сами летали туда как на крыльях - брали
воду,  проба  за  пробой, натаскали  тонны  полторы, не меньше. У рубашки ее
любимой, клетчатой - бирюзовое с шоколадным, тона тамерланского побережья, -
безжалостно оторвали рукава, чтобы  не мешали, и  чуть было  не  отправили в
утилизатор,     но     вовремя     спохватились,     тоже     запустили    в
масс-спектрографический анализатор; чем  черт  водяной  не шутит: а вдруг за
обшлагом притаилась мизерная янтарная крупица?
     И естественно,  все труды -  псу под хвост. Злые и голодные - как-никак
об  обеде  никто  и не  заикнулся - расселись  на ящиках из-под  аппаратуры,
только Варваре Шэд  быстренько надул  диванчик,  коим  она  из  солидарности
пренебрегла. Она тоже первое время суетилась, подбрасывала идеи - правда, не
результативные;  потом притихла  и принялась  беззвучно молиться  неведомому
Водяному  -  что,  мол,  тебе  стоит? Все  равно  рано  или  поздно придется
раскрывать  карты,  так  уступи мне,  именно  мне,  ведь  не  просто же  так
очутились  на  моих ладонях эти золотистые невесомые бусинки!  Ну  что  тебе
стоит, Водяной, твое пропахшее тиной величество?..
     - Стоп, - сказал командор.  - Хватит с нас морской соли. У  кого-нибудь
имеются конструктивные предложения?
     - А что мы зациклились на этом пузырьковом феномене? - резонно вопросил
Хай. -  Похоже,  что  нас попросту отвлекают от главного. Предлагаю спустить
батискаф и идти по дну к гипотетическому центру.
     - Рано или поздно мы там все равно будем, - возразил Ага. -  Дотошность
всегда была в числе достоинств нашего брата, скромно говоря. Повторим завтра
все, от альфы до омеги.
     - Тютелька в тютельку? - уточнил Эрбо.
     - Естественно, - протянул  Шэд. -  Закрутим все один к одному, а дальше
альтернативные варианты всплывут сами собой.
     - Принято,  -  подытожил  командор.  -  Ужинать,  галопом.  Галопом  не
очень-то разойдешься  - штаб-квартира  стратегов,  расположившаяся в корпусе
уже отбывших  на  новую площадку  геофизиков,  находилась как  раз  напротив
трапезной.  "Вам  галопом,  а  мне  переодеваться  -  ишь  как  чисто рукава
ободрали, - с грустью подумала девушка. - Хотя - кто на меня смотрит?.."
     - Что вы  задумались? - голос у Гюрга уже совсем другой, мягкий, совсем
не командирский, а дыхание какое сильное - до плеча достает...
     -  Вы бы здесь, на крыльце, установили  трамплин  с  подкидной  доской;
разбежались в коридоре - оп! -  и  уже  на  пороге трапезной,  -  попыталась
отшутиться Варвара.
     Те, кто еще не спустился с крыльца, весело заржали. Как будто за спиной
счастливый день.
     - Учтем, - согласился  Гюрг. -  А  все-таки? Оплакиваете  утерю золотых
жемчужин?  Наловим.  У  вас   будет   единственное  во   Вселенной  ожерелье
тамерланского Нептуна.
     У-у, как они привыкли быть единственными во  Вселенной! Она  царственно
повела подбородком вправо и вверх - на голос, что за плечом.
     - Здесь уже имеется одна ходячая коллекция драгоценностей, так что ваше
обещание - не по адресу. Простите, мне надо переодеться.
     - Постойте, Барб!
     Шаги за спиной, треск и  грохот - так ищут  что-то  в  спешке - и снова
шаги,  и  вот  на  голые плечи  опускается  что-то прохладное  и шуршащее  -
кремовая форменная куртка стратегического разведчика.
     - Благодарю вас,  - как будто  это нечто само  собой разумеющееся.  Она
влезла в рукава, старательно подвернула обшлага - оставлять внакидку значило
бы  придать  этому  какой-то  временный, случайный  оттенок.  А  так - пусть
полюбуются.  И  Сусанин,  и   Темрик,  и  его  краса  ненаглядная,  шкатулка
малахитовая. Можно представить, какие у них будут физиономии!
     Воображение Варвару не  обмануло -  физиономии были  соответствующие. И
только за  столом "альбатросов космоса" - хохот, элегантные  шуточки, словно
день как нельзя лучше удался.
     -  Да что  они  веселятся?  -  тихонечко  шепнула  Варвара  Шэду.  -  С
форафилами бессмыслица, янтарь я упустила...
     - А это наша работа, лапушка, - отступать. Вы что думаете,  мы  громим,
крушим, покоряем?  Мы тыркаемся  -  и отступаем.  Снова тыркаемся - и  снова
отступаем. Если  отступили без потерь, - значит, день  прошел  удачно. Вот и
веселимся.
     - А насчет трамплина - это здоровая идея, - подал голос  с левого  угла
стола Лех  - единственный, у  кого чуть заметно намечалось брюшко. - Только,
естественно,  не  пружинный, а левитационный  -  получаешь  импульс  и мягко
планируешь прямо за стол.
     - Ну да, а если я в весе пера? - возразил Джанг. - Куда я приземлюсь, с
вашего разрешения?
     - А мы Петрушку зачислим в тренеры, он скоординирует.
     - Кстати, кто видел Петрушку?
     - Да, за обедом  Ригведаса видели?  - всполошились "альбатросы". Насчет
обеда никто ничего  определенного припомнить не мог, а вот  сейчас  младшего
научного снова не было за столом.
     -  Не  иначе, как  он присоединился к своему Тогенбургу, -  предположил
Хай. -  "Не  украшенный надеждой,  он оставил  свет",  если  я  не перевираю
Жуковского.
     - Шиллера, - тихонечко поправил Гюрг.
     -  Один черт,  надо только припасов им подбросить.  Сухарики где-нибудь
остались?
     -  Еще в обед все уволокли,  - недовольно  отозвался со  среднего стола
Кирюша Оленицын. - Одни галеты на камбузе.
     - Давай галеты. Командор, мы свободны?
     - В двадцать один ноль-ноль просмотр дневных материалов, для желающих.
     Варвара поднялась:
     - А кто желает видеть сны?
     - Тех проводят до дому.
     - С вашего разрешения, мэм?
     -  Барб,  кто  из  здешних  мудрецов так  точно и  полно  назвал вас...
э-э-э... мохнатой коброй?
     - Все!!!
     Так, слово за слово, проводил до коттеджа. Без разрешения.
     - А туча как стояла, так и стоит. Вероятно, ночью  будет сильная гроза.
Вы не боитесь, Барб?
     Здесь-то мог бы назвать и Варварой...
     - Под дождик лучше спится. Но, как ни странно, я здесь еще не наблюдала
ни одного  настоящего  дождя. Туман  бывает,  и такой, что все пропитывается
влагой, - но не больше.
     - Ну, тогда - до завтрашнего утреннего тумана. Счастливых вам снов.
     - Угу.
     Она  кивнула и  потянула на  себя  дверь. Из-за крыльца, как сторожевая
собака,  поднялся Полупегас-правый. Юркнул следом.  Варвара  не  удержалась,
затаила дыхание  и прислушалась  -  что там,  на  крыльце?  Может, не  ушел,
ждет?..
     Упругие шаги мерно и скоро удалялись.  "И - на Матадор!" - фыркнула ему
вслед Варвара. Она провела кончиками пальцев по нежно поскрипывающей куртке,
засмеялась, скинула ее с плеч и бросила Полупегасу:
     -  Не  разучился еще шкурки по каркасу подгонять?  Вот тебе аналогичная
задача: найдешь  голубую  курточку  -  застежка  на  биоприсосках,  я в  ней
прилетела - помнишь? Так вот, эту ушьешь точно по той. Цель ясна?
     Полупегас  принял  одежку  сразу   шестью  щупальцами,  с  молниеносной
быстротой завертел,  разглядывая и  примериваясь -  ну совсем как паук муху.
Соскучившись за  несколько  недель вынужденной  немоты,  он теперь  был  рад
любому  поводу  поговорить,  и когда его ни  о  чем  не  спрашивали,  просто
бормотал себе под нос.
     -  Та-а-к...  брюшко  заужено...  хвостик   поперек   спинки   на  двух
чешуйках... передние лапки вшивные...
     - К утру сделаешь? - с надеждой спросила девушка.
     - Пара пустяков... К утру. Послезавтра.
     - Я  тебе покажу - послезавтра! Отключу речевую приставку и... - она  с
трудом удержалась от навязчивой поговорки.
     Не хватало еще объясняться  с Полупегасом - он-то наверняка привяжется,
начнет требовать объяснений, что да как.
     - Р-размонтирую! - грозно пообещала она.
     - Так голубая куртка запакована... - жалобно проблеял робот.
     - Р-распакуешь!
     Она была полна каким-то  упоительным всемогуществом, какой-то сказочной
уверенностью в себе, какой-то новорожденной легкостью... Гюрг ушел - ничего,
вернется;  Водяной  объявил  войну  не  на  шутку  - ничего, обломаем  рога;
потеряла  жемчужинки -  не  беда, подарят  целое  ожерелье;  вот  будет лихо
вышвырнуть его в воду на глазах красы ненаглядной...
     Неужели  все это сделала одна  легкая курточка - символ присоединения к
Голубому отряду?
     Она повернулась на пятках и увидела зеркало, прислоненное к стенке.
     - Кто принес?
     - Нея.
     После  разделения  каждый из  Полупегасов  стал  называть  свою  бывшую
половину  одним и тем  же "Не я".  Очень быстро это  слилось в одно условное
обозначение и стало как бы единым словом.
     - Нею... то есть Нетебе было ведено все в таксидермичке демонтировать и
запаковать, а не мебель перетаскивать! Тем более чужую.
     - Нея сказал - твое.
     - Что-то ты стал разговаривать, как папуас из записок Миклухи-Маклая.
     - Могу помолчать...
     Правая половинка эмоциональная,  а на поверхности  -  самые примитивные
эмоции.  Из них обида -  простейшая.  Так  сказать, троглодит эмоционального
мира.
     В полумраке  прихожей она придирчиво  оглядела свое отражение. Загорела
сверх меры, голубушка, кожа да кости, вон скулы как торчат, и нос - не  нос,
один хрящик вздернутый. Губы, правда, что тутошняя малина  - зело витаминная
пища  на  Степухе!  А  в целом -  ничего. Она показала себе  язык, тихонечко
пропела:  "Калмычка  ты,  татарка  ты,  монголка, о  как блестит твоя прямая
челка!"
     - Это еще  кто? -  спросил Полупегас, в последнее время  ставший весьма
чувствительным к поэзии.
     - Кто-то из древних на букву Кы. Должно быть, Катулл. В дверь тихонечко
постучались. Варвара беззвучно ахнула, догадываясь,  кто это переминается  с
ноги на ногу, поскрипывая душистыми  досочками  крыльца. Строго (как  могла)
спросила:
     - Кто там?
     -  Джамалунгма  Фаттах,  с  вашего  разрешения,  мэм.  Штанишки  принес
форменные, с  командорского  плеча. Чтоб  уж если  перешивать, так вместе со
смокингом.
     Ее почему-то насторожило это "если".
     - А если передумаю?
     - А таких, которые передумывают, мы в отряд не приглашаем. Категорично.
Она приоткрыла  дверь - ровно настолько, чтобы  просунуть руку.  Ткань снова
поразила ее прохладной скрипучестью. Никогда такой не встречала.
     -  Перчатки  и капюшон в кармане,  полная  экранизация  от  всех  видов
излучения, - словно угадав ее мысли, скороговоркой пояснил Джанг. - Так  что
пожалуйте за труды, мэм!
     - О, разумеется!
     Она  сдвинула  в  сторонку  зеркало,   открыла  стенной  холодильник  и
осторожно за мохнатый хвостик вытащила самую крупную ягоду здешней малины.
     - От щедрот тамерланской Флоры!
     Дверь   закрылась.   Ну   вот,   шуточка  насчет   командорского  плеча
вознаграждена  сторицей.   А  то  если  вся  великолепная   десятка   начнет
упражняться в своих юмористических способностях...
     - Тебе работы  прибавилось, -  обрадовала она Полупегаса. -  Впрочем...
Штаны-то не  командорские!  Не  иначе, как Джанг свои  отдал, они на мне еле
сойдутся. Напрасно мы с тобой доброго человека обидели!
     -  Да  уж кто  обиды  считает!  - горестно  вздохнул  робот.  -  Помню,
раньше-то мы с Пегги по вечерам...
     Недаром говорят, что правая половина мозга устремлена в прошлое.
     -  Послушай,  я  тебе не Пегги,  у меня  и  так  голова звенит  от этих
стратегов.  Мелькают,  командуют, прыгают, галдят, ну  прямо  птичий  базар.
Тяжко мне  будет при моей любви к одиночеству! Так что  ни о чем я сейчас не
мечтаю, как поспать в тишине...
     Она  забралась в  комнату и,  не  зажигая  света,  рухнула  на кровать.
Блаженно зажмурилась.
     Из прихожей донеслось приглушенное  бормотание:  "Катулл, Гай  Валерий.
Зря удивляешься, Руф...  Не  то. Я  прошу,  моя радость, Ипсифила... Не  то.
Самый Ромула внук..."
     -  В  ти-ши-не!!!  -   крикнула  Варвара,  догадываясь,  что  Полупегас
подключился к тамерланскому информаторию, и надолго.
     Наступила наконец тишина, и сразу же пришел сон. Чуткий. Поэтому, когда
в   дверь  снова  застучали,  она   одним  прыжком  перелетела  комнатку  и,
перепрыгнув через робота, расположившегося со своим шитьем посреди прихожей,
распахнула дверь в ночную темноту.
     - Что? Что еще?
     - Тоги помирает...
     По голосу  она узнала  Ригведаса. Нетрудно было догадаться,  что Тоги -
это козел,
     - А к биологам стучались?
     - Евгений Иланович... как бы сказать... послал подальше.
     -Да ну? Ведь добрый человек!
     -  Ему  завтра вставать рано, он  уезжает.  Велел  не  валять дурака  и
поставить козлу клизму.
     - Юморист! Ну  пошли, коли так. Кирюше только стукнем. Кирюшу Оленицына
подняли по дороге,  он вылез в окно. Световой кружочек от фонаря метался под
ногами, словно напуганный необычной темнотой, - звезды, такие крупные здесь,
на Степухе, нынче попрятались  до единой. Темнота  была ломкой и прозрачной,
как чернота  мориона;  нигде  не таилось ни клочка тумана, но  сверху что-то
давило невообразимой громадой,  так что хотелось  втянуть голову в плечи или
еще лучше -  убрать  ее под  крыло. Было  тихо.  Варвара уже давно заметила,
какая  большая разница  в  безмолвии  южной  и северной ночи. На севере  все
кругом засыпает, и ожидание  звука в  такой  тишине не  заставляет внутренне
напрягаться, потому что  прежде  звука  что-то мягко, лениво всколыхнется, а
потом поползет  и сам звук, вяло, словно отогреваясь на ходу,  и к  нему уже
будешь готов;  тишина же южной ночи наступает только перед бедой, и эта беда
непредсказуема  и   всегда  неожиданна,  как  зарница,  и  успеваешь  только
вздрогнуть и обернуться к ней  лицом, а  она уже  пронеслась, опалив щеки, и
канула в безвестность, чтобы породить другую беду. Здесь, на Степухе, тишина
была южной.
     Они добежали до  ворот Пресептории  и,  миновав  их,  свернули влево, и
навстречу  им  под едва угадываемой сенью шалаша  двумя затухающими золотыми
угольками затеплились, чуть помаргивая, страдальческие глаза козла.
     Тогенбург лежал на  боку, и туго натянутый живот ритмично  подергивался
дрожью, как у сытого мурлыкающего кота.
     -  Сусанин  прав  насчет  клизмы,  -  тяжело  вздохнув,  констатировала
Варвара.  -  Печенье, сухарики,  галеты.  Полными карманами. Кроме вас и еще
сердобольные души нашлись - сама вчера сушками потчевала. И кроме меня...
     - Что делать-то? - простонал Ригведас.
     -  Начнем  с массажа.  Кирюша,  держите  его  за  рога, а  вы,  Петере,
раздобудьте побольше теплой воды... и яблок, желательно с гнильцой!
     А  далее последовало  то, что в летописях  Земли  Тамерлана Степанищева
значилось  как  "лечебная  физкультура  для  обожравшегося  козла  в  темную
сентябрьскую ночь". Только часа через два вконец обессиленные Петере, Кирюша
и  Варвара  повалились на  траву,  изукрашенные синяками  от рогов  и  копыт
неблагодарного  пациента,  а  сам   рыцарь   Тогенбург,  трепеща  вздернутым
хвостиком в диапазоне ультразвуковых частот, ринулся прочь от пригревшей его
твердыни цивилизации, усыпая свой путь мелким горошком.
     -  Уф-ф,  -  едва ворочая  языком,  проговорила  Варвара, -  и кто  мог
догадаться,  что  единственное  средство  от  синдрома  Лероя -  это уровень
современной медицины!
     - Ветеринарии, - поправил ее Кирюша, - впрочем, они друг друга стоят.
     -  Вам-то  смешно,  -  подал  голос  Ригведас.  -  Я ведь  тоже  к нему
привязался! Жил в Пресептории беленький козлик...
     Жалостливый  фальцет горе-дрессировщика вызвал  только взрыв  хохота  -
обычная нервная разрядка.
     Впрочем, Ригведас и сам смеялся.
     - За чем же дело стало, - веселился Кирюша, - скушай гнилое яблочко...
     И  в этот  миг что-то случилось. Тишина напряглась, натянулась, готовая
порваться; так  бывает, когда  с  вершины срывается  снежная лавина и летит,
пока беззвучная, но уже несущая в себе весь неминуемый гул и грохот. Из чащи
кустарника  по-заячьи выметнулся Тоги и  прижался к ногам людей,  вздрагивая
опавшими боками.
     С  моря донесся приглушенный,  отдающий горечью  и  погибелью звон, как
будто не ударили в колокол, а он треснул сам собой.
     - Слышали? - чуть шевеля губами, спросила Варвара.
     - Не-ет, - немного помолчав, протянул Кирюша.
     - Нет, - подтвердил Ригведас.

x x x
     Вот потому-то она и проспала. Дважды ее словно что-то подталкивало, она
нажимала кнопочку, ставни раздвигались - за окном  была непроглядная темень.
На третий  раз  решила взглянуть  на часы -  дали  небесные, да  все уже  за
завтраком!  О купании было нечего и думать.  Она поспешно  натянула на  себя
новую  форму,  заботливо разложенную Полупегасом прямо на столе,  и, даже не
полюбовавшись  в  зеркало  на все  это  великолепие, помчалась  в трапезную.
Ригведаса,  естественно, не было, но вот Кирюша Оленицын  прочно находился в
центре внимания, рассказывая о ночной эпопее с самыми цветистыми и далеко не
всегда имевшими место подробностями, не слишком уместными за столом.
     -  У вас ничего  не случилось?  - вместо приветствия торопливо спросила
Варвара. - Ночью вроде что-то лопнуло, котел или стекло...
     -  Не   слышали,-встревоженно  отозвался  Гюрг.-Сейчас  прогоню  скочей
осмотреть всю территорию. Салат или кокос?
     - Как всем.
     Завтрак  прошел в высшей степени  традиционно. Просто удивительно,  как
быстро  складываются  на  дальних планетах поведенческие стереотипы.  Только
вместо стычки с командором Сусанин до неправдоподобия корректно пожелал всем
успешного  завершения  начатых работ. Последняя  большая колонна  грузовиков
отбывала  на  космодром,  уезжали  практически  все,  включая  космолетчиков
большого корабля.
     Пресептория окончательно пустела.
     - И все-таки на  время  эксперимента,  по сигналу тревоги,  прикройтесь
защитным  полем, как  бы далеко вы уже ни  отъехали,  - предупредил  Гюрг. -
Счастливо, Женька!
     - Счастливо, альбатрос.
     Варваре, стоявшей за спиной командора, от прощания не досталось ничего,
даже кивка. Не такой человек был Сусанин, чтобы повторять свои слова дважды.
А вчера было сказано все.
     -  Работать, -  жестко приказал командор, не дожидаясь,  пока  негустая
толпа  уезжающих  скроется  за  поворотом. - Как  было  намечено,  повторяем
вчерашнюю  программу,  стараясь  не  отклоняться.  Но  упрямый   Водяной   к
повторениям был не склонен. Канистра с форафилами лежала на пирсе строго  на
том же месте, Гюрг вылез на крышу ангара и, поглядывая на низкую тучу, время
от времени осведомлялся, как там в шестнадцатом квадрате - но ни в нем, ни в
одном другом никаких феноменов не появлялось.
     Прошло минут сорок.
     - Что-то я замерз, - подал голос командор, присаживаясь на край крыши и
свешивая ноги. - Братцы, давайте припоминать, все ли мы сегодня сделали так,
как вчера?
     -  Начнем с того, что вчера я выкупалась, а сегодня - нет, - отозвалась
первой Варвара, обосновавшаяся, как накануне, на вышке.
     - Спасибо, братец!
     Все беззлобно  рассмеялись. Ей очень  нравилась эта  манера стратегов в
критические минуты не напрягаться и не метаться, колко  и злобно понося все,
что  под  руку попадет, как это обычно  было у Сусанина,  а настраиваться на
доброжелательный, даже неторопливый лад.
     - Туман представлял собой более  клейкую субстанцию -  помните, как  он
налипал на стены и деревья? - поежился Норд.
     - Ригведас минут тридцать пять занимался акробатикой.
     Надо же, заметили! Это Джанг-гиббончик.
     - После  завтрака растащили все печенье и сухари, а сегодня оставили на
столе. Кстати,  сегодняшний шум  за завтраком в децибелах раз в шесть мощнее
вчерашнего - за счет хохота.
     -  Во-первых,  еще до  завтрака  начали  прогреваться  моторы,  а минут
тридцать тому назад к перевалу ушла колонна... - Это Шэд.
     -  Хватит, -  сказал  Гюрг.  -  Существенными  считаю  только  первое и
последнее замечания.
     - А в-четвертых  - туча, - подал голос из капонира кто-то, кого Варвара
еще не научилась отличать, так молчалив он обычно был. - Вчера она появилась
только к вечеру.
     По-видим