Освободить их, освободить  тебя  -
вот что хочу я...
   Ата смотрела на него широко открытыми глазами, в них светился ужас.
   Но Акса-Гуам уже не видел ее. Он говорил, как в бреду:
   - Я говорил с  Адиширной,  предлагая  ему  примкнуть  к  готовящемуся
восстанию рабов. Он витает в грезах, он слишком  художник,  чтобы  много
думать об этом.  Но  и  он  примкнет  к  нам,  ты  увидишь.  Его  помощь
необходима. Среди рабов уже давно идет  брожение...  Я  стану  во  главе
восстания. Я сам поведу их на Священный Холм. Мы овладеем  арсеналами  и
скрестим мечи с воинами царя. И мы победим их, потому что с нами правда!
   В этот самый момент легкий волнообразный  подземный  толчок  колыхнул
землю.
   Ата покачнулась и побледнела.
   - Что это?..
   - Мы не оставим камня на камне! А потом мы создадим новую,  свободную
Атлантиду, где не будет ни рабов, ни царей, а только радость  свободного
труда. И настанет вновь Золотой век!
   Второй,  более  сильный  толчок  заставил  Акса-Гуама   вернуться   к
действительности.
   Колыхнулись листья деревьев. Небольшой камень, лежавший у самого края
утеса, сорвался и покатился вниз,  ударяясь  о  камни  с  постепенно  за
замирающим цоканьем.
   - Что-то эти колебания  почвы  стали  повторяться  все  чаще!  Увидев
бледное от испуга лицо Аты, он шуткой постарался успокоить ее.
   - Видишь, Ата, сама земля содрогается от преступлений жрецов и царя!
   Но Ата не улыбнулась. Она с тоской посмотрела на  Акса-Гуама  и  тихо
прошептала:
   - Не делай этого!
   - Ты боишься?
   - За тебя...
   - Ты будешь с нами, Ата?
   - Я умру за тебя...

Глава 8

В МАГИЧЕСКОМ КРУГЕ

   В комнате  уже  находились  жрецы:  Кунтинашар,  Зануцирам,  Анугуан,
Агушатца и Нуги-Эстцак.
   - Вот и Эльзаир, - сказал Кунтинашар. - Нет только Келетцу-Ашинацака.
   - По обыкновению, колеблется. Мы нарочно  назначили  это  свидание  в
полдень, когда царь и весь его двор засыпают. Но Келетцу-Ашинацак придет
за гороскопом, который я составил для него, - сказал Эльзаир.
   - Его звезда, конечно, восходит?
   - Так же верно, как то, что звезда царя Гуана-Атагуерагана заходит.
   - Хорошо уметь повелевать звездами! - с улыбкой сказал Кунтинашар.
   - Не смейся! Звезды не лгут, - обиделся астролог.
   - Еще бы звезды лгали! Лгут только люди!.. Но не  будем  препираться.
Анугуан, ты хорошо подготовил старуху?
   - Цальна угадывает с полуслова. Хитрая старушонка!  Надо  ей  бросить
пару солнечных  дисков  <На  монетах  атлантов  изображались:  на  одной
стороне диск солнца, а на другой - голова царя. Поэтому атланты называли
иногда золотую монету "солнечный диск". - Ларисон.> . Пусть они  погреют
ее старые кости.
   Дверь  открылась,  и  в  комнату  вошел   брат   царя   Атлантиды   -
Келетцу-Ашинацак, царь Атцора, в сопровождении жреца Шитца.
   Жрецы встали и подняли руки в знак благословения и приветствия.
   - Да будет свет твоего величия с нами, - сказал Кунтинашар.
   -  Привет  вам.  Ну,  как  мой   гороскоп,   Эльзаир?   Хорошо?   Все
благополучно?
   У Келетцу-Ашинацака были близорукие  глаза,  которыми  он  пристально
смотрел, закинув несколько голову.
   Его маленькие сухие ручки были в беспрерывном движении.  Он  суетливо
теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных  выходах  он
сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие  царскому
величию.
   -  Слава  Солнцу!  Великий  царь,  твой  гороскоп  прекрасен!  Звезды
благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть. И Эльзаир начал нараспев:
   - Великому и славному, могущественному властелину Атцора...
   - Не надо, не надо... - замахал Келетцу сухими ручками, -  главное!..
Да.., главное говори.., и своими словами.., да...
   - Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении  горела  ярче
всех  и  пересекла  путь   звезды   трижды   великого   царя   Атлантиды
Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина
Атцора.
   Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган.
   - Что же это значит? Что это значит?  -  спросил  он,  обводя  жрецов
пристальным взглядом  сощуренных,  близоруких  глаз  и  усиленно  теребя
рыжеватую бороду.
   - Великий царь! - выступил жрец Анугуан. -  Чтобы  ответить  тебе  на
этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного  архива  со
дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды - ты.
   - Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!..
   - Ты - старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы!
   Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну.
   - Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного
брата. Говори, старуха, кто родился первым:  царь  Келетцу-Ашинацак  или
Гуан-Атагуераган.
   - Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у  первенца
большую родинку на правом плече...
   - Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече.
   - Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев  омыли  и  показали
родителю, трижды великому царю  Атагуераган-Кукулькану,  то  он  сказал,
указывая на Гуана:
   - Вот первенец и наследник мой!
   - Но почему же? Почему!.. - обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак.
   - Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос
на твоей голове. И еще: лицом ты  был  похож  на  овцу...  И  потом:  ты
родился слабенький, и отец боялся, что  ты  можешь  умереть  или  будешь
хилым царем...
   - Хилым царем? Да? Так и сказал?
   - Или хилым мужем, - я уж точно не помню...
   - Ты больше не нужна, Цальна, - сказал Кунтинашар.  И  Цальна,  низко
кланяясь, удалилась. Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак  сидел
озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание.
   - Великий царь! Я -  хранитель  законов.  И  я  считаю,  что  во  имя
святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах!
   В близоруких глазках  Келетцу  вспыхнула  радость,  но  он  испуганно
замахал ручками.
   - Что ты!.. Что ты!.. А как же брат?
   - Мы  предложим  ему  уступить  место  добровольно.  Если  же  он  не
согласится, то...
   - Конечно,  не  согласится!  Конечно!  Столько  лет  царствовал  -  и
вдруг...
   - Если не согласится, то у тебя есть армия  и  флот.  Часть  войск  и
военачальников  Гуана-Атагуерагана  недовольна  им.  Среди   подвластных
Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы  -  с  тобой.  Тебе
нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы.., с тобой
и от твоего имени.
   - Я не знаю... Это так неожиданно...
   -  Твои  колебания  понятны,  великий  царь,  -  сказал  Эльзаир.   -
Родственные чувства.., любовь к брату... Но наш земной путь предначертан
на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной  мне
богами властью я вызову тень твоего отца.  Пусть  он  сам  решит  судьбу
престола.
   - Тень отца? - с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак.
   - Да, тень отца!
   И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал:
   - Войди!
   Келетцу-Ашинацак  нерешительно  вошел.  Жрецы  последовали  за   ним.
Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с  куполообразным
потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные
по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих  камней  был
выложен геометрически правильный круг со  вписанным  в  него  пентаклем.
Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на  верху
спинки. По сторонам трона стояли два  высоких  бронзовых  светильника  в
виде трех перевитых  змей.  Их  загнутые  хвосты  служили  ножками.  Три
золотые головки, с изумрудными  глазами  и  открытыми,  как  для  укуса,
ртами, склонились над пламенем.
   - Садись! - так  же  повелительно  сказал  Эльзаир.  Келетцу-Ашинацак
боязливо переступил черту круга и взобрался по ступенькам на трон.
   - Сейчас разорвется завеса времени!..
   И Эльзаир, подняв руку,  стал  торжественно  и  протяжно  произносить
заклинания: АЦАН, ЦИТА, АТИЦ, НАЦА.
   При каждом его слове пламя светильников  меркло  и,  наконец,  совсем
погасло.
   Комната погрузилась в непроницаемый мрак.
   У Келетцу-Ашинацака от нервного напряжения зазвенело в ушах  и  перед
глазами пошли зеленые круги.
   Томительное молчание длилось.
   Вдруг вдали послышались нежные звуки флейты. В тот же момент на стене
появилась змейка голубоватого света.
   Световая змейка беспрерывно двигалась, то разгораясь, то бледнея.  Ее
движения и сила света были неразрывно связаны со звуками флейты. Мелодия
звучала быстрее и сильнее - быстрее извивалась и ярче светилась  змейка.
Звуки замедлялись и затихали - бледнел и  замедлялся  в  своем  движении
свет; однообразная мелодия состояла всего из пяти повторяющихся нот.
   Эта однообразная музыка и  игра  света  гипнотизировали  Келетцу.  Он
никак не мог понять, видит ли  он  светящиеся  звуки,  или  слышит  игру
света.
   Одновременно присоединилась вторая световая змейка и  вторая  флейта.
Потом третья, четвертая, звуки и световые змейки  догоняли  друг  друга,
сплетались,  расходились.  Постепенно  из  отдельных  змеек  образовался
светящийся круг. Тогда движение  змеек  прекратилось,  умолкли  и  звуки
флейты. Круг горел ровным фосфорическим светом. Он  стал  углубляться  и
превратился  в  круглое  окно,  за  которым  было  пустое  пространство,
наполненное легким туманом.
   Перед пораженным Келетцу-Ашинацаком предстала,  как  ему  показалось,
тень его отца.
   Тень подняла  руку  по  направлению  к  Келетцу,  и  в  комнате  ясно
прозвучал голос:
   - Келетцу-Ашинацак! Трон Атлантиды ждет тебя...
   Все погрузилось во тьму.
   Келетцу вскрикнул и потерял сознание.
   Жрецы вынесли его в первую комнату и привели в чувство.
   - Трижды великий царь Атлантиды!  -  торжественно  обратился  к  нему
Кунтинашар.
   - Я еще не царь Атлантиды... - слабо произнес  Келетцу  с  блуждающим
взором.
   - Для нас ты уже царь. Тень отца твоего возвела тебя на престол!..
   - Да, но тень отца сказала: "Трон ждет тебя..." Может быть, по смерти
брата?..
   Кунтинашар бросил раздосадованный взгляд на Эльзаира.
   - Ответ твоего отца совершенно ясен: "Трон ждет тебя". Значит, нельзя
медлить, - сказал Эльзаир.
   - Да, да... Хорошо. Я подумаю... Я  слишком  устал.  Я  дам  ответ..,
да... Шитца, проводи меня...
   И Келетцу-Ашинацак, опираясь на руку жреца, удалился.
   - Не мог ты заставить эту тень  говорить  иначе!  "Трон  ждет  тебя".
Сказал бы: "Келетцу! Я приказываю тебе силой отнять  трон  у  Гуана.  Ты
законный наследник престола", или что-нибудь в  этом  роде,  -  сердился
Кунтинашар. - Удивительная у  вас,  магов,  привычка  говорить  туманно,
загадками. Вот и перетуманил!
   - Кто ж  его  знал!..  -  смущенно  проговорил  Эльзаир.  -  Ему  все
разжевать и в рот положить надо...
   - А царек ничего.., подходящий был бы царек, -  сказал  Зануцирам.  -
Очень удобный!..
   - Удобный, когда будет царем. А посадить-то его как?
   - Надо начать с другого конца, - сказал Анугуан. - Мне  известно,  да
теперь и вам известно, что готовится восстание  рабов.  Во  главе  стоит
Акса-Гуам-Итца, сын Шишена-Итца - верного царского пса! То-то молодость!
Увлекся, говорят, какой-то рабыней и теперь  всю  Атлантиду  перевернуть
хочет! Вот этого-то Акса-Гуама мы и используем. Если восстание направить
умелой рукой, они могут убить Гуама-Атагуерагана. Нам  это  и  нужно.  С
рабами же скоро расправимся и на престол возведем эту атцорскую овечку -
Келетцу. И мы будем неограниченными правителями  Атлантиды.  А  сорвется
восстание  и  уцелеет  голова   Гуана-Атагуерагана   -   слетит   голова
Акса-Гуама, да и его отцу несдобровать. Мы же останемся в стороне.
   - Вот истинный дипломат Атлантиды! Хранитель законов,  поддерживающий
восстание рабов! - со смехом сказал Кунтинашар.
   Легкий волнообразный подземный толчок  отбросил  всех  влево.  Где-то
зашуршала обвалившаяся штукатурка.
   - Эти подземные толчки начинают беспокоить меня!
   - Пустяки! - беспечно сказал Кунтинашар.
   - Но не всегда дело кончается пустяками, - возразил Анугуан.  -  Наши
таблицы повествуют о нескольких  ужасных  землетрясениях  и  извержениях
вулканов. Вот эта самая пирамида, которая крепче скалы, дала три  тысячи
семьсот лет тому назад громадную трещину, и ее  пришлось  перекладывать.
Что же было тогда с дворцами и храмами?..
   - Ты собираешься жить три тысячи лет, Анугуан? Я думаю,  на  наш  век
хватит! А там... Пусть хоть все пирамиды лопаются, как скорлупа  печеных
яиц!
   Сладко зевнув, он прибавил:
   - Однако пора и на покой!

Глава 9

ЗМЕЕНЫШ

   - Кончено!
   Адиширна-Гуанч положил бронзовое зубило и молоток, отошел от статуи и
окинул ее взглядом.
   Перед ним, как живая, стояла Сель в короткой легкой тунике, с  копьем
в правой руке, приготовленным для метанья. Вся  фигура  дышала  порывом.
Правая нога выдвинута  вперед  и  согнута  в  колене.  Левой  рукой,  на
ремешке, она сдерживала пару остромордых, поджарых собак с  напряженными
для прыжка мускулами. Волосы Сель были плотно обтянуты лентой,  сколотой
впереди  булавкой  в  виде  полумесяца.  Этот   полумесяц   символически
изображал ее имя <Сель на языке атлантов означает "луна". - Ларисон.>.
   Адиширна залюбовался своим произведением.  Такой  он  увидел  Сель  в
первый раз на охоте, в лесу.
   Большая луна уже  поднялась  над  океаном.  Лунный  луч  скользил  по
мраморному лицу статуи, и Адиширне показалось, что Сель улыбнулась ему.
   В порыве любви  он  подошел  к  статуе  и  поцеловал  ее  в  холодные
мраморные губы.
   - Кхе, кхе, кхе.., боги святые, он с ума сошел.. Адиширна в  смущении
отпрянул от статуи и обернулся. Перед ним стояла нянька царевны  Сель  -
бабушка Гу-Шир-Ца.
   - Что случилось? Говори скорее!
   Ца стала рыться непослушными, старческими  руками  в  складках  своей
одежды, причитая и охая; наконец  извлекла  свернутый  кусок  материи  и
подала Адиширне.
   - На вот.., читай...
   Адиширна вырвал из рук Ца кусок материи, раскрыл и в  волнении  начал
читать при свете луны. Потом он вскрикнул, засунул послание за пазуху  и
быстро убежал.
   Адиширна-Гуанч мчался по широким улицам к  Священному  Холму.  Жители
Атлантиды наслаждались прохладой ночи. Из темной  зелени  садов  неслись
звуки  песен,  флейт  и  воркование  китцар  <Китцар  а  -   музыкальный
инструмент,  напоминающий  греческую  кифару.  -  Ларисон.>.  Дома  были
освещены. Отдернутые занавеси меж колонн открывали для глаза  внутренние
помещения. Атланты возлежали  у  столов,  увитых  розами  и  уставленных
блюдами и чашами. Рабы наливали вино в  чаши  тонкой  рубиновой  струей,
высоко поднимая узкие, длинные амфоры. Слышались шутки и смех.
   - ..Ты мало пьешь, оттого и боишься землетрясений, - услышал Адиширна
отрывок фразы. - Пей больше, и ты привыкнешь к колебаниям  почвы.  Земля
пьяна и шатается. Будем пить и мы. Раб, вина!..
   Адиширна продолжал быстро идти. В густой тени лавровой рощи зазвучала
веселая песня. Чей-то женский голос пел:

   Атлантида тихо дремлет
   В голубых лучах луны...
   Как луна целует землю,
   Поцелуй меня и ты!

   Мужской голос отвечал:

   Пусть зажгутся страстью очи!
   Поцелуями, любовью,
   Виноградной, сладкой кровью
   Мы наполним чашу ночи!

   Оба голоса слились в дуэт:

   Будь что будет!
   Не печалься!
   Ярко светит нам луна...
   Песни пой и обнимайся,
   Чашу ночи пей до дна!

   Раздался смех и звук поцелуя. Адиширна взошел  на  подъемный  мост  у
Священного Холма.
   - Кто идет? - окликнул воин.
   - Адиширна, раб. Меня вызвали во дворец Шишен-Итца починить  трубы  в
ванной комнате.
   Адиширна-Гуанч, гениальный скульптор и ювелир, которые  родятся  один
раз в тысячелетие, принужден был исполнять по требованию жрецов  и  царя
самые различные работы, вплоть до починки водопроводов и дверных замков.
Адиширну знали на Священном  Холме,  и  он  беспрепятственно  переступил
запретную черту.
   На Холме не было такого оживления, как в самом городе. Дворцы  стояли
особняком, окруженные высокими стенами.
   Адиширна свернул на  боковую  дорогу,  густо  обсаженную  кипарисами.
Кипарисы стояли  сплошной  стеной,  и  здесь  было  почти  темно.  Пахло
смолистой хвоей. Впереди послышался треск песка под чьими-то сандалиями.
Адиширна спрятался меж кипарисов.
   Медленной походкой, напевая под нос песню, прошел один  из  сторожей.
Когда его шаги замолкли вдали, Адиширна отправился дальше. В конце аллеи
светились огни дворца.
   Адиширна пробрался через чащу кипарисов и стал в  обход  приближаться
ко дворцу. Занавесы между колоннами  были  закрыты.  За  ними  слышались
голоса. На площадке перед дворцом,  у  одной  из  колонн,  укрывшись  за
кустом олеандра, стоял раб Куацром, слуга в  доме  жреца  Шишен-Итца,  и
подслушивал.
   Адиширна подошел к нему и тихо спросил:
   - Где Акса-Гуам?
   Куацром махнул на него, приложил ладонь к своему рту в знак  молчания
и показал на занавес.
   Адиширна прислушался к голосам. Говорили жрец Шишен-Итца и его жена.
   - Позор! Позор! Проклятие на твою голову! Ты родила и вскормила своей
грудью змееныша! Акса, мой сын, - изменник и предатель!..  Он  замышляет
цареубийство. Он проводит время с рабами и подготовляет восстание...  Он
опозорил мое великое в истории  Атлантиды  имя...  Я  должен  сейчас  же
донести на него царю!..
   - Но, может быть, можно  все  исправить...  Не  допустить  восстания.
Расстроить их планы.  Не  спеши,  молю  тебя!..  Адиширна  быстро  отвел
Куацрома в сторону:
   - Донос?
   - Донос.
   -  Слушай,  Куацром...  Надо  во  что  бы  то   ни   стало   помешать
Шишену-Итца.., задержи его, придумай что-нибудь.., мне сейчас некогда об
этом думать.., царь не должен знать о заговоре,  понимаешь?  По  крайней
мере, чем позже он узнает о нем, тем лучше. Где Акса-Гуам?
   - Он в старых шахтах, на тайной сходке рабов.
   - Ладно. Так помни же, Куацром!..
   Адиширна быстро зашагал по кипарисовой аллее.

Глава 10

В СТАРЫХ ШАХТАХ

   Адиширна вмешался в толпу рабов.
   Акса-Гуам кончал речь.
   Он говорил о тяжких страданиях рабов, об их жизни, похожей на  вечную
каторгу, и призывал их восстать, сбросить цепи,  убить  царя,  захватить
власть в свои руки и стать свободными, какими они и были когда-то.
   Яркие лучи луны обливали людской муравейник. Полуголые рабы заполняли
громадную котловину заброшенных старых шахт. Рабы облепили своими телами
кучи щебня, сидели на утесах, деревьях, камнях...
   Адиширна внимательно оглядел толпу и сразу почувствовал:  в  ней  нет
единства.
   Одни из рабов  жадно  слушали  Акса-Гуама,  полуоткрыв  рот  и  кивая
утвердительно головами, другие стояли  неподвижно  и  смотрели  на  него
недоверчиво и враждебно.
   - Смерть или свобода!.. - крикнул Акса-Гуам  и  сошел  с  утеса.  Его
место занял раб, по прозванию Злой. Он имел светлую окраску кожи.  Серые
глаза его смотрели насмешливо. Злая улыбка кривила рот.
   - Акса-Гуам, жреческий сынок, говорил нам о наших страданиях. Спасибо
ему, что он просветил нас, без него мы и не знали бы об  этом!  В  толпе
послышался смех.
   - Но откуда у него вдруг появилась такая любовь к рабам? Не вместе ли
с любовью к одной из наших девушек? - и он покосился  на  Ату,  стоявшую
рядом с Акса-Гуамом. - А что, - обратился он прямо к Акса-Гуаму, -  если
твоя любовь пройдет или Ата бросит тебя? Тогда  ты  воспылаешь  к  рабам
такой же ненавистью? Вы, рабы, - продолжал  он,  обращаясь  к  толпе,  -
хотите стать свободными. С чего вы начинаете? С того, что выбираете себе
нового царька Акса-Гуаму. А что, если он подведет нас под плети, а потом
сбежит на свой Священный Холм?.. Только сами рабы могут освободить  себя
от рабства! Восстание - не дело влюбленных в расшитых  золотом  одеждах.
Вот мое мнение! - И он сошел со скалы.
   Толпа  пришла  в   сильное   возбуждение.   Теперь   толпа   казалась
единодушной. Но это единодушие явно