клонит, конечно, к тому, чтобы порвать свой контракт, - ответил
Сен-Сир,  наливаясь оливковым румянцем. - Это скверный период, через ко-
торый проходят все мои сценаристы,  прежде чем я приведу их в  форму.  В
Миксо-Лидии...
    - А вы уверены, что сумеете привести его в форму? - спросил Уотт.
    - Это для меня теперь уже личный вопрос,  - ответил Сен-Сир,  сверля
Мартина яростным взглядом.  - Я потратил на этого человека почти три ме-
сяца  и не намерен расходовать мое драгоценное время на другого.  Просто
он хочет, чтобы с ним расторгли контракт. Штучки, штучки, штучки.
    - Это верно? - холодно спросил Уотт у Мартина.
    - Уже нет,  - ответил Мартин, - я передумал. Мой агент полагает, что
мне нечего делать в "Вершине".  Собственно говоря,  она считает, что это
плачевный мезальянс. Но мы впервые расходимся с ней в мнениях. Я начинаю
видеть кое-какие возможности даже в той дряни, которой СенСир уже столь-
ко лет кормит публику. Разумеется, я не могу творить чудес. Зрители при-
выкли ожидать от "Вершины" помоев,  и их даже приучили любить эти помои.
Но мы постепенно перевоспитаем их - и начнем с этой картины.  Я полагаю,
нам следует символизировать ее экзистенциалистскую безнадежность, завер-
шив фильм четырьмястами метрами морского пейзажа - ничего,  кроме огром-
ных волнующихся протяжений океана, - докончил он со вкусом.
    Огромное волнующееся  протяжение Рауля Сен-Сира поднялось с кресла и
надвинулось на Мартина.
    - Вон!  Вон - закричал он.  - Назад в свой кабинет, ничтожество! Это
приказываю я, Рауль Сен-Сир. Вон - иначе я раздеру тебя на клочки
    Мартин быстро перебил режиссера.  Голос его был спокоен, но он знал,
что времени терять нельзя.
    - Видите, Уотт? - спросил драматург громко, перехватив недоумевающий
взгляд Уотта. - Он не дает мне сказать вам ни слова, наверно боится, как
бы я не проговорился.  Понятно,  почему он гонит меня отсюда, - он чувс-
твует, что пахнет жареным.
    Сен-Сир вне  себя  наклонился  и занес кулак.  Но тут вмешался Уотт.
Возможно,  сценарист и правда пытается избавиться от  контракта.  Но  за
этим явно кроется и что-то другое.  Слишком уж Мартин небрежен,  слишком
уверен в себе. Уотт решил разобраться во всем до конца.
    - Тише,  тише,  Рауль,  - сказал он категорическим тоном. - Успокой-
тесь!  Я говорю вам - успокойтесь.  Вряд ли нас устроит, если инк подаст
на вас в суд за оскорбление  действием.  Ваш  артистический  темперамент
иногда  заставляет  вас забываться.  Успокойтесь и послушаем учто скажет
Ник.
    - Держите с ним ухо востро,  Толливер!  - предостерегающе воскликнул
Сен-Сир. - Они хитры, эти твари, хитры, как крысы. От них всего можно...
    Мартин величественным  жестом поднес микрофон ко рту.  Не обращая ни
малейшего внимания на разъяренного режиссера, он сказал властно:
    - Соедините меня с баром,  пожалуйста.  Да...  Я хочу заказать  кок-
тейль. Совершенно особый. А... э... "Елену Глинскую".
    - Здравствуйте,  -  раздался  в дверях голос Эрики Эшби.  - Ник,  ты
здесь? Можно мне войти?
    При звуке ее голоса по спине Мартина забегали блаженные  мурашки.  С
микрофоном в руке он повернулся к ней, но, прежде чем он успел ответить,
Сен-Сир взревел:
    - Нет, нет, нет! Убирайтесь! Немедленно убирайтесь! Кто бы вы там ни
были - вон!
    Эрика - деловитая, хорошенькая, неукротимая - решительно вошла в зал
и бросила на Мартина взгляд, выражавший долготерпеливую покорность судь-
бе. Она, несомненно, готовилась сражаться за двоих.
    - Я  здесь по делу,  - холодно заявила она Сен-Сиру.  - Вы не имеете
права не допускать к автору его агента.  Мы с Ником хотим  поговорить  с
мистером Уоттом.
    - А, моя прелесть, садитесь! - произнес Мартин громким, четким голо-
сом и встал с кресла.  - Добро пожаловать! Я заказываю себе коктейль. Не
хотите ли чего-нибудь?
    Эрика взглянула на него с внезапным подозрением.
    - Я не буду пить, - сказала она. - И ты не будешь. Сколько коктейлей
ты уже выпил? Ник, если ты напился в такую минуту...
    - И,  пожалуйста,  поскорее, - холодно приказал Мартин в микрофон. -
Он мне нужен немедленно, вы поняли? Да, коктейль "Елена Глинекая". Может
быть,  он вам не известен? В таком случае слушайте внимательно: возьмите
самый большой бокал, а впрочем, лучше даже пуншевую чашу... Наполните ее
до половины охлажденным пивом.  Поняли? Добавьте три мерки мятного лике-
ра...
    - Ник, ты с ума сошел! - с отвращением воскликнула Эрика.
    - ...и шесть мерок меда,  - безмятежно продолжал Мартин. - Размешай-
те,  но не взбивайте. "Елену Глинскую" ни в коем случае взбивать нельзя.
Хорошенько охладите...
    - Мисс Эшби, мы очень заняты, - внушительно перебил его СенСир, ука-
зывая на дверь. - Не сейчас. Извините. Вы мешаете. Немедленно уйдите.
    - Впрочем,  добавьте еще шесть мерок меду, - задумчиво произнес Мар-
тин  в микрофон.  - И немедленно пришлите его сюда.  Если он будет здесь
через шестьдесят секунд,  вы получите премию. Договорились? Прекрасно. Я
жду.
    Он небрежно бросил микрофон Сен-Сиру. Тем временем Эрика подобралась
к Толливеру Уотгу.
    - Я только что говорила с Глорией Идеи  -  она  готова  заключить  с
"Вершиной" контракт на один фильм,  если я дам согласие. Но я дам согла-
сие,  только если вы расторгнете контракт с Никласом Мартином.  Это  мое
последнее слово. На лице Уотта отразилось приятное удивление.
    - Мы,  пожалуй,  могли бы поладить, - ответил он тотчас же (Уотт был
большим поклонником мисс Идеи и давно мечтал поставить  с  ней  "Ярмарку
тщеславия"). - Почему вы не привезли ее с собой? Мы могли бы...
    - Ерунда? - завопил Сен-Сир. - Не обсуждайте этого, Толливер!
    - Она в "Лагуне", объяснила Эрика. - Замолчите же, Сен-еир. Я не на-
мерена...
    Но тут кто-то почтительно постучал в дверь.  Мартин поспешил открыть
ее и, как и ожидал, увидел официанта с подносом.
    - Быстрая работа, - сказал он снисходительно, принимая большую запо-
тевшую чашу, окруженную кубиками льда. - Прелесть, не правда ли?
    Раздавшиеся позади гулкие вопли Сен-Сира заглушили  возможный  ответ
официанта,  который получил от Мартина доллар и удалился,  явно борясь с
тошнотой.
    - Нет, нет, нет, нет! - рычал Сен-Сир. - Толливер, мы можем получить
Глорию и сохранить этого сценариста: хотя он никуда не годится, но я уже
потратил три месяца,  чтобы выдрессировать его в сен-сировском  подходе.
Предоставьте это мне. В Миксо-Лидии мы...
    Хорошенький ротик  Эрики  открывался и закрывался,  но рев режиссера
заглушал ее голос.  А в Голливуде было всем известно,  что Сен-Сир может
реветь так часами без передышки. Мартин вздохнул, поднял полную до краев
чашу,  изящно ее понюхал и попятился к своему креслу.  Когда его  каблук
коснулся полированной ножки,  он грациозно споткнулся и с необыкновенной
ловкостью опрокинул "Елену Глинскую" - пиво,  мед,  мятный ликер и лед -
на обширную грудь Сен-Сира. Рык Сен-Сира сломал микрофон.
    Мартин обдумал составные части новоявленного коктейля с большим тща-
нием.  Тошнотворное пойло соединяло максимум элементов сырости,  холода,
липкости и вонючести.
    Промокший Сен-Сир задрожал,  как в ознобе, когда ледяной напиток об-
дал его ноги,  и, выхватив платок, попробовал вытереться, но безуспешно.
Носовой  платок намертво прилип к брюкам,  приклеенный к ним двенадцатью
мерками меда. От режиссера разило мятой.
    - Я предложил бы перейти в бар,  - сказал Мартин,  брезгливо сморщив
нос.  - Там,  в отдельном кабинете,  мы могли бы продолжить наш разговор
вдали от этого... этого немножко слишком сильного благоухания мяты.
    - В Миксо-Лидии, - задыхался Сен-Сир, надвигаясь на Мартина и хлюпая
башмаками,  -  в  Миксо-Лидии  мы бросали собакам...  мы варили в масле,
мы...
    - А в следующий раз,  - сказал Мартин,  - будьте так любезны не тол-
кать меня под локоть,  когда я держу в руках "Елену Глинскую". Право же,
это весьма неприятно.
    Сен-Сир набрал воздуха в грудь,  Сен-Сир выпрямился во весь свой ги-
гантский рост... и снова поник. Он выглядел, как полицейский эпохи немо-
го кино после завершения очередной погони, - и знал это. Если бы он сей-
час  убил Мартина,  даже в такой развязке все равно отсутствовал бы эле-
мент классической трагедии.  Он оказался бы  в  невообразимом  положении
Гамлета, убивающего дядю кремовыми тортами.
    - Ничего не делать, пока я не вернусь! - приказал он, бросил на Мар-
тина последний свирепый взгляд и, оставляя за собой мокрые следы, захлю-
пал к двери.  Она с треском закрылась за ним, и на миг наступила тишина,
только с потолка лилась тихая музыка,  так как  Диди  уже  распорядилась
продолжать показ и теперь любовалась собственной прелестной фигурой, ко-
торая нежилась в пастельных волнах,  пока они с Дэном Дейли пели дуэт  о
матросах, русалках и Атлантиде - ее далекой родине.
    - А теперь, - объявил Мартин, с величавым достоинством поворачиваясь
к Уотту,  который растерянно смотрел на него,  - я хотел бы поговорить с
вами.
    - Я  не  могу обсуждать вопросов,  связанных с вашим контрактом,  до
возвращения Рауля, - быстро сказал Уотт.
    - Чепуха, - сказал Мартин твердо. - С какой стати Сен-Сир будет дик-
товать вам ваши решения? Без вас он не сумел бы снять ни одного кассово-
го фильма,  как бы ни старался.  Нет,  Эрика,  не вмешивайся. Я сам этим
займусь, прелесть моя. Уотт встал.
    - Извините,  но  я  не могу этого обсуждать,  - сказал он.  - Фильмы
Сен-Сира приносят большие деньги, а вы неопыт...
    - Потому-то я и вижу положение так ясно,  - возразил Мартин.  - Ваша
беда в том, что вы проводите границу между артистическим гением и финан-
совым гением.  Вы даже не замечаете,  насколько необыкновенно то, как вы
претворяете пластический материал человеческого сознания,  создавая Иде-
ального Зрителя.  Вы - экологический гений,  Толливер Уотт. Истинный ху-
дожник контролирует свою среду, а вы с неподражаемым искусством истинно-
го мастера постепенно преображаете огромную массу живого, дышащего чело-
вечества в единого Идеального Зрителя...
    - Извините,  - повторил Уотт,  но уже не так резко. - У меня, право,
нет времени... Э-э...
    - Ваш гений слишком долго оставался непризнанным,  - поспешно сказал
Мартин,  подпуская восхищения в свой золотой голос.  - Вы считаете,  что
Сен-Сир вам равен, и в титрах стоит только его имя, а не ваше, но в глу-
бине души должны же вы сознавать,  что честь создания его картин наполо-
вину принадлежит вам!  Разве Фидия не интересовал коммерческий успех?  А
Микеланджело? Коммерческий успех - это просто другое название функциона-
лизма, а все великие художники создают функциональное искусство. Второс-
тепенные  детали  на гениальных полотнах Рубенса дописывали его ученики,
не так ли?  Однако хвалу за них получал Рубенс, а не его наемники. Какой
же  из этого можно сделать вывод?  Какой?  - И тут Мартин,  верно оценив
психологию своего слушателя, умолк.
    - Какой же? - спросил Уотт.
    - Садитесь,  - настойчиво сказал Мартин,  - и я вам объясню.  Фильмы
Сен-Сира приносят доход,  но именно вам они обязаны своей идеальной фор-
мой.  Это вы,  налагая матрицу своего характера на все и вся  в  "Верши-
не"...
    Уотт медленно опустился в кресло. В его ушах властно гремели завора-
живающие взрывы дизраэлевского красноречия.  Мартину  удалось  подцепить
его  на  крючок.  С непогрешимой меткостью он с первого же раза разгадал
слабость Уотта:  киномагнат вынужден был жить в  среде  профессиональных
художников,  и его томило смутное ощущение,  что способность преумножать
капиталы чем-то постыдном - приходилось решать задачи потруднее. Он под-
чинял своей воле парламенты.
    Уотт заколебался, пошатнулся - и пал. На это потребовалось всего де-
сять минут. Через десять минут, опьянев от звонких похвал своим экономи-
ческим способностям, Уотт понял, что Сен-Сир - пусть и гений в своей об-
ласти - не имеет права вмешиваться в планы экономического гения.
    - С вашей широтой видения вы можете охватить все возможности и безо-
шибочно выбрать правильный путь, - убедительно доказывал Мартин. - Прек-
расно.  Вам нужна Глория Идеи.  Вы чувствуете - не так ли? - что от меня
толку не добиться. Лишь гении умеют мгновенно менять свои планы... Когда
будет готов документ, аннулирующий мой контракт?
    - Что? - спросил Уотт, плавая в блаженном головокружении. - А, да...
Конечно. Аннулировать ваш контракт...
    - Сен-Сир будет упорно цепляться за свои прошлые ошибки,  пока "Вер-
шина" не обанкротится, - указал Мартин. - Только гений, подобный Толиве-
ру Уотгу,  кует железо,  пока оно горячо - когда ему представляется шанс
обменять провал на успех, какого-то Мартина на единственную Идеи.
    - Гм-м,  - сказал Уотт. - Да. Ну, хорошо. - На его длинном лице поя-
вилось  деловитое  выражение.  - Хорошо.  Ваш контракт будет аннулирован
после того, как мисс Идеи подпишет свой.
    - И снова вы тонко проанализировали самую сущность дела, - рассуждал
вслух Мартин. - Мисс Идеи еще ничего твердо не решила. Если вы предоста-
вите убеждать ее человеку вроде Сен-Сира,  например, то все будет испор-
чено.  Эрика, твоя машина здесь? Как быстро сможешь ты отвезти Толливера
Уотта в "Лагуну"? - Он - единственный человек, который сумеет найти пра-
вильное решение для данной ситуации.
    - Какой ситуа... Ах, да! Конечно, Ник. Мы отправляемся немедленно.
    - Но... - начал Уотт.
    Матрица Дизраэли  разразилась  риторическими  периодами,  от которых
зазвенели стены. Златоуст играл на логике арпеджио и гаммы.
    - Понимаю,  - пробормотал оглушенный Уотт и покорно пошел к двери. -
Да,  да, конечно. Зайдите вечером ко мне домой, Мартин. Как только я по-
лучу подпись Идеи,  я распоряжусь, чтобы подготовили документ об аннули-
ровании вашего контракта.  Гм-м...  Функциональный гений... - КГ, что-то
блаженно лепеча,  он вышел из зала.  Когда Эрика хотела  последовать  за
ним, Мартин тронул ее за локоть.
    - Одну  минуту,  - сказал он.  - Не позволяй ему вернуться в студию,
пока контракт не будет аннулирован.  Ведь Сен-Сир легко перекричит меня.
Но он попался на крючок. Мы...
    - Ник,  - сказала Эрика,  внимательно вглядываясь в его лицо,  - что
произошло?
    - Расскажу вечером,  - поспешно сказал Мартин, так как до них донес-
лось   отдаленное  рыканье,  которое,  возможно,  возвещало  приближение
Сен-Сира.  - Когда у меня выберется свободная минута,  я ошеломлю  тебя.
Знаешь  ли ты,  что я всю жизнь поклонялся тебе из почтительного далека?
Но теперь увози Уотта от греха подальше. Быстрее!
    Эрика успела только бросить на него изумленный взгляд,  и Мартин вы-
толкал ее из зала.  Ему показалось,  что к этому изумлению примешивается
некоторая радость.
    - Где Толливер? - оглушительный рев Сен-Сира заставил Мартина помор-
щиться.  Режиссер был недоволен, - что брюки ему впору отыскались только
в костюмерной.  Он счел это личным оскорблением. - Куда вы дели Толливе-
ра? - вопил он.
    - Пожалуйста, говорите громче, - небрежно кинул Мартин. - Вас трудно
расслышать.
    - Диди!  - загремел Сен-Сир, бешено поворачиваясь к прелестной звез-
де,  которая  по-прежнему  восхищенно созерцала Диди на экране над своей
головой. - Где Толливер? Мартин вздрогнул. Он совсем забыл про Диди.
    - Вы не знаете, верно, Диди? - быстро подсказал он.
    - Заткнитесь!  - распорядился Сен-Сир. - А ты отвечай мне, ах, ты...
- И он прибавил выразительное многосложное слово на миксо-лидийском язы-
ке,  которое возымело желанное действие.  Диди наморщила безупречный ло-
бик.
    - Толливер, кажется, ушел. У меня все это путается с фильмом. Он по-
шел домой, чтобы встретиться с Ником Мартином, разве нет?
    - Но Мартин здесь! - взревел Сен-Сир. - Думай же, думай.
    - А в эпизоде был документ, аннулирующий контракт? - рассеянно спро-
сила Диди.
    - Документ,  аннулирующий  контракт?  - прорычал Сен-Сир.  - Это еще
что? Никогда я этого не допущу, никогда, никогда, никогда! Диди, отвечай
мне: куда пошел Уотт?
    - Он куда-то поехал с этой агентшей, - ответила Диди. - Или это тоже
было в эпизоде?
    - Но куда, куда, куда?
    - В Атлантиду, - с легким торжеством объявила Диди.
    - Нет!  - закричал Сен-Сир. - Это фильм! Из Атлантиды была родом ру-
салка, а не Уотт.
    - Толливер не говорил, что он родом из Атлантиды, - невозмутимо про-
журчала Диди.  - Он сказал,  что он едет в Атлантиду. А потом он вечером
встретится у себя дома с Ником Мартином и аннулирует его контракт.
    - Когда? - в ярости крикнул Сен-Сир. - Подумай, Диди! В котором часу
он...
    - Диди, - сказал Мартин с вкрадчивой настойчивостью. - Вы ведь ниче-
го не помните, верно?
    Но Дяди была настолько дефективна, что не поддалась воздействию даже
матрицы Дизраэли. Она только безмятежно улыбнулась Мартину.
    - Прочь с дороги,  писака! - взревел Сер-Сир, надвигаясь на Мартина.
-  Твой  контракт не будет аннулирован?  Или ты думаешь,  что можешь зря
расходовать время Сен-Сира?  Это тебе даром не пройдет.  Я разделаюсь  с
тобой, как разделался с Эдем Кассиди.
    Мартин выпрямился  и  улыбнулся Сен-Сиру леденящей - надменной улыб-
кой.  Его пальцы играли воображаемым моноклем. Изящные периоды рвались с
его языка. Оставалось только загипнотизировать Сен-Сира, как он загипно-
тизировал Уотта.  Он набрал в легкие побольше воздуха, собираясь распах-
нуть шлюзы своего красноречия.
    И Сен-Сир,  варвар,  на которого лощеная элегантность не производила
ни малейшего впечатления, ударил Мартина в челюсть.
    Ничего подобного,  разумеется,  в английском парламенте произойти не
могло.
    Когда в этот вечер робот вошел в кабинет Мартина, он уверенным шагом
направился прямо к письменному столу, вывинтил лампочку, нажал на кнопку
выключателя  и сунул палец в патрон.  Раздался треск,  посыпались искры.
ЭНИАК выдернул палец из патрона и яростно потряс металлической головой.
    - Как мне это было нужно!  - сказал он со вздохом. - Я весь день мо-
тался  по  временной  шкале Кальдекуза.  Палеолит,  неолит,  техническая
эра...  Я даже не знаю, который теперь час. Ну, как протекает ваше прис-
пособление к среде? Мартин задумчиво потер подбородок.
    - Скверно,  - вздохнул он.  - Скажите, когда Дизраэли был премьерми-
нистром, ему приходилось иметь дело с такой страной - МиксоЛидией?
    - Не имею ни малейшего представления, - ответил робот. - А что?
    - А то, что моя среда размахнулась и дала мне в челюсть, - лаконично
объяснил Мартин.
    - Значит,  вы ее спровоцировали, - возразил ЭНИАК. - Кризис, сильный
стресс всегда пробуждают в человеке доминантную черту его  характера,  а
Дизраэли в первую очередь был храбр.  В минуты кризиса его храбрость пе-
реходила в наглость, но он был достаточно умен и организовывал свою сре-
ду так, чтобы его наглость встречала отпор на том же семантическом уров-
не. Мимо-Лидия? Помнится, несколько миллионов лет назад она была населе-
на гигантскими обезьянами с белой шерстью.  Ах, нет, вспомнил! Это госу-
дарство с застоявшейся феодальной системой, не так ли? Мартин кивнул.
    - Так же как и эта киностудия,  - сказал робот. - Беда в том, что вы
встретились с человеком,  чье приспособление к среде совершеннее вашего.
В этом все дело. Ваша киностудия только-только выходит из средневековья,
и поэтому тут легко создается среда, максимально благоприятная для сред-
невекового типа характера.  Именно этот тип характера определял  мрачные
стороны средневековья. Вам же следует сменить эту среду на неотехнологи-
ческую, наиболее благоприятную для матрицы Дизраэли. В вашу эпоху феода-
лизм сохраняется только в немногих окостеневших социальных ячейках, вро-
де этой студии,  а поэтому вам будет лучше уйти куда-нибудь  еще.  Поме-
риться силами с феодальным типом может только феодальный тип.
    - Но я не могу уйти куда-нибудь еще! - пожаловался Мартин. - То есть
пока мой контракт не будет расторгнут.  Его должны были аннулировать се-
годня вечером,  но Сен-Сир пронюхал, в чем дело, и ни перед чем