туман  над  непроходимыми  зарослями
"черной стороны" и сказочные радужные создания, взмывающие над кустарником с
легкостью птиц.
     - Перистый  удав!  - воскликнула  она. -  Но до сих пор  его  встречали
только там, за Барьерным хребтом.
     - Я его вам достану, - торопливо пообещал  Гюрг. -  То есть то,  что от
него осталось. А сейчас - пора.
     Он наклонил голову и  поглядел на  ее руки - словно дотронулся. "Сейчас
он скажет: и возвращайтесь  быстрее!"  - внезапно пронеслось у нее в голове.
Сусанин  всхрапнул,  попытался  перевернуться  на  бок  -  Варвара  ойкнула,
выронила  баллончик  и,  крепко обхватив  его  плечи,  прижала  к  поручням.
Вернуться скорее - это ведь значит оставить их всех  там, на новой. Их всех,
которые до  самого недавнего времени были "МЫ все". И оставить именно тогда,
когда они в беде.
     Она беспомощно оглянулась на Гюрга.
     - Вы  можете  задержаться там столько, сколько вам будет нужно, - мягко
проговорил он.
     Створка  люка захлопнулась  за ним,  Варвара  наклонилась  и  принялась
шарить  под  скамейкой,  отыскивая закатившийся  баллончик. Вертолет  свечой
взмыл вверх, и левая рука Сусанина качнулась, оставив на щеке девушки липкую
пенистую кляксу.
     - Ух, как заложил, др-раконий потрох, - сорвалось у Шэда. - Простите. А
растворителя у меня нет, так что прилетите на Новую чумазой,
     - Перебьюсь.
     - Вы-то что дергаетесь? Эксперимент на нашей совести.
     - А я - не с вами?
     Шэд  смутился.  Варвара  машинально  терла щеку,  и  внутри  нее что-то
опускалось. "Можете задержаться там..."
     - Скажите, Шэд, а на кой лях я вам вообще нужна?
     - Ну, Варенька...
     - Без "ну" и без "Варенька". Не терплю. Отвечайте, как есть.
     -  Ну, а уж  коли "как  есть",  то сами видели -  ситуации  у нас,  как
говаривали в  старину, сплошь и рядом "не штатные". Тут нужна  одновременная
оценка с самых  различных позиций. А у нас разброса почти  нет, сами видите,
какие  мы одинаковые. Посему не раз уже приходили к выводу, что не  худо  бы
заполучить  в  отряд  женщину и ребенка. Для  полноты спектра,  так сказать,
экспертных оценок. И тут - вы... То и другое в одном лице. Только...
     -  Что  -  только?  - спросила Варвара,  чтобы  уничтожить  даже  следы
сомнения.
     - Только одно и другое - не в равных степенях... Смотрите, встречный!
     Базовый вертолет,  захлебываясь оборотами винта, проходил метрах в ста.
"Борт  стратегов,  борт  стратегов,  медицинская  помощь  не  требуется?"  -
тихонечко  заверещала  пуговка  среднедистанционного  фона,  пришпиленная  к
лацкану Шэда.
     - Спасибо, справились. Новая к нашему приему готова?
     Пуговка  несколько  секунд  оскорбленно  молчала,  потом, уже  затихая,
донесся  голос,  в котором Варвара  наконец-то узнала  Параскива:  "Новая-то
готова..."
     Шэд  безнадежно махнул рукой. Всегда  так: издалека кажется,  что можно
было действовать и оперативнее, и результативнее.
     - Минут через семь-восемь  сядем, - предупредил он.  Варвара машинально
подняла руку, чтобы стряхнуть  с себя копоть, и остановилась: комбинезон был
испещрен  бурыми прочерками, словно  она  попала под ржавый  дождь. Вот как.
"Грязь к нашему не пристает..." А это была не грязь - кровь.
     - Возьмите-ка, - проговорил Шэд, отцепляя пуговку фона и пришлепывая ее
на лацкан Варваре. - Работает от теплоты дыхания.
     От его движения бурые  шелушинки вместе с чешуйками  сажи посыпались на
пол.   Кремовая  похрустывающая  поверхность   куртки   засияла  девственной
чистотой.
     - Дайте-ка... - Он по-хозяйски взял девушку за плечо, повернул к себе и
бесцеремонно принялся счищать все остальное.

x x x
     Сусанин спал беспокойно, подпрыгивая, точно его жалили,  и  продавливая
гамак поджарым задом. Киб, качавший его, все время сбивался с ритма. Варвара
вылезала  из  шезлонга,   подбегала,  бесшумно  переступая  босыми   ногами,
поправляла свешивающиеся  руки,  окутанные облаком пены. Увязая каблуками  в
мелколистной  горной  травке, подбиралась Кони,  заглядывала  осторожненько,
чтобы не разбудить, и, конечно, будила - у Сусанина на нее  был  особый нюх.
Тогда  начинались  препирательства, начальник биосектора  жаждал  вступить в
свои права на новой  территории, а  Кони увещевала его совсем по-старушечьи,
со всеми немыслимыми для нее "ладушками" и "сон - лучшее лекарство".
     Сон ему действительно был необходим: кроме ожогов, Сусанин основательно
отравился, наглотавшись дыма со всем букетом испарений из горящего кузова. С
химическими  воздействиями справиться было легко, но среди горевшего были  и
биоактивные препараты,  так что Сусанина  скрутил целый  клубок разномастных
аллергий.
     Пилоту-механику, отлеживающемуся  в палате со множественными переломами
и  не склонному к гамакам,  досталось от пожара меньше, но  тоже хватило. За
больными неусыпно следили не меньше дюжины врачей - к счастью, дистанционно,
-  два  киба и  медбрат  Дориан.  Каким образом среди участников  экспедиции
обнаружилось столько  людей  с  медицинскими  дипломами,  оставалось  только
гадать.  И уже совсем непонятно, на каких  правах тут  существовала Варвара.
Она просто осталась и все. Кормила, помогала при перевязках. Она знала, что,
когда смывают защитное покрытие, начинается  боль - словно  прорывается все,
накопившееся за целые сутки.  А  снимать  надо, потому  что сквозь тончайшую
пленочку  регенопластика  проникнуть внутрь  не  может ничто, но  вот наружу
постоянно выбрасываются  частицы  отмершей клетчатки,  прикрытая  напылением
грязь и вообще все постороннее. Все это надо было ежедневно удалять, и проще
простого  было бы  на  это время  давать  общий наркоз,  но  к  любому  виду
искусственного   сна  у   Сусанина   возникла  непоколебимая  ненависть.  Он
предпочитал мучиться,  но  не спать. Когда грузная, но легкая  на руку Манук
Серазиан  (как  только  теперь  выяснилось  -  старший   ординатор  базового
госпиталя) начинала неприятную процедуру, Сусанин покрывался гнедым крапом -
аллергия на  нервной почве  - и замолкал. Едва Манук удалялась, он отыскивал
глазами Варвару и принимался ругаться.
     Варвара, скинувшая свое форменное кремовое великолепие и облачившаяся в
белый  халатик, сидела с ногами в шезлонге и  плела травяной  поясок. Каждый
залп брани обычно начинался в сослагательно-безличной форме:
     -  Силы  небесные,  ну  чтоб  отсюда  унесло  всех  этих милосердных  и
сочувствующих!
     Он устремлял свои рысьи глазки в просвет между деревьями, к которым был
привешен гамак,  отыскивая по-осеннему бледное, но еще теплое небо. Здесь, в
долине, вообще  было теплее,  чем на побережье. "Совсем другие у него глаза,
когда он  не щурится, -  меланхолично думала  Варвара.  -  А  ведь  пожалуй,
совершенно такие же, как у меня. Никогда не замечала".
     Сусанинские экзерсисы уплывали стороной, не задевая ее.
     -  Медиков  развели,  доброхотов  больничных  -  до  Луны  цепочкой  не
перевешаешь... На космодроме кто? Кто с телятами?
     - Половина  наших людей там, да еще стратеги. Они не то что с телятами,
они... они с сиренами морскими управятся.
     Но это невинное воспоминание привело Сусанина в бешенство:
     - Купили  тебя на дежурную  байку! Как  дурочку...  "Кончайте лазать  в
аварийный люк, выносите даму через центральный шлюз!"
     Варвара вспыхнула впервые за  все  эти дни. Но Сусанин уже переключился
на другое:
     - Осел я, осел! Засадить всех летяг  в  первую машину - это ж надо было
соображать!
     -  Надо  было  по тревоге остановиться и прикрыться защитным  полем,  -
наставительно заметила Варвара, только чтобы хоть что-нибудь ответить, и это
окончательно взбесило Сусанина.
     - А вы ее объявили, эту тревогу? У меня рация на приеме без передыха, и
от вас - ни черта всю дорогу!
     - Как - ничего?.. - осторожно переспросила девушка. - Тревогу приняли и
здесь, и на космодроме.
     -  Ни  одна машина  ни  черта  не слышала.  Что  мы,  оглохли? Ну, тучу
заметили,  поздно,  правда,  но на кой ляд  нам в  тучи всматриваться? Полем
прикрылись, но  поле-то  машину бережет,  а  не дорогу! У нас под  носом как
резануло -  грунт из-под  колес вон, машина как  белое облачко парит, вся  в
защите, как  в  пене,  я кричу: "Выбрасывайся!" - а  куда  выбросишься, если
защита и дверцы заблокированы? Консервная банка...
     Он перевел дыхание и некоторое  время бормотал себе  под нос что-то  уж
совсем непроизносимое.
     - Но ведь кто-то выпрыгнул? - осторожно спросила Варвара.
     -  Снял  поле, вот и выпрыгнули. Двое. Трое остались.  Штурман в рычаги
вцепился,  все  пытался крепежными  лапами  кабину удержать,  когда я  кузов
отстегнул... А Конрой...
     Опять последовало полутораминутное бормотание под нос.
     - С Конроем вы не виноваты, - тихонько заметила девушка.
     -  А вот  об этом только  мне  судить! - снова взорвался  Сусанин.  - И
катилась  бы  ты  со  своими  утешениями... Нечего  тут  мне  сопли утирать!
Начальник  колонны за  все  в  ответе, даже если бы это  было  и не  с  моей
машиной. А уж то, что я его снизу вытянуть не сумел...
     - Да не  мучайтесь этим,  Евгений, если бы вы его и вытащили, все равно
было бы поздно... На дне провала обитал  перистый  удав. Затаился, как будто
ждал...
     - Врешь!..
     -   Да  спросите  хоть  у  Кони.  Просто  вереница  жутких  совпадений,
предугадать которые было невозможно...
     -  Слушай,  Варька,  я тебя  не  узнаю! Мать-примирительница. И всех по
головке - утеньки мои, невиноватенькие! Тьфу! Кто это видел в дыму перистого
удава? Это ж только  в страшном сне  может присниться! В темную сентябрьскую
ночь!
     -  Я  видела перистого удава,  -  кротко  заметила Варвара.  -  На  той
стороне, за Оловянными воротами. И все видели...
     - Вот  именно, за воротами. Какая  нечистая сила  могла  перенести  его
сюда?
     Варвара  пожала  плечами  и  не ответила.  Она  понимала,  что  Сусанин
отчаянно борется  с зудом, неминучим при  форсированной  регенерации кожи, и
эта несмолкаемая  брань позволяет ему отвлечься от своих ощущений. Но ведь и
она  смертельно  устала  -  все   последнее   время  ее  жизнь  протекала  в
катастрофическом многолюдье и  неумолчных разговорах.  Подумать  некогда, не
говоря уж о том, чтобы дать волю своему ведьмовскому чутью.
     - Мне командор перья со дна провала достал. Гада тоже обещался выудить.
Останки.
     - Хм, командор...
     Опять нечленораздельное бормотание. А что - командор! Ее командор.  Вот
так, пусть примирится. Тем более  что сейчас он  не  меньше Сусанина  грызет
себя  за  все  случившееся.  Хотя  где  гнездилась  причина  бешеного  гнева
Водяного, представить просто невозможно. И потом - вся эта цепочка, на конце
которой - золотое перистое  чудовище, притаившееся  в  осенней  листве...  в
осенней...
     Осенняя,  отмирающая,  угасающая...  Цепочка ассоциаций заплясала,  как
змейка на экране осциллографа, свилась в клубочек, старательно пряча смысл.
     Угасание защитного барьера, вот что.
     - Евгений Иланович, я на минутку...
     - Давай, давай!
     Она  бросилась  в  тренажный  зал,  где  ночевала на жесткой  массажной
лежанке, схватила свою куртку, поднесла к губам шоколадную кнопочку фона.
     - Командора, - выдохнула она.
     Кнопочка  дохнула   сложным  шумовым  переплетением   свиста,   шороха,
неразличимых  голосов.  Потом  все  разом  смолкло:  десять  из  одиннадцати
датчиков отключились.
     - Вы, Барб?-спросил незнакомый голос.
     Будь  он  ближе, теплее, она,  наверное,  смешалась  бы  - в первый раз
говорила по СВОЕМУ фону со СВОИМ командором. Но голос был искажен, и за  ним
она не увидела нечаянно подрагивающей  щеки, к которой так хочется приложить
ладонь.
     - Появились некоторые соображения, - доложила  она с излишней сухостью.
- Есть основания полагать,  что  пси-барьер,  проходящий по  меридиональному
хребту между Золотыми  и  Оловянными воротами, понизил свой порог.  Перистые
удавы на этой стороне не водились, Сусанин это подтверждает.
     Она  сделала паузу,  как  бы проверяя  собственные  слова. Так  бывает:
скажешь вслух  и  произнесенное выявляет  ошибки того,  что  в уме  казалось
безукоризненно логичным. '
     - Что же из этого следует? - так же сухо заполнил паузу голос Гюрга.
     - А то,  что  туча  с  этим водяным тараном может не иметь ни малейшего
отношения к  вашему эксперименту. Пси-барьер  перестал  удерживать тех,  кто
наиболее  приспособлен к миграциям, и была  сделана попытка поставить  перед
ними дополнительную преграду. Это случилось ПОСЛЕ форафил, но не ВСЛЕДСТВИЕ.
     - Следовательно, это может повториться?
     - Не исключено, так что за тучами теперь придется приглядывать.
     - У вас все?
     - Все. Отбой связи.
     - Минутку, Барб! Когда вас ждать?..
     - Не знаю.
     Она опустила  пуговку и прижала  ее  к  холодному  пластику  лежанки. В
комнате  воцарилась  ломкая тишина.  Подними опять  этот крошечный диск -  и
снова возникнет голос. Ну?..
     Она взяла пуговку и прицепила ее к  поясу - чтобы нечаянно не дыхнуть в
ее сторону. И вдруг вспомнила, что не спросила о  том, что торчало занозой в
памяти вот уже третий день. Разумеется, тут не до серых козликов, когда люди
себе кости ломают и  руки жгут, но все-таки... Но и тревожить  командора еще
раз по пустякам  было неудобно.  Варвара  вздохнула и пошла в ординаторскую,
благо там был  установлен  достаточно  мощный  фон, по  которому  можно было
связаться с Пресепторией. К счастью, и Манук была на месте.
     - Манук Илириевна, можно мне вызвать свою старую лабораторию? Вдруг там
кто-нибудь из роботов застрял.
     - Да  ради  бога,  девочка! Чувствуй  себя  как дома. Может, пойдешь на
крышу, позагораешь? Лица на тебе нет с твоим грубияном.
     - Ой, что  вы, Манук Илириевна,  он же такой  хороший, вы его просто не
знаете!
     Манук вздохнула: и кто в Пресептории не  знал, что  за  сокровище  этот
Сусанин, от него уже не  одна  лаборантка ревмя ревела - и,  тяжело  ступая,
выплыла за дверь.
     Варвара нашла на самодельной табличке код бывшей таксидермички и, почти
не надеясь на успех, набрала его. К ее удивлению, ответ раздался немедленно:
     - Робот Пегас одна вторая.
     Хм, кто  это его  так  обучил? Или самолюбие  не позволяло  именоваться
Полупегасом?
     - Говорит Норега. Привет,  Полупегас.  Ты все время в  помещении? Разве
тебя не взяли вместе с оборудованием?
     - Взяли. Не меня. Нахожусь в помещении, исключая четыре часа двенадцать
минут, затраченные на осмотр наружных стен базы.
     Все понятно.  Ригведас  отправлял  все оборудование по описи и  поэтому
ограничился одним  роботом,  забыв  о  втором, то есть о второй половинке. А
это, конечно, левый.
     - Вот что, милый: придется тебе еще раз осмотреть стены, но не изнутри,
а  снаружи. И  все  кусты,  пещерки  и ручейки,  которые попадутся  тебе  за
пределами стен. Максимальное удаление - пятьдесят метров.
     - Распоряжение считаю бессмысленным,  так  как  мною произведен  осмотр
стен с наружной стороны с максимальным удалением в сто метров  от  основания
кладки.
     - Стоп, стоп! А что тебе было поручено искать?
     -  Одиночное  млекопитающее,  подкласс - настоящие звери,  инфракласс -
высшие  звери, отряд - парнокопытные, семейство - полорогие, подсемейство  -
козлы, вид - настоящий козел, род...
     - Ну и зануда ты, братец! Не проще  было  сказать,  что послали тебя на
поиски  Тогенбурга,  только  не  рыцаря,  а  козлика,  и  не  серенького,  а
беленького. И кто послал? Ригведас?
     - Отнюдь нет. Начальник отряда стратегической  разведки. Его полномочия
по отношению ко мне были подтверждены информаторием базы.
     - Бедный Гюрг,  - пробормотала Варвара.  - И ты, естественно,  козла не
обнаружил, - проговорила она без особой надежды. - Парнокопытного.
     - Козла я не обнаружил. Парнокопытные в указанной зоне не наблюдались.
     - Ну, а непарно?
     - Наблюден тапир.
     - Какой тапир?
     - Клетчатый.
     Варвара  тихонечко  застонала  и  жгуче  пожалела,  что  не  догадалась
включить фоновую  запись,  -  все-таки  чувство  юмора  у  Сусанина  еще  не
атрофировалось. На полчаса он бы развлекся.
     - Тапиров на Степухе пока никто еще не видел. Живой был?
     - Отнюдь нет. Нарисованный.
     - Могу  себе  представить - кто-нибудь из здешних Пиросмани, украшавших
ворота  трапезной.  И  еще  что-нибудь  насчет  тапиров,  которые  самые  во
Вселенной.
     - Отнюдь нет. Техника изображения мне неизвестна.
     Варвара  задумалась.  Полупегас,  будучи роботом,  органически  не  мог
врать,  и  казус  заключался  в  том,  что  ему  были  известны ВСЕ  способы
изображения  животных  - чем  угодно  и  на  чем  попало.  Ведь  он  был  не
каким-нибудь    разнорабочим   кибом,    а    специализированным    роботом,
сконструированным для нужд таксидермической  лаборатории.  Внезапная догадка
не была невероятной, - напротив, чего-то такого и следовало искать если и не
в  самой  Пресептории,  то  в  ее  окрестностях;  и  тем  не  менее  дыхание
перехватило, как при нырке в ледяную воду.
     - Ты... доложил?
     - Отнюдь нет. Распоряжений о непарнокопытных получено не было.
     - Слушай, Полупегасина, мне нужен снимок этого рисунка. Слетай туда...
     - Летательными способностями не обладаю.
     -  ...вернись туда и сделай хороший,  грамотный снимок. Ты ведь умеешь,
ты умница! Как только  вернешься, я вызову тебя по видеофону. Двадцати минут
тебе хватит?
     -  Умница  -  определение  неадекватное. Задание  получил.  Связь через
двадцать минут.
     Фон  щелкнул и отключился;  с  точки зрения робопсихологии  - это  было
хамство.  В первую секунду  у Варвары было желание  со  всех  ног ринуться к
Сусанину, но затем она представила себе, что же можно услышать в ответ.
     Ответ прогнозировался однозначно: "Если увидишь кошку в клетку, не верь
глазам  своим".  Ничего  иного он не скажет, и  формально будет  прав.  Надо
дождаться возвращения  Полупегаса.  Она влезла на  подоконник  - отсюда  был
виден крошечный больничный садик с сусанинским гамаком. Под гамаком чесалась
ехидна  Жучка, прикормленная медбратом Дорианом. Вообще новая территория, не
защищенная, как  Пресептория, пси-барьером, сразу же переполнилась различным
зверьем. На  машины пришлось установить инфракрасные  тормозные  датчики,  и
механические травмы прекратились, но не  проходило дня,  чтобы кто-нибудь из
мелкого зверья  не тряс лапой,  отдавленной хомо  сапиенсом.  Поэтому ехидна
Жучка  забиралась  чесаться  под  гамак.  Была  она,  как ей  и  полагалось,
невероятно блошива, и, увидав в первый раз  ее упражнения, грозная Манук так
на  нее  гаркнула,  что  за территорию  госпитального садика  вылетели  все,
включая медбрата Дориана. Жучка вцепилась когтями в дно гамака и удержалась.
Манук,   рассмотрев  поближе   прелестного  зверька   и  удостоверившись   в
инопланетном  происхождении  Жучкиных  блох,  которые к человеку  относились
предельно брезгливо, сменила гнев на милость, тем более что за ехидну просил
сам  Сусанин. Для него,  изводимого  постоянным  зудом в  обрастающих  кожей
руках, было как-то легче, когда рядом хоть кто-нибудь чесался.
     Жучка, в  отличие  от своих земных сородичей,  была покрыта эластичными
десятисантиметровыми иголками, темно-лиловыми у основания и нежно-сиреневыми
на концах. Уникальная  рептильная гибкость зверька позволяла принимать самые
курьезные  позы  -  вот  и  сейчас Жучка,  просунув  мордочку  между задними
лапками, умудрялась  чесаться обеими лапами одновременно.  Смотреть  на  нее
можно было часами.
     Вспомнив о времени, Варвара соскочила с подоконника и вернулась к фону.
Включила экран. Бурдюк Полупегаса с выставленным вперед лотком уже  закрывал
собою весь обзор. На лотке стоял снимок.
     У Варвары  руки  дернулись  -  схватить  его и поднести  к  глазам.  На
ослепительно  золотом  фоне  неведомым  черным крапом