он, -  восемнадцать  тысяч  опытных
солдат, шесть тысяч резервистов, около полумиллиона боеспособных граждан и
практически неограниченные запасы вооружения.
     - Ваша светлость, - сказал его друг Моркад, - Линнианская  империя  в
обычном состоянии содержит армию в миллион человек.  На  Земле  наибольшие
силы  размещались  в  окрестностях  столицы,  и  они   уничтожены.   Около
четырехсот тысяч солдат все еще находятся  на  Венере,  и  немногим  более
двухсот тысяч - на Марсе.
     Клейн, мысленно просуммировав все данные, быстро сказал:
     - Это не дает в итоге миллиона человек!
     Моркад печально кивнул головой.
     - В начале этого года армия на Земле была  значительно  сокращена.  С
завоеванием Венеры, казалось, все потенциальные  враги  Линна  уничтожены;
поэтому Великий Советник Тьюз счел это подходящим  поводом  для  экономии.
Более трехсот тысяч демобилизованных солдат посланы  на  Марс  в  качестве
колонистов.
     - Я понимаю... - прошептал Клейн. Кровь отхлынула  от  его  лица,  он
чувствовал, что не способен встать на ноги и шевельнуть рукой.
     Лидия тяжело поднялась  из  покойного  кресла.  Она  понимала,  какой
старой и немощной должна казаться этим варварам, скалящим  зубы  во  дворе
дворца Линнов. Впрочем, производимое ею впечатление уже давно не  вызывало
у нее беспокойства - как и ее изображение в зеркале. Гораздо  важнее  было
то, что Цинзар согласился ее принять и выслушать.
     Старая женщина невесело усмехнулась. Она  не  слишком  высоко  ценила
свою плоть, этот мешок из  кожи,  наполненный  костями.  Мысль,  что  она,
возможно, идет на смерть, не слишком страшила  ее.  Впрочем,  несмотря  на
возраст и свойственные ему немощи, Лидия  не  стремилась  к  забвению.  Но
Клейн просил о помощи... Невольно  Лидия  поразилась  своей  апатии  -  ее
совершенно не беспокоило то, что уродом захвачена власть Правителя.  Более
того,  в  сложившейся  ситуации  это  казалось  вполне  естественным.   По
определенным причинам она считала, что Клейн способен удержать  и  разумно
использовать эту власть.
     Лидия медленно шла по длинным коридорам и залам, в  которых  сверкали
собранные многими поколениями сокровища семьи Линнов. Всюду были огромные,
звероподобного  вида  мужчины,  которые  прилетели  с  далекой  Европы   и
сокрушили Империю. Глядя на эти варварские орды, она готова была оправдать
любые, самые  безжалостные  меры,  направленные  на  их  уничтожение.  Как
казалось разгневанной старой даме, эти люди являлись живым  олицетворением
хаоса, с которым она боролась всю свою жизнь.
     Когда она вошла в тронный зал, черные мысли покинули ее,  вытесненные
любопытством. Она обвела  помещение  острым  взглядом  выцветших,  но  еще
зорких глаз, отыскивая таинственного предводителя нашествия.  На  троне  и
около него никого не было. Несколько групп людей располагались, беседуя, в
разных местах просторного зала. В  одной  из  этих  групп  стоял  высокий,
стройный молодой мужчина, резко отличавшийся от остальных  находившихся  в
зале людей. Они, обросшие волосами, с глазами,  горящими  от  возбуждения,
были похожи на диких зверей. Он был чисто выбрит и спокоен.
     Он заметил Лидию и резким жестом прервал  стоявшего  рядом  человека,
который что-то говорил ему. Это короткое движение руки было таким властным
и значительным, что в  помещении  мгновенно  установилась  тишина.  Спустя
минуту внимание полного людей зала было обращено только на  него;  варвары
ожидали от своего вождя приказа - или разрешения продолжать беседу.  Лидия
также ждала, незаметно и быстро  рассматривая  его.  Цинзар  не  отличался
мужской  красотой,  но  исходившая  от  него   властная   сила   придавала
значительность его наружности. Однако этого было недостаточно.  Варварский
мир был полон сильных людей, но силу Цинзара одухотворял ум. Хотя Лидия  и
ожидала  встретить  незаурядного   человека,   невольно   она   пришла   в
замешательство.
     Его лицо не было ни грубым, ни жестоким; на нем скорее лежала  печать
интеллектуальности. Однако, это еще не объясняло, каким  образом  он  стал
абсолютным повелителем разнузданной орды.
     Великий человек выступил вперед.
     - Госпожа, - сказал он, - вы хотели видеть меня.
     И тут Лидия поняла, в чем заключалась его сила. За  всю  свою  долгую
жизнь она никогда не слышала такого глубокого, звучного  баритона,  такого
изумительного, покоряющего  голоса.  Стоило  Цинзару  заговорить,  как  он
разительно изменился. Лидия  вдруг  почувствовала,  что  ее  заключение  о
внешности этого человека  было  ошибочным.  Он  действительно  не  обладал
обычной, ординарной красотой - он был божественно прекрасен.
     Все первоначальные опасения  покинули  ее.  Он  не  сделает  ей  зла,
подобную мысль даже невозможно допустить. Она предвидела, что этот человек
обладает таким даром убеждения, что вся Империя Линнов станет с  восторгом
выполнять его волю. Толпы будут  загипнотизированы.  Власть  имущие  будут
очарованы. Сопротивление бесполезно.
     С усилием Лидия сбросила колдовское наваждение и спросила:
     - Вы Цинзар?
     - Так меня зовут.
     Пауза,  последовавшая  за  этим  кратким  диалогом,  позволила  Лидии
окончательно прийти в себя. Перед ней был враг.  Ее  глаза  сузились.  Она
смотрела на этого великого человека с нарастающей неприязнью.
     - Я полагаю, - сказала она резко, - что  моя  цель,  ради  которой  я
хотела видеть вас, заранее расценивается как слабость.
     - Естественно. - Цинзар кивнул головой. Он не спросил ее, какова была
эта цель. Он стоял, вежливый и невозмутимый, ожидая продолжения ее речи.
     - Пока я не увидела вас, - сказала Лидия раздраженно, -  я  полагала,
что вы просто удачливый вождь варварской орды. Теперь я  понимаю,  что  вы
рассматриваете себя  как  орудие  рока.  И  я  предчувствую,  что  вы  уже
двигаетесь навстречу своей гибели.
     Сердитый шепот пронесся в толпе людей,  заполнивших  комнату.  Цинзар
взглядом призвал их к молчанию.
     - Госпожа, -  сказал  он,  -  ваши  слова  неприятны  моим  офицерам.
Изложите ваше дело, и затем я решу, как поступить с вами.
     Лидия кивнула  головой,  но  отметила,  что  сказанное  ею  для  него
неприятным  не  было.  Она  глубоко  вздохнула.  У   нее   уже   сложилось
представление об этом  человеке.  Все  известные  в  истории  прирожденные
лидеры  умели  обуздывать  и  направлять   неорганизованные   массы.   Они
повелевали жизнью и смертью людей. Часто они умирали молодыми, но  это  не
имело большого значения. Все равно их влияние на эпоху, в которой они жили
и действовали, было колоссальным. Подобный человек мог, погибая, разрушить
древнюю династию, которая погибла бы вместе с ним.  Цинзар  уже  уничтожил
официального главу Линна и нанес внезапный удар в  самое  сердце  Империи.
Все произошедшее можно было рассматривать как  каприз  судьбы,  мимолетную
военную удачу, - но история допускает такие случайности. А их  последствия
часто бывают необратимы.
     Лидия спокойно сказала:
     - Я буду краткой, чтобы не отвлекать  вас  от  таких,  без  сомнения,
важных дел, как планирование политических действий  и  дальнейших  военных
кампаний. Я пришла сюда  по  поручению  моего  внука,  сиятельного  Клейна
Линна.
     -  Урода!  -  кивнул  головой  Цинзар.   Это   замечание   не   имело
оскорбительного смысла; уточнение, не более того.
     Лидия почувствовала себя шокированной. Очевидно,  Цинзар  имел  очень
подробные сведения о правящей династии, если даже  Клейн,  который  всегда
стремился оставаться в тени, не избежал его внимания. Лидия не  отважилась
сделать паузу, чтобы оценить возможные последствия  этого  обстоятельства;
она быстро продолжала:
     - Сиятельный Клейн является храмовым ученым и, в  качестве  такового,
он много лет занимался научными  исследованиями,  направленными  во  благо
всего населения Империи. Большая часть его оборудования находится здесь, в
Линне, - Лидия пожала плечами. - Эти приборы совершенно бесполезны для вас
и ваших людей, но, если они будут уничтожены или повреждены, это  окажется
величайшей потерей для цивилизации. Сиятельный Клейн  хотел  бы  перевезти
эти приборы из своего городского дворца в поместье. В обмен...
     - Да, - как эхо повторил Цинзар, - в обмен... -  В  его  голосе  была
едва уловимая насмешка, и Лидия вдруг почувствовала, что он играет с ней.
     - В обмен, - продолжила она, - Сиятельный Клейн  готов  уплатить  вам
любую разумную цену драгоценными металлами и камнями, которую вы назовете.
- Закончив, она сделала судорожный вдох и замолчала, ожидая его решения.
     Лицо вождя варваров приняло задумчивое выражение.
     - Мне доводилось слышать, - сказал он, - об экспериментах Сиятельного
Клейна с так называемыми божественными реликвиями Золотого Века. Насколько
я  могу  припомнить,  это  были  довольно  забавные,  хотя   и   несколько
устрашающие истории. Что-то такое  о  кораблях,  перерезанных  пополам  на
расстоянии полумили... об огненных смерчах и тому подобном... Как только у
меня появится свободное время, я постараюсь осмотреть  лабораторию  Клейна
собственными глазами. Вы можете передать  вашему  внуку,  -  продолжал  он
решительным тоном, - что его  маленькая  хитрость,  предпринятая  с  целью
возврата величайших сокровищ Империи, была с  самого  начала  обречена  на
неудачу. В первые же мгновения  нашей  атаки  пять  кораблей  ринулись  на
дворец  Сиятельного  Клейна  с  целью   нейтрализовать   находящееся   там
таинственное оружие и не дать возможности использовать его  против  нашего
основного флота вторжения. Я рассматриваю как большую неудачу, что он  сам
в это время отсутствовал в столице и мы не смогли его захватить. Вы можете
также сказать ему, что предпринятая  им  два  дня  назад  попытка  вернуть
оборудование лаборатории не явилась для нас сюрпризом. Как, впрочем, и ваш
визит. - Цинзар пристально посмотрел на Лидию и закончил:
     - Я испытываю большое облегчение при мысли о  том,  что  божественные
реликвии вашего внука находятся в моих руках.
     Лидия ничего не сказала, фраза: "Вы можете передать ему" -  произвела
на нее огромное впечатление. Она даже  не  подозревала,  что  находится  в
таком напряжении. "Вы можете передать ему..." Это означало только  одно  -
ей разрешают покинуть город. На большее она не смела надеяться.
     Цинзар сделал  несколько  шагов  и  встал  прямо  перед  ней.  Что-то
варварское,  диковатое,  тщательно  подавляемое  до  этого  момента  вдруг
проступило  в  его  поведении.  Насмешка,  презрение  физически   сильного
человека к старческой слабости,  чувство  безусловного  превосходства  над
всем изысканно утонченным, что было в Лидии.  Когда  он  заговорил,  стало
ясно, что он сознательно дарит ей свое милосердие.
     - Старуха, - сказал он, -  я  разрешаю  тебе  уйти.  Ты  оказала  мне
большую услугу, когда добилась с помощью интриг поста  Великого  Советника
для своего младшего сына Тьюза. Это  -  и  все,  что  произошло  потом,  -
позволило  мне  осуществить  успешное  вторжение  в  огромную  Линнианскую
Империю, - он улыбнулся. - Теперь ты можешь покинуть город.
     Сейчас Лидия сама была готова  осудить  свои  опрометчивые  действия,
которые вознесли Тьюза почти на самую вершину власти. Но то, что  об  этом
сказал, как о величайшем несчастье  Линна,  появившийся  из  межпланетного
пространства варвар, воспринималось ею как оскорбление. Не сказав ни слова
в ответ, она повернулась и вышла из тронного зала.
     Цинзар медленно  взобрался  на  холм  и  подошел  к  низкой  решетке,
окружавшей городской  особняк  Клейна.  Он  остановился  у  ограды,  узнав
храмовый  строительный  материал,  из  которого  она  была  сделана,  и  в
задумчивости двинулся дальше. Через несколько минут он задержался во дворе
у фонтанов, бурно изливающих кипящую воду. Он подозвал инженера, строителя
космических кораблей, перенесших его армию на Землю.
     - Как они работают? - спросил он.
     Конструктор осмотрел основание фонтана. Это был  неторопливый  полный
человек, имевший репутацию большого шутника; от его  грубых  острот  порой
коробило даже видавших  виды  мужчин.  Он  успел  уже  захватить  один  из
красивейших дворцов, в котором и поселился с тремя  наложницами  и  сотней
молодых рабов, отобранных из  числа  взятых  в  Линне  пленников.  Он  был
счастливым  человеком,  с  небольшими  причудами,  начисто  лишенный   той
спесивой важности, которая часто отличает ученых. Чтобы осмотреть выходное
отверстие фонтана, он опустился прямо на  колени  на  землю,  как  простой
рабочий. В этом, однако, он не был одинок. Цинзар встал на колени рядом  с
ним,  невольно  усмехнувшись  при  мысли,  что  его  поведение   наверняка
шокировало высокорожденных нобилей  Империи,  включенных  в  его  свиту  в
качестве рабов.
     Два человека внимательно всматривались в темноту отверстия.
     - Храмовый строительный материал, - сказал Мейван, конструктор.
     Цинзар кивнул головой. Они поднялись на ноги, не обменявшись более ни
единым словом; эту тему  они  уже  неоднократно  обсуждали  раньше.  Через
несколько минут, оказавшись в доме, вождь и его  соратник  подняли  вдвоем
тяжелые драпировки, которые закрывали стены коридора, ведущего  в  главную
лабораторию. Подобно внешней ограде, стены были  горячими;  казалось,  они
источают внутреннее тепло.
     Храмовый строительный материал! По-прежнему в полном молчании мужчины
прошли в лабораторию; здесь они невольно обменялись изумленными взглядами.
Комната казалась больше своих истинных размеров, причем они  не  понимали,
каким образом достигается этот эффект. Одну из  стен  пересекала  большая,
грубо заделанная трещина. Однако не  это  было  самым  интересным;  каждый
квадратный  метр  огромного  помещения  заполняли  машины  -  знакомые   и
неведомые, большие и малые, некоторые - полностью  комплектные,  другие  -
представленные отдельными фрагментами.
     На  мгновение  ими  овладело  отчетливое   ощущение   величия   всего
увиденного. Цинзар осторожно прошел  вперед,  окидывая  взглядом  все  эти
механизмы и приборы, пытаясь установить  по  внешнему  виду  назначение  и
сущность незнакомых  конструкций.  Неожиданно  он  замер,  уловив  глазами
какое-то движение.
     Сильный  жар.  Он  наклонился,  вглядываясь   в   длинный,   частично
прозрачный  корпус,  своей  вытянутой  формой  и  размерами   напоминавший
саркофаг. Внутри этого устройства  находился  узкий  изогнутый  канал,  по
которому катился ярко светящийся шарик. Он двигался неторопливо,  достигая
дальнего  конца  канала  приблизительно  за   одну   минуту.   Там   шарик
приостанавливался, как будто размышляя над дальнейшими действиями, и с той
же неторопливостью начинал свое обратное путешествие.
     Это непрерывное,  не  имеющее  видимого  смысла  движение  заворожило
Цинзара. Он осторожно поднес ладонь на расстояние дюйма от шарика.  Ничего
не  случилось.  Он  отвел  ладонь  обратно;  его   губы   искривились   от
сдерживаемого возбуждения. Несмотря  на  рискованность  такой  акции,  как
нападение на могущественный Линн, Цинзар  не  был  человеком,  склонным  к
авантюрам. Подозвав взмахом руки стража, он приказал:
     - Приведи раба!
     Повинуясь распоряжению Цинзара, раб, еще недавно один  из  знатнейших
нобилей Линна, поднес палец к светящемуся шару и коснулся его. Лицо и  шея
раба покрылись потом от ужаса - палец прошел через шарик, как будто в этом
месте ничего  не  было.  Он  отдернул  руку.  Но  безжалостный  Цинзар  не
собирался оставлять  его  в  покое.  Еще  раз  дрожащие  от  ужаса  пальцы
оказались на пути шарика. Светящийся сгусток накатился на  ладонь,  прошел
через нее и вышел с другой стороны.
     Цинзар жестом велел рабу отойти от аппарата и с сомнением поглядел на
него,  задумчиво  покачивая  головой.  Должно  быть,   намерение   Цинзара
отразилось на его лице, так как человек, задрожав от страха,  стал  быстро
говорить, проглатывая слова и заикаясь:
     - Господин, я... пощадите, господин... Я ничего не понял... никому не
скажу... ничего не видел... - его голос  поднялся  до  визга  -  ничего!..
ничего!
     -  Убить,  -  спокойно  сказал  Цинзар  и,  сердито  нахмурив  брови,
повернулся к шарику.
     - Должна же быть, - произнес он своим чарующим голосом, в котором  на
этот раз слышались упрямые ноты, - какая-то причина  для  этого  движения,
какой-то смысл в его существовании.
     Часом позже он все еще пытался установить это.
     - Если бы я только смог... - много раз думал Клейн. И знал, что он не
отважится... или все же у него хватит сил превозмочь страх?
     С  чувством,  близким  к  облегчению,  он  позволил  солдатам   Тьюза
перевезти свое научное оборудование в Линн; это было нелогично  -  но  это
было так. Среди его  находок  имелись  устройства  столь  поразительные  и
непонятные, что он в отчаянии опускал руки. Особенно этот сгусток энергии,
этот шарик, что двигался вперед и назад  в  похожем  на  гроб  контейнере;
открытие Золотого Века, которое поколебало его  представления  о  сущности
бытия.
     Клейну не удалось разгадать конструкцию этого устройства; но, как ему
казалось, он смог опытным путем установить его назначение. Достаточно было
некоторое время находиться  в  присутствии  шарика,  чтобы  настроиться  в
определенном созвучии с ним. Мысленная связь действовала  затем  на  любом
расстоянии примерно в течение трех дней;  в  этот  период,  стоило  Клейну
"позвать" шарик, как он отчетливо чувствовал отклик. На третий день  связь
слабела и затем полностью прекращалась; для ее  восстановления  требовался
прямой контакт с этим загадочным сгустком. Человек,  управлявший  им,  был
способен на многое... Но связь с мощным источником  энергии  не  проходила
бесследно и с каждым разом становилась все опаснее для организма.
     Мысленная связь... В  век  Клейна  это  казалось  чем-то  загадочным,
пугающим и невозможным. Даже он, глубже других проникший в  тайны  древней
цивилизации, не мог иногда сдержать дрожь ужаса... И все же он приходил  к
этому странному аппарату, в  котором  с  неторопливым  упорством  двигался
сияющий шар; приходил раз  за  разом,  не  мог  не  прийти.  Иногда  Клейн
задумывался над тем, удалось бы ему прекратить эти визиты по своей воле? В
такие моменты глупое распоряжение Тьюза,  которым  Великий  Советник  явно
хотел продемонстрировать  свою  власть  над  ним,  Клейном,  унизить  его,
представлялось ему чуть ли не спасительным.
     Было совершенно очевидно,  что  Тьюз  не  намеревался  запретить  ему
доступ к оборудованию; выходка Великого Советника была скорее раздраженной
реакцией на письма Клейна. Понимая это, Клейн не  ощущал  беспокойства  за
сохранность своих приборов, находившихся в его Линнианской резиденции  под
надежной охраной.
     И теперь оружие, которое  могло  обеспечить  быстрое  и  победоносное
окончание войны, было вне пределов его  досягаемости.  Он  должен  к  нему
проникнуть; проникнуть хитростью, если это не удалось  сделать  с  помощью
оружия и денег.
     Он ощутил отчаяние. Собранные им вооруженные отряды  не  представляли
серьезной силы; в схватке с противником  оставалось  надеяться  только  на
чудо. Мысли о том, каким образом он мог бы попасть в  Линн,  в  свой  дом,
продолжали мучить Клейна с маниакальной настойчивостью. В какой-то степени
ему помогали отвлечься заботы о подготовке войск к предстоящему сражению.
     Среди ветеранов армии  Линна  издавна  бытовало  мнение:  новобранец,
которого обучали месяц, в  сражении  будет  причиной  гибели  своих  более
опытных товарищей; через два месяца подготовки все, на что он  способен  -
мешать в отступлении, которое вызвано его присутствием в рядах войска;  за
три месяца его можно обучить только одному - дать  противнику  возможность
прикончить себя в первой же стычке. Такова была безжалостная логика эпохи,
военное искусство которой не знало других видов оружия, кроме меча,  ко