систентами - Таммом и Мюллером, Симпкинс и четыре матроса.
   Бокко приветствовал прибывших низким поклоном.
   - Капитан просит вас в свою резиденцию.
   - Вы живы, Бокко, - мы так беспокоились за вас!  -  сказала  Вивиана,
пожимая его руку.
   - Что там произошло у вас на Острове ночью? - спросил Гатлинг.
   Бокко улыбнулся с таинственным видом и повторил:
   - Губернатор просит вас к себе. Он вам объяснит все.
   С волнением Вивиана вступила вновь на Остров Погибших  Кораблей.  Она
шла по зыбким мосткам, перекинутым от корабля к кораблю,  думая  о  том,
что так же шли они и в первый приезд. Но тогда они были потерпевшие  ко-
раблекрушение, беззащитные пленники, которые шли навстречу неизвестному.
Теперь они были под защитой "Вызывающего".
   Гатлинг просил Вивиану вернуться на корабль.
   - Кто знает, может быть, Слейтон зазывает нас в ловушку?
   Но Бокко успокоил:
   - Не беспокойтесь, вы все в полной безопасности.
   Путники двинулись дальше. Гатлинг давал объяснения Томсону, вспоминал
различные случаи из своего первого пребывания на Острове. Наконец путни-
ки подошли к резиденции. Здесь их уже ждали.
   Негр сверкнул белыми зубами, раскрыв рот в широкой улыбке.
   - Тоже один из бывших претендентов на руку Вивианы, - с улыбкой отре-
комендовал его Гатлинг.
   - Губернатор просит вас к себе, - сказал негр.
   Приезжие спустились по знакомой лесенке вниз и вошли в кабинет губер-
натора.
   Он стоял у стола и приветливо кивнул головой.
   - Милости просим.
   - Флорес! - с изумлением воскликнула Вивиана.
   - К вашим услугам, - ответил он, пожимая руку гостям, - прошу извине-
ния за свой вид.
   Все лицо Флореса посинело, шея вспухла, а на виске  виднелся  большой
шрам, из которого еще сочилась кровь.
   - Вы ранены? - спросила Вивиана. - Может быть, вам сделать перевязку?
   - Нет, благодарю вас, - ответил Флорес, прикладывая к виску платок. -
Пустая царапина.
   - Не томите, Флорес, скажите, где Слейтон? Он  жив?..  -  нетерпеливо
спросил Симпкинс.
   Флорес развел руками.
   - Позавчера он неожиданно появился на Острове и был  арестован  мною.
Ночью я пошел проверить караул. Около самого угольщика, куда был посажен
Слейтон, на меня вдруг набросился какой-то человек. Это и  был  Слейтон,
которому, очевидно, удалось выбраться из своей тюрьмы. Между нами  завя-
залась борьба, насколько горячая, можете судить по моему костюму. Он ед-
ва не задушил меня моим шарфом. Потом...  -  Флорес  запнулся,  -  потом
Слейтон бросил меня в каюту, где он был  заключен,  и  запер.  Что  было
дальше, я узнал только тогда, когда Бокко освободил меня. Он сам расска-
жет вам о происшедшем.
   - Мне удалось переговорить с островитянами и убедить  их  не  повино-
ваться Слейтону, - сказал Бокко. - Перед утром  Слейтон  созвал  всех  и
приказал нам готовиться к бою с вами, - Бокко показал на Гатлинга. -  Но
все, как один отказались. Слейтон кричал, топал ногами. "Убью", -  гово-
рит. А я тут и говорю: "Что с ним церемониться? Давайте свяжем его!"  Мы
к нему, - он от нас. Мы было следом побежали, да где там! Он бросился  в
воду и пропал. Пошли разыскивать Флореса. Догадался я в угольщик  загля-
нуть, а он там лежит. Выпустили его, и - вот он!
   Симпкинс слушал с напряженным вниманием.
   - Слейтон жив. Слейтон на Острове. Симпкинс на Острове. Значит, Слей-
тон будет пойман, - выпалил он неожиданно.


   IX. "БОГИ МСТЯТ"

   На другой день Томсон, его ассистенты, Гатлинг  и  Симпкинс  получили
приглашение профессора Людерса побывать у него.  Старый  ученый  жил  на
краю Острова, на испанской каравелле. Она имела квадратную корму, башен-
ки на носу и корме, высокий борт, бушприт и четыре  прямых  мачты:  фок,
грот и две бизани. Три задних мачты были с латинскими парусами,  на  пе-
редней - две реи.
   Зыбкий мостик вел в это убежище старого ученого.
   - Удивительно! - воскликнул Гатлинг, вступая на этот мостик. - Неуже-
ли даже паруса могли сохраниться? Ведь этому кораблю  не  менее  двухсот
лет?
   - И все триста будут, - ответил Людерс, сопровождавший  гостей.  -  Я
собственными руками реставрировал эту драгоценность. Признаюсь, она име-
ла довольно жалкий вид. Одного я не мог сделать: выпрямить посадку кара-
веллы, - соседние суда сдавили ее и сильно накренили. Это причиняет  мне
некоторые житейские неудобства. Да вот вы сами увидите. Прошу  следовать
за мной.
   По узкой деревянной лесенке гости спустились вниз и вошли  в  большую
каюту. Деревянные скамьи с точеными ножками стояли у  стен.  Одну  стену
занимал самодельный шкаф, на полках которого видны были старинные  руко-
писи и судовые журналы.
   - Будьте осторожнее - предупредил Людерс, - я уже  привык  ходить  по
наклонному полу. - Здесь, в этой библиотеке, огромные богатства.
   - Богатства? Какого рода? - спросил Симпкинс.
   - Научного. Впрочем, пожалуй, и не только научного. Вот  документы  с
корабля "Сивилла". Некий Себастьяно  Сапрозо,  состоявший  на  испанской
службе, вез несколько бочек золота из Бразилии в Испанию. Себастьяно  не
достиг берегов Испании. Корабль прибило к Острову.
   - Вы достали этот документ с "Сивиллы", - значит, она  и  сейчас  су-
ществует? - спросил Симпкинс.
   - Да, за старым угольщиком, на юг от "Елизаветы".
   - Ну, а золото вы не искали?
   - Зачем оно мне? - просто ответил Людерс. - Возможно, что сохранилось
и золото. Оно, как говорится в документе, лежит в трюме. Но корабль нас-
только ветхий, что было бы безумием спускаться в трюм. В  соседних  каю-
тах, - продолжал Людерс, - у меня хранятся коллекции.
   - Скажите, вы не исследовали подводную часть Острова? - спросил  Том-
сон.
   - Увы, нет, - со вздохом ответил Людерс. - У нас есть водолазные кос-
тюмы, но я не мог починить воздушные насосы. Драга, лоты - вот все,  что
было мне доступно.
   - Откуда взял Себастьяно столько золота? - заинтересовалась Вивиана.
   - Это интересная история. Себастьяно Сапрозо был захвачен в плен  ин-
дейцами племени бороро в лесах Центральной Бразилии. Воинственные бороро
решили убить Себастьяно и повели его к месту казни. Сапрозо удалось выр-
ваться из рук индейцев. Этот авантюрист, очевидно, прошел  большую  жиз-
ненную школу и, вероятно, был профессиональным  ярмарочным  акробатом  и
жонглером. Он стал перепрыгивать через головы дикарей,  переворачиваться
всем  телом  в  воздухе  и  выделывать  такие  необычайные   пируэты   и
сальто-мортале, что привел своих поработителей в неистовый  восторг.  От
ненависти к чужеземцу индейцы перешли чуть ли не  к  его  обожествлению.
Себастьяно оставили в живых, но не вернули ему свободы. Несколько  меся-
цев он жил среди индейцев, изучил их несложный язык и нравы. Нередко ему
приходилось видеть, как индейцы приносили огромные куски  золотых  само-
родков и относили в глубь леса, в дар какому-то  лесному  божеству.  Где
находилось это божество, Сапрозо не мог узнать, ибо местопребывание идо-
ла окружалось тайной. Однако случай помог Сапрозо. Вот как описывает сам
Себастьяно этот случай.
   Людерс раскрыл старинную, в полуистлевшем кожаном переплете, рукопись
и, перелистав пожелтевшие от времени листы пергамента, украшенные затей-
ливо нарисованными заглавными буквами и наивными рисунками, прочел:
   "Однажды утром, когда все мужчины были на охоте, а женщины занимались
растиранием корней маниока, из которого они  делают  опьяняющий  напиток
кашири, я, проходя по окраине селения, услышал стоны из шалаша, стоявше-
го одиноко, у самой опушки леса. Я вошел в шалаш и увидел девушку,  опу-
танную сетями. Большие черные муравьи нестерпимо  кусали  ее.  Все  тело
несчастной извивалось, лицо было перекошено от боли, на губах  выступила
розовая пена, - она искусала себе губы, - мутные глаза закатились.  Тро-
нутый видом этих мучений, я развязал сеть и стал выбирать муравьев, топ-
тать их ногой и выбрасывать из шалаша. Потом я взял сеть и опять прикрыл
ею девушку, которая в знак благодарности стала целовать мне руки.  Тогда
я решил, что девушка может поблагодарить меня более  существенным  обра-
зом, и сказал ей:
   - Сегодня ночью, когда шаман освободит тебя от сетей,  ты  придешь  к
Голубому ручью и пойдешь со мной...
   Девушка кивнула головой и сказала:
   - Я исполню то, что ты приказываешь. Я исполню ради той милости,  ко-
торую ты оказал мне, облегчив мои страдания.
   Ночью она пришла к Голубому ручью, и мы углубились с ней в чащу леса.
К полночи пришли мы на лесную поляну, с высоким холмом посередине.  Пол-
ная луна стояла над головой, ярко освещая большого деревянного идола  на
вершине холма. Этот идол, до колен, которые стояли от земли  выше  роста
человеческого, - был засыпан сверкающими золотыми самородками. Я  покло-
нился идолу до земли, незаметно взял с земли самородок величиною с гуси-
ное яйцо и, повернувшись к девушке, сказал:
   - Теперь я пойду. Укажи мне путь к морю.
   Девушка задумалась и сказала:
   - Хорошо. Ты один не найдешь дороги. Скоро придут сюда жрецы с прино-
шениями. Бежим!..
   И мы побежали. Двадцать раз я мог погибнуть  без  этой  девушки.  Она
предостерегала меня от капканов, отравленных колючек, глубоких ям, прик-
рытых листьями, охраняющих священное место; она умела находить  ручьи  и
съедобные ягоды. Она знала каждую "тропинку в лесу. Мы вышли к берегу  в
тот момент, когда команда "Сивиллы", отчаявшись в моем возвращении, под-
нимала якорь и паруса, готовясь к отплытию. Меня увидали и послали шлюп-
ку. Я рассказал моим товарищам все, что было со мной, показал им  слиток
и убеждал их пойти за золотом. Они согласились, и нам удалось  перенести
на корабль столько золота, что мы наполнили им три бочки из-под  солони-
ны".
   - Вот откуда это золото, - закончил Людерс, опуская рукопись на коле-
ни.
   - Что же стало с девушкой? - спросила Вивиана.
   - Девушка сказала Себастьяно, что ее убьют, если она вернется  домой,
и она уехала с ним. Дальше рукопись повествует о приключениях  плавания,
о буре, о прибытии сюда, о гибели экипажа. Вот  последние  строки  этого
дневника:
   "Числа не знаю. Голова в огне. Руки дрожат.  Кругом  трупы.  Нет  сил
выбросить мертвых за борт. Сегодня перед восходом солнца умерла на  моих
руках бедная девушка. Умерла спокойно, с улыбкой на губах. А вечером на-
кануне она в бреду со страхом говорила: "Боги мстят!.." - Бочки с  золо-
том, - кому они..." Здесь рукопись обрывается.
   Людерс окончил чтение, и все сидели некоторое время молча,  под  впе-
чатлением прослушанной истории.
   - Да, - наконец, сказал Людерс, - таких историй у меня целая  библио-
тека. Я собрал их едва ли не больше, чем Слейтон.
   - Я вижу, что эта история взволновала вас, - продолжал Людерс,  обра-
щаясь к Вивиане. - Если вы ничего против не имеете, я предложу  вам  ма-
ленькую экскурсию по Острову. Почти вся история кораблестроения  пройдет
перед вашими глазами.
   Все охотно согласились и поднялись наверх. Людерс  как  будто  спешил
вознаградить себя за многолетнее молчание и говорил без умолку.
   - Посмотрите на эту водную поверхность, -  говорил  он,  указывая  на
безграничную гладь океана. - Тихий и Атлантический океаны занимают двес-
ти пятьдесят пять миллионов квадратных километров - вдвое  большую  пло-
щадь, чем все пять частей света вместе.  Недаром  океан  издавна  служил
символом бесконечности, мощи, непокоренной воли. Он  неистощим  в  своей
доброте и в гневе... Он бесконечно много дает, но может и отобрать все -
самое жизнь. Неудивительно, что в древности его обожествляли. Но и  этот
"бог" был побежден в тот самый момент, когда первобытный человек,  упав-
ший в воду, случайно ухватился за плавающий ствол дерева и убедился, что
этот ствол держит его на воде. С этого момента начинается история  поко-
рения океана - история мореплавания. Придать куску дерева наибольшую ус-
тойчивость, научиться управлять им по желанию  -  вот  к  чему  сводился
прогресс в области кораблестроения на протяжении многих  тысячелетий.  В
моем "музее" вы можете найти много таких  первобытных  судов.  Вон  там,
между старым линейным кораблем и маленьким пароходиком, вы  видите  нес-
колько бревен, связанных ветками. Плот - это уже огромный шаг вперед  по
сравнению  с  простым,  необделанным  стволом  дерева:  плот  отличается
большей устойчивостью и грузоподъемностью... А там,  недалеко  от  него,
высоко подняла свой нос легкая пирога. Но без весла и  паруса  эти  суда
могли плыть только по течению. Древние египтяне,  вавилоняне,  финикияне
уже знали употребление весла и паруса. К сожалению, в моей коллекции су-
ществует большой пробел. Я могу показать вам суда, которые  строились  в
незапамятные времена доисторической жизни человека и которые  совершенно
таким же образом строятся до сих пор на островах, населенных дикими пле-
менами; но я не находил здесь ни египетских, ни греческих судов. Обойдем
этот почтенный парусник, и я покажу вам самое древнее судно Острова  По-
гибших Кораблей.
   Все спустились по мосткам и через минуту остановились у остова  судна
странного вида.
   - Вот полюбуйтесь, - сказал Людерс, протягивая руку.
   Прямо перед Вивианой было лицо  полузверя-получеловека.  Птичий  нос,
огромные круглые невидящие глаза, львиный оскал морды и  волосы  женщины
производили сильное впечатление своей грубой, но выразительной красотой.
Лицо было вырезано из дерева и прикреплено к заостренному  носу  узкого,
длинного судна. Солнце, ветер и соленые волны произвели большие разруше-
ния на этом фантастическом лице. Покрытое трещинами, как морщинами,  оно
казалось таким же старым и загадочным, как сфинкс.
   - Тысячу лет смотрит это чудовище на волны океана, - сказал Людерс, -
и много могло бы рассказать нам, если бы его деревянный язык  мог  гово-
рить. Оно рассказало бы нам о бесстрашных людях севера - викингах, кото-
рые на этом утлом суденышке отважились  бросить  вызов  седым  просторам
океана. Их вмещалось не менее семидесяти, этих  смельчаков.  Они  гребли
веслами, а в помощь веслам ставили четырехугольный ют и в передней части
судна - короткую палубу для воинов. В восьмом-девятом веке еще не строи-
ли юта. Вот эти щиты на юте служили для защиты гребцов.
   - Меня удивляет вот что, - сказал Гатлинг, - как могла  эта  северная
морская птица залететь так далеко на юг? Безумным пиратам -  безумным  в
своей храбрости, - как и всем прочим, нужно было питаться и пить пресную
воду. Но разве они могли на этой скорлупе иметь запасы для такого  дале-
кого путешествия?
   - Я тоже думал об этом, - ответил Людерс. - Вероятнее всего, сильней-
шая буря отнесла это судно далеко  на  юг.  И  несчастные  мореплаватели
должны были перенести общую участь всех  затерянных  на  океане:  голод,
жажда, кровавая борьба из-за последнего глотка пресной воды. Живые пита-
лись трупами умерших товарищей, пока солнце не  заставило  выбросить  за
борт разложившиеся останки... Переживал других сильнейший. Он один,  то-
мимый жаждою, носился еще несколько дней по беспредельной глади  океана,
окруженный акулами в воде и стаей хищных птиц над головою, до  последней
минуты не теряя надежды увидеть землю. Умер и этот последний, и одинокий
корабль стал игрушкой ветров, блуждая по морю, пока течение не  принесло
судно к нашему Острову Но этот печальный Остров увидели  только  слепые,
деревянные глаза химеры.
   ...Недалеко отсюда стоят две ганзейских "когти".  Всего  каких-нибудь
три-четыре столетия отделяют постройку этих кораблей  от  того  времени,
когда впервые вышло в море вот это суденышко Но посмотрите, какой  прог-
ресс!
   Сопровождаемая Людерсом экскурсия, переходя с палубы на палубу,  нап-
равилась к ганзейским кораблям XIV столетия.
   - Эти почтенные купеческие суда были сооружены не только для торговых
целей, но и для борьбы с разбойничьими судами норманнов, одно из которых
вы видели. Обратите внимание: подобно скандинавским судам, "когти" имеют
возвышения на носовой и кормовой части. Здесь  помещались  катапульты  и
даже огнестрельные орудия. Поверхность парусов  увеличилась.  Управление
судами, ввиду сильного давления на паруса, производилось уже не  веслом,
а рулем, прочно укрепленным на ахтерштевне. Эти суда свободно  бороздили
поверхность Средиземного моря... Вы не устали? - спросил Людерс Вивиану,
заметив, что она слушает его рассеянно.
   - Нет, - ответила Вивиана, - я просто задумалась.
   - О чем?
   - О жертвах моря, о всех этих драмах...
   - Эти жертвы и драмы, мистрисс Гатлинг, все уменьшались с  прогрессом
судостроения. Поглядите на эту португальскую  каравеллу.  На  таком  вот
судне Колумб отправился в свое путешествие в неведомые страны. Эти кара-
веллы, в сущности, заканчивают собой "героический" период  мореплавания.
Девятнадцатый век принес с собой применение  пара  как  нового  могучего
двигателя. Морские путешествия сделались безопаснее и...  скучнее.  Если
вы не устали, пройдем к западному берегу нашего острова. По странной иг-
ре случая туда приносило течением почти исключительно паровые  суда.  Вы
увидите там дедушку пароходов - небольшой колесный пароходик  "Саванна",
выстроенный в тридцатых годах девятнадцатого века. Он имеет всего  трид-
цать метров длины. А в сороковых годах прошлого  столетия  был  выстроен
уже первый винтовой пароход из железа. В нем были заложены уже все нача-
ла современного кораблестроения.
   Вивиане не хотелось обижать Людерса, но хождение по зыбким мосткам  и
косым палубам Острова утомило ее, хотя она и не желала в этом сознаться.
Притом история пароходостроения не слишком интересовала ее. Ее  муж  сам
был корабельным инженером. У него было много книг по  кораблестроению  и
много моделей.
   - А не отложить ли нам прогулку  на  кладбище  пароходов?  -  спросил
Симпкинс, которому хотелось скорее вернуться к  себе  и  обдумать  план,
созревший в его голове.
   - Пожалуй, - согласился Гатлинг. - Времени у нас еще много, и мы  ус-
пеем не спеша осмотреть все достопримечательности Острова.
   - Ну что ж, - несколько разочарованно сказал Людерс - Отложим.
   Он проводил гостей и, распростившись на полпути с  ними,  вернулся  к
себе.
   - Этот Остров Погибших Кораблей, - сказала Вивиана мужу,  возвращаясь
от Людерса, - может быть назван Островом Ужасов Едва ли есть  на  земном
шаре другое место, где на таком небольшом пространстве было бы  сосредо-
точено столько человеческого страдания...
   А Симпкинс, отстав от Гатлингов, медленно направился к  югу  и  долго
смотрел на "Сивиллу" - полуразрушенный корабль. В этот день, отговарива-
ясь головной болью, Симпкинс даже не явился к обеду Золото лесного  бога
занимало все его мысли Он достанет это золото во что бы то ни стало!
   Симпкинс не мог дождаться ночи и, как  только  стемнело,  стал  соби-
раться в путь. Он взял вместительный дорожный мешок,  электрический  фо-
нарь, большой нож и веревку-с револьвером сыщик никогда не расставался -
и вышел из каюты.
   Яркие звезды усеяли небо. Пахло сыростью, гнилым деревом,  водоросля-
ми, немного дегтем,  -  обычный  запах  Острова,  становившийся  к  ночи
сильнее. Было тихо. Все уже спали, кроме двух часовых у  резиденции  гу-
бернатора Симпкинс шел уверенно - он уже хорошо изучил Остров - и  скоро
был у цели. "Сивилла" стояла всего в двух метрах от сплошной  массы  ко-
раблей, составлявших Остров. Симпкинс отодрал  большую  доску  с  палубы
баркаса и перебросил на "Сивиллу". Осторожно ступая, он  перешел  на  ее
борт. При первом прикосновении перила обломились.
   "Ого, здесь надо быть осторожным!" - подумал Симпкинс.  Доски  палубы
полусгнили. Нога мягко ступала по этому гнилью. Симпкинс дошел  до  сло-
манной мачты, привязал к ней край веревки, конец которой находился у по-
яса, зажег фонарь и стал медленно  спускаться  вниз  по  почти  отвесной
лестнице. Чтобы ступени не обломались, он не ступал на  них,  а  съезжал
всем телом. Здесь пол был как будто прочнее. Но надо было опуститься еще
ниже - в трюм.
   Симпкинс вновь поднялся наверх, отвязал веревку, спустилс