[silky  (англ.)  -  шелковый,  другое
значение - хитрый]. Когда в средней школе он организовал конкурс  красоты,
то первую награду присудил  своей  кузине,  а  вторую  -  девушке,  бывшей
любимицей  большинства   учителей.   Школьные   выставки,   представляющие
различные виды местных ящериц, змей, насекомых, а также местные  индейские
поделки,  всегда  были  событием  года  и  привлекали  толпы   восхищенных
родителей.  Именно  Силки   организовывал   их,   равно   как   спортивные
соревнования, концерты во время каникул и прочие школьные развлечения;  во
всем чувствовалась его профессиональная рука и душа прирожденного циркача.
     После  окончания  школы  я  поступил   на   биологический   факультет
университета и на семь лет потерял Силки из виду. Потом в одной из газет я
прочитал в светской хронике, как хорошо  чувствует  себя  Силки  Тревис  в
большом городе. Он только что приобрел долю в ревю, а еще у него была доля
в концессии на пляжные районы Нью-Джерси.
     И снова тишина. А сейчас - и это не  подлежало  сомнению  -  он  стал
хозяином циркового паноптикума.
     Разгадав таким образом - как мне тогда казалось  -  загадку  почтовой
открытки, я почувствовал снисходительное веселье. Интересно,  отправил  ли
Силки такие же открытки всем своим давним школьным  друзьям?  Я  решил  не
ломать больше головы  над  значением  слов,  написанных  на  обороте;  вся
интрига была слишком уж очевидна.
     У меня не было ни малейшего намерения идти в цирк. Спать  я  лег  как
обычно, но спустя несколько часов  вдруг  проснулся  с  сознанием,  что  в
комнате кто-то есть. Чувства, которые  я  тогда  испытал,  хорошо  описаны
Джонсоном в его книге о патологических страхах.
     Я жил в тихом, спокойном районе, ночью вокруг  было  настолько  тихо,
что я слышал удары собственного сердца. Желчь прилила к моему желудку,  во
рту появилась горечь.
     Я по-прежнему ничего не видел, но кошмар не проходил, и мне пришло  в
голову, что все это может быть сонным видением.
     - Есть здесь кто? - буркнул я.
     Тишина.
     Выбравшись из постели, я зажег свет. В комнате никого не было. Однако
это меня не удовлетворило. Я вышел  в  переднюю,  заглянул  в  гардероб  и
ванную. Наконец, нисколько не  успокоенный,  проверил,  закрыты  ли  окна.
Тут-то я и пережил шок. Снаружи на стекле кто-то написал:

                       КОТ ПРОСИТ ТЕБЯ ЗАЙТИ В ЦИРК.

     Я вернулся в постель, злой до такой степени, что  всерьез  подумывал,
не потребовать ли ареста Силки. Когда я проснулся утром, надпись исчезла.
     Ко  времени  завтрака  моя  злость  прошла.  Меня  даже   развеселило
отчаянное желание Силки показать старым знакомым, какой важной фигурой  он
стал. Перед тем, как отправиться в университет, я  осмотрел  окна  спальни
снаружи. Под ними были какие-то углубления,  но  они  не  были  похожи  на
отпечатки человеческих ног; вероятно, Силки постарался не  оставить  после
себя следов.
     В университете один студент спросил меня, может  ли  биология  научно
объяснить возникновение мутантов. Я воспользовался  стереотипным  ответом,
упомянув  неправильное  питание,  болезни,  замедленное  развитие   мозга,
воздействующее на развитие тела, и так  далее.  Под  конец  я  бесстрастно
заметил, что за дополнительной  информацией  советую  обратиться  и  моему
старому знакомому Силки Тревису, представляющему паноптикум в цирке  Пегли
и Маттерсона.
     Это сделанное мимоходом замечание вызвало настоящий взрыв. Мне тут же
сообщили, что именно цирковая диковина послужила поводом для вопроса. "Это
- странное, похожее на кота существо, - сказал студент, понизив  голос,  -
оно смотрит на тебя с таким же интересом, что и ты на него".
     В этот момент  прозвенел  звонок  и  избавил  меня  от  необходимости
комментировать это замечание. Помню однако, что я подумал тогда, как  мало
изменилась человеческая натура.  Людей  по-прежнему  интересуют  в  первую
очередь отклонения от нормы, тогда  как  меня,  ученого,  поражает  именно
нормальность.
     И после этого я не собирался идти в цирк. Возвращаясь домой, я  полез
за пазуху и вынул из  кармана  карточку  со  снимком  Силки.  Я  рассеянно
взглянул на нее еще раз и прочел текст на обороте.
     "Доставка  межпространственной   корреспонденции   требует   огромной
энергии, что может вызвать разницу  времени.  Поэтому  возможно,  что  эта
открытка дойдет да тебя прежде, чем я узнаю,  кто  ты.  На  всякий  случай
посылаю еще одну в цирк на твое имя и с твоим адресом.
     Не гадай о том, как они были тебе доставлены. Просто в нашем почтовом
ящике помещается некое устройство, которое переносит карточки  в  ящик  на
Земле, откуда они доставляются  обычным  путем.  Само  устройство  тут  же
исчезает.
     Снимок говорит сам за себя!".
     Однако он ничего мне не говорил! Я снова почувствовал досаду и  сунул
открытку в карман, собираясь сейчас же позвонить  Силки  и  спросить,  что
означает вся эта ерунда. Разумеется, я этого не сделал.  В  конце  концов,
это было не так уж и важно.
     Когда  я  встал  на  следующее  утро,  надпись  "КОТ  ХОЧЕТ  С  ТОБОЙ
ГОВОРИТЬ!" красовалась с наружной стороны  того  же  стекла.  Видимо,  она
находилась там уже давно, потому что линии уже  начинали  таять.  Когда  я
кончил завтракать, они совсем исчезли.
     На  этот  раз  я  испытал  скорее  беспокойство,  чем  злость.  Такая
настойчивость со стороны Силки указывала на невротическое расстройство его
психики.  Может,  следует  сходить  на  это  выступление,  доставить   ему
удовлетворение,  которое  позволит  отдохнуть   его   беспокойному   духу,
посещавшему меня две ночи подряд? Однако только после обеда мне  пришла  в
голову мысль, укрепившая меня в этом намерении. Я подумал о Вирджинии.
     Уже два года я читал биологию в университете  штата,  реализуя  таким
образом юношеские стремления, которые - теперь я это ясно вижу - впервые в
жизни завели меня в тупик. Именно тогда, впервые за время своего  довольно
монотонного существования, я  почувствовал  матримониальные  порывы.  Моей
избранницей была Вирджиния, но она,  к  несчастью,  считала  меня  помесью
улитки и чистого разума. Я мог быть абсолютно уверен, что мысль  выйти  за
меня замуж до сих пор никогда к ней не приходила.
     Какое-то время я питал надежду, что найду способ переубедить  ее,  не
рискуя своим достоинством, докажу ей, что являюсь человеком романтическим,
и она ответит "да". И вот подвернулся случай доказать свою  романтичность,
а именно - показать, что я по-прежнему восхищаюсь  цирком.  А  в  качестве
кульминации вечера  я  предложил  бы  ей  демонстрацию  Силки  собственной
персоной. Можно было надеяться, что само знакомство с таким  типом  тронет
ее эксцентрическую душу.
     Первый барьер был взят, когда я позвонил Вирджинии и она  согласилась
пойти со мной в цирк. Я делал хорошую мину уже с самого начала - во  время
поездки на колесе обозрения и подобных детских штучек.  Наконец  я  улучил
момент и предложил ей пойти взглянуть  на  диковины,  представляемые  моим
старым другом Силки Тревисом.
     Это действительно произвело на нее  впечатление.  Остановившись,  она
укоризненно посмотрела на меня.
     - Филипп, - сказала она, - не хочешь ли ты сказать, что лично  знаком
с Силки? Тебе придется это доказать.
     Когда мы вошли, Силки не было, но билетер  вызвал  его  из  какого-то
подсобного помещения, и через минуту Силки ворвался в главный  шатер,  где
располагался его салон диковин. Фигурой он напоминал растолстевшую  акулу.
Глаза его сузились, словно все эти пятнадцать лет он  провел,  прикидывая,
как  использовать  ближних  для   собственной   выгоды.   Я   не   заметил
маниакального взгляда,  запечатленного  на  фотографии,  но  по  лицу  его
уверенно читались маниакальные склонности: жадность, стремление к обману и
жестокость. Он был  именно  таким,  как  я  и  ожидал,  и  вот  что  самое
интересное: он неподдельно мне обрадовался. Это была специфическая радость
- как у одинокого бродяги, который наконец-то увидел жилье.  Мы  оба  чуть
переборщили, приветствуя друг друга, но в равной степени были рады  своему
взаимному  энтузиазму.  Когда  кончились  приветствия   и   представления,
доброжелательность Силки расцвела совсем уж пышным цветом.
     - Недавно здесь был  Брик.  Он  говорил,  что  ты  читаешь  лекции  в
университете. Поздравляю! Я всегда знал, что в тебе что-то есть.
     Я постарался поскорее уйти от этой темы.
     - А может,  ты  нас  поводишь  и  расскажешь  что-нибудь  о  себе?  -
предложил я.
     До этого мы уже  осмотрели  необыкновенно  толстую  женщину  и  живой
человеческий скелет, но Силки вернулся к ним,  чтобы  рассказать  о  СВОЕЙ
жизни с ними: как он их нашел и как мог получить признание. Он  был  очень
многословен,  поэтому  время  от  времени  я  подгонял  его.  Наконец   мы
остановились перед небольшим шатром, на брезентовом клапане которого  было
всего одно слово: КОТ. Я обратил на него  внимание  еще  раньше;  болтовня
зазывалы, стоявшего у входа, уже возбудила мой интерес.
     - Зайдите взглянуть  на  Кота!  Уважаемая  публика,  это  не  обычная
диковина, это настоящая сенсация! Никогда прежде в цирке  не  было  такого
существа. Это  биологический  феномен,  удививший  ученых  всей  страны...
Уважаемая публика, это действительно нечто невероятное! Билеты по двадцать
пять центов, а если вы выйдете недовольными, получите свои деньги обратно.
Да-да, вы не ослышались: каждый может получить деньги обратно,  достаточно
лишь подойти к кассе...
     И так далее, и  так  далее.  Правда,  эта  реклама  была  не  слишком
привлекательной, однако мое воображение подстегнула реакция публики. Людей
впускали группами, а внутри был, наверное, какой-то комментатор, несколько
минут он говорил что-то едва слышно, а потом громко произносил:
     - А теперь, уважаемая публика, мы поднимаем занавес!
     Занавес поднимался, вероятно, одним движением, точно рассчитанным  по
времени, потому что сразу же  после  последнего  слова  следовала  реакция
зрителей:
     - О-о-о-о!
     Потом наступала интригующая тишина, а затем люди выходили. И ни  один
не просил вернуть деньги.
     Перед входом вышла небольшая заминка. Силки начал  бормотать  в  том,
что является владельцем только части  представления,  а  потому  не  может
давать входных билетов. Я проложил этому конец, быстро купил билеты, и  мы
вошли в шатер с очередной группой.


     Существо, сидевшее в кресле  на  небольшом  возвышении,  имело  около
полутора метров роста при стройном теле. У  него  была  кошачья  голова  и
жесткая  шерсть.  Выглядело  оно,  как  увеличенная  версия  животного  из
комиксов.
     Однако на этом сходство с котом кончалось.
     Во всем остальном это было что-то совсем другое. Конечно, не  кот,  я
понял это с первого взгляда: у него было совершенно иное строение тела,  и
я почти сразу выделил принципиальные анатомические отличия.
     Голова: лоб высокий,  а  не  низкий,  покатый.  Лицо  гладкое,  почти
безволосое, оно выражало характер, силу и высокую разумность.  Тело  -  на
длинных прямых ногах, пропорционально сложенное,  плечи  гладкие,  руки  с
короткими,  но  развитыми  пальцами,  заканчивающимися   тонкими   острыми
когтями.
     И уж совершенно не кошачьими были  его  глаза.  Они  выглядели  почти
обычно: слегка  раскосые,  прикрытые  настоящими  веками,  почти  того  же
размера, что  и  у  людей.  Однако  эти  глаза  буквально  ТАНЦЕВАЛИ.  Они
двигались в два или даже в три раза быстрее, чем глаза людей.  Пристальный
взгляд при такой высокой скорости движения доказывал, что  существо  может
прочесть кадр микротипии, находящийся на другом конце  комнаты.  Какие  же
точные образы должен был получать этот мозг!
     Все это я заметил за несколько секунд. А потом существо шевельнулось.
     Не торопясь, небрежно и свободно, оно встало, зевнуло  и  потянулось.
Наконец, сделало шаг вперед. Женщины, собравшиеся в  зале,  заволновались,
но служитель успокаивающе сказал:
     - Все в порядке, не беспокойтесь. Он часто так спускается и  смотрит.
Он не опасен.
     Публика  стояла  неподвижно,  пока  Кот  спускался  с  возвышения   и
приближался ко мне. Передо мною он остановился и с интересом оглядел меня.
Потом осторожно отогнул полу моего пиджака и изучил содержимое  нагрудного
кармана.
     Вынув почтовую карточку с  фотографией  Силки,  которую  я  забрал  с
собой, чтобы выяснить, в чем дело, он долго ее разглядывал и наконец подал
Силки. Тот вопросительно взглянул на меня.
     - Можно?.
     Я кивнул. Мне казалось, что я стал свидетелем драмы,  смысла  которой
не понимаю. Я внимательно смотрел на Силки.
     А он взглянул на снимок, и уже совсем было собрался вернуть его  мне,
когда вдруг замер. Потом резко отдернул руку и уставился на фотографию.
     - О, Боже! - прошептал он. - Это же моя фотография.
     Он не играл, удивление его было настолько искренним, что я поразился.
     - Значит, это не ты отправил карточку? - спросил я. - Не ты писал эту
чушь на обороте?
     Силки молчал. Повернув карточку, он прочел текст и покачал головой.
     - Это какая-то бессмыслица, - пробормотал он. - Гм, ее  отправили  из
Марстауна. Мы были там три дня на прошлой неделе.
     Он вернул мне карточку.
     - Я ее никогда прежде не видел. Странно...
     Я поверил ему. Держа карточку в руке,  я  вопросительно  взглянул  на
Кота. Однако существо уже перестало нами интересоваться. Оно  повернулось,
вновь поднялось на возвышение и опустилось в свое кресло. Потом зевнуло  и
закрыло глаза.
     И это было все. Мы вышли из шатра и попрощались с Силки. Я не  придал
особого значения этому  эпизоду,  а  позднее,  уже  по  дороге  домой,  он
показался мне совсем пустяковым.


     Не знаю, как долго я спал. Переворачиваясь на другой бок, чтобы снова
погрузиться в сон, я заметил, что ночник горит, и резко сел в постели.
     В кресле, не далее метра от меня, сидел Кот.
     Вокруг была мертвая тишина; Поначалу я не мог  выдавить  из  себя  ни
звука. Мне вспомнились слова служителя, что Кот "...не опасен", но  теперь
я в это не верил.
     Уже в третий раз это создание явилось ко мне: ведь это оно писало  на
стекле. Я вспомнил содержание последнего  послания:  "Кот  хочет  с  тобой
говорить", и испугался. Может ли быть, чтоб это существо говорило?
     Неподвижность незваного гостя прибавила мне смелости.
     - Ты можешь говорить? - спросил я, облизнув губы.
     Кот шевельнулся, поднял лапу - неторопливо, как человек, не  желающий
вызвать переполох - и указал на ночной столик у моей постели. Проследив за
его указательным пальцем,  я  заметил  там,  прямо  под  лампой,  какое-то
устройство. Из него донеслось:
     - Я не могу издавать звуков  человеческой  речи,  но  ты  сам  можешь
убедиться - передатчик отлично подходит для этого.
     Признаться, я так и подпрыгнул на кровати; сердце у  меня  замерло  и
начало биться вновь лишь тогда, когда  пауза  затянулась,  а  со  мной  не
произошло ничего страшного. Не знаю почему, но я считал,  что  общение  со
мной при помощи механического устройства чем-то мне грозит.
     Полагаю,  это  сработал  инстинкт  самозащиты.  Прежде  чем   ясность
мышления вернулась ко мне, устройство на столике произнесло:
     - Передача мыслей  с  помощью  электронного  устройства  основана  на
использовании энергии ритмов мозга.
     Это заявление задело меня. Я много  читал  на  эту  тему,  начиная  с
реферата профессора Ганса Бергера (1929 год) о мозговых ритмах мозга.  Там
утверждалось нечто другое.
     - А разве их электрический потенциал не слишком мал? - спросил  я.  -
Кроме того, у тебя открыты глаза, а ритмы всегда  искажаются,  если  глаза
открыты. В сущности, центрам зрения подчинена настолько значительная часть
мозговой коры, что ритмы вообще не обнаружимы.
     Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас думаю, что сбил  его  с
панталыку.
     - Какие замеры проводились? - спросил он.  Его  интерес  чувствовался
даже без передатчика мыслей.
     - Фотоэлементы намерили всего пятьдесят микровольт энергии, -  сказал
я,  -  в  основном,  в  активных  центрах  мозга.  Ты  знаешь,  что  такое
микровольт?
     Он кивнул.
     - Я не скажу тебе, какую энергию производит мой мозг, -  произнес  он
после паузы. - Это может тебя испугать. Но не  вся  эта  энергия  является
разумном. Я - студент, совершающий экскурсию по Галактике.  Можно  назвать
ее последипломной практикой. Для  нас,  студентов,  обязательны  некоторые
принципы... - Он прервался. - Ты открыл рот. Хочешь что-то сказать?
     Я был буквально раздавлен...
     - Ты сказал, по Галактике? - спросил я наконец.
     - Да.
     - Но... но ведь это должно длиться много лет! - Мой  мозг  напряженно
работал, пытаясь толком осознать все это.
     - Мое путешествие продлится около тысячи лет вашего времени.
     - Ты бессмертен?
     - О, нет.
     - Тогда... - Я замолчал, не  в  силах  говорить  дальше,  и  сидел  с
пустотой в голове, а Кот продолжал:
     - Устав студенческого братства обязывает нас рассказать о себе одному
местному существу, когда мы покидаем ту или иную планету. А также  забрать
с собой какой-нибудь сувенир, символизирующий цивилизацию существ, живущих
на ней. Интересно, что ты предложишь в  качестве  сувенира  с  Земли?  Это
должно быть  нечто  такое,  что  сразу  покажет  доминирующее  качество  в
характере вашей расы.
     Это объяснение  успокоило  меня.  Мои  мысли  перестали  кружиться  в
безумном темпе, и я почувствовал себя гораздо увереннее. Сев поудобнее,  я
задумчиво погладил лицо, искренне веря, что  выгляжу  разумным  существом,
совету которого можно последовать.
     Постепенно я качал понимать всю сложность проблемы. Я всегда  считал,
что человек - существо неизмеримо сложное. Как же можно выбрать всего одну
черту в его богатой, сложной натуре и сказать: "Вот это и есть человек"?
     -  Может  ли  это  быть  произведение  искусства,  науки  или  что-то
подобное? - спросил я.
     - Что угодно.
     Моя увлеченность еще больше усилилась. Всем своим естеством я  принял
важность происходящего со  мной.  Нужно  было,  чтобы  эта  великая  раса,
которая  путешествует  вдоль  и   поперек   Галактики,   получила   верное
представление о человеческой цивилизации. Когда, наконец, я нашел решение,
то сам был удивлен, что это потребовало так много времени. Но я уже  знал,
что нашел верный ответ.
     - Человек, - сказал я, - испокон веков был существом  религиозным.  С
незапамятных  времен,  слишком  удаленных  от   нас,   чтобы   сохранились
какие-либо записи, человеку требовалась  вера.  Когда-то  он  отождествлял
веру  с  божеством  стихии:  бури,  реки,  растения,  потом   боги   стали
невидимыми. Сейчас  же  они  вновь  становятся  ощутимыми  -  это  система
хозяйствования, наука. Человек пс-слоняется им, другими словами, относится
к ним чисто религиозно.
     - Так вот, - закончил я, довольный сам собой, - тебе нужно отлитое из
твердого металла изображение человека с откинутой назад головой, воздетыми
к небу руками, с выражением  экстаза  на  лице  и  подписью  на  основании
скульптуры: "Верую".
     Кот внимательно смотрел на меня.
     - Это очень интересно, - сказал он наконец. - Пожалуй,  ты  близок  к
цели, но это еще не тот ответ. - Он встал. - Я хочу, чтобы ты сейчас пошел
со мной.
     - Что?
     - Оденься, пожалуйста.
     Это было сказано равнодушным тоном, и страх, который тлел  где-то  на
дне моей души, вспыхнул вновь.


     Я сидел за рулем. Кот - рядом со мной. Ночь была холодная  и  темная.
Время от времени из-за облаков выглядывал серп луны, местами  посверкивали
звезды. Осознав, что откуда-то из тех мест прибыло на Землю это  существо,
я несколько расслабился.
     - Скажи, жители вашей планеты ближе нас подошли к глубинному значению
истины? - рискнул я спросить его.
     Это прозвучало как-то неестественно, п