еня была вполне определенная причина. Это было как раз
перед тем,  как у нас поселилась Ильза,  и я знал о ней;  и знал, что он
разговаривал с нею по телефону и забыл о своем обещании.

Когда Анжела  спустилась,  она казалась нормальной,  во всяком случае по
отношению к остальным - со мной она вообще не разговаривала.  Марта отп-
равилась готовить ужин,  а Анжела взяла видеокассеты. Мы оба видели, что
она выбрала - одну из программ Триппи-шоу.

Папа сказал: "Нам этого не хочется".

- Время есть. Марта сказала, что ужин через полчаса.

- Все равно ...

Я думал,  что она начнет привычное подлизывание,  чтобы добиться своего,
но она без всякого выражения смотрела на папу, держа в руке кассету.

Немного погодя папа сказал: "Ну, ладно, только потише. Я пойду в кабинет
и попробую выяснить, какая погода в Альпах".

Я пошел к себе. Меня провожала триппи-музыка.





В понедельник утром у нас было два урока физики - удручающее начало  не-
дели. Дикий Билл опаздывал, и мы болтали. Говорили о Триппи-шоу, и я за-
метил разное отношение:  одни говорили, что передача плохая, другие вос-
хищались.  Казалось,  нет никакой возможности предсказать, кто будет за,
кто против.

Энди сказал, что она показалась ему глупой. Не глупая, возразил я, а во-
обще ноль, и пересказал историю с рыцарем и драконом.

Родни Чамберс, сидевший передо мно, сказал: "А ты откуда знаешь?"

Я удивился - не вопросу, а тому, кто его задал. Не могу припомнить, что-
бы он когда-нибудь высказывал свое мнение.

Я сказал: "Я узнаю вздор, когда вижу его. Но моя младшая сестра с ума по
нему сходит. Вероятно, просто возраст".

Чамберс встал.  "Заткнись!  - сказал он. - Или я заставлю тебя заткнуть-
ся!"

И взмахнул кулаком. Удивительно - он раньше никогда не дрался; но больше
всего меня поразило выражение его лица.  Точно,  как лицо Анжелы,  когда
она бросилась на меня.  Остальные смотрели молча. Я попытался отделаться
улыбкой.

- Триппи-шоу  - лучшая программа телевидения,  - Чамберс наклонился впе-
ред. - Повтори, Кордрей!

Дверь в класс открылась, и появился Дикий Билл.

- Небольшая доурочная дискуссия, леди и джентльмены? Я полагаю, не о фи-
зике.  - Он пробежал пальцами по волосам и остановился перед нами. - Мне
кажется,  я слышал упоминание о Триппи-шоу.  Странно,  но я сам  смотрел
вчера эту передачу, и она понравилась мне больше, чем я ожидал. Любопыт-
но и очень привлекательно.

Он помолчал и одернул свою учительскую мантию. "Да, весьма привлекатель-
но. Но, полагаю, пора заняться физикой. Глава девятая".





Папа не рассказал Ильзе о припадке Анжелы, вероятно, чтобы не беспокоить
ее.  Он звонил ей каждый вечер,  как только возвращался  домой.  Похоже,
Швейцдеду было не хуже,  но и не лучше. Ильза хотела вернуться, но оста-
валась, потому что следующий приступ мог убить его.

Меня это устраивало.  Марта строже Ильзы - никакие подкупы не действуют,
- но я знал,  чего ожидать от Марты.  Анжела,  казалось, тоже не ощущала
отсутствия матери, но в те дни Анжела вообще интересовалась только одним
- Триппи-шоу.  Она не заботилась о пони,  и Марта должна была напоминать
ей о том,  что пора выводить пони на прогулку или чистить стойло. Анжела
собрала все программы - даже ту, которую я не записал, - и непрерывно их
крутила. Марта пыталась прекратить это, но с Анжелой произошла истерика,
и  Марта  не настаивала.  Анжела вступила в новый клуб фанов - любителей
триппи и получала разное барахло по почте.

Я слышал однажды вечером,  как Марта говорила папе,  что  с  этим  нужно
что-то делать.

Папа ответил: "У детей бывают кризисы".

- Но я никогда не видела, чтобы она так себя вела, когда ее пытаются об-
разумить. Мне кажется, ее нужно лечить.

- Мне казалось, ты презираешь психиатров.

- Ну, по крайней мере покажем ее Джеффри.

Джеффри Монмут - наш доктор; они с папой играют в гольф.

- Не считаю нужным.

Папин голос звучал негодующе;  должно быть,  он просто не мог  признать,
что  что-то  неладно  с  его  Анжелой,  особенно  признать  перед членом
гольф-клуба.

- Ты не видел,  какая она бывает.  - Папа не ответил. - Нужно думать и о
других вещах, не только о том, что Ильзы нет дома.

Я слушал из зала. После этих слов я повернулся и отправился к себе.





Через несколько дней против триппи выступила "Дейли мейл". Мы не выписы-
ваем эту газету, но когда я пришел в школу, ее передавали из рук в руки.
Большая шапка:



ТРИППИ ПРОМЫВАЮТ МОЗГИ?



Ниже буквами поменьше:  "Это шоу - угроза нашей юности?" Далее цитирова-
лись известные психологи,  которые утверждали,  что культ  триппи  может
быть опасен, потому что вызывает фанатизм, который проявляет тенденцию к
выходу из-под контроля. Приводились примеры: дети вели себя так, что по-
ведение Анжелы на этом фоне казалось образцом нормы. Один мальчик пытал-
ся сжечь свой дом, когда у него отобрали кассеты с записями триппи. Три-
надцатилетняя  девочка чуть не убила отца кухонным ножом.  Утверждалось,
что в других странах еще хуже: в США и в Германии дети толпами оставляли
дома и жили вместе триппи-коммунами. Как только их возвращали домой, они
сбегали снова.

Один из фанатиков триппи в школе достал зажигалку и сжег газету. Осталь-
ные смотрели, как она горит; лица их напомнили мне фильм, в котором сжи-
гают ведьму: так смотрели на этот костер.

В начале первого урока все еще говорили об этом;  а урок был физика. Шум
не затих,  даже когда вошел Дикий Билл, и я ожидал, что он взорвется: он
всегда строго следил за дисциплиной в классе. Вместо этого он добродушно
взглянул на фанатиков триппи, даже каким-то любящим взглядом.

Он сказал:  "Я видел, как вы сожгли эту злую газету. У нас в учительской
тоже был номер, и я его сжег".

Фанатики триппи все еще шумно приветствовали его,  когда послышался стук
в дверь и вошел мистер Денлам,  секретарь школы. Это был маленький чело-
век, робкий, особенно когда дело касалось Дикого Билла. Он подошел ближе
и  что-то прошептал.  Дикий Билл презрительно улыбнулся.  "Если директор
хочет меня видеть, разумеется, я в его распоряжении".

Он дал нам задание и вышел,  вслед за ним и Денлам.  У двери Дикий  Билл
остановился и обернулся, продолжая улыбаться. А потом сказал, почти вык-
рикнул: "Да здравствует трипод!"







Этим вечером основной темой теленовостей были триппи.  Показали толпу  у
здания  "Дейли мейл" и стычки,  когда полиция пыталась рассеять эту тол-
пу,- триппи тащат в  полицейские  фургоны,  полисмен  с  лицом,  залитым
кровью.  Комментатор сказал, что еще одна толпа собралась у дома издате-
ля; окна дома разбили, а на стенах намалевали фигуры триподов.

"Сегодня во второй половине дня, - продолжал комментатор, - в палате об-
щин  выступил  премьер-министр.  Он  сказал,  что ситуация находится под
контролем.  Особенно тревожит то, что фанатики триппи по всей стране со-
бираются вместе.  Сообщается о нескольких таких группах, занявших пустые
квартиры и конторы в Лондоне;  аналогичные коммуны появились в ряде про-
винциальных городов, включая Бирмингем и Эксетер".

Марта сказала:  "Не думала, что позволят зайти так далеко. Нужно руково-
дить твердой рукой".

- Легче сказать, чем сделать, - заметил папа.

- В этом-то все и дело. Слишком много говорят, слишком мало делают.

Комментатор начал говорить об акциях и ценных бумагах и о финансовой па-
нике, и Анжела, которая сидела, глядя на экран, встала и вышла из комна-
ты.  Марта и папа продолжали говорить о бунтах.  Марта все больше серди-
лась,  и папа соглашался с ней; он никогда долго не выдерживал сопротив-
ления.  Он говорил,  да,  триппи-шоу следует запретить, когда я услышал,
как открылась, а потом закрылась входная дверь.

Я сказал: "Это Анжела".

Папа повернулся ко мне. "Что?"

- Она вышла.

Он спросил Марту: "Она тебе говорила что-нибудь?"

- Нет. Наверно, пошла к Эмме.

Эмма - это ее подруга в деревне. Я сказал: "В новостях говорили о комму-
не триппи в Эксетере"

- Но она не может...  - начала Марта.  Папа пошел к двери, я за ним. Дом
Эммы  находился  в нескольких сотнях метров налево.  Анжела направлялась
направо, к остановке автобуса.





Папе потребовалась моя помощь,  чтобы вернуть Анжелу;  она боролась  ка-
кое-то  время,  потом обвисла на нас.  Он отнес ее в ее комнату,  и мы с
Мартой ухаживали за ней. Она лежала, глядя в потолок. Когда папа вернул-
ся, она не отвечала на его вопросы, не смотрела на него и не двигалась.

Через несколько минут пришел доктор Монмут; он жил по соседству.

Это был  маленький человек,  ростом меньше папы,  с розово-белым детским
лицом и редкими растрепанными волосами.  Говорил он быстро и слегка заи-
кался.  Папа  объяснил,  что случилось.  Осмотрев Анжелу и посветив ей в
глаза,  доктор сказал папе:  "Вы знаете,  я иногда пользуюсь гипнозом. И
как мы оба знаем, вы это не одобряете. Если хотите, я успокою ее и пере-
дам п-педиатру.  Но я предпочел бы испробовать гипноз. Может, так мы уз-
наем, что ее тревожит. Н-ну как?"

Папа неохотно ответил: "Вреда, наверное, не будет".

- Безусловно.

Доктор Монмут посадил Анжелу,  обращаясь с ней мягко,  но решительно. Из
сумки он достал стальной шар на цепи и начал раскачивать перед нею. Неч-
то подобное я уже видел, но мне все равно было интересно смотреть и слу-
шать его мягкий монотонный голос:  "Тебе хочется  спать  ...  спать  ...
спать ...  твои веки тяжелеют ...  глаза закрываются ... закрываются ...
ты спишь..."

Я сам почувствовал сонливость. Доктор Монмут сунул шар в карман. Он ска-
зал : "Анжела. Ты меня слышишь?"

Она негромко ответила : "Да".

- Ты что-нибудь должна сделать ... обязательно должна?

Никакого ответа.

- Скажи мне. Что ты должна сделать?

Она медленно ответила : "Повиноваться триподу".

- Что это з-значит, Анжела?

- Трипод хороший. Трипод знает лучше.

- Лучше о чем?

- Обо всем.

- И что же ты должна делать?

- То, что велит трипод.

- А кто тебе это сказал?

- Трипод.

- Т-трипод велел тебе убежать из дома и присоединиться к другим триппи?

- Да.

Доктор Монмут взял ее руки в свои.  "Слушай, Анжела. Слушай внимательно.
Никакого т-трипода нет.  Ты никогда не смотрела Триппи-шоу. Ты вообще не
любишь смотреть т-телевизор. Ты сама по себе, и никто не может управлять
твоим мозгом.  Теперь я досчитаю до пяти, при счете пять ты проснешься и
не будешь помнить мои слова,  но будешь делать, как я сказал. Один, два,
три ..."

При счете пять она открыла глаза.  Спросила "Что со мной?" Посмотрела на
нас. "Я заболела?"

Он успокаивающе улыбнулся.  "Легкий приступ.  Теперь ты здорова.  Можешь
делать что угодно. Хочешь посмотреть телевизор?"

- Нет. - Она яростно помотала головой. - Нет, не хочу.





Анжела осталась в своей комнате,  приводя в порядок кукол. Их у нее было
больше десяти, и я вспомнил, что она давно уже ими не играла. Я спустил-
ся вместе с остальными, и папа разлил напитки.

- Я не очень понимаю,  что к чему. - Он протянул стакан доктору Монмуту.
- Ее кто-то загипнотизировал? Но кто?

- Вы слышали ее: трипод.

Марта сказала:  "Это нелепо. Триподы были уничтожены. Вы хотите сказать,
телевизионное шоу? Но как это возможно?"

Доктор Монмут взял стакан.  "Гипноз - это состояние искусственно индуци-
рованного сна или транса, в котором субъект податлив к внушению. Сущест-
вуют различные м-методы индуцирования. Я не слышал раньше, чтобы это де-
лалаи через телевизор, но я не стал бы отвергать такую возможность".

- Но само внушение... - сказал папа, - как оно действует?

- Оно может быть подсознательным; сообщение вспыхивает на экране на мик-
росекунды.  И подкрепляется словесно - "Да здравствует трипод". Интерес-
но,  что на одних оно действует,  на других нет. Но это же относится и к
другим вещам.  Прерывистый свет большинство  людей  не  беспокоит,  а  у
м-меньшинства вызывает эпилепсию.  Возможно, это результат небольших на-
рушений корковой деятельности.  Может быть, разность альфа-ритмов делает
их восприимчивыми.

- Но кто это делает? - спросила Марта. - Русские?

- Возможно. Но ведь шоу создано в Штатах.

- Зачем это американцам? Не имеет смысла.

- Проводились эксперименты с подсознательным внушением в рекламе.  М-мо-
жет быть, собираются запускать в производство игрушки-треножники, и про-
ект вышел из-под контроля. Или это разновидность массовой истерии, кото-
рая связана с поп-звездами, - истерия и гипноз оба предполагают отказ от
свободной воли, по какой-то случайности она связана именно с этим шоу.

Папа спросил: "А вы сами что думаете?"

- Не знаю. Существует и третья возможность.

- Какая?

- Слой  Хевисайда не останавливает телевизионные сигналы.  Шоу создано в
Америке,  но внушение могло быть наложено извне.  - Он помолчал. - Отку-
да-нибудь из космоса.

Марта покачала головой. "Ну, это вообще нелепо".

Папа сказал:  "Кто-то скрывается за триподами, вы хотите сказать. Но это
невероятно. Ведь триподы - это шутка".

- Научные знание не обязательно следуют известному нам образцу.  У инков
была  превосходная сеть дорог,  но они ум-мудрились не изобрести колеса.
То,  что кто-то использует такую неуклюжую машину,  как треножник, вовсе
не  означает,  что  он  не может далеко опередить нас в познании мозга и
умственной деятельности.

Папа покачал головой. "Рекламный трюк, вышедший из-под контроля, кажется
мне более вероятным".





Теленовости были полны триппи,  демонстрировавшими, распевавшими песни о
триподах и вступавшими в стычки с полицией. И не только в Англии; анало-
гичные сцены происходили в Америке и Канаде, в Австралии и в Европе. Хо-
дили слухи,  что то же самое происходит за железным  занавесом,  но  нам
этого не показывали.

Средства массовой  информации изобрели слово триппи,  они же назвали де-
монстрации триппи - триппинг.  Триппи приняли эти названия  и  распевали
новую песню на мотив Триппи-шоу:

 - Трип, трип, трип вместе с триподом ...

И вдруг неожиданно триппи двинулись. Все началось в Лондоне. Мы смотрели
вечерние новости по телевизору:  похоже было на  массовую  миграцию.  Со
всего города собрали машины и автобусы и двинулись в сельскую местность.
Другие ждали у дороги. Погода была ужасная, с черного неба лился пролив-
ной  дождь,  бушевала  буря.  Люди терпеливо стояли под дождем,  мокрые,
оборванные,  но не жалующиеся. Многие держали самодельные лозунги и пла-
каты:

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ТРИПОД! ТРИПОД ЖИВ!

... или просто размахивали изображениями треножников. Машины и автобусы,
ведомые другми триппи,  останавливались и подбирали их и  ползли  дальше
перегруженные. Полиция наблюдала, но не вмешивалась.

Я думал об этом, ложась спать. Не знаю, было ли мне их жаль. Жалкая сце-
на,  но сами они не казались несчастными. К чему бы все это? Может, док-
тор  Монмут прав - насчет внушения из космоса?  Но зачем?  И зачем такой
массовый исход?  Я вспомнил,  как мигрируют лемминги:  они потом тонут в
море.

Очевидно, Анжела была бы среди них, если бы доктор Монмут не снял внуше-
ние; некоторые триппи выглядели не старше, чем она. Эта мысль ужасала.

На следующее утро я проснулся рано.  Включил телевизор  и  в  недоумении
смотрел на экран. В центе экрана треножник, а за ним мокрые серо-зеленые
поля. У гигантских ног копошились какие-то точки.

Голос диктора перехватывало. "Второе вторжение триподов само по себе по-
разительно ... сообщается о появлении их в Штатах и в Германии - но этот
...  как его описать?.. этот приветственный парад ... это вообще неверо-
ятно..."

Камера приблизилась.  Рой точек превратился в людей ...  тысячи и тысячи
людей размахивали руками, пели песни и поднимали в приветствии изображе-
ния трипода.













На некоторое время наступило равновесие.  Триподы не двигались, и против
них ничего не предпринимали. Невозможно было напасть на них, не убив при
этом множество триппи,  теснившихся вокруг. Ближайший от нас трипод рас-
полагался к северу от Эксетера, в Англии были еще три, один в Шотландии,
между Эдинбургом и Глазго,  и один в Ирландии,  к югу от Дублина.  То же
самое происходило по всему индустриальному миру.  Кто-то подсчитал,  что
один треножник приходится примерно на десять миллионов человек, и разме-
щались они рядом с крупными населенными пунктами.

Триппи-шоу сняли с экрана, но тут же оно появилось вновь, и передача шла
с высотных спутников.  Правительство пыталось заглушить ее,  но передача
сменила частоту и продолжала ее менять,  а глушители пытались ее пресле-
довать.

Марта сказала,  что нужно вообще прикрыть телевидение. Папа ответил: "Не
могут".

-Почему? Ведь сделали это во время войны.

Я хотел спросить,  какой войны - Бурской или Крымской.  Удивительно, как
старики говорят просто "война", как будто это что-то значит.

Папа сказал: "Тогда это был не главный коммуникационный канал; таким бы-
ло радио.  Даже когда я был мальчиком,  один из ста домов,  а  может,  и
меньше, имел телевизор. Если прекратят сейчас, начнется паника".

- Но  что-то надо делать?  Миссис Голайтли говорит,  что ее домработница
стала триппи.  Вчера еще ворчала по поводу триподов, а сегодня не пришла
на работу.

- Если ничего хуже не случится, кроме потери домработницы, тогда еще ни-
чего.

Я только что пришел из школы. "Я хочу вам кое-что сказать. Мать Энди уш-
ла".

Марта спросила: "Ты уверен?"

- Когда он вчера вернулся,  дом был пуст.  Он думал, что она у кого-то в
гостях,  но она не вернулась.  И даже не оставила  записки,  как  делает
обычно, когда уходит.

Марта была поражена. "Значит он один в доме?"

- Да. Но он привык.

Она повернулась к папе. "Иди и приведи его. Ему лучше оставаться с нами,
пока все не кончится".

- Я хотел позвонить Ильзе.

Она раздраженно смотрела на него. "Это подождет".





Я знал,  что папа неплохо зарабатывает,  хотя он частенько жаловался  на
налоги и нехватку денег;  что касается Марты, то она вообще была богата.
Но мой дядя Ян - вот это был настоящий магнат.  Он руководил несколькими
компаниями  в Сити - самые разные дела,  от торговли кофе до страхования
собственности,  - и у них были роллс,  и порше, и один из этих фантасти-
ческих маленьких спортивных автомобилей ММR-2 для поездок в магазины. Он
и тетя Каролина,  сестра папы,  много времени проводили в самолетах - он
был связан с компанией в Токио и еще с одной в Нью-Йорке,  а между поле-
тами они жили в настоящем имении в Котсволде,  с наружным  и  внутренним
плавательными бассейнами,  с теннисными кортами, с полудюжиной конюшен и
парком, который тянулся на мили.

У них было двое детей: Верити, семнадцати лет, и Натанаэль, на год стар-
ше меня.  (Они на самом деле называли его Натанаэль, даже сидя у бассей-
на).  Он был похож на отца,с тонким бледным лицом и рыжеватыми волосами,
с хилым сутулым телом, хотя и без животика, который дядя Ян нажил от хо-
рошей жизни по белу свету. Верити тоже была рыжеволосой, но хорошенькой.

Мы виделись с ними редко - по нескольким причинам.  Одна - Ильза при них
чувствовала себя неуверенно,  другая - Марта не одобряла их образ жизни.
Третья - из-за их образа жизни:  рядом с ними все равно чувствуешь  себя
бедным родственником, потому что ты такой и есть. Меня это не очень бес-
покоило.  Я завидовал Натанаэлю из-за некоторых вещей, которые он прини-
мал  как  должное (типа плавательного бассейна),  но я не хотел бы иметь
их, если это означало быть таким, как Натанаэль, и я сумел убедить себя,
что это взаимосвязано.  Верити мне бы нравилась, если бы она обращала на
меня хоть сколько-нибудь внимания, но она этого не делала.

Папа позвонил тете Каролине после случая с Анжелой,  отчасти как предуп-
реждение.  Из его рассказа Марте я понял,  что тетя не заинтересовалась;
Натанаэль и Верити были в безопасности в своих дорогих интернатах (у На-
танаэля - Этон),  а они с Яном не смотрят телевизор.  Она сказала тем не
менее,  что триподы - большая помеха в делах.  Они планировали поез