ь
ничего  стоящего внимания.  Да,  вот и он  - воздвигся столбиком  посередине
помещения, словно суслик на пригорочке, морда устремлена  в зенит, все шесть
глаз нацелены в разные стороны - ничего не пропустит.
     - Фофель?
     - Туфель.
     Хоть бы  раз угадать! Она обошла сторонкой  насекомоподобного часового,
уселась в кресло первого пилота. На выдвижном  столике -  две стопки  бумаг:
слева распечатка информации, полученной  с чужого спутника,  справа - снимки
местности, поступающие с  вертолета. На вертолете  четвертый скоч, и вот уже
шесть  часов  они выписывают замысловатую спираль вокруг  корабля...  Вокруг
двух кораблей.
     Варвара  положила  ладони на столик,  так  что  квадратик  радиограммы,
заложенный под стекло,  пришелся между пальцами, как в окошечке. Текст она -
да и все на корабле - помнила наизусть:  "SOS! SOS..................  ...паж
похищен  капибарами.   Преследование   невозможно.  Лабиринты.   Промедление
гибельно. Лес..."
     Варвара растерла виски, отгоняя сон. Сидя это давалось уже труднее.
     -- Туфель, - проговорила  она  не очень внятно,  - ты сможешь заметить,
когда я усну?
     - Да.
     -  Тогда,  голубчик, ущипни  меня  за ногу,  - она покосилась на черное
щупальце,  свесившееся до  самого  пола,  -  только  так,  чтобы  следов  не
осталось!
     Теперь можно было откинуться в  кресле и немножко подумать.  До подъема
тридцать четыре минуты, и все это время она сознательно не думала о том, что
же находится  за округлыми глазницами иллюминаторов.  Ее оставили главной по
кораблю,  и  прежде  всего  надо  было  не  допустить, чтобы  на  борту хоть
что-нибудь пошло не так. Хотя как это - "так", она не знала. Корабль был для
нее  чужим домом, и в его превосходных титанированных стенах она чувствовала
себя хоть и в безопасности, но  в глухой изоляции от всей  Вселенной, словно
запаянная  в консервную банку.  Лишенная ветра,  запахов  и тех живых  волн,
которые сделали бы для нее Чартаруму хоть на чуточку своей, она все эти пять
с  половиной  часов  провела  в  чутком  напряжении,   поначалу  до  предела
обострившем все ее чувства, а затем  незаметно  притупившем  их  непобедимой
сонливостью. Она знала,  что принадлежит к  немногочисленной породе существ,
неспособных жить при затворенных окнах, и сейчас только и спасалась тем, что
твердила себе:  еще столько-то  минут...  теперь меньше...  еще  меньше... А
потом ее  ждала воля - холодный  ветер чужого  мира  с запахом астраханского
арбуза.
     ...паж похищен капибарами...
     Два громадных грызуна бесшумно проскользнули  за спиной, унося в  зубах
кукольную  фигурку  -  тряпочного  Пьеро  с  волочащимися  по  земле  белыми
лентами... Ой!
     - Ты что, обалдел? Я же велела,- потихоньку, чтобы синяков не осталось!
     Скоч высокомерно  промолчал. Ладно,  впереди еще не одна  вахта,  будет
возможность сбить спесь с  этих жужелиц. Сколько еще  осталось? Двадцать две
минуты. Вот уж никогда не думала, что спасательная экспедиция  на незнакомую
планету может вылиться в такую тощищу!
     А между прочим, тоскливо бывает только от незнания. Был бы на ее  месте
Сегура - не сидел бы сложа руки, не маялся бы. Для начала придется научиться
из  сотен разрозненных снимков складывать единую панораму.  А  то лужайка за
иллюминатором   видна,  нежно-аквамариновая,   отравная;   дальше   -  склон
ступенчатый, елки на  нем белые, полупрозрачные -  вот  и  все, доступное ее
пониманию. А  вот где  они сели,  на материке или на острове,  на  побережье
моря-океана  или в  глубинке  - непонятно. Пока  шли  на посадку,  все  силы
приходилось  тратить  на  то,  чтобы  со  стороны  не  казаться  беспомощным
котенком, у которого глаза на лбу и усы  дыбом. А сели - тут уже  было не до
объяснений. Разумеется, и летяги, и Сусанин с Гюргом прекрасно разбирались в
ситуации, но не приставать же к ним с вопросами!
     А  главный  вопрос  так и  крутился  на  кончике  языка:  о  каких  это
лабиринтах шла речь в обрывке радиограммы, случайно принятой на Степухе?
     Но пока слово "лабиринт"  никем произнесено  не было,  и Варвара решила
терпеливо  ждать.  Прояснится  - сами скажут. Не для  балласта же взяли ее с
собой!
     Вторая загадка касалась самих потерпевших.  Если экипаж был похищен, то
кто  дал  сигнал  SOS?  Положим,  технически  это мог  проделать  и  обычный
экспедиционный киб, но ведь не по собственной же инициативе!  Значит, кто-то
дал сигнал  и сам отправился в  погоню. И тоже канул в  неизвестность. Чтобы
попытаться  во всем  этом  разобраться,  нужно  как минимум  припомнить  все
начинания с момента посадки...
     -  Привет  вахтерам! Как дежурство? - Сусанин в самом буквальном смысле
влетел  в  рубку  -  раскачался  на  потолочной  скобе, и перепрыгнув  через
присевшего от неожиданности Туфеля, приземлился точно у ног девушки. - Ох, и
здорово же здесь кувыркаться - раздолье Петрушке! Ну, рассказывай.
     Еще бы  не раздолье,  сила  тяжести  на  шестнадцать  процентов  меньше
земной. Вот она отоспит свои шесть часов и тоже запрыгает не хуже Ригведаса.
А пока - она свое дело сделала, первую вахту на Чартаруме отстояла.
     - Корабль в полном порядке, за время вахты никаких происшествий!
     - Да черт с ним, с кораблем! Что с ним сделается. Что за бортом?
     - Ничего за бортом...
     -   Мерзко.   Туфель,  снимки  движущихся  объектов  имеются   -  кроме
собственного вертолета, как тебе, надеюсь, ясно?
     - Шестнадцать.
     - Давай смотреть, Варвара.  Это  по твоей  части.  Номер раз... Далеко.
Что-то на верхнем уступе, да и солнышко уже к закату клонится... Страус?
     - Это на горном-то склоне? По-моему, окапи.
     -  Во  всяком  случае,  отнюдь   не  вышеупомянутая  капибара.  Смотрим
дальше... Птичка. Номер три... опять птичка. Номер четыре... послушай, птицы
это или летучие собаки?
     -  Послушай,  Сусанин,  это  непринципиально. Прокручивай побыстрее,  я
спать хочу. Да, кстати, остальных подымать пора.
     - Остальных  я  тоже  поднял... Да что с тобой, мать моя, тебе, что, не
интересно?
     - Напротив, и даже очень. Поэтому крути скорее, что там дальше.
     Дальше тоже ничего вразумительного  они не углядели - где-то на пределе
видимости мелькало  нечто четвероногое и достаточно  земноподобное, но ближе
осмеливались   подлетать   только  птицы  -  если,   конечно,  это  были  не
млекопитающие.  С  такой-то  благодатной силой  тяжести  здесь  должно  было
обитать множество рукокрылых.
     - Далеко и несерьезно, -  устало  проговорила Варвара. -  Вот вылезу из
этой  консервной банки, попробую на ощупь, поснимаю собственноручно, тогда и
разговор  будет  другой.  Да, а с вертолета  делали прицельные снимки  всего
живого?
     - Естественно, но сюда не передавали. Сейчас я его верну на подзарядку,
тем более что проку с  него... Короче,  выспишься  - и будет тебе снимков по
самые ушки. Мохнатенькие твои.
     Насчет пользы от вертолета -  это он от  досады. Собственно говоря, для
того и послан был этот разведчик, чтобы по инфракрасному датчику фиксировать
все живое,  -  это  был  простейший способ обнаружения  пропавшего  экипажа.
Правда, в этом варианте как минимум требовалось, чтобы экипаж был еще жив...
Но  об этом никто, естественно, вслух не сказал. Гораздо больше надежды было
на  металл  - никаких следов цивилизации с  воздуха не  обнаружили, так  что
любой   сигнал  весьма  чувствительного  металлодатчика,  установленного  на
вертолете, уже  приводил бы  к решению задачи. Пряжки  на поясах,  застежки,
возможно - оружие. Нет, не могла чувствительнейшая аппаратура проморгать все
это.
     И тем не менее никакого сигнала за шесть часов полетов не поступало.
     Можно,  конечно, было предположить,  что  всю группу  похитили  в голом
виде, но тот, кто дал сигнал бедствия и совершенно очевидно бросился затем в
погоню, - он же не мог это сделать без соответствующего снаряжения и хотя бы
десинтора? Не рехнулся же он, в самом деле!
     Разгадка напрашивалась,  но она  была столь нежелательной, что  Сусанин
вслух ее не высказывал - во всяком случае, перед Варварой, которой все равно
несколько часов спать, так уж что понапрасну расстраивать. Но девушка и сама
догадывалась:  подземные пещеры. Тогда  становилось ясно,  почему  с воздуха
никаких лабиринтов не  было замечено, -  они  находились  где-то  в  глубине
окрестных холмов.
     - Ты там на камбузе не догадалась распорядиться?  -  проговорил Сусанин
деланно безразличным тоном.
     - Догадалась. Куда подавать?
     За  время  перелета;  длившегося почти сорок часов, никому в голову  не
приходило заглянуть на камбуз - манипуляции с подпространством  ни к еде, ни
ко  сну  не  располагают.  Варвара  вдруг  почувствовала  приступ   бешеного
аппетита, но насыщаться перед сном она себе не позволяла с детства.
     - Никуда не подавать, - буркнул  Сусанин, уже колдовавший с корабельным
вычислителем. -  Мы там, без  отрыва от конфорок...  Ты-то  спи. Через шесть
часов разбужу.
     - Чрез три!
     - Разговорчики на борту! Сказано - шесть!
     Варвара  показала  его спине  язык  и  захлопнула  за собой  дверь.  На
площадку навстречу ей выпархивали  отоспавшиеся бодренькие  спасатели - "Что
там? Как там? Варварушка, есть сигнал?"  Как будто сами не догадываются, что
сигналы - по нулям.
     - Я бы вас разбудила.
     Предпоследним   из   кубрика   показался  Гюрг.   Ничего  не   спросил,
поздоровался сдержанным кивком. Только глаза  полыхнули - уж если что у него
и осталось  прежним, так это искры  в глазах. Варвара каждый раз поражалась,
насколько  ей  не  приходится  делать  над  собой  усилие,   чтобы  казаться
безразличной, - это  получалось само собой и,  кажется,  уже  в значительной
мере соответствовало действительности.
     Она вошла в кубрик и увидела Петерса, стоящего на голове.
     - Варенька, еще одну минутку! - проговорил он умоляюще, отрывая от пола
руку и показывая палец, - вероятно, для большей убедительности.
     -  А!.. -  только и сказала Варвара,  отмахиваясь  от него и валясь  на
последнюю в левом ряду койку.
     Была такая мечта - раздеться...
     Петрушка тихонечко вышел на  руках, ногой  осторожненько вдавил клавишу
выключателя,  и  в  кубрике стало совсем  темно.  Но в  глубине закрытых век
бесшумно взмывали и рушились совершенно  белые волны, опадала хлопьями седая
пена,  и в  обесцвеченном  небе  угасали  одно  за  другим пепельные  ложные
солнца...
     - Просили разбудить. Просили разбудить. Просили...
     - Фофель?
     - Вафель.
     - Спасибо, встаю. Включи свет.
     Она подняла руку - свинство все-таки спать не раздеваясь - и посмотрела
на  часы.  Так и есть,  проспала  без десяти  минут пять  часов.  И  никакая
тренировка  на   внутренние   биологические  часы  не  помогла,  трех  часов
организму, замордованному  всеми этими перегрузками  и гиперпереходами, было
катастрофически мало. Так что самопробуждения не получилось.
     И  потом  - неужели  никто  не  мог  проявить если  не  галантность, то
элементарную  вежливость?  Посылать в таких случаях  скоча это... это... Это
порождало недобрые предчувствия.
     Она  вскочила,  сунула  ноги в легкие  спортивные  туфли  и  вприпрыжку
помчалась в рубку. На бегу заметила, что дверь в шлюзовую открыта настежь, -
не иначе, как что-то грузили. Рубка тоже изменилась:  почти вся правая стена
была закрыта крупномасштабной картой. Места продольных  склеек  морщились  -
еще  бы, здесь все делалось в отчаянной спешке, - и сразу бросалось  в глаза
обилие каких-то овальных и кольцевых структур вроде лунных цирков. Три таких
овала были обведены красным. В рубке припахивало краской, как бывало всегда,
когда вычислитель что-нибудь вычерчивал.
     Слева висел сильно  увеличенный снимок какой-то долины, сплошь поросшей
многоярусной  зеленью. Под снимком  располагалась схема каких-то причудливых
развалин. Между ними, на том самом месте, где недавно возвышался скоч, стоял
Сусанин в  легком  полускафандре  и  задумчиво поводил  носом  то вправо, то
влево.
     - Доброе утро, - встревоженно проговорила Варвара.
     - Доброе, доброе... Так вот: следов  никаких. Вертолет тоже пропал - их
вертолет, не наш же. Мы идем  в  свободный поиск.  Туфеля и Фофеля мы берем,
остальное  добро -  тебе.  Один из скочей должен постоянно дежурить в рубке,
другой  - тем  более постоянно и неразлучно -  с тобой. На подзарядку будешь
ставить того, что в рубке, на  это время сама не спустишь глаз с экрана. Фон
все время будет  включен, я его заблокировал. Правда, проходимость волн  тут
паршивая, может, потому мы и SOS приняли не полностью. Дальнейшие инструкции
буду  передавать  с борта, благо мы нацелились  тут недалеко...  Вот плошка.
Геологов с нами нет, поэтому не берусь судить, почему тут такие блюдца вроде
кратеров. Этот  - восемь  километров  в  поперечнике.  От  нашей  стоянки он
сравнительно недалеко,  если бы можно  было  пройти через  горловину долины,
потом метров  двести  вниз  - то дело было бы в  шляпе. Но  горловину словно
нарочно закидали глыбами,  им  и скатиться-то неоткуда, не  с  вертолетов же
сбрасывали...  Баррикада. Ее-то  мы перескочим, но  никакие капибары тут  не
прошли  бы.  Да  эту  свалку  камней не одолели  бы и  макаки, а они  лазать
мастера. Тем более что она - с Нотр-Дам.
     -  Тогда  зачем  вы  туда  собрались?  -  Варварин  вопрос  был  вполне
естествен.
     -  А затем, что  если убрать  растительность - вон  внизу,  на  схемке,
корабельная  считалка произвела это с блеском,  - то  останется не что иное,
как форменный лабиринт!
     - Но ведь с воздуха ни людей, ни металла...
     - Это еще не самое  худшее. Гораздо хуже  то, что в  радиусе пятидесяти
километров  предположительно расположены еще два аналогичных  аттракциона. И
страшно представить, сколько еще за этим радиусом...
     Варвара многое могла ему  сказать, но только глубоко вздохнула, а потом
выпустила  воздух сквозь стиснутые зубы  - получился шип, как у рассерженной
гаттерии.
     - Пойми, Варька, тебе остаться - оптимальный вариант.
     -  Я  тебе не  Варька.  И потом,  надо  же совесть иметь - вы  и на том
корабле побывали, а я даже на землю тутошнюю ногой не ступила...
     -  Это  пожалуйста.  И  даже  до  того  корабля.  Только  чтобы фон  не
выключался и  скоч,  как  собака, был при ноге, да с  генератором  защитного
поля. Я же знаю, тебя не удержишь...
     - Евгений, время! - крикнули из шлюзовой.
     - И  ни во что не ввязывайся, вызывай нас. Если вдруг перебои с фоном -
три красные ракеты. Можно и больше. Ну...
     Он  как-то  очень неуклюже  двинулся  к  девушке,  но она  пресекла это
движение в самом начале:
     - Насколько  я понимаю,  инструктаж окончен? Три  ракеты, и все  такое.
Есть и спать с включенным микрофоном.
     - Кобра, - сказал Сусанин и вышел.
     Варвара  посмотрела  ему вслед, не  удержалась  и вылезла в  тамбур. Из
открытого люка  несло вечерней  прохладой, и было  слышно, как скочи, лязгая
членистыми манипуляторами, лезут вниз по трапу.  "Ну, дети  капитана Гранта,
отваливаем! - послышался бодрый голос Сусанина. - Вечереет..."
     Варвара  поежилась  - действительно,  вечерело,  и  это  обстоятельство
отягчалось тем, что сутки  на Чартаруме - или Земле Чары Тарумбаева, как она
была внесена в  космический реестр, - длились восемьдесят четыре с половиной
часа. Девушка вернулась в рубку, взяла  фон  с жестким  зажимом и защелкнула
его на  лацкане куртки. Из  сетчатой  кругляшки доносился вой  разогреваемых
двигателей, неразличимые голоса, металлический лязг. "Надо было попрощаться,
-  пронеслось вдруг в голове  у Варвары,  - надо было  выйти и попрощаться с
каждым..."
     - Эй, на "Дункане", сейсмического штиля! - донесся вдруг из фона четкий
голос Кирюши Оленицына.
     - Семь футов под килем! - ответила Варвара.
     Теперь шум двигателей  доносился уже  из распахнутой двери. Варвара  не
выдержала и выскочила снова в  шлюзовую. Машина уже поднялась и, кренясь  на
левый борт, описывала  круг над двумя  звездолетами, торчавшими среди долины
ровныя, аки два кипариса.  На земле крутились подхваченные вихрем листья, но
пыли  почти не было.  Вертолет свечкой пошел  в высоту, и  Варвара  даже  не
успела  разглядеть,  кто  сидел  в  верхней  кабине  под  выпуклым колпаком.
Впрочем,  это  было  не  важно.  Главным  же  сейчас  было то, что  на  этой
совершенно  незнакомой,  совсем  не грозной  на  первый взгляд, но  все-таки
чертовски опасной планете она практически осталась совершенно одна. "Ну что,
голубушка, выбрала  себе  профессию дальнепланетчика,  так  не жалуйся  и не
дрейфь", - сказала она себе.
     Впрочем,  страха не было. Да Сусанин и не оставил  бы ее одну, если  бы
она была способна в такой ситуации растеряться.
     - Норега, не вижу рядом скоча, - донеслось из фоноклипса, прицепленного
к лацкану.
     -  Виновата, исправлюсь. - Ну и голос у  начальника  экспедиции, как из
жестяного ведра, - так и отдает металлом.
     Она отступила на  шаг и, нашарив на стенке  клавишную  панельку силовой
защиты,  привычно  набрала   параметры  ячеек  и   мощность  поля.  Овальный
распахнутый люк словно подернулся кисеей - в проеме возникла силовая решетка
с  отверстиями в  два  миллиметра. Приток  воздуха  обеспечен,  но  ни  одна
насекомая тварь не пролетит. А уж что касается напряженности поля, то теперь
дверцу  мог  с разбега  бодать  самый крупный носорог. Впрочем, если  бы  он
сочетал свою убойную ярость с прыгучестью  кенгуру - от  люка до  земли было
все-таки четыре метра.
     Вот  и  началась вахта номер два. Нет, положительно не так она все себе
Представляла!  Но  приказ  командира  есть  приказ, тем  более  что  условия
приравнены  к  боевым.  Варвара вернулась  на центральную  площадку,  где  в
привычной позе дохлых жужелиц лежали оставленные на ее долю  скочи, Вафель и
Трюфель.
     - Смиррр-на! - скомандовала Варвара.
     Скочи мгновенно взвились,  как ракеты, и приняли позу "готовность номер
один"  -   опора  на   кончик   бурдюка  и  два  самых  мощных  двигательных
манипулятора, остальные приподняты,  как  у  жуков-оленей, готовых к  драке.
Жутковатое зрелище, особенно если помнить об их максимальной  мощности. Нет,
напрасно  все-таки  назвали  их  скочами  -  надо было  "жучами" или  что-то
вроде...
     - Кто  из вас специализирован на ксенобиологию? - спросила  Варвара, не
очень-то  надеясь на ответ, - ведь такого скоча Сусанин  скорее всего должен
был взять с собой.
     Но  на  кончике рецепторного  хоботка у Трюфеля загорелся пронзительный
малиновый огонек, как это  всегда бывало в  тех случаях,  когда скочи хотели
привлечь к себе внимание.
     - Робот  межпланетный, многопрофильный,  суперрежимный, бортовой  номер
"три", - доложил он.
     - Ну, вот ты  и будешь дежурить в рубке.  Любой движущийся предмет  - в
иллюминаторе,  на  экране   или  внутри   корабля,  кроме  нас   с  Вафелем,
естественно,  -  тут  же  фиксировать  и   докладывать  мне.  Нехудо  бы   и
классифицировать.
     "Было бы что", - подумала она, но вслух  этого не  произнесла. Трюфель,
не разворачиваясь, задом вполз в рубку и принял сторожевую стойку.
     - Варвара, что  там у тебя? - донеслось  из  нагрудного  фона.  Девушка
глянула  в иллюминатор: черная мошка кружила  над хаосом завала на выходе из
долины.
     - Вертолет... - начал Трюфель.
     -  Домашний,  обыкновенный, - подхватила Варвара.  - Вижу.  Нет, это не
тебе,  это  я  коллег  к  делу приобщаю.  Вместо  этой  пары  мне  бы одного
Полупегаса...
     - Лопай, что дают.
     - Евгений Иланович!!! - и как только фон выдерживает?
     -  "Жалобная книга", А Пэ Чехов. Между прочим, здесь два столба и между
ними - определенно искусственный завал.
     - Фермопилы, - вставил кто-то тенорком.
     - Все бы  ничего, да  приборы взбесились...  Ух, ты!  Варвара  замерла,
вслушиваясь в тревожную паузу.  Донесся  пронзительный звон. Да, если бы это
были пр