"бумажная копия" и забрал тонкий листок в  комнату,
чтобы  как  следует его изучить.  Но  что  изучать?  Проблема  была ужасающе
очевидной. Неужели Морган просто не видит столь же очевидного решения? Тогда
поднять  вопрос - значит выставить себя на посмешище. Однако  другого выхода
нет...
     Морган взглянул на часы, полночь уже миновала. Но откладывать нельзя.
     К облегчению Моргана, министр сразу ответил.
     - Надеюсь, я вас не разбудил? - сказал Морган не совсем искренне.
     - Нет, мы вот-вот приземлимся в Гагарине. В чем дело?
     - В десяти тератоннах, движущихся со скоростью два километра в секунду.
Ваша внутренняя луна, Фобос. Этот  космический  бульдозер  будет проходить в
районе лифта каждые одиннадцать часов. Я не делал точных подсчетов, но раз в
несколько дней столкновение неизбежно.
     На другом конце линии воцарилось молчание. Наконец министр произнес:
     -  Этот  вопрос  мог прийти в голову даже мне. Значит,  у других есть и
ответ. Возможно, придется отодвинуть Фобос.
     - Он слишком тяжел.
     - Я должен  связаться с Марсом. Запаздывание  сигнала сейчас двенадцать
минут. Ответ будет в течение часа.
     "Да, - подумал Морган. - И пусть он будет хороший... раз уж я берусь за
эту работу".

20. ВЕРООТСТУПНИК

     Ближе к вечеру, когда жара спала, преподобный  Паракарма начал спуск. К
наступлению ночи он достигнет верхнего приюта для пилигримов, а на следующий
день вернется в мир людей.
     Маханаяке Тхеро его не удерживал и никак не показал своих  чувств. Лишь
произнес нараспев:
     - Все на свете преходяще, - попрощался и благословил.
     Преподобному Паракарме, которого  некогда  звали  доктор Чом Голдберг и
скоро снова будут  так звать,  было бы очень  трудно объяснить мотивы своего
поступка. Но он знал, что делает правильно.
     В монастыре Шри Канды он нашел душевный покой, но этого оказалось мало.
Его математический ум не мог смириться с неопределенным  отношением ордена к
богу: равнодушие к вопросам веры казалось ему хуже откровенного неверия.
     По-видимому,  в  жилах Голдберга текла  кровь  раввинов. Подобно многим
своим предшественникам, Голдберг-Паракарма искал бога при помощи математики;
его не смущало  открытое Куртом Геделем  существование недоказуемых  теорем,
которое  потрясло  научный мир в  начале XX  века. Он не  понимал, как можно
рассматривать глубокое и прекрасное в своей простоте равенство Эйлера: e(i+1
= 0, не задаваясь вопросом о том, чей необъятный интеллект создал вселенную.
     В  свое  время  Голдберг  прославился  новой  космогонической  теорией,
которая  просуществовала  десять  лет,  прежде  чем  ее  опровергли,  и  был
провозглашен вторым Эйнштейном.  Но  главное было не это.  Он сумел получить
выдающиеся  результаты  в  метеорологии и  гидродинамике,  которые давно уже
считались мертвыми, не  таящими неожиданностей науками.  Сейчас  его  данный
свыше талант вновь  пробудился, предстоит колоссальная  работа, а нужных для
нее орудий нет, в стенах монастыря Шри Канды.
     И  вот,  как новый  Моисей,  несущий  с  горы  законы, которым  суждено
изменить судьбы людей, преподобный  Паракарма  спускался в мир, покинутый им
10 лет назад. Он  был  слеп к красотам земли и неба, окружавшим его, ибо они
не могли сравниться с той, лишь одному  ему  доступной  красотой, которую он
видел мысленным взором в армии уравнений, проходящих  победным маршем у него
в голове.
     Гидродинамика и микрометеорология. Голдберг не напрасно занимался этими
науками. Он даже  не испытывал уже острой враждебности  к Ванневару Моргану.
Сам  того  не  подозревая,  инженер "включил зажигание",  он тоже был, пусть
слепым, но орудием бога. Он проиграл дело, но Шри Канда еще под угрозой: суд
всегда может  пересмотреть свое решение. Значит, храм нужно защищать. Любыми
средствами. А вернет  ли Голдберга  судьба под безмятежный монастырский кров
или нет, не имеет значения.
     Храм  надо  спасти, и  спасет  его  он,  Голдберг. Так будет,  ибо  так
предначертано.

21. РУССКАЯ РУЛЕТКА

     - Да, я бы мог  догадаться, - сказал министр, - что это есть в одном из
тех приложений, которые  я никогда не читаю. Но ладно. Вы  познакомились  со
всеми материалами, и  я жду ответа. Меня, честно говоря, эта проблема ужасно
беспокоит.
     - Решение гениально простое, - сказал  Морган. - Я обязан был найти его
сам.
     "И  нашел  бы...  со временем",  -  сказал  он себе без  всякой  ложной
скромности. Мысленно он опять видел смоделированную компьютером колоссальную
систему, подобную струне космической скрипки, по которой с Земли "а орбиту и
обратно  идут  низкочастотные  колебания.  На  эту  картину  накладывался  в
тысячный  раз  прокрученный по  памяти фильм о танцующем  мосте.  Вот  и все
необходимые ключи.
     - Фобос пролетает мимо башни каждые одиннадцать часов десять минут, но,
к  счастью, движется немного в другой плоскости.  Поэтому  на большей  части
витков он минует башню, а моменты столкновений легко предсказать с точностью
до  миллисекунды.  Пойдем  дальше. Лифт, как всякое  сооружение, не является
абсолютно  жесткой системой.  У  него  есть собственные  колебания,  частота
которых .рассчитывается так же безошибочно, как орбиты планет. Ваши инженеры
предлагают  "настроить"  лифт  так,  что собственные колебания,  которых все
равно  не избежать,  уберегут  его от встречи  с  Фобосом. Каждый раз, когда
спутник грозит  столкновением,  башни на месте  не  будет  -  она  уйдет  на
несколько километров от опасной зоны.
     На другом конце линии воцарилось долгое молчание.
     -  Мне не  стоило этого говорить, - произнес наконец министр  Народного
Марса, - но у меня волосы встали дыбом.
     Морган рассмеялся.
     - Конечно, если  излагать  упрощенно, это напоминает... - как это у вас
говорят? -  да, русскую рулетку. Но  мы  имеем дело  с  точно  предсказуемым
ритмом. Мы  всегда  знаем, где  Фобос,  и можем  управлять смещением  башни,
выбирая нужный режим движения грузов.
     Морган замолчал. Внезапно ему в голову пришло сравнение, такое точное и
вместе с тем столь неожиданное, что он чуть не расхохотался.
     Морган снова очутился в Такомском ущелье у танцующего моста, но на этот
раз - в мире фантазии. Под мостом в строго определенный момент должен пройти
корабль. К несчастью, его мачта на метр выше, чем надо.
     Ничего  страшного.  Перед появлением корабля  по  мосту  нужно  пустить
несколько   тяжелых  грузовиков  с  интервалами,   подобранными  так,  чтобы
возбудить его  резонансную частоту. Вдоль моста от устоя  к устою прокатится
легкая волна, пик которой совпадает с моментом, прохождения судна...
     - Я вам верю, - сказал министр.  - Правда, у нас говорят так: "Доверяй,
но проверяй".  Так вот,  прежде  чем  воспользоваться лифтом,  я обязательно
попрошу кого-нибудь проверить, где находится Фобос.
     - Да? А ваши талантливые  ребята - судя по их технической дерзости, они
действительно молоды -  хотят  использовать критические моменты как приманку
для туристов с Земли, Они считают, что можно взимать дополнительную плату за
вид  на  Фобос,  пролетающий  на  расстоянии  вытянутой  руки  со  скоростью
сверхзвукового авиалайнера. Неплохой аттракцион, согласны?
     - Возможно. Но как  бы  то ни было, я рад слышать, что решение есть. И,
как мне  показалось, вам понравились наши  инженерные  таланты.  А когда  мы
узнаем ваш окончательный ответ?
     - Хоть сейчас, - сказал Морган. - Когда, приступаем к работе?

22. ПЕРСТ БОЖИЙ

     Обычно эта орхидея  расцветала  с  приходом юго-западных  муссонов,  но
сейчас она их  опередила. Любуясь в  теплице замысловатыми розово-сиреневыми
цветами,  Йохан  Раджасинха  вспомнил,  как  в  прошлом  году был  застигнут
проливным дождем, когда рассматривал первые бутоны, и был вынужден просидеть
здесь с полчаса.
     Раджасинха  с  тревогой взглянул  на  небо: нет,  сегодня ему  дождь не
грозит. Стоял прекрасный  день. В вышине, смягчая палящий зной, плыли легкие
ленты облаков. Но что это? Как странно...
     Раджасинха никогда  не видел  ничего  подобного.  Почти  прямо  над его
головой  параллельные  гряды облаков были искажены вращающимся  возмущением.
По-видимому,  это  был штормовой микроциклон  всего  в несколько  километров
шириной, но  напомнил  он Раджасинхе  нечто совсем иное -  дырку  от сучка в
гладко оструганной  доске. Оставив  свои  любимые  орхидеи, Раджасинха вышел
наружу, чтобы лучше разглядеть небесный феномен. Теперь ему стало видно, что
смерч  медленно движется по небу, так  как его путь  был отмечен воронкой  в
облачных слоях.
     Нетрудно  было  вообразить,  что это  перст  божий, протянутый с  неба,
прорезает   борозду  в  облаках.  Даже  Раджасинха,  знакомый   с  основными
принципами управления погодой, не думал, что возможна такая точность. Однако
он  не  без  гордости сознавал,  что  сорок  лет  назад  способствовал этому
достижению.
     Не  так  легко  было убедить  сверхдержавы  отказаться  от  орбитальных
крепостей и  передать  их  Глобальной Службе  Погоды. Но в результате,  если
здесь подходит  столь  широкая метафора,  последние мечи были  перекованы на
орала. Теперь лазеры, угрожавшие некогда человечеству, направляют  свои лучи
на  тщательно выбранные  участки атмосферы  или  точки в  пустынных  районах
Земли. Конечно,  энергия лазера ничтожна по сравнению с мощью самого слабого
шторма, но  это можно сказать и об энергии камня, вызывающего снежный обвал,
или нейтрона, который начинает цепную реакцию.
     Особые  технические детали были неизвестны Раджасинхе, он знал  лишь об
обширной сети управляющих метеоспутников и компьютерах, в электронном  мозгу
которых  заложена полная модель земной атмосферы, поверхности  морей и суши.
Глядя, как крошечный микроциклон целеустремленно движется на запад и наконец
скрывается за рощицей грациозных пальм внутри  крепостных валов,  окружающих
Райские  Сады,  Раджасинха  чувствовал  себя дикарем, взирающим  в священном
ужасе на чудеса передовой техники.
     Затем  он  поднял   глаза  кверху,  где,  оседлав  рукотворные  небеса,
стремительно неслись вокруг планеты невидимые ему метеорологи.
     - Весьма впечатляюще, - сказал он.  - Но, надеюсь, вы точно знаете, что
делаете.

23. СТАНЦИЯ "АШОКА"

     С высоты тридцати шести тысяч  километров Тапробани выглядел крошечным.
Весь остров казался слишком  малой мишенью, а  попасть нужно было  в участок
размером с теннисный корт.
     Разумеется,  Морган   мог  использовать  для  демонстрации  орбитальную
станцию  "Кинте",  избрав  целью  Килиманджаро или  Кению.  Правда,  "Кинте"
находилась  в одной  из  самых неустойчивых точек  стационарной  орбиты и  с
трудом балансировала над  Центральной Африкой. Но это не имело значения  для
эксперимента  продолжительностью  всего несколько  дней. Можно было спустить
нить  и на вершину Чимборасо, американцы даже предложили передвинуть станцию
"Колумб" точно  на  долготу  этой горы. Но  все-таки Морган  вернулся к  Шри
Канде.
     К счастью,  в эпоху  электронных машин  даже  решения  Всемирного  Суда
выносились  за  считанные  недели.  Естественно,  монахи  возражали   против
эксперимента,  Морган   доказывал,   что  он  не  является  правонарушением,
поскольку  проводится за  пределами  монастырских земель и не сопровождается
шумом  или  загрязнением. Срыв  опыта поставит  под угрозу  всю  проделанную
работу  и  надолго   задержит  проект,  жизненно   важный   для  Марсианской
Республики.
     Такие аргументы могли бы убедить даже самого  Моргана. Поверили и судьи
- пять из семи, А может, Суду было достаточно  трех других запутанных дел, в
которых фигурировал Марс...
     Но Морган, разумеется, понимал, что его действия продиктованы не только
логикой. Он не смирился с поражением и снова бросал вызов. Он как бы заявлял
всему миру и упрямым монахам: "Я еще вернусь".
     Станция  "Ашока"  ведала связью,  управлением  погодой  и  космическими
перевозками в  районе Индокитая. Случись со  станцией что-нибудь, и миллиард
жизней оказался бы под угрозой. Для страховки у "Ашоки" были два независимых
спутника  -  "Бхаба"  и  "Сарабхай", удаленные  на  сто  километров. А  если
какая-то  непредставимая катастрофа уничтожит  все  три  станции, на  помощь
придут "Кинте" и "Имхотеп" с запада или "Конфуций"  с востока. Нельзя класть
все яйца в одну корзину - человечество познало это на опыте.
     Здесь, вдалеке от Земли, не было ни туристов, ни транзитных пассажиров:
высоты геосинхронной орбиты принадлежали ученым и  инженерам. Но ни один  из
них  не посещал  "Ашоку"  со  столь необычной  целью  и  с  таким уникальным
снаряжением.
     Ключ к операции "Паутинка" плавал сейчас  в одном из тамбуров станции в
ожидании  последней  предстартовой  проверки.  По  его  виду  никто  бы   не
догадался, сколько человеко-лет и миллионов пошло на его разработку.
     Тускло-серый  конус  четыре метра в высоту и два  в  основании  казался
сплошным  металлом,  только под микроскопом можно  было  обнаружить  плотные
витки  суперволокна,  образующие   его  поверхность.  Но,  если  не  считать
сердечника  и  нескольких  пластиковых  прокладок,  конус  весь  состоял  из
постепенно утончающейся нити длиной в сорок тысяч километров.
     Для  создания  этого  скромного  конуса  были  возрождены  два  забытых
технических приема. Триста лет  назад начал  действовать подводный телеграф,
проложенный по океанскому  дну, люди потеряли  огромные суммы, пока овладели
искусством сворачивать в бухты тысячи километров кабеля,  а затем равномерно
травить его с  заданной скоростью от  континента до континента,  невзирая на
штормы. А через  столетие появились первые  примитивные снаряды, управляемые
по  проводам.  "Снаряд" Моргана полетит к  цели в пятьдесят раз быстрее, чем
эти реликвии из Военного Музея, да и мишень  дальше в тысячи раз. Зато почти
весь путь пролегает в полной пустоте, а цель не способна маневрировать.
     Руководительница операции "Паутинка" смущенно кашлянула.
     - Есть одно небольшое затруднение, доктор Морган. Со спуском все ясно -
испытания  и  численные  эксперименты прошли  успешно.  Службу  безопасности
беспокоит другое: как смотать нить обратно.
     Морган прикрыл глаза;  об этом он не  подумал.  Казалось очевидным, что
смотать  нить  нетрудно.  Достаточно  простой  лебедки,  правда,  оснащенной
некоторыми специальными приспособлениями.  Они необходимы,  чтобы  управлять
такой тонкой  нитью  переменной толщины. Но в космосе  ничто  нельзя считать
само собой разумеющимся.
     "Так.  Когда эксперимент  закончится,  мы  освободим  земной  конец,  и
"Ашока" начнет сматывать нить обратно. Но если потянуть -  даже очень сильно
- за веревку  длиной  в сорок тысяч километров, события начнутся  не  сразу.
Понадобится  полдня,  чтобы импульс  достиг  противоположного конца.  Только
тогда  система  сможет  двигаться  как  целое.  Поэтому  нужно  поддерживать
натяжение... Ого!..."
     - Мои коллеги кое-что подсчитали, - продолжала девушка. - Когда наконец
удастся  привести нить  в движение, она устремится к станции со  скоростью в
тысячи километров в час. Это несколько тонн массы.
     - Понимаю. А что можно сделать?
     -  Тянуть  медленнее, следя за распределением импульса. В худшем случае
нас заставят закончить операцию за пределами станции.
     - Это нас задержит?
     - Нет. Аварийный  план уже разработан. При крайней необходимости  можно
вывести аппаратуру в космос за пять минут.
     - А потом вы ее найдете?
     - Конечно.
     - Постарайтесь. Эта леска стоит кучу денег и понадобится мне снова.
     "Сначала  на Марсе, -  подумал Морган,  глядя на медленно расширяющийся
серп Земли.  -  А  как только  лифт на Павонисе заработает,  Земле  придется
последовать примеру Марса, и тогда все препятствия отпадут сами собой..."
     Так  будет  -  и  когда  мост  соединит  берега  самой  грандиозной  из
пропастей, никто уже впредь не вспомнит имя Гюстава Эйфеля.

24. ПЕРВЫЙ СПУСК

     Смотреть было не на что еще минимум  двадцать минут, но все, кто не был
занят, вышли из палатки  с аппаратурой и глядели  в небо. Даже Моргана  то и
дело тянуло к двери.
     Рядом с ним все время околачивался оператор Максины Дюваль, здоровенный
детина лет под тридцать. На его плечах красовалось обычное для его профессии
снаряжение - две камеры, глядящие,  как это  принято,  "правая вперед, левая
назад",  а  над ними  небольшой шар, чуть крупнее грейпфрута. Антенна внутри
шара вела  себя  очень  умно  и  поэтому  всегда была обращена  к ближайшему
спутнику  связи, как бы  ни кувыркался ее  хозяин.  А на другом конце линии,
удобно  расположившись в  студии,  Максина Дюваль  смотрела  глазами  своего
удаленного второго "я" и слушала его ушами, не утомляя своих легких холодным
разреженным воздухом. Но так случалось далеко не всегда.
     Морган не сразу  согласился  на просьбу Максины. Он знал, что предстоит
"историческое  событие", и охотно верил, что  "парень  не будет путаться под
ногами".  Но  он  боялся  неприятностей,  неизбежных при  столь  новаторском
эксперименте,  особенно на последних ста  километрах полета в  атмосфере.  С
другой стороны,  он знал, что Максине можно  верить: она не устроит сенсации
ни из триумфа, ни из провала.
     Как все крупные репортеры, Максина Дюваль не  оставалась  равнодушной к
событиям,  которые  наблюдала.  Она  никогда  не   искажала  и  не  опускала
существенных  фактов, но  и  не  старалась  скрыть  собственных чувств.  Она
восхищалась  Морганом   с  ревнивым   благоговением  человека,   обделенного
настоящими творческими  дарованиями. После  возведения  Гибралтарского Моста
она  постоянно ждала следующего шага,  и Морган ее не разочаровал.  Но он не
был  ей  по-настоящему симпатичен.  Напор и  безжалостность  его  честолюбия
подняли его над обществом,  но сделали менее человечным. Трудно не  сравнить
Моргана с его  помощником  Уорреном  Кингсли.  Вот кто действительно  мил  и
деликатен ("И лучше  меня как инженер",  - сказал однажды Морган,  это  была
далеко не шутка). Но никто не знает об Уоррене, он всегда останется верным и
тусклым спутником своего блестящего светила...
     Именно  Уоррен  терпеливо  объяснял  Максине  весьма  сложную  механику
спуска. На первый взгляд  нет ничего проще, чем опустить что-то на экватор с
неподвижно  висящего спутника.  Но астродинамика полна  парадоксов,  если вы
пытаетесь  тормозить,  то  двигаетесь  быстрее.  Если  выбираете  кратчайший
маршрут -  расходуете больше  топлива. Стремитесь налево - летите направо...
Благодарить  за все  это следует гравитацию.  А  в данном  случае  требуется
посадить зонд, за которым тянется сорокатысячекилометровый хвост... Пока, до
входа в верхние слои атмосферы, все шло строго по программе. Через несколько
минут  наступит  последняя фаза  спуска, руководить ею  будут с  Шри  Канды.
Неудивительно, что Морган нервничает.
     -  Ван,  -  тихо,  но  твердо  сказала  Максина  по личному  каналу.  -
Перестаньте сосать палец. Вы уже взрослый.
     На лице  Моргана  отразилось  негодование,  затем удивление.  Потом  он
смущенно рассмеялся.
     - Спасибо. Не люблю выглядеть смешно на людях.
     Он  задумчиво  посмотрел  на  искалеченный палец. Смешно!  Столько  раз
останавливать других, чтобы потом  поразиться  тем  же  самым суперволокном!
Боли, правда,  практически не было,  да и  особенных неудобств. Когда-нибудь
нужно  будет этим заняться; сейчас  просто невозможно потратить целую неделю
на сидение возле регенератора ради какого-то несчастного сустава.
     - Высота два  пять ноль, -  произнес спокойный,  бесстрастный голос  из
палатки.  - Скорость  зонда один один шесть ноль метров в секунду. Натяжение
нити - девяносто процентов номинала. Раскрытие парашюта через две минуты.
     После секундного расслабления Морган был вновь  собран и  сосредоточен.
"Как  боксер перед незнакомым, но  опасным противником", - невольно подума