загадка мучила меня  долгие  годы,  и,  честно  сказать,  я  теперь
благодарен ей за это; в разное время  я  находил  ей  разные  решения,  но
интуиция говорила, в конце концов, что все не то. И  лишь  когда  узнал  о
Махатмах и Шамбале - все сразу стало на свое место. Это был Махатма, и эти
люди действительно великие мудрецы... - убежденно сказал Евтеев.
   - ...Но  тайна  Шамбалы  становится  от  этого...  только  еще  большей
тайной... - неожиданно заключил он.



   14

   - Кажется, я начинаю привыкать к жаре...
   - Человек может ко всему привыкнуть, - подтвердил Швартин.
   Оба  они  были  в  хорошем  расположении  духа:  Швартин  оттого,   что
пресловутая "экспедиция за призраками"  вплотную  подошла  к  зениту,  еще
день-два - и необходимо будет  разворачивать  машину  на  сто  восемьдесят
градусов,  пускаться  в  обратный  путь;  хорошее  же  настроение  Евтеева
объяснялось тем, что утром проснулся  в  уверенности,  что  безумная  его,
абсурдная  затея  все-таки  удастся.  Осуществится  задуманное,   как   ни
удивительно. Больше того, хоть Швартину,  конечно,  об  этом  не  говорил,
Махатма, которого он здесь встретит,  будет  именно  тем,  виденным  им  в
юности.
   Зная, что это бессмысленно, Евтеев даже  не  пытался  искать  оснований
своей странной уверенности. Для него главным было то, что она не только не
умерла во все предыдущие изнурительные дни и  звездные  волшебные  вечера,
но, оказывается, исподволь крепла, черпая силу в чем-то неведомом и самому
Евтееву, и вот передала эту силу ему. Мозг не  мог  найти  оснований  этой
уверенности, но здесь, в Гоби, Евтеев, как никогда раньше, жил  чувствами,
предчувствиями, интуицией, озарениями и прозрениями.
   - Давай сегодня не будем гнать? -  предложил  он  Швартину,  сворачивая
спальный мешок.
   - Давай, - удивленно и  заметно  обрадованно  согласился  тот.  -  Мне,
честно говоря, уже осточертела эта погоня неизвестно за кем...
   - Ничего, Степа, - подмигнул Евтеев. - Ты еще будешь писать мемуары  об
этой поездке...
   - Не паясничай... - поморщился Швартин, подкладывая веточки саксаула  в
костерок, над которым закипал чайник.
   После завтрака они решили обследовать скалы,  среди  которых  с  вечера
разбили лагерь. Этот день оказался богат находками. Метрах в  трехстах  от
своей стоянки, в котловине, среди причудливых, изъеденных ветром скал, они
вдруг впервые нашли то, чем еще, кроме прочего,  славится  Гоби:  огромный
окаменевший скелет ящера. Он лишь частично, но достаточно для того,  чтобы
оценить его размеры,  выступал  из  песчаниковой  плиты,  отколовшейся  от
обрывистой стены котловины. Рядом с  плитой  лежала  огромная  окаменевшая
кость. Швартин, хотя на  здоровье  не  жаловался,  с  трудом  поставил  ее
стоймя.
   - Косточка... - весело и удивленно  улыбаясь,  покачал  голово