Например, эти маленькие зеленые  черви  -  стерильны.  Они  -  последняя
стадия развития синих пушистых летунов. Но они, погибая, превращаются  в
фосфорные удобрения, которые питают водоросли.  Все  остальные  существа
питаются водорослями.., кроме шипастых шаров. Они-то и  съедают  червей,
когда те умирают. Эти фагоциты очищают среду. (И снова  мне  показалось,
что ан возбуждается.)  Все  люди  ведь  тоже  принадлежат  определенному
классу!
   Если бы мы могли изучать людей так, как  я  изучаю  обитателей  этого
шара, мы подготовили  бы  все  записи  процесса  воспроизводства,  чтобы
определить, является ли он главной функцией жизни или важнее примитивные
функции  людей,  создавших  собственную   цивилизацию.   (Что-то   белое
запенилось в уголках его рта.) Я думаю,  созревание  -  это  когда  дети
уходят от родителей. А  родители  беспокоятся...  Мы  хотим,  чтобы  нас
оставили в покое! Вот что я скажу! Вот что я объявлю им!..
   Мальчик остановился. Его язык блестел  от  пены.  Крошечные  капельки
блестели на губах. Он словно хотел убедить меня в своей правоте. Похоже,
с головой у него было не все в порядке.
   - Думаю, этот камень просто игрушка... - спокойно объяснил ему  я.  -
Если ты останешься один, то всегда можешь посмотреть в  глубь  камня,  и
одиночество как рукой снимет. - Мне даже показалось, что он прямо сейчас
последует моему  совету.  Вот  он  был  в  ярости,  а  теперь  лицо  его
неожиданно приобрело глупое выражение, словно у  двухгодовалого  малыша.
Боже, как в этот миг он походил на Энтони!
   - Я говорил не об этом.
   Он скрестил руку на  груди.  Казалось,  он  о  чем-то  сосредоточенно
думает.
   - ан.., ты неглупый мальчик. Ты слишком самоуверен, но  мне  кажется,
ты понимаешь, что я имею в виду. Ты ведь золотистый...
   Все мои обиды на Ратлита испарились. Да и на Алегру. До  сих  пор  не
могу выразить словами то, что творилось тогда в моей душе, ан смотрел на
меня, переваривая мои слова. Он выглядел несчастным, брошенным ребенком.
   - Сколько ты провел времени в одиночестве?
   Он посмотрел на меня. Руки оставались сложены на груди.
   - То, что я золотистый, выяснилось, когда мне исполнилось семь лет.
   - Так давно?
   - Да. - Он повернулся, и мы пошли дальше. - Я  очень  рано  созрел  в
половом смысле.
   - О! - Я кивнул. - Тогда ты был вдвое моложе. Каково  это,  маленький
брат, быть золотистым? ан опустил руки, пожал плечами.
   - Меня разлучили с семьей. Специальные классы. Программы тренинга.  В
этом плане я - псих.
   - Удивительно. Глядя на тебя, не скажешь...
   А как же тогда Ратлит? Как же Алегра?
   - Я знаю, как выгляжу со стороны. Мы знали, что мы  -  психи,  и  это
помогло  нам  пройти  через  психологический  прессинг,  когда   корабль
потерпел аварию на расстоянии  двадцати  тысяч  световых  лет  от  нашей
планеты. Все так и было.
   Поэтому последние  несколько  лет  в  нас,  золотистых,  искусственно
развивали  психологическую  нестабильность.  Она   у   нас   глубоко   в
подсознании, так, чтобы мы не отличались от обычных людей в повседневной
жизни. Люди правительства подвергали точно такой же обработке  тех,  чья
гормональная система была близка к системе золотистых. Так они  пытались
создать побольше золотистых.
   Я засмеялся, и тут мне в голову пришла поразительная мысль.
   - Но объясни, почему ты ищешь работу именно здесь?
   Ты ведь мог бы договориться с каким-нибудь золотистым и отправиться в
иные галактики или поискать работу на одной из межгалактических трасс.
   - Я побывал в другой галактике. Меня рассчитали и высадили с  корабля
месяца два назад. Множество Пересадочных Станций лежит между нами и  той
галактикой. Я собираюсь блуждать меж  звезд,  настраивая  автоматическое
оборудование, возможно, даже стать управляющим одной из Станций.  Думаю,
мне  стоит  обучиться  какому-то  ремеслу,  прежде  чем  отправляться  в
межгалактические дали.
   - Стоит, - кивнул я. - Но чтобы работать, как  я,  ты  должен  узнать
чертову уйму всего о внутренностях звездных двигателей.  Неужели  ты  не
понимаешь,  что  такому  невозможно  научиться  за   пару   месяцев?   А
автоматическое оборудование! У меня такого и вовсе нет... Может, госпожа
Полоски даст тебе работу, но я не уверен, что ты согласишься.
   - Я и раньше работал с двигателями, - скромно потупившись, сказал ан.
   - Да? Так где же тебя учили? - удивился я. Не слишком сложный вопрос,
но он требовал ответа. Возможно, я почувствовал бы себя лучше,  если  бы
мальчишка не смог ответить ничего вразумительного. Так или иначе, я  был
много опытнее и умнее его.
   - Обучение происходило тем же путем, что и изменение психики.
   - Ты слишком развит для своих лет, как я погляжу.
   Дорогое Лунное  Училище!  Ладно,  может,  и  впрямь  методы  обучения
изменились и стали более эффективными.
   - Пойми, - продолжал я объяснять Ану, - в  твоем  возрасте  я  только
начал изучать двигатели. Там ведь сотни и сотни различных узлов...
   - Вы хотите сказать, что эти пропитанные маслом организмы из  металла
очень чувствительные? Да! Но я никогда не запускал свои руки в...
   Я нахмурился.
   - Послушай, когда я был моложе тебя, я мог... - И тут я  остановился.
- Конечно, с автоматическим оборудованием тебе не пришлось бы делать это
вручную. Но на самом деле нужно уметь все чинить собственными руками.
   - Вот поэтому я и ищу работу. - Мальчишка снова  стал  теребить  свою
цепочку. - Мой сводный муж Санди много говорил  со  мной,  поэтому  я  и
попросил его похлопотать и, если возможно, пристроить меня на работу. Он
сказал, что сможет помочь мне.
   - Рад, что он так и сделал.  Но  в  моем  ангаре  обслуживают  только
небольшие корабли. Тут грязная работа. Мне и моему помощнику  нужно  все
делать вручную. У госпожи Полоски ангар много больше. Она выполняет  как
вне-, так и  внутригалактические  заказы.  Так  что  многому  научишься.
Найдешь госпожу Полоски, скажешь, что тебя  послал  я,  расскажешь,  что
умеешь делать и почему оказался тут.  Если  она  тебя  не  прогонит,  ты
сможешь чему-нибудь научиться.
   - Спасибо.
   Мы свернули  в  боковой  коридор.  Впереди  появился  ангар  Полоски.
Раздался громоподобный звук, и из отверстия-люка в крыше ангара поднялся
звездный корабль.
   - Стоит мне только потерять веру в молодое  поколение,  один  из  вас
приходит и я снова начинаю во что-то верить, - сказал я  золотистому.  -
Хоть ты  и  психованный  парень,  честное  слово,  ты  много  лучше  тех
золотистых, что постарше. ан понимающе посмотрел на меня.
   - Мне кажется, ты мало путешествовал... - продолжал я. - Не удивлюсь,
что,  если  завтра  ты  умрешь,  твое  тело  попадет   к   какому-нибудь
врачу-исследователю. А он решит расколоть твою голову, чтобы  взглянуть,
что там внутри...
   Я пытаюсь помочь тебе вести себя как цивилизованный человек. Ты очень
заносчив, но разве такой малыш, как ты, может  видеть  реальную  картину
вселенной?
   - Разве не этого вы ожидаете от нас?! - взвился  ан,  белые  капельки
снова заблестели на его губах. - Что бы вы стали делать, если бы подобно
нам попали в западню?
   - Как? - удивленно переспросил я. - Вы в западне?
   - А вы разве не знаете?
   Плечи мальчика содрогнулись.
   - Психотехник, который сделал из меня золотистого, сам не был психом!
Что общество потом потребовало от меня?
   Чтобы я с остальными принес оружие со звезд! Но  мы  не  участвуем  в
ваших проклятых войнах! Вы не принимаете нас в  свое  общество,  в  свои
семьи, объявляя, что мы слишком ценные и не можем жить по вашим законам.
Вы отказали нам в нашем наследстве...
   - Постой-ка, парень!.. ан сжал в руке цепочку с  драгоценным  камнем,
все еще висевшую у него на шее. Его голос стих почти  до  шепота,  глаза
сверкали.
   - За это я задушил цепочкой одну мою одноклассницу.
   Вот этой, что сейчас у меня в руке...
   После такого признания мы некоторое время молчали. Но вот  черты  Ана
снова разгладились.
   - Тогда у меня на целую неделю отобрали эту цепь.  Так  они  наказали
меня за убийство маленькой девочки...
   Его шепот постепенно смолк. Но потом ан снова зашептал:
   - А у госпожи Полоски никто не станет наказывать меня... Мои рефлексы
много лучше, чем у других людей...
   Страх заглушил мою  ненависть.  Внимательно  следил  я  за  безумными
искорками в глазах мальчика.
   - Ладно! - Тут  он  нетерпеливо  взмахнул  рукой,  и  я  инстинктивно
опустил голову. - Я отдам ее тебе!
   С этими словами он протянул мне свою цепочку. Я машинально  взял  ее.
Отвернувшись, я пошел дальше, стараясь не смотреть на мальчика, пока  мы
не подошли к ангару Полоски.
 
Глава 11 
 
   Лифт загудел и стал спускаться, когда я проскользнул через грохочущие
двери своего ангара. Санди закричал мне сквозь сетчатые стены:
   - Он будет работать?
   - Возможно, - крикнул я в ответ, направляясь к офису.
   Я услышал, как кабина лифта опустилась на силиконовую подушку.  Через
мгновение ухмыляющийся Санди оказался рядом со мной.
   - Как вам мой сводный муж Андроклес?
   - Сводный муж? - Я припомнил, что ан говорил что-то в таком роде,  но
тогда я решил, что это какой-то сленг золотистых. Но то, как  сказал  об
этом Санди, заставило меня призадуматься. - Он  твой  настоящий  сводный
муж?
   - Он - родной брат Джоя. Я не хотел ничего говорить, пока вы с ним не
встретитесь. - Санди вместе со мной подошел к дверям офиса. - Джой снова
прислал мне письмо. Он написал, что ан собирается  приехать  ко  мне,  и
попросил, чтобы я присмотрел за ним и по возможности помог устроиться.
   - Как ты думаешь, я знаю,  кто  такой  Джой,  или  нет?  -  Я  пинком
распахнул дверь. Она с грохотом ударилась об стенку.
   - Он - один из мужей моей семьи. Один из  тех,  кто  написал  письмо,
которое вы читали...
   - Да, конечно...
   Я вспомнил кусок смятой бумаги.
   - Я подумал: будет хорошо, если после всего, что случилось, он увидит
меня, прежде чем окончательно  покинет  эти  края.  И  моя  семья  тогда
поймет, что я по-прежнему один из них... Так как вам Андроклес?
   - Совсем  мальчик.  -  С  этими  словами  я  стал  перебирать  почту,
пришедшую после  обеда,  но  потом  понял,  что  все  равно  не  удастся
сосредоточиться, и запихнул все конверты  и  рекламные  листки  разом  в
карман своего рабочего комбинезона.
   В последний  момент  я  заметил,  что  одно  из  писем  сверху  пачки
адресовано Алегре из лаборатории. Конверт был надписан  твердым  мужским
почерком. Обычно вся ее корреспонденция приходила  на  мой  адрес,  а  я
посылал кого-нибудь отнести письма ей домой... Это письмо  я  отложил  в
сторону.
   - ан навестил нас однажды, когда ему стали  разрешать  раз  в  неделю
отлучаться из тренировочного центра, где проходят  подготовку  все  юные
золотистые, - продолжал Санди. - Джой и родители Ана  жили  тогда  среди
тростников в устье широкой реки.  А  мы  жили  чуть  дальше,  в  каньоне
Падшего Хрома, ан и  Джой  сблизились,  несмотря  на  то  что  Джой  мой
ровесник, а Ану тогда было всего лет  восемь  или  девять.  Думаю,  Джой
единственный, кто на самом деле знает, через что прошел ан, так как  они
оба золотистые.
   Удивляясь все больше, я повернулся к Санди.
   - В твоей семье был золотистый?
   - Конечно, - ответил Санди, непонимающе уставившись на мое удивленное
лицо. - Джой...
   Так как я не мог просто так стоять разинув рот,  я  занялся  письмом,
адресованным Алегре.
   - Давно подмечено, что все золотистые нетерпимы  к  обычным  людям  и
долго могут выносить лишь существ  собственного  племени.  Но  в  центре
галактики  существует  правительственная   организация,   поддерживающая
программу принятия золотистых в полисемьи.
   - Словно ложка дегтя в бочку с медом, - кисло пробормотал я,  проведя
черным ногтем по клейкому сгибу письма.
   - Верно. Однако тут все намного сложнее, босс. Я помню, они выдвинули
теорию  о  том,   что   мальчикам   из   золотистых   полезно   подобное
психологическое испытание. Оно укрепит их.  Когда  ан,  приехав  к  нам,
заговорил об этом, у меня от его речей слезы на глаза наворачивались.
   Я вытянул из конверта послание, адресованное Алегре.
   - Я рад, что они могут  придать  воспоминаниям  малышей  определенную
окраску или вообще вычистить их из памяти...
   - Ничего хорошего в этом нет. - С этими словами я отбросил теперь уже
ненужный конверт в сторону.
   - ..ничего хорошего... - вторила мне звуковая пластинка.
   Госпожа  Полоски  и  я  тоже  пару  раз  пользовались  услугами  этой
лаборатории. Думаю, каждый из механиков этой станции может сказать то же
самое. Видимо, послание было на середине, потому что стоило мне еще  раз
коснуться   листика-диктофона,   как   он   зажужжал,   возвращаясь    в
первоначальное состояние, чтобы зачитать все с самого начала.
   - Вы знаете, - продолжал Санди, - Джой немного отличался от остальных
золотистых. Он не понимал некоторых вещей...
   - Алегра, - старческим голосом тихо забормотал листикдиктофон. -  Мы,
рады, что получили мочу, которую ты послала нам через мистера Ратлита  в
прошлый вторник...
   - ..А кроме того, Джой  был  одним  из  самых  сладострастных  людей.
Никого более охочего до этого дела я не знаю.
   Наверное, поэтому  с  ним  легко  было  ужиться.  Может,  поэтому  он
много...
   - ..и сейчас, когда уже прошла неделя, мы хотим напомнить: наша фирма
выдает результаты анализов немедленно, но необходимо  сделать  повторный
анализ через семь дней... Мы рады сообщить вам, что скоро у вас  родится
ребенок. Однако...
   - ..Верно, он был не таким, как мы. Реакция у него была  получше.  Он
ничуть  не  походил  на  золотистых  глупцов,  расхаживающих   по   этой
Станции...
   - ..но отцовство принадлежит не мистеру Ратлиту.
   Если вас интересует, для ваших евгенических записей, на будущее, кому
же  принадлежит  отцовство,  то  пришлите  нам  анализы  всех  возможных
кандидатов, и мы  будем  счастливы,  помочь  установить,  кто  из  вашей
полисемъи отец ребенка...
   - ..Не могу  понять,  босс,  как  люди  могут  подолгу  жить  в  дыре
наподобие нашей Пересадочной Станции. Именно поэтому я хочу  отправиться
дальше...
   - ..Благодарю вас за то, что воспользовались моими услугами. Был  рад
сообщить вам приятную новость. Помните, если у  вас  какие-то  проблемы,
звоните. - И после долгой паузу диктофончик повторил моим голосом:
   - ..ничего хорошего. - Значит, в тот момент, когда я  вытаскивал  его
из конверта, он был настроен на запись..
   Дослушав запись до конца, я повернулся к Санди.
   - Ты занимался.., любовью с золотистым?
   Снова перемотавшись, письмо заговорило, повторяя все с самого начала,
и я, приглушив звук, отложил его в сторону.
   - Санди, - снова обратился  я  к  своему  помощнику,  -  тебя  наняли
потому, что ты хороший механик. Занимайся тем, за что тебе  платят.  Иди
работай.
   - Ох, извините, босс...
   Быстро пятясь, он выскользнул из офиса.
   Я присел.
   Может, я слишком старомодный, но когда кто-то убегает, бросив больную
девушку, к тому же в положении.., мне это не понять. Это  был  последний
маленький штришок трагедии. Теперь я понял, почему  улетел  Ратлит.  Для
формального подтверждения анализов требовалось семь дней. При физическом
состоянии Алегры беременность для нее была  так  же  смертельна,  как  и
аборт. Любой из известных мне методов аборта убил бы ее. Ратлит прочитал
результаты и не показал  их  Алегре.  Это  были  известия,  которых  она
боялась. Ратлит же знал, что Алегра умрет  в  любом  случае.  И  поэтому
украл ремень золотистого. "Любить кого-то - значит не представлять  себе
жизнь без  этого  человека",  -  сказала  как-то  Алегра.  Когда  кто-то
убегает, бросив умирающую девушку, у  него  должны  быть  на  то  веские
причины. У меня в голове словно соединились две критические массы.  Этот
взрыв перевернул мир в моих глазах, хотя я думал, будто отлично понимаю,
что к чему...
   Пересилив себя, я достал конторские книги, включил компьютер, а потом
выключил его и убрал книги и уставился на драгоценный камень Ана.
   Среди плавающих,  летающих,  ползающих  существ  -  супругов,  дающих
рождение, растущих, изменяющихся, занимающихся своими делами, я встретил
существо, чьи физиологические характеристики задавали  эти  смертоносные
зеленые черви кривых. И тогда я швырнул лист письма-диктофона  в  стену.
Он разлетелся дождем белого пластика.
   Страх и ненависть сплелись во мне воедино.
   Я собирался убить золотистого, пусть даже он не имел  к  случившемуся
никакого отношения и был обычным глупцом.
   Ведь точно такое же безразличие и глупость убили Алегру и Ратлита.
   И теперь, когда я понял, какую угрозу для Алегры нес этот  ребенок..,
я возненавидел золотистых и понял, что они угрожают и мне...
 
Глава 12 
 
   До бара я добрался  через  несколько  минут  после  того,  как  потух
дневной  свет  и  включились  ночные  лампы.  А  все   потому,   что   я
останавливался не меньше десяти раз  и  был  сильно  пьяным.  Помню,  по
дороге я пытался  объяснить,  что  к  чему,  астронавту  с  межзвездного
челнока, который впервые оказался  на  нашей  Станции.  Еще  я  оказался
свидетелем  одной  забавной  сцены:  стоял   и   глазел,   как   женщина
(золотистая), вооружившись осколком стекла, нападает на свою  подругу...
С астронавтом же, нырнув в недра бара и расположившись у пивной  стойки,
я начал разговор так:
   - Представь себе два огромных стекла, а между ними земля, пронизанная
множеством ходов. А если  добавить  несколько  длинных  полос  пластика,
получится настоящий  террариум...  Можно  часами  сидеть  возле  него  и
наблюдать, как  маленькие  муравьи  прокладывают  туннели,  носят  яйца,
суетливо бегают по  туннелям...  Когда  я  был  маленьким,  у  меня  был
собственный муравейник...
   Я сунул трясущиеся руки в лицо  собеседнику.  Цепочка  с  драгоценным
камнем запуталась в моих пальцах.
   - Успокойся, - сказал мне астронавт, высвободив цепочку, - Да  все  в
порядке, парень. Расслабься!
   - Понимаешь, - я никак не мог успокоиться, - все, что я  имел,  когда
был ребенком, - собственный муравейник!
   Он отвернулся и уперся локтем о стойку.
   - Ладно тебе, - приветливо заговорил он. А потом сделал очень  глупую
и грубую ошибку. Ничего хуже он и придумать не мог. - Так что там у тебя
был за муравейник? - поинтересовался он.
   - Моя мама...
   - Я думал, ты расскажешь мне о своей тете .
   - Если хочешь, - вздохнул я. - Моя тетя слишком  много  пила.  То  же
самое я могу сказать о своей матери.
   - Все верно. Сначала о тете, потом о матери.
   - Моя мать, видишь ли, всегда беспокоилась обо мне.
   Доводила меня своей заботой... Больше всего мне доставалось, когда  я
был маленьким. Она с ума меня сводила! А я  лгал  и  бегал  смотреть  на
корабли в космопорт, называвшийся Бруклинская Военно-воздушная пристань.
Там швартовались корабли, которые потом улетали к далеким звездам.
   Лицо астронавта скривилось от усмешки.
   - Конечно, и мы так поступали... Я тоже, когда был мальчишкой,  бегал
смотреть на межзвездные корабли.
   - Но если шел дождь, мама не выпускала меня на улицу.
   - Да, это - плохо. Маленький дождик ничуть ребенку не  повредит.  Так
почему же она не выпускала тебя, когда с неба капало? Ты  скажи  честно,
может, она порой была слишком занята, чтобы обращать на тебя внимание?..
Один из моих стариков был точно таким же.
   - А у меня оба были такими, - сказал я. - Но моя мама еще хуже.  Если
она торчала дома, то не спускала с меня глаз.
   Она меня изводила своей опекой!
   Мой собеседник кивнул, словно соглашаясь со мной.
   - И тебе было никак не удрать под дождь?
   - Ага. Но ты ведь  рос  не  там,  где  я,  тебе  этого  не  понять...
Теперь-то все изменилось.
   - Да... Теперь меж звезд пролегли торговые маршруты.
   - Угу... А она выйти мне под дождь не давала и сводила меня с ума.
   Астронавт согласно кивнул.
   - Но я разрушил эту идиллию! - Тут я с такой сило