утов позади, а шум мотора заглушал топот е„ ног. И всего
за несколько секунд, которые ему потребовались, чтобы остановить
машину и выйти, гончая промчалась эту сотню футов и обрушилась
на него.


   Как и было характерно для образа мышления Первого уровня,
Веркан Вэлл не стал терять ни секунды на самообвинения или
панику. Еще заползая под джип, он уже напряженно отыскивал
способ изменить ситуацию в свою пользу. Что-то коснулось подошвы
его ботинка, и он тут же перестал шевелить ногой, одновременно
пытаясь вытянуть из кобуры большой "смит-вессон". Он обнаружил,
что пристегнутая под мышкой кобура из толстой дубленой кожи
изодрана в клочья, пружина, удерживающая в ней оружие, погнута,
и ему пришлось орудовать руками, чтобы извлечь револьвер. Гончая
полоснула по нему восьмидюймовым кинжалообразным когтем средней
конечности и лишь инстинктивно поднятая рука и то, что под
мышкой у него была кобура, спасло ему жизнь.
   Гончая бродила вокруг джипа, яростно завывая. Она была сильно
озадачена. Она могла видеть достаточно хорошо даже во мраке
беззвездной ночи, потому что е„ глаза были от природы
приспособлены преобразовывать инфракрасное излучение в свет.
Тепла было достаточно - двигатель джипа, совсем недавно ехавшего
по полотну с приводом на все колеса, был очень горяч. Стой
Веркан Вэлл один, да ещ„ в такую холодную сырую ночь, тепло его
тела выдало бы его с головой. Теперь же его тепло маскировал
горячий двигатель. Более того, запах ядовитого клопа от его
куртки смешивался с запахом, исходившим от сиденья, и гончая все
никак не могла отыскать двух-с-половиной-футовое насекомоподобное существо,
которое должно было его издавать. Веркан Вэлл лежал неподвижно,
гадая, как долго ему придется ждать продолжения атаки. Тут он
услышал над головой мощный удар, за которым последовал громкий
треск рвущейся ткани. Гончая сорвала попону и принялась терзать
обивку сиденья.
   "Надеюсь, она обдер„т себе всю лапу пружинами от сиденья", - отметил
про себя Веркан Вэлл. Он уже нашарил камень размером с
два кулака и другой, немного поменьше, которые положил в каждый
из боковых карманов куртки. Он заткнул револьвер за пояс и стал,
извиваясь, стягивать с себя куртку, избавляясь заодно от
покореженной кобуры. ‚рзая на спине, он выполз между задними
колесами и сел позади джипа. Затем, размахнувшись утяжеленной
курткой, он швырнул е„ поверх джипа и головы гончей,
одновременно вытаскивая револьвер.
   Гончая, привлеченная внезапным перемещением главного
источника запаха, бросилась в сторону от джипа и накинулась на
куртку. Громко затрещали кусты под насыпью. Веркан Вэлл тут же
вскочил в джип и включил фары.
   Его замысел сработал отлично. Вонючая куртка опустилась на
верхушку небольшого куста в десяти футах перед джипом и теперь
висела в десяти футах над землей. Гончая, встав на задние лапы,
вытянула вверх передние, стараясь стянуть куртку вниз, и нанося
яростные рубящие удары единственным когтем средней конечности.
Она стояла спиной к нему.
   Теперь, когда его глазам помогал свет фар, паравременник смог
тщательно прицелиться в основание позвоночника, чуть повыше
средних лопаток, и плавно спустить курок. Большой "магнум"
тридцать шестого калибра д„рнулся в его руке, извергнув гром и
пламя - хотя бы это оружие Четв„ртого уровня не было таким
невероятно шумным - и зверь завопил и рухнул. Снова взведя курок
револьвера, Веркан Вэлл помедлил мгновение, потом с
удовлетворением кивнул. Хребет зверя был перебит, и его нижние
конечности и даже средние боевые лапы оказались парализованными.
Он снова тщательно прицелился и выстрелил в основание черепа.
Зверь дернулся и умер.


   Включив фонарь, он отыскал ружь„, воткнувшееся стволом в
грязь немного позади и справа от джипа, и коротко выругался,
употребив местную идиому Четв„ртого уровня, потому что Веркан
Вэлл был человеком, любившим хорошее оружие, будь то
сигма-излучатели, нейтронно-разрушающие бластеры или излучатели
твердых снарядиков с нижних уровней. К этому времени раны,
нанесенные когтями зверя, начали сильно болеть. Он стянул
рубашку и швырнул е„ на капот джипа.
   Торфа Карф советовал ему вооружиться излучателем, или
бластером, или нейтропарализатором, но Веркан Вэллу не хотелось
брать подобное оружие на Четв„ртый уровень. В случае его гибели
такое оружие слишком легко могло попасть в руки человека,
способного понять, что заложенные в оружие принципы намного
превосходят общую культуру Четв„ртого уровня. Но с ним был один
предмет Первого уровня, который он сам решил взять с собой, в
основном из-за того, что в надлежащей упаковке он не бросался в
глаза как нечто чужое. Пошарив под сиденьем, он вытащил
добротный кожаный чемоданчик Четвертого уровня, открыл его и
достал полулитровую бутылку, на которой была наклеена красная
этикетка с символом "Яд", и полотенце. Пропитав полотенце
содержимым бутылки, он тщательно прот„р им каждый кусочек кожи
выше пояса, дабы не пропустить ни малейшей царапины, нанесенной
ядовитыми когтями зверя. Едва пропитанное жидкостью полотенце
касалось кожи, его пронзала боль, подобная прикосновению
горячего утюга; задолго до конца обработки он испытывал
невыносимые мучения. Удовлетвор„нный тем, что продезинфицировал
все раны, он уронил полотенце и обессиленно прислонился к джипу.
Он процедил сквозь зубы длинную цепочку проклятий на английском,
добавил к ним грязное испанское выражение, которое подцепил
среди обитателей Четв„ртого уровня на его родном острове Неррос,
и увенчал вс„ это громыхающим выражением на языке третьего уровня, в
котором упоминалось имя Могги, Огненного бога Дулов. Он произнес
имя Фасифа, великого бога Хифтов, в такой фразе, которая
обеспечила бы ему купание в ванне с кислотой, услышь его
хифтанские жрецы. Он сослался на причудливые любовные обычаи
народа Иллаилла с Третьего уровня, и окончательно успокоился,
произнеся на дар-халмском языке одно из многоэтажных
генеалогических оскорблений, столь любимых в Индо-туранском
секторе Четв„ртого уровня.
   К этому времени резкая боль уменьшилась до вполне терпимого
зуда. Но ему придется примириться с ним, пока работа не будет
окончена и он не сможет насладиться горячей ванной. Он достал из
аптечки ещ„ одну бутылку - плоскую, объемом в пинту, в которой
было местное средство для заживления внутренних и душевных ран - виски
"Олд Оверхолт". Он принял добрую дозу лекарства, завинтил
пробку и сунул бутылку в карман брюк, чтобы она была под руками.
Он подобрал разодранную кобуру и бросил е„ под заднее сиденье,
затем надел рубашку. Потом подош„л к м„ртвой гончей, ухватился
за е„ толстый короткий хвост и втащил е„ на насыпь.
   Это была уродливая зверюга весом почти в двести футов, с
мощными мускулистыми задними конечностями, на которых она
передвигалась, и сильными передними лапами с тремя когтями на
каждой. Вторая пара лап располагалась пониже первой, в верхней
трети высоты тела, каждая была вооружена изогнутым когтем, который
обычно был тесно прижат к телу. Револьверная пуля вошла в
основание черепа и вышла под челюстью. Голова осталась почти
неповрежденной. Это обрадовало Веркан Вэлла, который хотел
украсить ею комнату охотничьих трофеев в своем доме на Нерросе.
Кряхтя и напрягаясь, он затащил зверя на заднее сиденье джипа и
прикрыл разодранной твидовой курткой.
   Внимательно осмотревшись напоследок, он убедился, что не
оставил за собой ничего странного и подозрительного. В том
месте, где гончая терзала куртку, кусты были поломаны, но это
мог сделать и медведь. Кое-где остались лужицы вязкой жидкости,
что служила зверю кровью, но от них скоро ничего не останется.
Земным грызунам нравилась кровь ночных гончих, а в лесу полно
мышей. Он сел за руль, подал джип назад, развернулся и уехал.


   Оказавшись в куполе паравременной транспозиции, Веркан Вэлл
отош„л от тела гончей, которое только что втащил внутрь, и
осмотрел тело другого животного - короткохвостой
рыжевато-коричневой канадской рыси с кисточками на ушах. Это
животное уже успело проделать две паравременные транспозиции;
пойманное в диких лесах Северной Америки Пятого уровня, оно было
перемещено на Первый уровень и попало в зоопарк Дхергабара,
затем, реквизированное по приказу Торфы Карфа, перенесено на
Четв„ртый уровень к Веркан Вэллу. Теперь конец е„ путешествий
был уже близок.
   Веркан Вэлл потрогал распростертое животное носком ботинка;
оно слегка вздрогнуло. Ее лапы были крест-накрест стянуты
веревками, но когда Веркан Вэлл заметил, что действие наркотика
слабеет, он достал шприц, раздвинул мех у основания шеи и сделал
рыси инъекцию. После этого он поднял зверя и отнес его в джип.
   - Ладно, киска, - сказал он, укладывая рысь под заднее
сиденье, - это будет поездка в один конец. Ты и не почувствуешь
ничего, так что больно тебе не будет.
   Он вошел в амбар и порылся в куче давно заброшенного хлама.
Подняв мотыгу, он решил, что она слишком легка. Лемех от плуга
оказался неудобен. Он примерился к кочерге, но потом обнаружил
секиру, лежащую на куче источенных жучками досок. Ее рукоятка
некогда была укорочена до 12 дюймов, и это превратило е„ в
тяжелый топор. Он взвесил его на руке и испробовал на деревянном
чурбане, затем, убедившись, что секретная дверь заперта, снова
вышел и уехал.
   Он вернулся через час. Открыв потайную дверь, он внес под
купол изодранную кобуру, веревки, недавно стягивавшие тело рыси,
и топор, теперь заляпанный кровью с прилипшими к ней
рыжевато-коричневыми волосками. После этого он заперся изнутри,
вынул из кармана бутылку и сделал долгий глоток.
   Дело было сделано. Теперь он сможет принять горячую ванну и
отоспаться на ферме до полудня, затем вернется на Первый
уровень. Возможно, Торфа Карф захочет, чтобы он на некоторое
время вернулся сюда опять. Даже после предотвращения возможного
кризиса, вызванного сбежавшей любимицей Гавран Сарна, ситуацию в
этой временной линии нельзя было назвать удовлетворительной, и
присутствие помощника шефа могло оказаться весьма кстати.
   По крайней мере, он вправе ожидать короткого отпуска. Он
вспомнил о маленькой рыжеволосой девушке с фабрики в Хаграбане.
Как же е„ звали? Кара... Кера... а, вспомнил - Морван Кара.
Когда он завтра после полудня будет на Первом уровне, е„ смена
как раз закончится.
   Раны от когтей вс„ ещ„ досадливо ныли. Горячая ванна и ночь
сна... Он сделал ещ„ один глоток, раскурил трубку, подхватил
ружь„ и зашагал через двор к дому.


   Рядовой Зинковски положил телефонную трубку и, потягиваясь,
вышел из-за стола. Он вышел из дежурки и пошел через холл в
комнату отдыха, где бездельничали остальные. Сержант Хэйнс,
лениво игравший в джин с капралом Коннером, заместителем шерифа,
и с механиком из автомастерской, поднял голову.
   - Знаете, сержант, кажется на этом скотоубийстве можно
поставить крест.
   - Вот как? - с внезапным интересом переспросил сержант.
   - Точно. Зверюга вроде бы сво„ получила. Мне только что
звякнул парень из железнодорожной полиции Логанспорта. Путевой
обходчик нашел мертвую рысь возле рельсов ветки на Логан Ривер,
примерно в миле от семафора. Похоже, ей не захотелось уступить
дорогу ночному товарняку, что шел вверх вдоль реки, и ей не
повезло. Е„ изрубило в котлету.
   - Возле семафора, говоришь. Это как раз недалеко от развилки
на Йодер, - прикинул сержант. - Позапрошлой ночью - ферма
Строумайера, прошлой ночью - ферма Эмрина... да, все вроде
сходится.
   - И ещ„ больше придется по душе Стиву Паркеру - рыси не
находится под охраной, так что ему не о чем волноваться. А
поскольку законы штата не нарушились, то и нам до этого дела
нет, - сказал Коннер. - Тебе сдавать, сержант?
   - Да. Только погоди минутку, - сержант встал. - Я обещал
позвонить в Логанспорт Сэму Кэйну из "Ассошиэйтед Пресс", если
узнаю что-нибудь новенькое.
   Он направился к телефону.
   - "Призрак-убийца"! - он фыркнул и издал губами неприличный
звук.
   - А вообще-то, - сказал заместитель шерифа, - нескучное было
дельце, пока не кончилось. Ничуть не хуже той истории с
"летающими тарелками".



   Б. Пайпер.
   Универсальный язык.

Лервод с англ. А. Ставиской

OCR Красно

Последна редакция - 27.10.2000 г.




Марта Дейн остановилась и посмотрела на меднокрасное небо. Пока она была
внутри здания, ветер переменился и песчаный ураган, который раньше дул с
пустынных нагорий на восток, теперь бушевал над Сиртисом. Солнце,
увеличенное туманным ореолом, казалось великолепным красным шаром. Оно было
почти такой же величины, как и солнце Земли.

Сегодня к вечеру тучи пыли осядут из атмосферы, добавив еще слой песка к
той массе, под которой был погребен город вот уже пятьдесят тысяч лет.

Все вокруг было покрыто красным лессом - улицы, площади, открытые участки
парка. Слой красного песка совершенно скрывал небольшие постройки, которые
под его тяжестью обвалились и оплыли. Камни, оторвавшиеся от высоких зданий
уже после того, как рухнула крыша и развалились стены, тоже были покрыты
красным лессом. В том месте, где стояла Марта, улицы древнего города были
на сто - сто пятьдесят футов ниже уровня современной поверхности, и проход,
пробитый в стене дома, вел прямо на шестой этаж. Отсюда ей хорошо был виден
лагерь, сооруженный на поросшей кустарником равнине, где некогда на берегу
океана располагался морской порт. Теперь на месте океана простиралась
впадина Сиртис. Сверкающий металл лагерных построек уже покрылся тонким
слоем красной пыли. Она снова подумала о том, каким станет этот город,
когда, затратив много времени и труда и переправив через пятьдесят
миллионов миль космического пространства людей, оборудование и
продовольствие, археологи завершат его раскопки. Они используют технику.
Иначе ничего здесь не сделаешь. Нужны бульдозеры, экскаваторы,
землечерпалки. Машины ускорят работу, но они не заменят человеческих рук.
Она вспомнила раскопки Хараппы и Мохенджо-Даро[1] в долине Инда и
старательных, терпеливых местных рабочих, простых и неторопливых, как и
цивилизация, которую они открывали. Она могла бы перечесть по пальцам
случаи, когда кто-либо из ее рабочих повредил в земле ценную находку. И
если бы не эти низкооплачиваемые и безропотные люди, археологи не
сдвинулись бы с места со времен Винкельмана. Но на Марсе не было таких
рабочих. Последний марсианин умер пятьсот столетий назад.

В четырехстах ярдах слева от нее вдруг затрещал, как пулемет,
пневматический молоток. Тони Латтимер, должно быть, выбрал здание и
приступил к его обследованию.

Марта ослабила ремни кислородной коробки, перекинула через плечо аппарат,
подобрала с земли чертежные инструменты, доску и зарисовки и двинулась вниз
по дороге. Она обошла нагромождение камней и мимо развалин стены, торчащей
из-под лесса, и остовов уже пробитых зданий вышла к заросшей кустарником
равнине, на которой стоял лагерь.

Когда Марта вошла в большую рабочую комнату здания ‘ 1, там было человек
десять. Она первым делом освободилась от своей кислородной ноши и закурила
сигарету, первую с утра. Затем она оглядела всех присутствующих. Старый
Селим фон Олмхорст (наполовину турок, наполовину немец), один из ее двух
коллег-археологов, сидел в конце длинного стола, напротив стены, и курил
большую изогнутую трубку. Он внимательно изучал какую-то записную книжку, в
которой явно не хватало страниц. Девушка - офицер Технической службы Сахико
Коремитцу низко склонилась над чем-то, освещенным ярким светом двух ламп.
Полковник Хаберт Пенроуз, начальник отдела технического снабжения
Космической службы, и капитан разведки Фильд слушали отчет одного из
пилотов, возвратившегося из разведывательного полета. Две девушки из Службы
сигнализации просматривали текст вечерней телепередачи, которая должна быть
передана на "Сирано", лежащий на орбите, удаленной на пять тысяч миль от
планеты, а оттуда уже через Луну на Землю. С ними сидел Сид Чемберлен,
транспланетный корреспондент "Ньюс сервис". Он был штатским, как Марта и
Селим, о чем свидетельствовали белая рубашка и синяя безрукавка.

Майор Линдеманн из инженерных войск с одним из своих помощников обсуждал
какие-то проекты на чертежной доске. Марта с надеждой подумала, зачерпнув
кружкой теплую воду, чтобы умыться, что они обдумывали план постройки
будущего водопровода. Затем, захватив свои записки и зарисовки, она
двинулась к концу стола, где сидел Селим. По дороге, как обычно, она
остановилась около Сахико. Девушка японка занималась реставрацией того, что
пятьсот столетий назад было книгой. Толстая бинокулярная лупа прикрывала ее
глаза. Черный ремешок почти не выделялся на фоне гладких блестящих волос.
Она осторожно по кусочкам собирала поврежденную страницу при помощи
тончайшей иголочки, вставленной в медную оправу. Выпустив на секунду
крошечную, как снежинка, частичку, Сахико подхватывала ее пинцетом и
опускала на лист прозрачного пластиката, на котором восстанавливала
страницу. Затем она обрызгивала ее закрепителем из маленького
пульверизатора. Следить за ее работой было истинным наслаждением. Движения
были точными и изящными, как взмах дирижерской палочки.

- Привет, Марта. Что, уже время коктейля? - спросила Сахико, не поднимая
головы. Она боялась, что даже легкое дыхание может сдуть лежащую перед ней
пушистую массу.

- Нет. Еще только пятнадцать тридцать. Я там все закончила. Не знаю,
обрадует ли вас эта новость, но книг я больше не нашла.

Сахико сняла лупу и, прикрыв ладонями глаза, откинулась в кресле.

- Да нет. Мне нравится эта работа. Я ее называю микроголоволомкой. Но вот
эта книга - просто мучение. Селим нашел ее в раскрытом виде. На ней была
навалена какая-то тяжесть. Страницы почти совсем уничтожены. - Затем, после
некоторого колебания, она сказала: - Но если бы можно было потом что-нибудь
прочитать, после того как я закончу... - В голосе прозвучал легкий упрек.

И отвечая ей. Марта почувствовала, что невольно защищается.

- Когда-нибудь сможем. Вспомните, сколько времени понадобилось, чтобы
прочитать египетские иероглифы уже после того, как нашли Розеттский
камень[2].

Сахико улыбнулась.

- Да, я знаю. Но был Розеттский камень. А на Марсе такого камня нет.
Последнее поколение марсиан вымирало в то время, когда первый кроманьонский
пещерный художник рисовал оленей и бизонов. И не было моста, который
связывал бы две цивилизации, разделенные пятьюдесятью тысячами лет и
пятьюдесятью миллионами миль космического пространства.

- Но мы найдем его. Ведь должно же быть что-нибудь, что даст нам значение
нескольких слов, а с их помощью мы докопаемся до смысла других. Вполне
вероятно, что мы не сумеем разгадать этот язык, но мы хотя бы сделаем
первые шаги, а в будущем кто-нибудь продолжит нашу работу.

Сахико отняла руки от глаз. Она старалась не смотреть на яркий свет. Затем
снова улыбнулась широкой дружеской улыбкой.

- Я верю, что так и будет. Я очень надеюсь. И будет просто замечательно,
если вы первая сделаете это открытие, Марта, и мы получим возможность
читать то, что писали эти люди. Тогда этот мертвый город вновь оживет, -
улыбка медленно исчезала. - Но пока, кажется, нет никакой надежды.

- Вы не нашли больше картинок?

Сахико отрицательно покачала головой. Если бы она и нашла их, вряд ли это
имело бы большое значение. Они нашли уже сотни картинок с надписями, но так
и не могли установить связи между изображением и напечатанным текстом.
Никто больше не сказал ни слова. Сахико опустила на глаза лупу и склонилась
над книгой.

Селим фон Олмхорст оторвался от своих записей и вынул трубку изо рта.

- Все там закончили? - спросил он, выпуская дым.

- Все, как было намечено. - Она положила свои дневники и зарисовки на стол.

- Капитан Джиквел уже начал продувать здание сжатым воздухом с пятого этажа
вниз. Вход там на шестом этаже. Как только он кончит продувание, будут
включены кислородные генераторы. Я очистил ему место для работы.

Фон Олмхорст кивнул головой.

- Там было совсем немного дела, - сказал он. - А вы не знаете, Марта, какое
следующее здание