ага  рассыпалась  в  пыль  от  первого  же  пристрелочного  залпа:
"...Какой-то  неизвестный  резонансный  эффект, ученые  пока не разобрались.
Жаль, что все обошлось без тебя!" -- "Так точно, сэр! Мне тоже жаль, что все
обошлось без меня"... Вот такой финал мне как-то ближе.

     В  романе  очень  сочно  описаны  всяческие  шпионские  штучки.  Откуда
почерпнуты  эти  знания?  Неужто   подготовка  российских  ученых  настолько
универсальна?
     Подготовка  российских  ученых  (по крайней  мере у  нас, в  Московском
университете) была достаточно универсальна для того, чтобы уразуметь: прежде
чем изобретать  велосипед --  загляни  в  книжки. Насчет конкрено "шпионских
штучек" -- есть множество писателей,  для которых шпионаж был точно таким же
ремеслом, как  для Толкиена лингвистика, а  для  Ефремова -- геология:  Грэм
Грин, Ле Карре, Суворов;  профессиональных "примочек", которые каждый из них
небрежно раскидал  по страницам  своих книг, хватит  на  десятерых любителей
вроде меня  -- только не ленись подбирать . Есть у меня, правда,  и знакомые
офицеры СВР,  однако  не  могу  сказать,  чтобы общение с ними  сколь-нибудь
существенно пополнило мой багаж, почерпнутый из "Аквариума", "Русского дома"
и  т.п.  Вот историей спецслужб и разведывательных операций я  действительно
интересовался  предметно,  однако  к  "шпионским   штучкам"   это  имеет  до
странности малое отношение: там как раз все крайне прозаично.

     Как Ваша  рукопись оказалась в  издательстве  АСТ?  Как с Вами работали
редакторы, если работали? Много ли пришлось вносить корректив?
     Рукопись в АСТ передал Сергей  Бережной. Редакторская  работа свелась к
минимальной стилистческой правке (да и  ту я частью принял, а частью отверг)
--  ни  на  что другое  я бы просто не согласился...  Единственный  забавный
момент во всей  этой истории  -- то, как меня лишили псевдонима. Дело в том,
что  автором  рукописи  значился  -- уж  Игра, так  Игра!  -- некий  Алистер
Мак-Нейклот,  уроженец   Глазго,   выпускник   Эдинбургского   университета,
сотрудник отдела энтомологии  Британского музея;  поэтому и все  эпиграфы  в
романе английские,  а  в  меряют все ярдами  и  фунтами.  Даже  назывался он
поначалу иначе -- "Зеркало эльфов"; ну, вы поняли: "Зеркало эльфов" Алистера
Мак-Нейклота  --  "Пушки  Наварона"  Алистера  Маклина,  с  парафразами ряда
сюжетных  ходов.  А  какую я "легенду" слепил  этому самому  Мак-Нейклоту --
пальчики  оближешь! Автор монографии  "Осы-сфециды  аридных  регионов Южного
полушария  и проблема  Гондванских ареалов" (а  я  сам  действительно  много
занимался Гондванскими  ареалами),  участник путешествия  на верблюдах через
Сахару, когда в  нагорье Ахаггар  была открыта целая система микрооазисов  с
уникальной реликтовой фауной (такая экспедиция действительно была, году в 88
или  89-ом)... А Науменко  всю эту  изысканную игру возьми,  да и  прихлопни
сходу -- как таракана мраморным пресс-папье: вы, дескать, раскрученный автор
(это он  про "Афрания";  столько,  блин,  интересного  о себе узнаешь!..), а
потому прятать  вас за  псевдонимом коммерчески нецелесообразно.  Я ему -- а
как же Олди, и  эта, как ее -- Хаецкая, да? Ну, говорит,  тогда время другое
было,  а  сейчас народ  желает поддерживать трудовым  рублем  отечественного
товаропроизводителя... Вообщем, сдал я тогда беднягу Мак-Нейклота  --  петух
трижды  не  кукарекнул;  до  сих  пор  страдаю  --  может  надо   было  тода
распереться, а?

     По  наши сведениям, Вы были на Интерпрессконе. Каковы  Ваши впечатления
от конвента?
     Очень классно  посидели, пообщались; познакомился  с  кучей симпатичных
людей. Общее впечатление --  замечательная  реинкарнация  наших  когдатошних
студенческих пьянок. Что  ж  до официальных результатов... Первое  место  за
роман, с гигантским отрывом, взял Лукьяненко, второе  -- ваш покорный слуга,
ну а уж дальше -- всякая  мелочь  пузатая:  Пелевины  там  всякие, Дьяченки,
Лазарчуки. Ну  -- очень смешные результаты...  То есть для дурака,  конечно,
"второе место на Интерпрессконе" --  повод делать пальцы  веером, а вот  для
умного  --  почесать репу:  дорого ли стоит признание аудитории, которая (по
факту) ценит Лукьяненко втрое выше, чем Пелевина?

     Самый глупый вопрос: каковы Ваши творческие планы?
     Есть,  как  сейчас выражаются, совместный проект -- с Левой Вершининым;
жанр -- альтернативная история. Что получится -- будем посмотреть...

     Ну вот, теперь  вроде точно  --  все. Если не угодил  своим  "эссе"  --
извиняйте.
     Я ведь по натуре не Белинский. И не Пушкин. Я по натуре  --  Штильмарк.
Не пишу романы, а тискаю рОманы: нравится -- слушай, нет -- отвали от шконки
и гундось. В таком вот аксепте.



   Кирилл Еськов.
   Вячеслав Рыбаков -- сверхновая российского постмодернизма


     © Copyright Кирилл Еськов
     Email: afranius@newmail.ru
     Date: 22 Oct 2000


     (В.Рыбаков, "На чужом пиру". М., АСТ, 2000: 388 с.)

     Антирусский заговор безусловно существует -- проблема только в том, что
в нем участвует все взрослое население России.
     В.Пелевин

     Итак,  господа, период так называемых демократических реформ (не к ночи
они будь помянуты!) остался позади, и Отечество наше строевым шагом вступило
в период Реставрации. Я ведь как тот Папаша Мюллер -- "верю мелочам". И если
уж моя  аполитичная жена идет  и голосует за Путина, и  все мои доводы типа:
"Да  ты глянь,  просто глянь  на него -- ведь  он же тени не  отбрасывает !"
разбиваются  вдребезги  об  ее  беспомощное  "Но  надо  же  хоть  что-нибудь
делать!.."  --  это, знаете  ли, симптомчик...  (Помните, старый  английский
анекдот. Молоденький, только что  из  училища,  лейтенант командует  взводу:
"Вперед -- марш!", и тут на него нападает полный словесный  ступор -- ни бэ,
ни  мэ. Дисциплинированные британские  томми  печатают шаг по прямой --  сто
ярдов, двести... впереди уже -- кромка обрыва, а команды  сворачивать-то как
не было, так и  нет! Наблюдающий за этой сценой майор  -- поседевший  в боях
ветеран  всех мыслимых  кампаний -- вынимает трубку  изо рта  и меланхолично
советует:  "Ну скажите же  им хоть что-нибудь,  сэр!  Хотя  бы -- "Прощайте,
ребята!" ")
     То  есть  вообще-то  для Реставрации все уже  давно готово --  и клиент
дозрел (спасибо  алкоголику-президенту:  додирижировался...),  и исполнители
налицо --  все те же  лица (пардон за  плоский каламбур),  но только  вот  с
идеологической ее подстежкой отчего-то вышла заковыка. В смысле -- с Русской
Идеей. Ну, с той самой, которую пелевинский  бандюк Вовчик Малой (кликуха --
Ницшеанец) заказывал крутому криэйтору Вавану Татарскому:
     "--  Задача простая, --  сазал  Вовчик.  --  Напиши  мне  русскую  идею
размером примерно страниц на пять. И короткую версию на страницу. Чтоб чисто
реально  было  изложено, без зауми. И  чтобы  я любого  импортного пидора --
бизнесмена там, певицу или кого угодно -- мог по ней развести... Чтобы такую
духовность чувствовали, бляди, как в сорок пятом под Сталинградом, понял?"
     Ваван, как вы помните, русской идеи тогда выродить  из себя не сумел --
хоть тресни, а  тут как раз, одно к одному, и заказчика мочканули на стрЕлке
злые  чечены;  тАк  вот  и  остались  мы  всей  страной  лишенцами  --   без
национальной идеи. А ведь это, блин, не  по понятиям!.. Вот и подумалось мне
тогда: зуб даю --  нашелся  уже кто-то, уловивший чутким художническим  ухом
тот  социальный  заказ  Вовчика  и иже  с ним;  "иже  с ним" --  это  я  про
Государство  наше  родимое  ("...Что  такое  государство,  как  не  наиболее
организованная и многочисленная преступная группировка?" -- Е.Лукин).
     Потому  как товарщ Ястржембский намедни уже  озвучил, как принято нынче
выражаться, наше намерение опять немножко повоевать в Афганистане (я так для
себя  понял,  что  в Чечне  неразбомбленных  сортиров  уже не  осталось,  но
некоторая толка бомб на складАх завалялась, так не пропадать же добру!) -- а
тут  ведь до зарезу нужна  какая-нито объединяющая идея типа "противостояния
исламскому  фундаментализму", ну,  вахабитам  этим  гребаным... да ты че,  в
Афгане -- разве не вахабиты? (Не  станешь же базарить, что всего и конфликту
там -- какая именно из двух воюющих таджикских наркомафий будет толкать свой
героин в Москву  напрямую,  диппочтой  и военными бортами, а какая кругалем,
через  третьи страны:  "могут нэ  так понять"...) А народ меж  тем,  скотина
эдакая,  совершенно  от  рук отбился.  Возвернулся из всяческих  Гренад, где
долго и тщетно пытался тамошним крестьянам землю отдать, поглядел -- во  что
за это время  обратилась собственная  хата  и,  тяжко вздохнув,  принялся за
работу. И  ничем его,  быдло безыдейное, не вдохновишь  на новые подвиги: ни
Проливами с крестом над  Святой Софией, ни мытьем сапог в  Индийском океане,
ни  даже --  срам  сказать!  --  бескорыстной  помощью  сербским единоверцам
(которые  -- уж в  этот-то  раз  точно, зуб даю!  -- не  пошлют  нас на хрен
назавтра  после   освобождения,  как  они  делали  все  предыдущие  разы,  а
непременно  сольются  с  нами  в  молитвенном  зкстазе  эдакой  Православной
Конфедерации).  Безыдейный,  короче,  народ  пошел, надо  бы  с  этим что-то
делать, товарищи!
     Словом,  есть  оборонный  госзаказ,  и  даже  с  частичной  (моральной)
предоплатой --  грех  не  пользоваться,  нет базара...  Однако ж  когда  мне
поведали,  что  в эти  игры  принялся  игрть  Вячеслав Рыбаков  --  один  из
любимейших моих (вот те крест!) писателей -- я поначалу просто не поверил.
     Купил  книжку, начинаю читать. Первое впечатление --  в  точности как и
упреждали: нудноватый (как  ему и положено) сон Веры Палны на  тему "как нам
обустроить   Россию,  которую  мы   потеряли",  перемежаемый   антизападными
инвективами  и  поношениями  интеллигенции,  выдержаными  в  стиле  даже  не
Бушкова,  а  какого-нибудь  Шевцова...  И  тут -- "Кипяток  на  извилины!.."
(отличный образ -- беру на вооружение): "Шевцов". ...Уж кому-кому,  а мне не
следовало  бы поминать сие  имя  всуе.  Тут,  правда,  понадобится небольшое
отступление.
     Дело  в  том,  что  в студенческие  годы,  в конце семидесятых,  я  был
активным  членом  "Общества  поклонников  таланта  писателя  Ивана Шевцова".
Исходная  наша посылка была проста, как огурец:  "Вот вы все издеваетесь над
формулой "Я  Пастернака не читал, но осуждаю", а  сами-то Шевцова  читали? А
очень, между прочим, незаурядный автор..." Тут ведь все зависит от  того,  с
какой установкой принимаешься  за  чтение.  И если  при взгляде на  омуля  с
душком и виски "Бэлэнтайн" вы будете думать: "А, тухлятина!.. А, самогон!.."
--  так  это и  будет для вас тухлятиной и самогоном;  а  вот если  вы  себе
внушите, что "Это -- хорошо", вы там такую вкусовую симфонию обрящите -- что
ты! (Да  чего  говорить  -- я в  экспедициях  по Сибири  с  девятого  класса
мотаюсь, а рыбу сырьем есть, как все там делают,  не мог -- с души воротило;
только  уже после Университета сумел  въехать  --  и  с  той  поры  со  всем
решпектом подписался под известной северной формулой: "Рыбу надо  есть, пока
она еще хвостом дергает, а дальше это уже не рыба,  а дохлятина".) Так  вот,
об установке: почитайте  тексты  Шевцова,  твердо исходя из того,  что перед
вами  -- памфлет. Проверено на массе народу, в  тот самый  "расцвет застоя":
сперва недоверчиво таращатся,  потом начинают ржать  так,  что  Жванецкий --
отдыхает, а  в конце уже, отерев слезинку, крутят головой: "Ну  и  ну!  Куда
только Степанида Власьевна со всей ее цензурой смотрит!"
     Так вот, именно эту замечательную, но незаслуженно забытую литературную
традицию  советских времен  и решил, как  я  понимаю, возродить  Рыбаков. Я,
собственно, и  на  книжной  полке своей их  поставил встык  --  трехтомничек
Шевцова и "На чужом пиру": основоположник и продолжатель. Причем ученик, как
водится, превзошел  учителя:  у Шевцова в  основе  все-таки был  скучноватый
реализм,  бытовая  проза, тогда  как Рыбаков пересадил сей  блеклый  полевой
цветок  на тучную почву современной  литературной традиции и  создал в итоге
великолепный постмодернистский  "слоеный  пирог" из  раскавыченных цитат  --
копай не хочу. Постмоденизм -- однозначно!
     Ну вот, для примера, сюжетная  интрига -- якобы  "шпионский роман". Все
крутится вокруг  проблемы утечки мозгов из России. Главный герой, Антон (сын
Аси  и  Симагина) создал  уникальную  психотерапевтическую методику, которая
позволяет  возвращать  творческие способности опустившимся, разуверившимся в
себе творцам. Однако один  из  Антоновых  пациентов  ни  с  того  ни  с сего
обратился в идиота  под  воздействием  какого-то  хитрого,  не  оставляющего
следов, мозголомного препарата.  По  ходу расследования  выясняется, что это
дело рук  некой ультранационалистической организации,  решившей  ("На войне,
как на войне!")  нейтрализовывать  тех ученых,  кто намылился  на работу  за
бугор --  "так  не  доставайся ж ты  никому!".  Но!  Дальше  выясняется, что
организацию  уж  два года  как  контролирует  ЦРУ через одного американского
дипломата плюс купленного ими эфэсбэшника; и придурки-патриоты, сами того не
ведая, травят не уезжающих, а как раз остающихся --  тех  российских  ученых
(из числа самых ценных), кто  получил приглашение на Запад, но послал его на
хрен и остался дома,  трудиться на  благо Родины. И отравили их --  уже  107
(прописью -- сто семь) штук...
     ...Тут  я явственно представляю себе рожу тупоумного  знатока шпионских
детективов,  адресующегося к  автору с  гневной филиппикой  такого  примерно
содержания: "Да вы хоть издаля -- соображаете, чего пишете?!! У вас дипломат
в  чужой  стране  из года  в  год  занимается массовыми  ликвидациями !!! Не
агент-нелегал  (от  которого,  случись  чего,  родина  отопрется, не моргнув
глазом -- "Я не я,  и корова не  моя!"), а официальный представитель Великой
державы?!  До  такого,  кажется,  даже советских  шпионских  романах  времен
холодной  войны не додумывались (и в американских, насколько я знаю,  тоже).
Что  неудивительно: у  тех  романов  по  крайней мере  косультанты  были  --
"Полковник А.А.Сергеев" -- а уж они-то ни в жизнь бы такую хрень в печать не
пустили..."
     Тут  я оного  "знатока" вежливенько  эдак прервал бы: "Ну ка, охолонись
мальца... Ты  че, не просек  -- автор  едва  ль не дословно переписывает  из
культового  романа  "ТАСС  уполномочен  заявить"  сцены  постановки пароля и
закладки тайника. А стало быть,  демонстрирует, что  на самом-то деле вполне
осведомлен  --  какого цвета  бывает рожа  у  Державы,  если ее  дипломата в
натуре,  без  булды,   сцапали  за  руку  на  шпионаже.   На  шпионаже!   --
деятельности, которая  для  этой  публики  вполне  извинительна  и,  считай,
негласно   узаконена...   А   ты   --   "организация  на   чужой   терртории
систематических,  из  года  в год,  массовых  ликвидаций"... Че,  так  и  не
въезжаешь?  ну, тогда извиняй: дурак ты, парень, и уши  у  тебя  холодные...
Ведь это ж все ПОЛНЫЙ СТЁБ! Стеб от начала до конца, от киля до  клотика, от
Альфы до Омахи!"
     И  вот  ежели  прочесть под ТАКИМ углом зрения "На чужом пиру", тады --
ой!      Тогда     выходит,     что     Рыбаков     сплясал      на     всех
коммуно-патриотически-православных архетипах  такую чечетку, что злоехидному
Шендеровичу и прочим "клеветникам России" осталось только съесть без горчицы
свои хасидские касторовые шляпы...
     Несколько цитат:
       "Кстати:  страны,  которые  могли  бы  при  ином  раскладе  оказаться
политически самостоятельными цивилизационными партнерами России, волею судеб
либо веками изнывали под  иноверческим игом, самим этим  фактом провоцируя в
России  тягу  к благоносной экспансии  (Балканы),  либо,  кто еще  оставался
более-менее независим, истекали кровью в борьбе с иноверцами и опять-таки то
косвенно, то  прямо, взывали о  помощи и о включении в империю  (Закавказье,
Украина). Практически все последние оказались внутри границ  России, а затем
СССР.  Это  намертво врезалось  в  национальный  характер  русских,  которым
история  постепенно отвела  тяжкую и неблагодарную роль приводного  ремня  и
смазки между национальными деталями имперского механизма".
     " Церковь относилась к государству как к хранителю и защитнику истинной
веры  от  всевозможного  левославия  и  кривославия, бесчинствующего  по  ту
сторону   всех  без  исключения  государственных   границ.   Государство  же
относилось к укреплению и распространению истинной церкви и истинной веры, к
защите  всех истинно верующих  ВНУТРИ  И ВНЕ госграниц, как к основным своим
задачам,   осуществление  которых  только   и  придает   государству  смысл.
Воцерковленные люди называют это "симфонией властей".
     "  В   благополучных   обществах  возможности   для  проявления  лучших
человеческих качеств уменьшаются, поскольку их и применять-то особо негде; а
возможности  для  проявления худших остаются,  по крайней мере,  на  прежнем
уровне".
      No comments. Да и чего  тут коментировать? -- "Умный не  скажет, дурак
не поймет"...
     Гораздо интереснее, как и всегда в постмодернистских текстах, угадывать
отсылки. Иногда  это  "не просто, а  очень просто": "  Парадоксально,  что в
постиндустриальных,   деидеологизированных  обществах,  априори  считающихся
царствами свободы уже потому только, что власть  идеологии в  них разрушена,
эти противовесы исчезают и перестают срабатывать.  Личная выгода и невыгода,
МАТЕРИАЛЬНЫЕ   награды   и  наказания  становятся  единственными   ДУХОВНЫМИ
ценностями.  В  условиях  господства религии  индивидуального  прижизненного
успеха, который,  к тому же, измеряется  лишь в доступных массовому сознанию
величинах   --   то   есть   количественных   и  вещных,   человеку   нечего
противопоставить ему в сердце своем, ибо в этом сердце уже ничего иного нет.
И  человек становится-таки марионеткой на ниточках  наград  и наказаний.  То
есть наконец-то становится стопроцентно  управляемым, и, вдобавок, сохраняет
при  этом  иллюзию свободы". Ну, вы  поняли: "Свобода -- это рабство", можно
поглядеть номер страницы у Оруэлла.
     Или  вот: "Именно поэтому неизбывно  присущее любому  и каждому  режиму
стремление  продлить  свое неизменное существование  в  вечность в  наиболее
свободных  странах   принимает  форму  додавливания  неотмирных,  идеальных,
сказочных  ценностей. [...]  В  этом  смысле  беловежский  переворот  и  его
последствия  есть  лишь  звено  глобального   процесса.  Коммунизм  оказался
наиболее влиятельной сказкой века -- и принял основной  удар на себя.  Но  и
сам-то  он  был  не  более  чем исторически краткоживущей ипостасью базисной
системы ценностей  православной цивилизации.  Поэтому он и не  оказал нигде,
кроме России,  сколько-нибудь серьезного  влияния. Его и  давили-то  уже  не
столько как коммунизм, сколько как могущественную форму антипрагматизма." То
есть в  только что завершившейся Третьей  Мировой  боролись  вроде  как не с
коммунизмом, а с православием... Ну, это уже Стругацкие, "Понедельник..." --
где насчет  Золотой Рыбки: "Бросили в  нее, служивый, глубинную  бомбу. И ее
вверх брюхом пустили,  и  корабль  какой-то подводный  рядом случился,  тоже
потонул.  Она  бы  и откупилась,  да  ведь не спросили  ее,  увидели и сразу
бомбой".
     Однако есть в тексте отсылки и с более сложной и изысканной структурой.
Вот, например,  громокипящее (или, как  выразились  бы советские публицисты,
"пещерное") антизападничество,  старательно  декларируемое  автором.  Вовчик
Ницшеанец  просто  млел бы,  слушая, как тот  разводит  всех  этих импортных
пидоров: "...Все их убеждения -- не более чем индивидуальные вкусы в области
туалетных освежителей  воздуха" ;  "...Ничего иного, менее  материального  и
утилитарного,  эти  духовные преемники  великих  гангстеров  и  истребителей
индейцев придумать наверняка окажутся не в состоянии." Ну, вообщем, чего тут
не поня