жающую удаленный участок.
Посмотрев через нее, секретарь успокоился.
     - Осечка,  -  бросил через плечо Лок; Дю Брозу сперва показалось, что
тот не заметил его движения.
     - Это  просто  один  из  куполов,   -   буркнул  Камерон,   поудобнее
устраиваясь в  кресле.  Однако Дю Броз не сводил взгляда с  эродированного
серебристого образования, торчавшего из склона холма.
     Это была полусфера диаметром около тридцати метров.  По  всей Америке
их  было  разбросано  общим  счетом  семьдесят  четыре,  и  все  абсолютно
одинаковые.  Дю Броз уже и не помнил,  когда они были идеально зеркальными
куполами;   ему  исполнилось  восемь  лет,  когда  они  внезапно  возникли
ниоткуда,  все разом, необъяснимые в своей тайне, которую так и не удалось
разгадать.  Никто не сумел проникнуть внутрь,  ничего и  никогда из них не
появилось.  Семьдесят четыре  сверкающие полусферы появились словно из-под
земли,  вызвав замешательство,  граничащее с паникой. Многие тогда думали,
что это очередное секретное оружие противника.
     В  любой  момент  ожидали взрыва этих  образований.  На  время,  пока
эксперты  пытались разобраться с  ними,  все  гражданские лица  в  радиусе
пятидесяти километров были эвакуированы. Миновал год, а специалисты так ни
к чему и не пришли.
     Они  ковырялись с  этими куполами еще лет пять,  но  уже без прежнего
энтузиазма.
     А  потом  на  безупречной глади  куполов  начала  сказываться эрозия.
Полированная поверхность  постепенно  покрылась  царапинами.  Эта  паутина
разрасталась подобно сети  трещин  на  отражающем слое  зеркала,  и  через
какоето время  купола стали  сплошь матовыми и  потрескались.  Тогда стало
возможно заглянуть внутрь их, но там ничего не оказалось - одна земля.
     Однако никто так и  не  смог войти в  купол.  Вход в  них преграждала
какая-то  неведомая сила,  что-то вроде овеществленной энергии,  создающей
непроницаемый барьер для твердых тел.
     Уже давно общественное мнение, по-прежнему считающее эти таинственные
предметы  секретным  оружием  врага,   которое  почему-то   не  сработало,
окрестило их Осечками. И название прижилось.
     - Осечка,   -   повторил  Лок  и   включил  вспомогательные  ракетные
двигатели. Пейзаж внизу расплылся и исчез.
     Дю Броз посмотрел на Камерона, гадая, долго ли еще продлится действие
алкалоида.   "Глупый  Джек"  был  не   таким  уж   безотказным  средством.
Случалось...
     Впрочем,   спокойное,   расслабленное  лицо  директора  развеяло  его
опасения. Все будет хорошо. Должно быть...
     А Камерон смотрел на альтиметр, и циферблат улыбался ему.

                                    2

     Доктор Ломар Бренн,  ведущий невропатолог санатория,  был коренастым,
живым мужчиной с  навощенными усами и блестящими черными волосами.  У него
была привычка глотать окончания слов, отчего он казался более жестким, чем
был на  самом деле.  Сейчас он чуть прищурился при виде Камерона,  но если
даже и заметил возбуждение директора, то не подал виду.
     - Привет,  Камерон,  -  воскликнул он,  бросая на  стол пачку историй
болезни. - Я ждал тебя. Как дела, Дю Броз?
     Камерон улыбнулся.
     - Моя миссия настолько секретная,  Бренн,  что я даже не знаю,  зачем
явился сюда.
     - Ну  что ж...  зато я  знаю.  Ты  здесь затем,  чтобы изучить случай
Эм-двести четыре.
     Директор ткнул пальцем в  экран монитора на  стене.  На нем был виден
пациент,  нервно крутящийся на стуле,  а  расположенный чуть выше овальный
вспомогательный экран,  показывал лицо мужчины крупным планом. Из динамика
доносился тихий голос:
     - Они за мной ходили, и с птицами бродили, а шелест деревьев тревожит
и множит, слова всегда слова...
     Бренн выключил монитор.  Катушка с лентой перестала вращаться,  голос
умолк.
     - Это не он, - объяснил врач - Это...
     - Dementia praecox, верно?
     - Да,  именно так.  Дезориентация, рифмование слов - в общем, все так
обычно.  С лечением не будет никаких проблем. Два месяца, и он вернется на
поверхность.
     Это   была   обычная   процедура  лечения  пациента  с   психическими
отклонениями, прошедших курс в подземном городе-госпитале. Их отдавали под
опеку специально подобранным людям,  и  лечение продолжалось в  нормальных
условиях. Дю Броз познакомился с этой системой, работая психологом.
     Бренн казался слегка смущенным. Он заметил эйфорию Камерона, но решил
воздержаться от комментариев в присутствии Дю Броза и Лока.
     - Взглянем на этого Эм-двести четвертого, - сказал он.
     - Его данные секретны? - спросил Камерон.
     - Это не  мое дело.  Не беспокойся,  Военный Секретарь потом все тебе
объяснит.  Я должен просто показать тебе пациента.  Мистер Лок, подождите,
пожалуйста, здесь...
     Тот кивнул и  уселся в  кресло,  а  Бренн вывел Камерона и Дю Броза в
холодный коридор, залитый мягким светом.
     - Это мой собственный пациент.  Никто,  кроме меня,  его не навещает,
если не считать двух санитаров. Разумеется, он под постоянным присмотром.
     - Агрессивен?
     - Нет,   -   ответил  Бренн.   -   Это...   собственно,  это  не  моя
специализация. Этот человек... - Он повернул ключ в замке. - Сюда. У этого
человека бывают галлюцинации.  Это был бы совершенно обычный случай,  если
бы не одна деталь.
     Камерон кашлянул.
     - И каков же диагноз?
     - Мы  подозреваем паранойю.  Он  принял другую личность.  Довольно...
гмм... экзальтированную.
     - Христос?
     - Нет.  Пациентов,  называющих себя Христами,  у нас много. Эм-двести
четвертый уверяет, что он Магомет.
     - Симптомы?
     - Пассивен, его приходится кормить внутривенно. Понимаешь, он Магомет
после смерти Магомета.
     - Старая песня,  -  прокомментировал Камерон. - Возврат в материнское
лоно... бегство от действительности.
     - В  какой он обычно позе?  -  спросил Дю Броз,  и Бренн одобрительно
кивнул.
     - Вот  именно.  Он  не  принимает позу плода.  Лежит на  спине,  ноги
выпрямлены,  руки скрещены на груди. Неконтактен. Глаза постоянно закрыты.
- Невропатолог повернул ключ в  замке очередной двери.  -  Мы держим его в
изоляторе. Санитар!
     Они вошли в палату, где их приветствовал плотный рыжеволосый мужчина.
В  углу стоял небольшой столик;  оборудование для  внутривенного кормления
находилось под стеклянным колпаком,  а  в  противоположной стене виднелась
пластиковая дверь с прозрачными стеклами. Санитар указал на эту дверь.
     - Пациент на обследовании, сэр.
     - Там какой-то технарь, - обратился Бренн к Камерону. - Ничего общего
с медициной. Кажется, физик.
     Дю   Броз  уставился  на  шестиступенную  стремянку,   совершенно  не
подходившую к  стерильной  палате.  Пластиковая дверь  открылась,  из  нее
выскочил взъерошенный человечек,  посмотрел на  них  сквозь толстые стекла
очков,  после чего со  словами:  "Вот что  мне  нужно" схватил стремянку и
исчез.
     - Ну,  хорошо, - сказал Бренн. - Взглянем на него. Соседнее помещение
оказалось изолятором, но достаточно комфортабельным. Кровать отодвинули от
стены, на полу стояли приборы, а физик как раз толкал стремянку к постели.
     Эм-двести четвертый лежал навзничь с  руками,  сложенными на  груди и
закрытыми  глазами,  а  его  изборожденное морщинами  лицо  было  идеально
пустым,  ничего не выражало.  Точнее,  он не лежал на кровати,  а  висел в
воздухе, метрах в полутора над ней.
     Дю Броз машинально поискал взглядом веревки,  хотя знал, что здесь не
место  подобным фокусам.  Веревок,  конечно  же,  не  было.  Не  было  под
Эм-двести четвертым ни стекла, ни пластика. Он... левитировал.
     - Ну, что скажете? - спросил Бренн.
     - Гроб Магомета...  подвешенный между небом и землей,  -  пробормотал
Камерон. - Как это сделано, Бренн?
     Доктор тронул усы.
     - Это не моя специальность.  Мы проводили самые обычные исследования:
морфология, анализ мочи, электрокардиограмма, обмен веществ... и здорово с
ним  намучились.  Он  поморщился.  -  Пришлось привязывать его  ремнями  к
кровати, чтобы сделать рентген. Он... висит в воздухе!
     Физик, балансируя на стремянке, проделывал таинственные манипуляции с
проводами и зондами.  Потом сдавленно вскрикнул. Дю Броз следил, как физик
медленно перемещает взад-вперед какой-то прибор.
     - Это бессмысленно, - выдавал он.
     - Он  здесь  со  вчерашнего утра,  -  сказал Бренн.  -  Его  нашли  в
лаборатории,  он висел в  воздухе.  Уже тогда он вел себя странно,  но еще
разговаривал.  Тогда  он  и  сказал,  будто является Магометом,  а  спустя
полчаса перестал реагировать на окружающее.
     - Как вы его сюда доставили? - спросил Дю Броз.
     - Так же,  как доставили бы воздушный шар,  -  ответил доктор, дергая
кончик уса.  -  Его можно перемещать куда угодно,  но  если отпустить,  он
вновь взмывает вверх.
     Камерон внимательно разглядывал пациента номер Эм-двести четыре.
     - Ему около сорока лет... Вы обратили внимание на его ногти?
     - Обратил,  -  сказал Бренн.  - Не далее недели назад они были вполне
ухоженными.
     - Чем он занимался эту последнюю неделю?
     - Работал, но над чем - меня не информировали. Военная тайна.
     - Значит...  он  открыл  способ  нейтрализации  тяготения...  и  шок,
вызванный этим открытием...  Нет,  он был бы готов к такому результату.  А
если работал, скажем, над прицелом и вдруг заметил, что парит в воздухе...
- Камерон нахмурился. - Но как может человек...
     - Он не может, - заметил физик со стремянки. - Это просто невозможно.
Даже в  теории для создания антигравитационной силы нужны какие-то машины.
Мой прибор сходит с ума.
     - То есть? - не понял Камерон. Физик повернул прибор к психологам.
     - Он  действует...  видите шкалу?  А  теперь смотрите...  Он коснулся
металлическим зондом виска пациента номер Эм-двести четыре.  Стрелка упала
до  ноля,  потом  дико  прыгнула в  конец  шкалы,  помешкала там  и  вновь
вернулась на ноль.
     Физик слез со стремянки.
     - Превосходно.  Мои приборы не  действуют,  когда я  пытаюсь замерить
этого парня.  Зато они действуют в  любом другом месте.  Но...  я и сам не
знаю.   Может,   он   претерпел  какое-нибудь  химическое  или  физическое
превращение.  Хотя даже в  этом случае не должно быть никаких трудностей с
качественным анализом.  Такого просто не бывает. - Бормоча что-то под нос,
он принялся собирать оборудование.
     - Однако   теоретическая  возможность  подвесить  объект  в   воздухе
все-таки существует, правда? - спросил Камерон.
     - Вы имеете в виду объекты тяжелее воздуха?  Конечно. Гелий поднимает
дирижабль.  Магнитные силы  держат в  воздухе опилки железа.  Теоретически
вполне возможно,  чтобы этот человек висел в воздухе.  Никаких проблем. Но
должна существовать какая-то разумная причина. А как я могу обнаружить эту
причину, если мои приборы не действуют?
     Он  в  отчаянии махнул рукой,  его морщинистое лицо гнома раздраженно
скривилось.
     - И вообще,  меня заставляют работать вслепую.  Мне нужно знать,  чем
занимался этот человек,  только тогда я  смогу предложить гипотезу.  Иначе
мне тут нечего делать!
     Бренн посмотрел на Камерона.
     - Есть вопросы?
     - Нет. Во всяком случае, не сейчас.
     - Тогда вернемся в мой кабинет. Когда они вошли, Лок тут же встал.
     - Готово, мистер Камерон?
     - Да. Куда мы теперь?
     - К Военному Секретарю. Дю Броз застонал про себя.

                                    3

     В течение следующих четырех часов...
     Инженер-ракетчик в  девяносто четвертый раз проверил цепь,  откинулся
на спинку кресла и  расхохотался.  Его смех вскоре перешел в  беспрерывный
истошный визг.  В  конце концов врач из амбулатории сделал ему в руку укол
апоморфина и смазал покрасневшее горло.  Однако сразу же после пробуждения
инженер  снова  начал  орать.   Пока  он  шумел,   он  чувствовал  себя  в
безопасности.
     Цепь,  которой занимался инженер,  была частью устройства,  в больших
количествах сброшенного противником.  Четыре из этих устройств взорвались,
убив семерых техников и разрушив ценные приборы.
     Физик  поднялся из-за  своего стола,  заваленного бумагами,  спокойно
прошел в  мастерскую и смонтировал генератор высокого напряжения.  Затем с
его помощью покончил с собой.
     Роберт Камерон вернулся в  Нижний Чикаго с  папкой в руках и поспешно
направился в  свой  кабинет.  Дверная ручка,  когда он  коснулся ее,  была
вполне нормальной наощупь.  Подойдя к столу,  он открыл папку и высыпал из
нее фотокопии и  графики.  Потом взглянул на часы и  отметил,  что уже без
минуты семь.
     Камерон ждал семи мелодичных ударов,  а  поскольку их  все  не  было,
снова посмотрел на белый циферблат часов.
     Циферблат открыл рот и произнес:
     - Семь часов.
     Сет  Пел был ассистентом Камерона и  его alter ego