за правило поступать  со  всеми  остальными
так же, как он сам поступил бы с собой. К примеру, ни один убитый член его
организации не  имел  права  снова  получить  свое  прежнее  тело.  Только
благодаря этому стало  возможным  обезопасить  организацию  от  случайного
раскрытия тайны. Никто не должен был сам  искать  себе  новое  тело,  этим
занимались другие, специально предназначенные люди.
     Искра была зажжена. Коунс не удивился, обнаружив, что может  доверять
другим людям - людям, которые, как он знал,  испытывают  необходимость  во
многом, полны недостатков и нуждаются в помощи.
     Тем  временем  вокруг  него  собрались  тысячи   его   товарищей   по
устремлениям, и Коунс с возрастающей тщательностью подбирал новых членов в
организацию, сознавая свою ответственность. Он знал тайну,  которая  могла
подарить людям вечную жизнь,  но  поделился  тайной  только  с  немногими,
особенно близкими ему людьми, целиком разделяющими его  идеи.  Он  как  бы
присвоил  себе  функции  бога,  но  сделал  это  единственно  потому,  что
человечество просто еще не созрело  для  решения  таких  вопросов.  Только
лучшие люди должны получить вечную жизнь, чтобы  направить  свои  силы  на
воплощение идеи всеобщего братства.
     Коунс думал о Ву, Кате, Раме,  Фальконетте,  Верити  и  Ярославе,  но
особенно  об  Анти  Дриане,  у  которого  обнаружились  такие   выдающиеся
способности. Может быть, Анти - тот человек, который со временем переложит
на себя всю ответственность, освободив его, Коунса. Он устал. Долгая жизнь
имела  свои  теневые  стороны,  особенно  если   нести   на   себе   бремя
ответственности  за  человечество.  Коунс  тосковал  по  спокойствию,   по
Нирване...



                                    16

     Две недели спустя Энни Заток отказалась от всякого  сопротивления.  У
нее больше не осталось собственных мыслей. Правда, в глазах  еще  светился
намек на личность, но все в ней погасло, было  вытравлено  и  вымыто.  Она
казалась роботом, реагирующим только на внешние раздражители.
     Она пережила многое,  чего  так  и  не  смогла  понять.  Ей  не  было
причинено никакой боли, но стыд полной обнаженности души,  насильственного
выявления самых тайных мыслей был еще хуже.
     Мучитель-психолог с равнодушной жестокостью вторгался в самые  темные
тайники ее подсознания, вытаскивая на  поверхность  каждый  росток  мысли,
каждое когда-нибудь возникшее чувство. Они отняли у нее душу.
     Помещение, в котором ей пришлось жить в  течение  нескольких  недель,
было  не  жилой  комнатой,  а  лабораторией.  Вдоль  белых   стен   стояли
компьютеры, электроэнцефалографы, множество  других  приборов,  с  помощью
которых ее мучили день и ночь. Особый прибор испускал ритмично  меняющиеся
световые импульсы, доводившие ее почти до сумасшествия.
     Энни сидела на своей постели и пустыми глазами смотрела на маленького
человечка, которого называли  Бассетом.  Человечек  приходил  все  чаще  и
становился  все  нетерпеливее.  Энни,  хотя  и  была   полностью   выжата,
инстинктивно чувствовала, что за все происходящее с ней  в  ответе  именно
Бассет, поэтому в ее глазах внезапно вспыхнула  ненависть  -  единственное
чувство, на какое она еще оказалась способной.
     - Больше из нее ничего не выжать, - сказал доктор Голд.  -  Мы  знаем
больше, чем она сама.
     - Но этого мало, - буркнул Бассет.
     - Во всяком случае, от нее мы больше ничего не добьемся, -  настаивал
Голд. - Вы сказали, что вам хотелось бы узнать,  и  я  сконцентрировал  на
этом все усилия. Но против факта не попрешь: нельзя  вытянуть  из  девушки
больше, чем знает она.
     Бассет, выругавшись, вскочил и заметался по комнате, временами бросая
взгляд на Энни, которая в ответ только моргала.
     - Но я должен знать! - в бешенстве повторял он.
     Доктор Голд устало провел рукой по глазам.
     - От девушки больше  нечего  узнавать.  Нам  уже  известно  все,  что
доступно среднему имирцу. И тут уж ничего не поделаешь при всем желании.
     Бассет в ярости отвернулся.
     - Существует еще один способ, - рявкнул он.
     Он вернулся обратно в бюро и вызвал свою секретаршу. Бассет ненавидел
сам себя: то, что его люди сделали с Энни, ни в коей мере не оставило  его
равнодушным.
     - Вызовите рекламный отдел и узнайте, что в  данный  момент  наиболее
актуально. Потом свяжитесь с Видео Индии и закажите  контракт  на  длинную
передачу. И еще нам нужна пара минут в шоу Фальконетты.
     Секретарша, достаточно долго служившая у Бассета и  привыкшая  к  его
желаниям,  иногда  довольно  странным,  не  выказала  никакого  удивления,
кивнула и вышла в приемную.
     Полчаса спустя она уже  стояла  перед  письменным  столом  Бассета  и
докладывала о выполнении задания, как вдруг по телекоммуникатору  раздался
возбужденный голос Голда:
     - Энни исчезла! - сообщил он в полной прострации. -  Она  исчезла  из
запертой комнаты без окон! Не знаю, что и думать.
     Бассет не ответил. Выключив связь, он уставился сквозь  большое  окно
на крыши Рио, понимая что произошло: те, другие, оказались очень  хитрыми.
Бассет поневоле должен был согласиться, что попался на их трюк,  но  решил
доказать этим другим, что кое-кто и похитрее...


     В  это  утро  Бассет  очень  рано  приехал  в  свой   огромный   дом,
воздвигнутый на самом дорогом участке земли в Рио. Когда слуги сообщили  о
прибытии посетителя, Бассет не удивился, узнав человека,  который  однажды
поразил его.
     - Добрый вечер, - сказал Коунс, улыбаясь. - Не хотите ли присесть?
     Бассет остался стоять, рассматривая посетителя.
     - Вы чувствуете себя на высоте, не так ли? - спросил он сердито. -  К
сожалению, мне  приходится  признать  ваши  способности.  Я  действительно
клюнул на приманку.
     Коунс дал своему собеседнику время подумать и, усмехнувшись, сказал:
     - Хорошо, что вы все  это  понимаете,  Бассет.  Но  не  будем  терять
времени и, вместо того чтобы говорить о прошлом, обратимся к будущему.
     Бассет, с трудом сохраняя самообладание,  опустился  в  кресло  и  не
особенно дружелюбно уставился на своего гостя.
     - Ладно, - кивнул он. - Вы утверждаете, что  решение  нашей  проблемы
нужно искать на Имире. Так вот: или вы меня обманываете, или мои  люди  не
способны ни на что. Что, по-вашему, правильно?
     - Ни то, ни другое, - спокойно ответил Коунс. - Прошу  простить,  что
не посвящаю вас в детали и не объясняю, почему придаю такое значение нашей
совместной работе, но  хочу  сказать  следующее.  Мы  преследуем  примерно
одинаковые цели и поэтому должны работать вместе.  Мы  нуждаемся  в  вашей
помощи  и  поэтому  указываем,   что   вы   действуете   неправильно.   Вы
предполагаете, что, неизвестно почему, ваши планы трудно  осуществить,  но
не догадываетесь, что они просто ошибочны. Один из ответов я могу дать вам
прямо сейчас. По сравнению с жителями колоний земляне  прямо-таки  ленивы.
Кроме того, они думают  непосредственно  о  целях,  к  которым  стремятся,
забывая о том, какую решающую роль играет прошлое.
     Коунс, прищурившись, наблюдал за реакцией Бассета.
     - Вы были на Бореасе и, согласен, достигли там частичного успеха,  но
настоящего перелома вам до сих пор добиться  не  удалось.  Могу  объяснить
почему. Людям на Бореасе нужна помощь. Но вы хотите оказать  ее  только  в
том  случае,  если  они  примут  переселенцев  с  Земли.  Ну,  а   земляне
избалованы, и у них огромные запросы. Кроме того, они  не  очень-то  хотят
работать ради обеспечения своего  благосостояния.  Здесь,  на  Земле,  они
пользуются  плодами  трудов  своих  предков,  в  их  распоряжении   веками
создававшаяся техника. Вне  Земли  все  обстоит  совершенно  иначе,  и  не
приходится  надеяться,  что  колонисты  встретят   каждого   землянина   с
распростертыми объятиями.
     - А как насчет решения этой проблемы? - осведомился Бассет.
     - Об этом я и  хочу  сказать.  Если  бы  вы  предложили  свои  услуги
переселенцам с Имира, дело приняло бы совсем другой оборот. Эти люди, хотя
и малокультурны, трудолюбивы и без особых запросов.
     Бассет,  достаточно  умный,  чтобы  тотчас  же  ухватить  суть  этого
предложения, невольно улыбнулся.
     - Вы правы. Никому в  голову  не  придет  рассматривать  имирцев  как
угрозу устоявшемуся порядку  вещей.  Такое  переселение,  хотя  и  вызовет
множество изменений, только расширит духовный кругозор колонистов.
     - Не питайте иллюзий, Бассет! - предупреждающе  воскликнул  Коунс.  -
Теперь вам известно, где зарыта собака,  но  один  вы  ничего  не  сможете
сделать. Подумайте: разве можно принудить  имирцев  покинуть  их  планету?
Одна только эта проблема доставит вам больше хлопот, чем любая  другая  до
сих пор, а она всего лишь второстепенная.
     Бассет испытующе взглянул на Коунса.
     - Я постепенно привыкаю принимать ваши  слова  за  чистую  монету,  -
медленно сказал он. - Как вы себе представляете это дело?
     - У нас на Имире есть агенты, которые проводят  там  наш  план,  -  с
готовностью ответил  Коунс.  -  К  сожалению,  нам  нужны  вспомогательные
средства, которые в изобилии есть у вас. Впоследствии, когда наши интересы
перестанут  совпадать,  вам  представится  шанс  перехитрить  нас,  но   в
настоящий момент совместная работа в наших общих интересах.
     - И как вы представляете себе нашу совместную работу?
     - Подробности мы с вами обсудим позже, но гарантирую, что  требования
не будут чрезмерными и вы сможете завершить свой собственный  проект.  Нам
нужны деньги, техническая помощь, люди и, прежде всего, ваше влияние.
     Отговорки Бассета были ему хорошо известны, но  он  считал,  что  тот
должен согласиться на предложение, если не хочет потерпеть неудачу.
     И Коунс победил.


     Послав с помощью трансфэкса  несколько  сообщений,  Коунс  решил  сам
отправиться на Регис, потому что одновременно собирался заняться и другими
делами. Но прежде всего он связался с Фальконеттой.
     - Как у вас дела? - участливо спросил он. Ему не надо было объяснять,
что он имеет в виду.
     - Все еще очень плохо, - напрямик  ответила  Фальконетта.  -  Девушка
представляет из себя практически пустую оболочку.
     - Рам уже позаботился о ней?
     - Нет. Он сейчас на спутнике связи, проверяет полученную  от  Бассета
программу. Бассет может выкинуть какой-нибудь трюк, хотя хорошо знает, что
мы не пользуемся никаким  гипнотическим  воздействием.  Все  задумано  так
чисто, что даже сам Рам испытывает затруднения, подгоняя его программу под
наш план.
     - В этом Бассет, пожалуй, не виноват. Все разработки принадлежат  его
специалистам.
     - Он поддался? - спросила Фальконетта.
     - Конечно. Теперь мне надо обсудить с Ву  следующий  шаг.  Но  прежде
хочу тебя кое о чем попросить. Надеюсь, ты найдешь немного времени. Дело в
следующем...


     Новости распространяются очень быстро.  Каждый,  услышав  об  успехе,
оставлял свою работу, чтобы выразить благодарность Коунсу. Все знали, чего
стоило склонить Бассета на свою сторону.
     Коунс ждал выражения признательности от вполне определенного лица, но
не дождался.
     - А где Анти? - спросил он через некоторое время и удивился  внезапно
наступившей тишине.
     - Все прошло не так гладко, - нарушила Катя мучительное  молчание.  -
Его здесь больше нет. Когда я видела его в  последний  раз,  он  сидел  на
скамейке, глядя в пустыню.
     - Он снова на полюсе и любуется ледяными глыбами, - несколько цинично
добавил Альтус.
     - Пожалуйста, извините  меня!  -  воскликнул  Коунс  и  устремился  к
трансфэксу, чтобы отправиться на полюс Региса.
     Как и говорил Альтус,  Анти  сидел,  устремив  взгляд  в  бесконечную
ледяную пустыню, едва ли что-нибудь видя. Пока Коунс наблюдал за ним, Анти
вскочил и забегал взад-вперед по краю ямы, из  которой  так  недавно  были
извлечены свидетельства пребывания здесь чужаков, временами  спотыкаясь  о
колья и смерзшиеся комья земли вокруг ямы. По-видимому, он привык к своему
новому телу, потому что его движения были совершенно  естественны,  однако
душевная перестройка ему не давалась. Факт смерти и  возрождения  в  новом
теле так подействовал на него, что он все еще не мог преодолеть шока.  Вся
его фигура выражала глубокую подавленность.
     Коунсу тяжело было видеть своего друга в новом теле, несмотря  на  то
что он много раз наблюдал подобные изменения. В случае  с  Анти  изменения
были минимальными и  полностью  его  удовлетворяли,  и  все  равно  трудно
привыкать к человеку заново, хотя дух, душу, изменить  было  нельзя.  Люди
сами должны были освоиться с новой ситуацией, и в большинстве случаев  это
происходило в короткие сроки.
     - Анти! - тихо позвал Коунс.
     Молодой человек продолжал бегать взад-вперед, ни одним  движением  не
показав, что услышал оклик.
     Коунс, пристроившись к Анти, побежал рядом с ним.
     - Анти, у меня есть для тебя задание. Очень важное задание!
     Но Анти, казалось, ничего не слышал. Его симпатичное лицо потемнело и
несколько заострилось, густой черный вихор,  вырвавшись  из-под  капюшона,
придавал ему мрачное выражение.
     - Найди себе кого-нибудь другого. Я больше ни на что не способен.
     - Это старая песня, Анти! Сколько  раз  тебе  повторять,  что  ты  не
несешь никакой ответственности за действия  других!  Ты  не  должен  вечно
упрекать себя, забывая о настоящем и будущем! Идем  со  мной,  Анти.  Тебя
ждет важное задание, которое никому больше не по силам.
     Анти  остановился  и  удивленно  взглянул  на  Коунса.  Казалось,  он
пробудился от долгого сна и, плохо еще соображая, слабо кивнул.


     Когда они, сойдя с платформы  трансфэкса,  очутились  в  ярком  свете
солнца экваториальной зоны Региса, их ждала большая  группа  людей,  среди
которых находилась молодая голубоглазая  девушка.  Она  стояла  немного  в
стороне и казалась безучастной.
     - Это Энни Заток, - мягко представил ее Коунс, обращаясь к Анти. - Ты
знаешь, кто она и  что  с  ней  сделали?  В  настоящее  время  она  совсем
подавлена и едва реагирует на происходящее.  Прежде  чем  попасть  в  лапы
Бассета, она была единственной имиркой, которую Ярослав смог рекомендовать
для нашей работы. Тебе  поручается  ответственнейшее  задание:  ты  должен
вырвать Энни из состояния безучастности и сделать  ее  полноценным  членом
нашего общества. Не говори,  что  отказываешься!  Ты  единственный  можешь
сделать это, и ты это сделаешь!
     Анти сбросил толстую  защитную  одежду  и,  не  произнеся  ни  слова,
направился к Энни. Энни,  испуганно  взглянув  на  него,  робко  отступила
назад.
     Анти остановился  и  заглянул  девушке  в  глаза.  Спустя,  казалось,
бесконечно долгое время на его губах заиграла улыбка,  а  потом  произошло
чудо: Энни тоже сделала свой первый шаг из  тумана  безучастности,  потому
что ответила на улыбку.
     Коунс, напряженно наблюдавший за ними, облегченно вздохнул...



                                    17

     - Понадобится около четырех месяцев, чтобы посетить все  планеты,  на
которые мы собираемся отправить имирцев, - сказал Коунс  после  небольшого
раздумья.
     Бассет цинично усмехнулся. Он привык видеть в  Коунсе  потенциального
противника, который  только  на  короткое  время  по  собственным  мотивам
связался с ним.
     - С вашим трансфэксом это время сильно сократится.
     Коунс весело улыбнулся и покачал головой.
     - Прибор не стоит использовать так часто, - солгал он. - Кроме  того,
не сомневаюсь,  вы  ведь  направите  своих  техников  и  инженеров,  чтобы
выведать тайну нашего открытия. У вас есть  двигатель  Мечникова,  поэтому
ваш личный корабль достаточно быстр.


     Слава Бассета распространилась далеко, поэтому  не  удивительно,  что
Лама с Кунг-фу-дзе принял его очень уважительно и чествовал как верховного
правителя.
     - Имирцы, кажется, очень трудолюбивы и у них почти  нет  запросов,  -
сказал Лама, - что, вероятно, связано с неблагоприятными условиями.
     Лама дал Бассету аудиенцию под  открытым  небом.  Оба  они  сидели  в
великолепном саду в тени вывезенного с Земли Священного дерева. Двое  слуг
стояли возле них с пальмовыми опахалами.
     - Но говорят также, что эти люди очень нетерпимы, - продолжал Лама, -
и я опасаюсь, что они ассимилируются.
     Но Бассет, продувной дипломат,  ответил  на  опасения  Ламы  каскадом
таких заманчивых предложений, что сам удивился, когда в заключение  беседы
Лама воспылал бескорыстным желанием помочь своим ближним.


     Президенту правительства Бореаса, которому и раньше приходилось вести
подобные переговоры, были известны хитроумные методы Бассета, но он,  хотя
и был гораздо осторожнее Ламы с Кунг-Фу-дзе,  тоже  пообещал  благосклонно
обдумать  предложение.  Бассет  хорошо  понимал,  что  его  партнер  скоро
уступит, потому что люди на Бореасе не могли существовать без  посторонней
помощи. Места было достаточно. Кроме того, триста  тысяч  переселенцев  не
представляли из себя никакой опасности.


     На Цеусе Бассету пришлось иметь дело с диктатором.
     - Почему имирцы должны покинуть свою планету?  -  откровенно  спросил
диктатор. - Только, пожалуйста, не  говорите  мне,  что  люди  пресытились
жизнью среди айсбергов и снежных полей, где они жили  как  факиры!  Триста
тысяч - это очень много. Я хочу, чтобы политические условия на подвластной
мне территории оставались стабильными, а кто знает, что за идеи принесут с
собой  эти  люди?  И  трудно  поверить,  что  имирцы  вдруг  стали  такими
разумными.
     - Это результат долгого развития, - глубокомысленно заявил Бассет.
     - Прекрасно.  Но  вы-то  почему  беспокоитесь?  Что  обещали  вам  за
содействие?
     Бассет мысленно усмехнулся.
     - Если триста тысяч человек внезапно обнаруживают, что отказ от всего
- не единственный идеал, они  начинают  испытывать  непреодолимую  тягу  к
удобствам жизни и наслаждениям. А вы можете благосклонно предоставить  эти
вещи в их распоряжение. Пошлина и другие доходы, поступающие в вашу казну,
будут довольно высоки.
     Диктатор кивнул. Этот  язык  был  ему  понятен.  Он  достал  ручку  и
подписал приготовленный Бассетом договор.


     Так было и везде. Спустя четыре  месяца  были  заключены  договоры  о
приеме почти всех имирцев. Оставалось  распределить  примерно  полмиллиона
человек.
     - Может быть, Земля примет оставшихся людей? - спросил Коунс.
     - Я уже позаботился об этом, -  хмыкнул  Бассет.  -  Дело  прошло  на
редкость успешно. Знают ли имирцы о выпавшем на их долю счастье?
     Коунс, усмехнувшись, взглянул на Бассета.
     - Нет, еще не знают. Но всегда найдется некоторое  количество  людей,
которые с удовольствием переселятся на более удобную планету.


     Во время следующей посадки "Амстердама" на Имир Ярослава  на  планете
не оказалось. Капитан Левенгук немедленно отправился в Совет  Старейшин  и
потребовал объяснить его загадочное исчезновение.
     - Никто не знает, где он, - пожимали плечами Старейшины,  лихорадочно
пытаясь найти какую-нибудь убедительную причину.
     Левенгук презрительно смерил взглядом этих людей,  что  не  составило
труда, потому что все они были значительно ниже его ростом.
     - Ну что ж, - заключи он. - Я вас предупреждал.  Мы  совершаем  здесь
посадку только из милосердия. Вы знали,  что  отношения  будут  разорваны,
если с нашим агентом что-нибудь случится. Он был для вас соринкой в глазу.
При моем последнем посещении вы хотели осудить его из-за какой-то  молодой
девушки, и, полагаю, так и сделали. Для прожженных лжецов и пройдох  такой
поступок в порядке вещей.
     Имирцы отчаянно переглядывались. В грузовом трюме корабля  находились
вещи, совершенно для них необходимые, без которых  они  не  могли  собрать
свой скудный урожай. Они протестовали, умоляли, убивались, снова  и  снова
клялись в своей невиновности.
     Все было напрасно. Левенгук покинул планету, не разгрузив кораб