ивещества
- в частности.
   Не секрет, что экипаж лишь чудом уцелел за  время  нашего  путешествия,
когда целых шестнадцать лет мы обитали в нескольких шагах от смерти. И все
же чисто интуитивно мы чувствовали, что во взрыве завода скрывается  нечто
странное, неподвластное разуму, какая-то тайна.
   Теллур был  самым  хладнокровным  из  всех  нас.  Он  глубоко  презирал
показную храбрость, драматические интонации в голосе,  трагические  жесты.
Он не раз заявлял, что звездолет не космический цирк-шапито и что в минуту
опасности он готов посоветоваться скорее с бесчувственным роботом,  нежели
со сверхчувствительным человеком. Уж кто-кто, а ом не пожертвовал бы собой
напрасно, бессмысленно. Тем более если рядом с ним Рубина.
   Между прочим, в твердости и самообладании мало кто мог сравниться  и  с
Рубиной. Вспомни хотя бы эпизод с космическим облаком. Экспедиция была  на
грани катастрофы, и если бы не решительность  твоей  матери,  Астер,  всех
постигла бы печальная участь.
   Итак, Теллур и Рубина спешным порядком отправили на звездолет очередной
контейнер полупустым. Стало быть, они ожидали взрыва, понимали, что  завод
не спасти. Но  почему  они  не  бежали  сами?  На  что  рассчитывали?  Что
заставило их задержаться?
   Как бы то ни было, они спасли всему лагерю жизнь: взрыв нескольких  сот
килограммов антивещества обратил бы Неогею в космическое облако пострашней
того, что мы миновали в свое время.
   Смущало и другое; как объяснить поведение Фотона?
   Что могли означать шаги, те, что  он  слышал  незадолго  до  сумбурного
разговора с Рубиной? Просто слуховые галлюцинации? Или что-то  другое?  Но
что?..
   Лицо, искаженное страхом, намеки на Гемму... При чем тут вообще  Гемма,
столь нескладно покончившая с собой? И чего он, в сущности, боялся? Смешно
думать, что на миг  вышедший  из  режима  канал  мог  бы  смутить  Фотона.
Чертовщина какая-то, мистика, бред...
   Регула раздражала сама постановка этих вопросов.
   - Поймите же вы, горе-психологи, - мрачно  говорил  Регул,  -  ведь  вы
идете по пути Фотона. Если вы начнете слишком много фантазировать  на  эту
тему, ждите, что и к вам не сегодня-завтра  явятся  призраки.  Чего  ж  мы
ждем? Ежели  нервишки  так  расшатаны,  давайте  сообща  заклинать  духов,
гаданием по внутренностям рыб займемся, спиритизмом, наконец.
   - Не убеждай нас в том, в чем мы от рожденья убеждены, - в  диалектике,
в материализме. Внутренности рыб и заклинания тут ни при чем,  -  перебила
Регула Талия.
   Однако тот и бровью не повел.
   - Фотон, должно быть, все еще любил Гемму, не мог ее забыть,  постоянно
размышлял о ней, о трагических обстоятельствах ее смерти. Одна, в  ледяном
космосе, среди оцепенелых космических стихий... Учтите, что  и  Фотон  был
один, вдали от нас, наедине с чужой,  мертвой  Неогеей,  лицом  к  лицу  с
антиматерией. Или вы думаете, что созерцать превращение дейтерия  в  гелий
столь же приятно для глаз, как наблюдать  потоки  водопада  либо  мерцанье
бабочек над альпийским лугом? Ошибаетесь. Я сам  не  из  робкого  десятка,
отнюдь, но скажу вам: когда я дежурил на заводе, у меня порою  мурашки  по
спине бегали. Сидишь, как истукан, у  пульта,  лампы  мигают,  на  экранах
импульсы кривляются, а канал то вздохнет, то  откашляется,  то  заскрипит,
как будто в нем сама нечистая сила прохаживается. Я и  сам  несколько  раз
слышал шаги, вскакивал, бежал к  шлюзу.  Прибежишь  -  никого.  А  однажды
собственной тени испугался, прошил  ее  бластером,  изрешетил,  покуда  не
смекнул: эдак и свихнуться недолго.
   - И я, когда дежурила на заводе, слышала вроде бы шаги, - робко сказала
Талия.
   - Я тоже, - сказал Атаир. - И  шаги  чудились,  и  в  собственную  тень
стрелял. Неоднократно.
   Остальные хранили молчание.
   - Стало  быть,  галлюцинации  погубили  Фотона?  -  спросила,  наконец,
Селена. Она только что вернулась с дежурства и слушала рассуждения Регула,
устало подперев ладонью голову.
   - Именно так: галлюцинации, - твердо сказал Регул. - Или ты не согласна
со мной? Но если возразить нечего, давайте больше не возвращаться  к  этой
теме. Она у меня как кость поперек горла.
   - "Кость поперек горла!" - передразнила его Селена. - Послушать тебя  -
и сама психопаткой станешь. Что ж, допустим. Фотон и в самом  деле  бредил
наяву. Но Теллур! Он был настоящий герой, не из тех хлюпиков, что палят из
бластера по собственной тени. Он-то почему остался?
   - Остался, ибо высокий долг человека вдохновил...
   - Да оставь ты словеса свои высокопарные! - отмахнулась Рубина.  -  То,
что он нас спас, несомненно. Это лишь  одна  сторона  трагедии,  Регул,  -
человеческая. Но ты мне объясни другое. Почему завод взорвался? Целый  год
работал как часы, и вдруг... Ведь Теллур знал завод, как  ты  знаешь  свои
интегралы и алгоритмы. Не допускаешь ли ты, что появился  какой-то  новый,
неизвестный доселе, непредусмотренный фактор?
   - Новый фактор! Неизвестный и непредусмотренный! Что ты имеешь в виду!
   - К сожалению, покуда еще ничего определенного, - вздохнула  Селена.  -
Но, может быть, скоро я все пойму. Во всяком случае,  не  стоит  закрывать
глаза перед некоторыми обстоятельствами только потому, что они нам кажутся
загадочными. Твои,  Регул,  законы  математики  неприменимы  к  житейскому
опыту. Жизнь, бытие, даже если оно не очень сносное, не вмещаются  в  твои
готовые формулы и формулировки.
   Селена была возбуждена необычайно. Что могло ее так разволновать?
   - И заметь, заметь, Регул. Вселенная не может вместиться в  прокрустово
ложе логики. Слишком она необъятна, неисчерпаема. Ты что, полагаешь,  что,
прилетев на Неогею, мы исчерпали тайны всего мира? Не  допускаешь  ли  ты,
например, что, кроме нас, здесь могут обитать и другие существа, и,  между
прочим, тоже разумные.
   - Здесь, на Неогее?! - Регул усмехнулся. - Да не они ли подшучивали над
Фотоном? Но зачем эта игра в кошки-мышки? Чтобы вместе с земными  братьями
по разуму превратиться в белый пламень? Рискованное предприятие...
   - Иронизируешь! Так знай, что они снова здесь! - воскликнула Селена.



СИГНАЛЫ

   В руках Селены появился небольшой цилиндр.
   - Это и есть твои разумные существа? - спросил, неестественно улыбаясь,
Регул, хотя не хуже других знал: на таких  роликах  наши  разведывательные
танкетки записывали свои наблюдения.
   Селена  поставила  ролик  в  дешифратор,  запустила  его.  Внезапно  мы
услышали отчетливую дробь счетчиков радиации.
   - Ролик танкетки 047. Полчаса тому назад  она  вернулась  из  разведки.
Исследовался район в эпицентре взрыва... Внимание!
   Кают-компанию заполнили позывные, отозвавшиеся в сердце каждого из  нас
мелодией земных скрипок и гобоев.
   - Межзвездный код! - выдохнула Сигма.
   - Так и есть, - подтвердила Селена. - Кто-то передает  сигналы  земного
межзвездного кода.
   - Они летят! Они летят к нам на помощь! - запричитала Талия.
   Среди последовавших вслед за тем  восторгов  и  ликований  один  только
Регул  оставался  тверд  и  невозмутим,  как  будто  эти  драгоценные  для
звездолетчика качества перешли к нему от Теллура.
   - Откуда сигналы? Из солнечной системы? - спросил он наконец.
   - Если бы так! - вздохнула Селена. - Однако источник сигналов находится
в противоположном направлении. Его  координаты  почти  точно  совпадают  с
расположением Толимака.
   - Значит,  кто-то  направляется  к  нам  от  Толимака  и  вызывает  нас
межзвездным кодом?  Не  так  ли?  -  Ожидая  ответа.  Талия  в  нетерпении
покусывала нижнюю губу.
   - Нет, вовсе не направляется к нам. Наоборот, удаляется.  Кто-то  через
тридцать два часа, то есть через здешние сутки, лучом, направленным  точно
к месту взрыва, передает наш сигнал вызова. Другие две ближайшие  танкетки
-  017  и  062  -  передачу  не  засекли.   Луч   очень   тонкий,   строго
ориентированный.
   - Как так? Почему удаляется?..
   - Ума не приложу! - ответила Селена. - Опять какая-то чертовщина.
   ...То, что Селена в запальчивости  назвала  "чертовщиной",  с  огромной
скоростью  неслось  к  Толимаку.  Регулярно,  через  каждые  сутки,  "оно"
будоражило весь наш лагерь своими сигналами. Значит, "оно" или "они" знали
период, в течение которого Неогея  оборачивалась  вокруг  своей  оси.  Кто
должен был откликнуться на их зов, о ком или о  чем  они  взывали?  Трудно
было, не впадая в мистику, предположить, что оттуда, из  зловещей  ямы  на
месте бывшего здесь завода, кто-то мог откликнуться, отозваться.  Там  все
было сметено, повержено в прах, там даже эхо наших  голосов  казалось  нам
пропитанным насквозь радиацией, проклятой радиацией...
   Посовещавшись, мы  решили  ответить  невидимому  источнику  сигналов  в
двойной звезде Толимак. Ксенон зашифровал сообщение и передал  его.  Ответ
надо было ожидать не раньше чем через месяц. Стоит ли говорить, Астер, что
все наши попытки открыть  нечто  новое  на  месте  катастрофы  закончились
безрезультатно.
   В томительном ожидании и бездействии прошел месяц, еще неделя, еще две.
Никаких результатов...



ПОБЕДИТЕЛИ

   И  все  же   ответ   пришел.   Однажды   хриплый,   дребезжащий   голос
робота-дешифратора возвестил медленно и, как нам показалось, торжественно:
   "Звездолет "Земля-2" летит по галактическим координатам:  минус  43  КУ
872; восток 07 ВА 153. Время  вхождения  в  гравитационное  поле  Проксимы
2219,  4072.  Коэффициент  отрицательного  ускорения  0,102...   Звездолет
"Земля-2" летит по галактическим координатам..."
   Самые смелые, самые фантастические наши мечтания  сбылись!  Сбылись:  к
нам летел второй  звездолет,  посланный  человечеством.  Мы  всем  лагерем
засели в кают-компании и не выходили оттуда целую  неделю,  днем  и  ночью
обмениваясь вестями с земными братьями.
   Прежде чем звездолет приземлился на второй спутник Неогеи, мы  во  всех
деталях ознакомились с их космической одиссеей.
   Как только связь с  нашим  звездолетом  нарушилась,  Астросовет  принял
решение послать нам на помощь второй корабль. К  этому  времени  "Земля-2"
уже стоял на стапелях.  Через  шесть  лет  он  стартовал  вслед  за  нами.
Принципиально новый полирефлексный отражатель фотонов  позволил  "Земле-2"
развить крейсерскую скорость в сто пятьдесят тысяч километров  в  секунду.
Перед звездолетом летел пилотируемый роботами микрокорабль, прокладывавший
путь. Он был уничтожен космическим облаком,  но  его  гибель  предупредила
экипаж о грозящей опасности. Звездолетчики  соприкоснулись  с  облаком  во
всеоружии, доподлинно препарировав его состав и магнитную структуру. Более
того - они сумели сообщить на Землю о грозном препятствии на своем пути.
   Объяснилась   и   загадка   таинственного   передатчика,   периодически
посылающего нам сигналы от Толимака.
   Оказывается, экипаж "Земли-2" несказанно измучился мыслью, что мы, быть
может, погибаем. Они перебирали всевозможные предположения: что наши  силы
иссякли, что мы гибнем, что мы уже отчаялись и не  подозреваем,  насколько
близко спасение. И вот, когда началось торможение,  они  выпустили  вперед
гонца, вестника, посланца. Небольшой шар-зонд  намного  быстрее  "Земли-2"
прибыл в систему Проксимы.
   Его передатчик был запрограммирован отыскать точечный  мощный  источник
электромагнитного излучения, ориентировать на него свои передающие антенны
и  послать  сигнал  вызова.  После  получения  ответа  следовало  передать
основной текст.
   Нет ничего странного в том, что в лабиринте из ста семи планет шар-зонд
не сумел разыскать наши передатчики. Тем более что для внутренней связи мы
использовали маломощные станции, а лазер галактической связи на звездолете
работал на точно нацеленном, ориентированном к солнечной системе луче. Кто
знает, автомат мог просто пролететь мимо Проксимы, так и не обнаружив нас,
если бы не взрыв завода. Этот взрыв и был воспринят антеннами как источник
электромагнитной энергии...
   Ты, Астер, вряд ли запомнил радостную встречу наших спасителей.  Мы  не
станем описывать ее во всех деталях.  Пройдет  время,  и  на  твою  судьбу
выпадет нечто подобное, и тогда ты убедишься:  такие  мгновенья  из  жизни
человеческой надо испытать самому. Остальное -  строительство  двух  новых
заводов  антивещества,  будни  и   праздники   на   Неогее   и,   наконец,
приготовления к отлету ты, наверное, запомнил.
   ...Истек пятый год нашего пребывания на чужой планете.  Два  звездолета
кружились возле Неогеи.  Лагерь  разросся  и  стал  неузнаваем.  Множество
универсальных заводов, чудесные оранжереи, бассейны, стадион -  вот  какие
диковинные цветы посадили и взрастили мы, земляне.  На  наших  космодромах
стояли межпланетные ракеты, всегда  готовые  стартовать.  Разве  мы  могли
покинуть эти сокровища, бежать  из  чужого  мира?  Он  был  неисчерпаем  и
разнообразен. Подробно мы изучили лишь одну из ста семи планет  Неогеи.  А
двойная  звезда  Толимак?  Она  нас  ждет,  далекая   и   близкая,   манит
неизвестностью, недоступными тайнами, безднами непостижимыми.
   Двадцать землян добровольно решили остаться на Неогее.  Оставался  весь
экипаж "Земли-2" и вместе с ними Ксенон и Сигма.
   Может быть, Астер, ты спросишь: что заставило этих  людей  решиться  на
столь трудный шаг? Во имя знания, вот все, что мы могли бы ответить  тебе.
Препятствия мыслимые и немыслимые,  трудности  невообразимые,  долголетнее
изгнание, каждодневный риск, сама смерть - ничто и  никогда  не  остановит
человека, мучимого жаждой познания.
   Зачем первобытный пращур спускался на утлых челнах по течению рек? Дабы
отыскать новые земли.
   Зачем древние мореплаватели уходили  в  страшный  безбрежный  океан  на
парусных своих корабликах? Дабы разведать иные страны.
   Зачем первые воздухоплаватели  поднимались  в  царство  птиц  на  своих
ненадежных монгольфьерах и  примитивных  самолетах?  Дабы  окинуть  взором
прошлое свое с высоты.
   Зачем первые космонавты отрывались от Земли? Дабы обрести новые миры.
   Зачем мы полетели к далеким звездам? Чтобы познать  вселенную,  вечную,
бесконечную вселенную.
   Человек извечно был и пребудет таким -  неудовлетворенным  достигнутым,
жадным к новому, ищущим непережитое счастье. Таковы Сигма и Ксенон, таковы
мы все, таковы были Рубина и Теллур.
   Будь же и ты, Астер, достойным сыном  Великого,  Вечного,  Непобедимого
человечества.


   Сегодня меня нарекли иным - земным - именем. Но если твой  первый  крик
вспыхнул вдали от пределов системы  земного  солнца,  если  твоя  колыбель
качалась в лучах вишневого  светила,  забудешь  ли  имя,  дарованное  тебе
матерью и отцом: Астер.
   Я, Астер, родился на Неогее. Я как-то спросил у Атаира, что значит  мое
имя, должны же означать что-то имена.
   Он объяснил мне: давным-давно, тысячи  лет  назад,  обитал  на  голубой
планете  народ,  в  чьем  наречии  "астер"  звучало  как  "звездный"   или
"обитающий среди звезд".
   Я, Обитающий Среди Звезд, родился на Неогее. Теперь  и  она  далека  от
меня. Теперь по черному кругу экрана  блуждает  другое  светило  -  звезда
спектрального класса ДГ-3. А возле  нее,  едва  заметен,  парит  крохотный
лазурный кристалл - неведомая мне Земля.
   Там, на Земле, возлежат меж материков исполинские океаны; и заледенелые
вершины, точно бивни, пропарывают облака; и медлительное  марево  лазурных
небес стережет мириады цветов и деревьев.
   Там, на Земле, каждый может бродить  по  полянам,  заросшим  травой,  и
плыть по ночной реке, и просыпаться в горах от пения птиц. Там, на  Земле,
нельзя, не сощурясь, глядеть на полуденное солнце, как  глядел  я  на  то,
вишневое, уже полузабытое мною, Астером, Обитающим Среди Звезд. Я вырос  в
звездолете, его огни - мое солнце; его  иллюминаторы  -  мои  небеса;  его
экипаж - все мое человечество.
   Мое человечество возвращается на Землю, я впервые лечу туда.
   Уже три с половиной года корабль гасит ход. На длину  земного  экватора
приближает нас каждая секунда к заветной цели. Земля как бы накручивает на
голубую свою оболочку серебристую нить с подвешенным к ней звездолетом.
   Земля...



    Димитр Пеев.
    Гравитационная гробница

   -----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Техника - молодежи", 1974, N 2. Пер. с болг. - Г.Мечков.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Небо, черное и бездонное, испещрено  бесчисленным  множеством  огромных
точек - их здесь больше, чем можно увидеть даже с обратной стороны Луны. И
ни одно созвездие не напоминает земное. Конфигурации  чуждые,  угрожающие.
Похоже, не золотые гвозди вбиты в черный бархат, а так - пустые дыры ни  в
чем. Только одна, ближайшая, очерчивает маленькие кружочки - иссиня-белая,
косматая, слепящая. Но и она далеко, даже  планеты  ее  не  видно.  Где-то
здесь, в центре второго рукава Галактики, вдалеке ото всех звезд,  планет,
газовых и пылевых  облаков,  да,  где-то  здесь  расположилось  космически
бездонное и безначальное Ничто - без верха и низа,  без  какой-либо  опоры
для тела и мысли. И если б кто-нибудь захотел вдруг отыскать  отсюда  наше
Солнце, он не различил бы его, затерявшееся в далекой невесомости Млечного
Пути.
   Но именно здесь, где за сотни миллионов веков никогда не  было  ничего,
вспыхнуло сияние - темно-фиолетовое, вмиг промчавшееся  сквозь  все  цвета
радуги, за неуловимую долю секунды блеснуло ослепительно белым и нырнуло в
породившее его Никуда, оставив после себя шар - гигантский, металлический,
реальный, как дыхание.
   Для Космогатора это было шестое путешествие через нуль-пространственный
туннель. И ни разу ему не удавалось уловить мгновение  самого  перехода  -
всегда рука его была на пусковой клавише, будто он  лишь  собирается  дать
команду для туннельного перехода, будто звездолет и не проник  только  что
сквозь триллионы километров, будто не прошло никакого времени.
   Мгновенный субпространственный переход - находка XXIII века -  позволил
человечеству вылететь на галактические  просторы,  таившие  свой  страшный
риск. И не только оттого, что никто бы не смог сказать, где,  в  сущности,
находится при субпространственном переходе звездолет (если  понятие  "где"
вообще обладало там каким-нибудь смыслом), но и потому, что всякий раз  ты
мог нежданно-негаданно  оказаться  вблизи  какой-нибудь  звезды  или  даже
внутри ее. Особенно опасно это было на  этот  раз,  потому  что  звездолет
должен был появиться в районе Черной ямы - первого коллапсара, до которого
добралось человечество.
   Звездолет вошел в круговую орбиту около гравитационного центра,  и  его
бесчисленные  сверхмощные  и  ультрачувствительные  измерительные  приборы
нацелились на коллапсар. На экране возникали многоликие образы Черной ямы.
Сомнений никаких быть не могло - всего в шестистах миллионах километров от
них находился коллапсар - чудище космическое.
   Первым взял слово Навигатор:
   -  Мы  летим  в  идеально  прозрачном   районе.   Это   естественно   -
звезда-гигант,  которая  некогда  существом  вала  тут,  еще  находясь   в
нормальном состоянии, всасывала в  себя  любое  вещество.  Непосредственно
нашему полету ничто не угрожает. За девяносто семь  дней  звездолет,  если
нужно,  очертит  идеальный  круг  околей  гравитационного   центра.   Наша
орбитальная скорость поддерживается минимальной тягой, и в любой момент мы
сможем начать отделение.
   - А даст ли нам нечто новое орбитальный полет при таком  расстоянии?  -
спросил Космогатор.
   - Едва ли, - отвечает ему Астрофизик. - В сущности, мы и сейчас  ничего
не знаем, а пересмотрев кучи  фотографий,  я  понял,  что  фотографировать
Ничто вблизи столь же бесполезно, что и наблюдения издалека. Ни даже  если
мы,  учтя  мощность  двигателей,  приблизимся  на  минимально   допустимое
расстояние, то и тогда, как я уже сказал, мы не узнаем ничего нового.
   - Что же тогда делать?
   - У меня есть предложение! - почти закричал третий Пило