Евгений Гуляковский.
    Атланты держат небо


     Фантастика-79. - М.:Молодая гвардия, 1979. - С.43-119.
     OCR & spellcheck: Дмитрий Серов, 7 июля 2001 г.


I

   Планета  называлась Эланой. Почему именно Эланой?  В  лоции  на  этот
счет  не  было  ни  слова.  Третья группа,  отсутствие  биосферы,  сорок
парсеков от базы, для человека безопасна. Глеб захлопнул лоцию и включил
обзорный  локатор.  Он  не  понимал, для чего нужны  здесь  дежурства  у
главного   пульта   корабля.  Очередной  параграф  какой-то   инструкции
предусматривал дежурства на любой чужой планете, и никому не  было  дела
до  того, что дежурный должен томиться от безделья и скуки целых  четыре
часа.  Координатор был большим поклонником инструкций. Глеб не  удивился
бы, узнав, что Рент знает наизусть все три тома космических уставов.
   Почувствовав, как поднимается глухое раздражение, Танаев  вспомнил  о
принятом  решении  и немного успокоился. Это его, последняя  экспедиция,
давно пора подыскать более достойное занятие. Чего он, собственно, ждал?
Чего  все  они  искали за миллионы километров от родной  планеты?  Новых
жизненных  пространств?  Запасов сырья? Все это космос  уже  предоставил
земным  колониям с лихвой. Понадобятся столетия, чтобы освоить  открытые
богатства.  Кому  теперь  нужна  служба дальней  разведки?  Что  они,  в
сущности,  находят?  Немного другие камни, немного другой  воздух.  Иная
гравитация, иные циклы времени, и все это уже не удивляло, не будоражило
воображения.  Чего-то они так и не нашли среди звезд.  Чего-то  важного,
такого,  без  чего  терялся  смысл во всем этом  гигантском  космическом
предприятии, затеянном человечеством. Во всяком случае, для  себя  лично
он   больше   не   находил   ничего  привлекательного   в   однообразных
исследовательских  полетах.  Годы жизни,  унесенные  анабиозом,  щемящее
чувство  волнения перед очередной посадкой и разочарование,  словно  его
обманули...  А  потом долгие недели и месяцы, заполненные  однообразной,
надоевшей работой. 3начит, все. Пора домой. Там найдется дело по вкусу.
   Щелкнул  аппарат  связи, и сухой желчный голос координатора  попросил
доложить обстановку.
   "Слово-то  какое  замшелое  --  "доложить",  --  все  еще  не  в  силах
справиться с раздражением, подумал Глеб. Однако привычка к дисциплине не
позволила  ему  выдать  своего  недовольства  даже  в  тоне  ответа.  Он
перечислил номера групп и количество людей, покинувших корабль два  часа
назад,  и  монотонно,  чтобы  хоть чем-то  досадить  координатору,  стал
перечислять квадраты работ отдельно для каждой группы.
   --  Послушайте,  Танаев,  эти  цифры вы  сообщите  мне  как-нибудь  на
досуге, а сейчас вызовите на корабль всех руководителей групп.
   Координатор  отключился. До конца вахты оставалось  несколько  минут.
Кажется,  он  успеет на совет и там, наконец, узнает,  что,  собственно,
произошло, подумал Глеб.
   Лифт  вынес  Танаева  на третий уровень, в залу кают-компании.  Совет
уже  начался. Видимо, Кирилину только что предоставили слово, и он,  как
обычно,  мялся,  не  зная,  с чего начинать.  Всегда  с  ним  так,  если
приходилось выступать перед многочисленной аудиторией, все знали эту его
слабость  и терпеливо ждали. Длинные руки Кирилина беспокойно бегали  по
столу, словно искали что-то, а большие добрые глаза, искаженные толстыми
стеклами очков, казались печальными и чуть удивленными.
   --   Здесь   много  неспециалистов,  и  я,  видимо,  должен  объяснить
подробно...  -- Кирилин закашлялся, вытер блестящую голову. Казалось,  он
чувствует  какую-то  свою  личную вину за  происшедшее.  --  Все  дело  в
кристаллокондах.  Ими  задается программа любого автомата.  Вам  не  раз
приходилось  иметь  с ними дело, когда во время работ  вы  сменяли  один
кристаллоконд  на другой, чтобы дать кибу новое задание. Кристаллоконды,
как   вы  знаете,  представляют  собой  чрезвычайно  сложную  и  твердую
кристаллическую  структуру.  Ее  нельзя  изменить.  Ее  можно   сломать,
заменить  новой,  но  ее  нельзя частично изменить.  В  этом  суть  всей
проблемы.  Кристаллическая структура кондов раз и навсегда  задается  во
время отливки...
   Наконец кто-то не выдержал:
   -- Может, вы объясните, что, собственно, произошло?!
   --  Вот  я  и  говорю, что кристаллоконды представляют  собой  сложную
структуру, раз и навсегда заданную при изготовлении...
   --  Да  хватит  об  этих кристаллокондах! Скажите,  почему  прекратили
работы?!
   --   Кристаллоконды   двух  автоматов  в  группе   Кленова   оказались
измененными,  в  их  структуре  произошли  некоторые  сдвиги,  и  вместо
стандартного отбора образцов кибы покинули квадрат работ, самостоятельно
переместились в группу энергетического резерва и там...
   Послышался  смех,  кто-то спрашивал у Кленова, чем он  насолил  своим
кибам,  кто-то  интересовался у энергетиков, зачем они  сманивают  чужих
роботов. Координатор постучал по столу и поднялся.
   --  Очевидно,  не  все  понимают  серьезность  происшедшего.  Эти  два
кристаллоконда кем-то были специально изменены таким образом,  что  кибы
получили  новое,  неизвестное нам задание, которое  они  и  выполняли  в
течение  нескольких часов. Мы не знаем характера этих изменений,  мы  не
знаем, кем, а главное, для чего это было сделано.
   Несколько секунд в кают-компании было тихо.
   -- Может быть, перепутали конды? Кто-нибудь из команды...
   --  Исключено.  На  них остались те же самые заводские  номера.  Кроме
того,  конды  непонятным  образом  разрушились,  как  только  мы  начали
исследования.
   -- Разрушились? От чего?
   --  Мы  хотели  рассмотреть  их структуру под нейтринным  микроскопом,
чтобы  определить характер изменений, но сразу же, как только  включился
нейтринный  поток, конды распались, превратились в пыль. Я прошу  экипаж
со  всей  серьезностью отнестись к сложившейся ситуации.  Создать  такую
сложную структуру, как конд, непростая задача. И цель, ради которой  это
было  сделано, может оказаться весьма серьезной. Прошу самым  тщательным
образом  проверить  всю автоматическую аппаратуру  корабля.  Представьте
себе  несколько  неуправляемых автоматов в машинном отделении  или  пару
таких блоков в центральном навигаторском.
   "Да,  это  серьезно...  --  подумал Глеб. -- Тут  действительно  не  до
шуток.  Но  к чему клонит Рент? Неужели он предполагает, что  кто-то  на
Земле  заранее изготовил эти блоки, а кто-то из членов команды умышленно
их подменил?.."
   --   Ронга   и  Танаева  прошу  остаться.  Остальные  свободны.   Ронг
возглавлял  научный отдел корабля, вместе с координатором и  Глебом  они
составляли   руководящую  тройку  всей  экспедиции.  Едва   все   вышли,
координатор приступил к делу:
   --  Надо  решить,  как действовать дальше. Выбор у нас  небольшой.  Мы
можем  или игнорировать случившееся и продолжать работы, либо,  учитывая
обстановку,  вернуться  домой. Более того,  если  скрупулезно  соблюдать
инструкции,  мы  просто обязаны вернуться. Однако в  данном,  конкретном
случае я не настаиваю на соблюдении инструкции и оставляю за нами  право
на  решение. Мы должны учесть все особенности обстановки, а также и  то,
сколько стоит наша экспедиция на таком расстоянии от базы.
   --  Да,  вернуться, не выполнив задание... Такое не  часто  бывает.  --
Ронг озабоченно потер подбородок.
   -- Есть еще один выход. Подождать, -- заметил Глеб.
   -- Подождать чего? -- резко спросил координатор.
   Глеб, сделав вид, что не заметил его резкости, спокойно пояснил:
   --  Подождать,  пока  этот таинственный фактор,  изменяющий  настройку
наших автоматов, вновь себя проявит. Вряд ли он ограничится только двумя
автоматами.  Следующий случай даст нам в руки гораздо больше  материала.
Мы сможем составить более полное представление о том, что происходит, и,
может  быть,  выясним, кто этим занимается. Какое-то время  будем  вести
работы  локально,  маленькими группами, с малым  числом  автоматов  и  с
большим  числом специально проинструктированных наблюдателей.  Рано  или
поздно тот, кто это сделал, раскроет себя.
   --  Или  не раскроет, что более вероятно. Но сроки, отпущенные нам  на
разведку планеты, будут сорваны. Тут нужно кардинальное решение.
   --   Насколько  я  понимаю,  вы  за  то,  чтобы  продолжать  работы  с
нормальным графиком? -- уточнил Ронг.
   Координатор поморщился:
   --  Сначала я хотел бы услышать ваше мнение или хотя бы предположение,
гипотезу о характере происшествия, о том, кто это мог сделать.
   --  А  почему  вы  убеждены, что это чья-то злая воля?  Скорее  всего,
автоматы  попали под неизвестное нам излучение природного происхождения.
Например, мощный гамма-поток мог сместить внутренние структуры кондов  и
ослабить  молекулярные связи. Достаточно было небольшого толчка  в  виде
нейтринного излучения нашего микроскопа, чтобы они разрушились.
   --  Это,  пожалуй,  кое-что  объясняет. --  Координатор  удовлетворенно
качнул головой, а Глеб иронически усмехнулся.
   "Ну  конечно! Конечно, это опять все объясняет простым и естественным
образом!  Им это и нужно. Сделать вид, что ничего не произошло. Заняться
повседневными  делами,  планами, отчетами,  графиками...  Задавить  едва
мелькнувший   кусочек  неведомого  грудой  повседневных   дел.   Сделать
порученную работу и вернуться домой... И по-своему они правы. Их послали
делать вполне определенное, конкретное дело. И они его делают".
   --  Скажите,  --  спросил он Ронга как мог спокойнее, -- сколько  именно
энергии  нужно  для  такого  изменения кристаллокондов,  иными  словами,
какова была мощность этого "природного" потока?
   Он  сразу  же  увидел,  что  попал в  точку,  в  самое  слабое  место
ронговской гипотезы.
   -- Мне трудно ответить на ваш вопрос. Нужны специальные исследования.
   --  Однако  горячие зоны наших реакторов, в которых работает  не  один
десяток  автоматов,  дают  что-нибудь  порядка  двух  тысяч  рентген  на
квадратный  миллиметр.  И я не слышал, чтобы хоть  один  конд  вышел  из
строя.  Вы  знаете  природное  излучение,  которое  может  дать  большую
мощность?
   --   Такие   изменения  могут  накапливаться  постепенно,  в   течение
нескольких   лет  и  потом  резко,  скачком  проявить  себя.   Казалось,
координатор не слушает объяснений Ронга. Нахмурившись, он что-то  чертил
кончиком визиофона на столе.
   --  Ты  пойми меня правильно, Глеб. Я не могу позволить увлечь себя  в
дебри научных дискуссий. Планета отнесена к третьему классу. У тебя есть
объективные данные, чтобы эту оценку изменить?
   У  него  не было таких данных. У него не было ничего, кроме зловещего
предчувствия, что на сей раз они поплатятся за свою беспечность, за свою
древнюю  привычку  все делать по заранее расписанным  листочкам  бумаги,
даже  в  тех  случаях,  когда обстоятельства  не  укладываются  в  рамки
предписаний.
   -- Я потребую вынести этот вопрос на совет команды.
   --  Это  твое  право,  Глеб. Но совет тебя не  поддержит.  Как  только
закончим  проверку автоматов, работы будут возобновлены.  --  Координатор
устало  прикрыл  глаза рукой, потер виски, потом резко  поднялся,  давая
понять, что разговор окончен.

   Каждое   новое  утро  на  Элане  похоже  на  предыдущее.   Отсутствие
атмосферы лишает их разнообразия. В шесть часов раскаленный гладкий  шар
солнца появляется на безликом от черноты небосклоне. Миллиарды звезд, не
притушенные атмосферой, торчат на небе весь день, и, наверно  от  этого,
планета кажется гигантской рубкой космического корабля.
   Запакованный  в герметические скафандры отряд геологов из  двенадцати
человек  едва  разместился  в  трех  карах.  Кары  бесшумно  плыли   над
поверхностью  планеты.  Странное  чувство,  словно  он  исполняет  чужую
надоевшую  роль,  не покидало Глеба с того самого момента,  когда  совет
поддержал решение координатора. Пятый день исследования шли по  графику,
и   до  сих  пор  все  как  будто  говорило  о  том,  что  его  опасения
безосновательны,   а   происшествие  с  киберами  всего   лишь   нелепая
случайность.
   В  первый  день  он дважды осмотрел карьер, в котором  последний  раз
велись  работы.  Никто не мог точно сказать, где именно  кибы  перестали
выполнять  свою  основную  программу.  Ничего  удивительного.   Автоматы
работали  на  приличном расстоянии друг от друга, и  людям  трудно  было
контролировать  весь  участок. Осмотр ничего  не  дал.  Базальт.  Редкие
выходы  пегматитовых  жил  с  крупными кристаллами  слюды  и  золотистых
пиритов.   Отсутствие  ветра  и  водной  эрозии   делали   изломы   скал
неестественно  свежими,  сверкающими  всеми  гранями,  как   образцы   в
геологическом музее.
   Еще  двадцать дней. Потом работы будут закончены, и, если  ничего  не
случится,  они  улетят  домой.  На базе никто  и  не  вспомнит  об  этом
незначительном   происшествии.   Их   отчет,   сданный   в   центральный
информаторий, навсегда осядет в блоках его памяти дополнительным  грузом
никому не нужных сведений. Сколько таких необъясненных и забытых случаев
уже хранится в его памяти?
   "А  что, если это лишь разведка, проба сил? Что, если нам придется  с
этим  столкнуться вплотную? С чем с "этим"? спросил он себя зло. -- Нервы
у вас расшалились, пилот Танаев. Здорово расшалились нервы..."
   Кибы  остановились  у  черного разлома  скал.  Обычный  рабочий  день
вступил  в  свои  права и часа на полтора занял все его  внимание.  Глеб
плохо  разбирался в геологии и попросился в группу Кленова только  из-за
этого проклятого разлома, от которого сбежали роботы. Вот он перед  ним.
Всегда   одинаковый,  с  черными  оспинами  обсидиана,  с   шероховатыми
плоскостями   гранита.  От  резких  теней  все   здесь   казалось   чуть
мрачноватым.  Много  тысячелетий  назад  подземный  толчок  выдавил   на
поверхность эти скалы, раздробил камень причудливыми сколами.  Обломками
завалил глубокие трещины. Все так и осталось нетронутым на тысячи лет.
   "Лежало, пока мы не пришли, не наполнили все вокруг скрежетом  земных
механизмов, воем электромоторов", подумал Глеб.
   Сверху  сорвался небольшой камень. Глеб вздрогнул и резко  обернулся.
Над ним в просвете между каменными обломками появилась башенка охранного
кибера.  Координатор расщедрился и выделил на каждую рабочую  группу  по
два  киба  вопреки  инструкции, не предусматривавшей охрану  на  планете
третьего  класса.  Это была еще одна причина, почему Танаев  оказался  в
группе  Кленова.  Слишком хорошо он знал потенциальные возможности  этих
боевых машин. Ему не давала покоя одна простенькая мыслишка: "Что будет,
если  у них тоже самопроизвольно изменится основная программа? .. Почему
не  может повториться то, что уже случилось здесь однажды? " Но  Рент  в
ответ на его опасения лишь пожал плечами.
   --  Тогда  нам вообще нечего делать в космосе. Без автоматов мы  здесь
шагу не ступим.
   Глеб  поднялся наверх и стал рядом с трехметровым стальным  гигантом.
Решетчатая башенка локатора на его макушке непрерывно вращалась.
   -- Ты можешь соединиться с главным автоматом, канал не занят?
   -- Канал свободен, соединяюсь.
   Но  еще  до  того,  как пришел ответ на вызов, в  шлемофоне  раздался
голос Кленова.
   -- Глеб, ты не мог бы спуститься в третий сектор?
   -- А что случилось?
   --  Отказал  взрыватель.  Нам  нужно  было  убрать  небольшую  стенку,
взрыватель отказал, и я не могу понять причины. Спустись, посмотри.
   -- Хорошо. Я сейчас.
   -- Вызов центрального автомата отменить? -- спросил робот.
   -- Нет. Наоборот, соедини меня с ним.
   Через  секунду хрипловатый знакомый голос сообщил о том, что один  из
каналов  центрального  автомата переключен на его рацию.  Глеб  запросил
информаторий и через несколько секунд уже знал ответ, который  предвидел
с самого начала.
   Спуск  требовал  внимания. Широкие подошвы скафандра, упруго  пружиня
под ногой, вдавливали свои многочисленные мелкие шипы в неровности скал.
Один  неверный  шаг  на такой крутизне мог ему дорого  обойтись.  Зачем,
собственно,  понадобилось ему лезть наверх к кибу? Ведь он  мог  вызвать
его  снизу,  со  дна разлома. Нелепость? Ну да, всего лишь  нелепость...
Некие   незапрограммированные  действия,  как  у  тех  автоматов...   Он
почувствовал   легкое   головокружение.  С  минуту   стоял   неподвижно,
ухватившись  рукой за выступ, и прислушивался, как медленно  уходила  из
тела  резкая,  незнакомая  раньше  боль,  возникшая  в  области  сердца.
Наслаивалось что-то уж очень густо одно к одному. За последние  два  дня
зафиксированные случаи незначительных аварий в этом квадрате увеличились
в  четыре  раза...  Именно этого ответа он и ждал, вызвав  информаторий.
Теперь  очередь за людьми... И если его догадка верна, все это следствие
одной и той же причины...
   Внизу  двое наладчиков уже разобрали нейтринную горную мину. Механизм
выглядел безупречно. А боек почему-то не доходил до капсулы, словно что-
то  в  системе спускового механизма изменилось, исчезла какая-то  важная
деталь,  на-  рушился  заданный  людьми  порядок,  и  вот  механизм   не
сработал...
   Глеб  долго вертел в руках металлическую коробку. Боль ушла и  больше
не возвращалась. Но он был уверен, что это не единственный случай такого
вот необъяснимого кратковременного недомогания, что не он первый и этими
мелочами дело не кончится...
   Ему  понадобятся  самые  подробные  данные  обо  всех  незначительных
поломках,   разладках  и  мелких  неисправностях  механизмов   во   всех
квадратах, где велись работы. Он знал, что поломки, которые не  выбивают
из  графика  основные работы, не заносят в журналы и нигде не фиксируют.
Значит, придется поговорить со всеми кибернетиками и наладчиками.  Потом
ему  предстоит  обработать  эти данные на машине.  Он  не  сомневался  в
результате,  но  для предстоящего разговора с координатором  нужна  была
серьезная подготовка. Этот человек верил только фактам.

II

   Пульт  малого  расчетчика показался Глебу чрезмерно сложным,  ему  не
приходилось  иметь  дела  с  аппаратами  такого  низкого  класса.  Любые
навигационные  и  текущие  корабельные расчеты  поручались  центральному
автомату,  в  него  не нужно было вводить ни кодированных  программ,  ни
исходных   данных.  Достаточно  было  прочитать  в  микрофон   несколько
важнейших  цифр  и  объяснить суть задания.  Все  дополнительные  данные
Центавр, связавшись с информотекой, мог получить самостоятельно. Вначале
Глеб  собирался проделать свои расчеты обычным путем, но потом вспомнил,
что  любое задание автоматически остается в блоках памяти Центавра,  так
же  как  и  результат полученных расчетов. Это не входило в  его  планы.
Примитивный  малый  Раст  позволял стирать  на  своих  магнитных  лентах
условия задачи и ее результаты.
   Конечно,   научрук  Ронг  удивился,  когда  он  попросил   разрешения
воспользоваться его личным расчетчиком, но другого выхода не было.  Пока
что  он  добился  главного. Все, что он уже знает,  и  то,  что  узнает,
закончив  расчеты,  до  поры до времени останется никому  не  известным.
Прежде всего, он обязан обо всем доложить Ренту. И пусть координатор сам
решает,  что  с  этим  делать  дальше. Аппарат  тихонько  урчал.  В  его
металлическом нутре что-то шуршало, словно бегали мыши. Сетка  огней  на
пульте  то совсем пропадала, то вспыхивала с новой силой. Автоматическое
печатающее  устройство время от времени включалось, выстукивало  колонку
цифр  и  вновь  умолкало.  Наконец раздался  резкий  звонок,  означавший
окончание  работы.  Вспыхнул  экран  графического  анализа.  Глеб  нажал
большую  голубую кнопку, расположенную под самым экраном, и  получил  из
щели  хрустящий  лист лавсановой пленки. Это и был  результат.  Даже  не
взглянув на него, Глеб торопливо стал манипулировать с выключателями  на
пульте.  Наконец  все  было кончено. В расчетчике  не  осталось  никаких
следов  проделанной  работы. Только после этого  Глеб  подошел  к  столу
Р