,
симпатичного парня, питающего необыкновенную слабость к свежим газетам.
А что ж наши-то? прошляпили идейно-политических господ? Он поставил в
лифт увесистый свой чемоданчик и направил лифт вниз, а сам очень быстро,
не хуже мальчишки, двинулся следом.
   Кожаные господа оказались опытными бандюгами. Несостоявшийся приятель
Богуна успел прихлопнуть только одного из них - он лежал вниз лицом на
входной площадке. Второй держал на мушке раскрывающуюся дверь лифта.
Предводитель-крокодил маячил позади, у окна. Все-таки они купились, -
флегматично подумал Богун, нажимая на кнопку дистанционки. Дверь не успела
раскрыться: она разлетелась в щепы, поток пламени хлынул из лифта наружу.
Богуна обдало жаром. Толстяка развернуло и бросило ничком на подоконник,
его кожаная куртка загорелась. Пластик в кабине лифта тоже горел, а
предводитель продемонстрировал великолепную реакцию, сразу кинувшись
к выходу.
   В этот миг Богуна настигло пронзительное и ясное понимание того, что
предстоящее - уже произошло, что оно, вопреки ходу времени, уже состоялось
и с тех пор содержится - во всех многочисленных, необязательных и жестоких
подробностях - в его собственной памяти; все, что он видит, уже завершено,
несмотря на незавершенность момента.
   Озарение складывалось из припоминания будущего и узнавания настоящего.
Внезапно сплелись в узор фрагменты мозаики; радостное предчувствие
охватило его, мешая как следует прицелиться. Он исправит, он теперь
знает все о себе, и все, что он знает, - исправимо.
   О чем он думает, что с ним, откуда это странное ощущение? Затмение
прошло. Навалилось, опалило, умчалось. Взмахнуло крылом, замутив
действительность, отшвырнуло, как вал прибоя, - и откатилось. Вокруг
снова мокрый песок, застрявший в камнях ил... звон падающего стекла,
бегство предводителя, дымный зеленый огонь под ногами. Выбор позиции,
хлопок выстрела, пятна на грязной стене.
   Глупая, злая иллюзия. Будь он ясновидящим - разве пришлось бы ему
стоять здесь и в который делать то, что предписано велением момента и
железной логикой?

      Больничная палата, холодные присоски мнемозонда, разочарование на
      обычно бесстрастных лицах гэбистов. Теперь он, по крайней мере,
      знает: беды его началось не в Глухомани, а раньше, задолго до того
      кошмара наяву, обрывки которого порхают в голове.

   Иллюзия больше не отвлекала агента Надзора от насущных дел, и он, не
задумываясь, повинуясь рефлексу, всадил пулю в затылок крокодилообразному.
Аккуратно влепил, как по бегущему кабану. Затем, уже вполне осознавая
свои действия, повернулся к толстяку, который корчился, пытаясь запихнуть
обратно в глазницы лопнувшие в огне глаза, и выстрелил ему в висок.
   - Какой такой идиот додумался облицовывать лифт пластмассой? - спросил
Богун у напарника. Напарник не отвечал, он был мертв. Задыхаясь от едкого
дыма, Богун кинулся вверх по лестнице. Теперь у него совсем не оставалось
времени, и он взлетел на шестой этаж со скоростью вертолета. Он несся по
лестнице, не обращая внимания на тревожные лица и гомон людей, выскочивших
из своих квартир. Не привыкли у нас еще, слава Богу, к взрывам в подъездах.
Вот и нашлась утешительная мысль. Везет мне нынче: внизу четверо трупов,
а у меня ни царапины.
   Оставишь в живых хоть одного - и все кончено, ты засвечен, операция на
грани провала, дни твои сочтены. А так - имеется все-таки шанс проскочить.
Не я выдумал правила игры, - оправдывался он перед кем-то. Не я эту игру
затеял, и не в моих силах остановить ее, - доказывал он себе. Конечно,
он не мог поступить по-другому. Нет сомнений, что его действия признают
правильными. Сейчас главное - опередить, успеть, первым добежать до цели.
   Он дал несколько длинных звонков и забарабанил в дверь, зачем-то
пытаясь снаружи заглянуть в глазок. Затем, нажав на ручку, обнаружил, что
квартира не заперта. Такого Богун не ожидал. Он быстро вошел в прихожую;
дверь, чмокнув, захлопнулась за ним. На удивление смышленая дверь у этих
господ.
   - Есть кто дома?
   - Я! - девочка выглянула из кухни. Кажется, она ничуть не возражала
против его вторжения. Постояла, разглядывая Богуна, смутилась вдруг,
улыбнулась - и спросила:
   - А как вы вошли?..
   - Молча! - сердито ответил Богун. Потрясающая беспечность. Детей своих
азам безопасности обучить не могут.
   - Папу позови!
   Она округлила глазенки и дернула плечом: ну и просьбы у тебя, дяденька!
И ответила равнодушно, будто о чем-то незначительном сообщила:
   - Папу уж лет шесть как взяли. Он еще не вернулся.
   - А мама? Сестра?
   - Мама! К тебе! - крикнула она. Затем кивнула в сторону кухни, а сама
скрылась за колеблющимся занавесом, отделявшим прихожую от жилой зоны.
   Планировка новая, непримелькавшаяся. Коридор с двумя аппендиксами:
один ведет на кухню, второй - в спальню. Главная комната располагалась в
центре квартиры, в ней находился кто-то, и этот кто-то премерзко кашлял,
сипя и отплевываясь, - прямо в окно отплевываясь, наверное. Несолидно у
них, обойчики у них дешевенькие и от времени потускневшие, из интерьера
- лишь светильник да дурацкие цветочные горшки на стенах. Просторно как
в амбулаторной приемной.
   Богун прошествовал на кухню. Мама, очень похожая на Элли, как раз
извлекла из духовки круглый румяный пирог. Богун едва не поперхнулся от
густого яблочно-ванильного аромата и вдруг почувствовал голод. Яблоки в
феврале, - неплохо, наверное, живут, несмотря на отсутствие кормильца;
впрочем, пирог, как и все остальное, мог оказаться иллюзией. Ее брови
взметнулись вверх, и неприязненное ожидание застыло на ее лице. Богун
почувствовал досаду на себя. Как они все догадываются? Ведь ничего,
абсолютно ничего особенного нет в его повадках и внешности. Ничего от
шаблонного тупорылого дядьки из казенного дома. И, все-таки, догадываются
с первого взгляда.
   - Я по поводу ребенка. Ребенок ваш, знаете ли... Разговоры уже ходят!
   Она молчала. Она смотрела без любопытства и без боязни: странно как-то
смотрела она. С гадливостью, - дошло до Богуна. Гадок я ей. Следовательно,
ничего я от нее не добьюсь.
   Нужно менять тактику. Он решил приоткрыть карты:
   - Говоря начистоту, я у вас по собственной инициативе. И никаких
инструкций насчет вас не имею... Кстати, скажите: на третьем этаже, крайняя
дверь справа, кто проживает? Вы знакомы с ними? - спросил он только для
того, чтобы рассеять недоверие к себе. В том, что эта женщина превосходно
понимает ситуацию, он не сомневался. Возможно, его вопрос она расценит как
завуалированное предупреждение.
   - Ничего не знаю, ничего не могу ответить. Если вы действительно
случайно оказались здесь, то я прошу вас уйти. У меня много дел, а помощи
от меня никакой.
   - Я вынужден вам сообщить...
   - Ой, не надо! О ребенке поговорить, видите ли! Давай, уматывай! -
велела она. Видать, допекли ее в свое время коллеги Богуна.
   - Объясните все-таки, почему у жильцов сложилось такое странное мнение
о девочке? Это в ваших же интересах!
   - Объяснить? Вам? А вы заслуживаете объяснений? Вы ничего, кроме
пощечины, не заслужили! - не сдержалась женщина. - Все, пока. Без ордера
не появляйтесь.
   - Доченька! - позвала она. - Иди сюда. Проводишь дядю!
   И тут тревожно звякнул звонок.

      Немногословный таксист вез его чудной дорогой, неожиданно соединившей
      знакомые места. Витрина магазина. Двор, собака, кот. Страшное и
      неизбежное приближалось. Хищная дыра катилась в поднебесье. Кто-то
      тихо кромсал дома, отсекая от зданий сразу по нескольку этажей. В
      окне обнажалась красотка, окно вдруг залепило чем-то белым; белый
      силуэт извивался и приплясывал, маня; казалось, снежная королева
      выглянула из пляшущей метели. Внезапно впереди, прямо перед машиной,
      появилась девочка.
      - Элли!
      Такси летело по осевой. На месте таксиста восседал незрячий каменный
      идол.

   - Не открывай! - крикнул Богун. И рванулся в прихожую. Девочка сквозь
дверь разговаривала с кем-то. Не раздумывая и не обращая внимания на
негодующие выкрики хозяйки, вторгся в большую комнату. В комнате никого
не было. Он прижался спиной к стене, осторожно выглянул. Элли закончила
разговор и замерла, подавшись вперед, к двери, сосредоточенно вслушиваясь
в тишину - или всматриваясь во что-то, что происходило за дверью.
   Кто бы ни приходил - приходил он зря, - подумал Богун. В этой семье
умеют отваживать непрошеных гостей.
   - Кто там еще? - равнодушно спросила женщина.
   - Ошиблись! - весело ответила Элли. - Мам, он забрался в папин кабинет
и что-то там ищет!
   - Да ничего я не ищу, не надо маму обманывать, - произнес Богун,
восхищенно разглядывая самый настоящий Вещий Шар.
   Шар лежал себе на скатерти, поглощая свет и впитывая его энергию. Он
был черным, матовым и очень хрупким. Возле шара ощущалась предгрозовая
свежесть. Его едва заметное мерцание вызывало таинственную приподнятость
дум. Богуна настолько привлекла к себе эта безделушка, что он только в
самый последний момент ощутил за спиной чье-то неслышное присутствие и
метнулся в сторону. Дубинка, просвистев, отскочила от его бицепса; Богун
одним движением скрутил немолодого, багрового от усилий дядьку, метившего
ему в затылок. Ослабил хватку, отдавая должное гуманности нападавшего:
тот вполне мог его прикончить, если не сейчас, то ранее, поскольку в левой
руке дядька держал снятый с предохранителя пистолет.
   - Ну а вы кто такой и что здесь делаете? - поинтересовался Богун.
   - Отпусти! - буркнул дядька. Глаза его полыхали гневом. Богун, для
устрашения наставив на него отобранный пистолет, отошел в сторонку. И
спросил:
   - Это вы только что звонили?
   - Я.
   - Вас девочка впустила?
   - Да.
   - Вы никого не заметили внизу?
   Он замялся. От внимания Богуна не ускользнул быстрый взгляд, которым
обменялся дядька с женщиной, тихо стоявшей в дверном проеме. Богун
осведомился:
   - А как вам удается исчезать посреди лестничной площадки? Кстати,
полезный совет: не ходите босиком, не оставляйте за собой следов. Следы,
знаете ли, выдают вас с головой...
   Его не слушали. Дядька смотрел в пол. Точнее, смотрел он сквозь пол - и
явно что-то видел.
   - Что с тобой, приятель?
   - Еще одного убили. Теперь там пять трупов.
   - Как он выглядит?
   - Крепко сбитый, смуглый, азиатские черты лица, короткая стрижка, на
висках седина...
   Описание в точности соответствовало координатору регионального отдела.
Звали его Кащеем, и был он характерен ехидностью, неуловимостью и крайней
осторожностью в деле. Стало совершенно ясно: их подставили. Продали с
потрохами. Все, пора ноги уносить.
   - Поднимаются! Сейчас будут здесь! - встревожено сообщил дядька.
   - Чего же вы ждете? - полюбопытствовал Богун, стараясь унять эмоции.
Эмоции не способствуют выживанию. - Шевелитесь! Показывайте ваше умение.
Спасайтесь!
   Краснолицый протянул руку к шару.
   - Назад! - прикрикнул на него Богун. - Эта штуковина мне самому нужна.
Я ее конфискую.
   - Вы не могли бы обождать с конфискацией? Даю честное слово...
   - Исключено. Давай, папаша, жми. Девочку с собой забирай.
   - Вы что же, намерены остаться здесь?
   - Намерен. Я не стану ничего предпринимать. Совсем ничего. Но мне для
отмазки шар нужен, - пояснил Богун, изумленно внимая собственным словам,
которые, казалось ему, рождались сами собой, помимо воли.
   - Я и так уже все правила нарушил, - добавил он неизвестно зачем.
   Дядька, тоскливо заглядывая ему в глаза, просил:
   - На время, дорогой человек? А? Доверьтесь... да отдам я вам генератор,
обязан буду, вы нам всем жизнь спасете! - он повысил голос. - Вы же не
понимаете! Мы без него - как без сердца... Неужели вы способны отнять
даже сердце? Сердце ребенка? - патетически воскликнул он, кивнув на Элли.
   Богун рассердился:
   - Я с вами по-хорошему... до поры до времени. Не мели чепуху, дед.
Сгинь! Дарую вам ваши жизни и свободу впридачу в обмен на шар. Ясно? А мог
бы поступить согласно инструкции! - он умолк. Слишком уж недвусмысленной
была инструкция.
   - Дарую в обмен... согласно инструкции... - бормотал дядька, схватившись
за виски. - Удивительно устроена совесть человеческая!

      Он все-таки решился - после колебаний решился, поздним вечером,
      когда навалилась усталость и слегка расфокусировался взгляд,
      поскольку не сумел он помешать себе заглянуть в ночной бар, где
      долго и тщательно мыл руки; руки никак не желали отмываться, он
      ощущал липкое на пальцах. Внимательная вампша, по-акульи описав два
      эллипса вокруг его столика, остановилась рядом, выразительно повела
      надушенным плечом - да и уплыла кормиться в сторону, к громогласным
      парням в рабочей одежде, пахнущей бензином; как она узнала, думал
      Богун, как она узнала, что у меня грязные руки, даже не дотронувшись,
      даже не взглянув на них?

   Они начали о чем-то шептаться - все трое, включая Элли; эти тихие
яростные переговоры, казалось, сводились к междометиям и взмахам рук.
   - Охотники уже рядом, - напомнил Богун. - И они не на меня охотятся!
   - Верните мне оружие! - требовал дядька.
   - Сделка состоялась, - Богун протянул ему пистолет. Мужичок схватил
оружие за ствол - и сгинул. Это получилось у него просто и убедительно.
Намного проще и убедительнее, чем у лысого типа из сверхсекретного ролика
Грегора. Мастер! Высший пилотаж. Хлопок, порыв ветра - и никаких излишеств.
Никаких тебе пассов с подвывом.
   Остальные стояли молча и явно не собирались следовать примеру дядьки.
   - Ну а вы что топчетесь? Спешите, сейчас здесь будет жарко!
   - Мы не сможем... Маленькие мы еще, не обученные, - обречено сказала
женщина.
   В тот же миг на лестнице началась пальба. Загремело по восходящей -
и завершилось через несколько секунд длинной автоматной очередью. Богун
отчетливо представил себе развитие событий. Ему словно передалось чудесное
умение мутантов зреть сквозь стены. Он схватил шар и кинулся на балкон.
Отдернул край шторки - и отпрянул: внизу, у неприметного серого автомобиля,
поглядывали по сторонам и вверх хмурые парни людоедской внешности.
   - Так... Влипли! - резюмировал он. Прислушался. Голоса раздавались
прямо за дверью.
   - Предупреждал же! Теперь и меня из-за вас шлепнут! - они стояли и
смотрели на него. Смотрели отчужденно, даже враждебно, но в то же время
с надеждой. Им больше не на кого положиться, - сообразил Богун. Будущее
этих людей зависит от меня. До чего беспомощны эти хваленые мутанты! Ни
за себя постоять, ни дверь заговорить...
   К счастью, на балконе имелся пожарный люк; расшвыряв хлам, наваленный
на металлическую крышку люка, Богун не слишком деликатно отправил Элли и
ее маму в квадратное отверстие, ведущее к соседям снизу. Удивившись, что
входная дверь до сих пор не поддалась напору нападавших, он последовал за
ними. И обнаружил, что везение закончилось. У порога стоял и крепко держал
Элли за руку дородный, кровь с молоком, молодец неопределенных лет; а за
ним, чуть в сторонке, в глубине помещения возвышался, широко расставив
ноги, сухопарый старик, который тщательно целился в Богуна из карабина.
Черт их возьми, здесь на каждом шагу вооруженный псих. Что за время, что
за нравы!
   - Бросай шар! Руки за голову! - командовал дед.
   Богун подчинился. Но тут что-то случилось. Шар не упал на пол. Он висел
между стариком и Богуном. Девочка, пристально глядя на шар, словно вела
его своим взглядом. Девочка сказала:
   - Не слушайте его. Он ничего не сможет вам сделать. Ни попасть, ни
задержать...
   Она вскрикнула и захрипела: молодец, обхватив ручищей шею девочки,
начал ее душить. Как ни странно, его поступок заставил Богуна вдруг
поверить девчонке: боров этот, по-видимому, знал о свойствах шара и
спешил обезопасить себя от его воздействия. Значит, нужно было торопиться.
И он рискнул. Бил он в висок, бил без замаха, сконцентрировавшись. Парень
зашатался. Богун сшиб его на пол. Рявкнул карабин, запахло порохом;
старик охнул и, схватившись за живот, выронил оружие. Богуну было сейчас
не до феноменов. Он поймал шар, который нагрелся и как будто покрылся
едкой слизью, и метнулся к выходу.
   - Не туда, наверх! - шепнул он им, когда они вслед за ним выбежали на
лестницу. Он уже успел заметить, что на площадке шестого этажа никого не
было. Они благополучно пронеслись мимо знакомой двери, у которой бездыханно
лежал недавний дядька. Завершились навсегда его межпространственные опыты.
Из квартиры доносились возбужденные голоса. Эти кретины до сих пор не
догадались, как мы выскользнули, - восхитился Богун. И тут же подумал: а
не обязаны ли они этим зеленоглазой колдунье Элли?
   Через сквозной чердак вышли они к лифту крайнего подъезда; спустились
на второй этаж. Богун шел впереди. Он знал, что и зачем делает. Выбраться.
Точка. Выбраться самому и пленных моих из-под огня вывести. Оставим
разборки до лучших времен.
   Ничего подозрительного не обнаруживалось вокруг. Быстрым шагом
направились они к автобусной остановке. Элли то и дело оглядывалась на
шар. Словно мамаша на младенца, - раздраженно подумал Богун.
   - Спокойнее, детка, не привлекай к себе внимание.
   - Нас догоняют! - вдруг сказала она.
   Оглянувшись, Богун увидел вспышку. Он ничком упал на асфальт, прицелился
и сделал два выстрела - два хороших неторопливых выстрела из позиции
"лежа", пробивших две дырки в двух непонятливых головах. Преследователи,
пачкая снег кровью, забились в судорогах. И тут Богун, наконец, кое-что
заметил.
   На рукавах парней красовались эмблемы Генной Безопасности.
   Вот когда ты влип, - сказал он себе. Крепко влип. Надежно. Вернее,
безнадежно. Без права на амнистию.
   Довоевался, пень! Научился, на свою голову, стрельбе меткой, стрельбе
быстрой. Гэбешники и на том свете найдут. Найдут - и жилы вытянут.
   Он перекатился на спину и обернулся, чтобы проводить взглядом спасенных.
Почему-то он был убежден, что Элли и ее мама уже далеко. Но девочка
оставалась здесь, рядом. Она прильнула к упавшей женщине и плакала,
пытаясь привести ее в чувство. Богуну хватило одного взгляда, чтобы
понять, что произошло. Женщине нужна немедленная помощь. В таких случаях
счет идет на минуты.
   Только этого ему не хватало.
   Утром он вышел на плановую разработку. Поиск по наводке, проникновение,
задержание. Мутанты - существа, внешне неотличимые от обычных людей и
представляющие угрозу обычным людям уже самим фактом своего присутствия
среди них - появлялись внезапно и уходили непонятно куда: словно невидимым
занавесом загораживались. Богун впервые исполнял роль ловца. Этот статус,
как и новые погоны, - итог длительной, зачастую жестокой дрессировки. Он
брал "крутых" и "беспредельщиков"; он прошел практику силового прессинга
и ювелирной психообработки; он мог усмирить любого буяна и подчинить своей
воле ночных гиен. И вот, спустя несколько часов после начала акции, все
рухнуло: карьера, выслуга... да что там выслуга - суметь бы дожить до
трибунала... выжить - вот о чем молиться надо! Задачка-то не из легких.
Бежать! Затеряться в лесу, девчонку спрятать. Культовый предмет обменять
на новенькую, с умом выдуманную биографию...
   Как же он исхитрился так напортачить в ответственном и технически
несложном деле? А ведь посмеивался над чужими неудачами. Какая-то дикая
накладка. ГБ - это вам не самостийные боевики от политики. ГБ - это новая,
альтернативная силовая структура. Это - власть, тайная и абсолютная.
Конечно, не он один виновен в случившемся. Черт их знает, чем они думают
у себя в штабах. Но стрелял-то он! Теперь никто не станет интересоваться
его оправданиями. В этом мире оправдания не принимаются в расчет.
   Какая-то неправильность регулярно портила изнутри детально продуманные
планы. Более того, он теперь знает: вся охранительная стратегия Надзора с
треском провалилась.
   Потому что среди мутантов есть дети.

      От двойной неразбавленной дозы стало ему еще страшнее; он выскочил
      из бара, свистнул такси; снег таял, вод